Психологический облик Петербурга в романе

Психологический облик Петербурга в романе. В петербургской топографии Достоевский, конечно, выбирает не парадно-историческую, фешенебельную часть, а ту, где совершается процесс жизни города - физиология его. Действие почти целиком концентрируется в районе Сенной площади - базарном, рыночном месте и прилегающих к нему улицах и переулках.

Петербург Преступления и наказания антиэстетичен больше, чем в любом другом произведении Достоевского. Видимое в облике города здесь не самое существенное. Грубые голоса, некрасивые, резкие звуки, отвратительные запахи многократно упоминаемая грязь и вонь - главные на этот раз его опознавательные приметы для писателя.

Упомянутая один-единственный раз прекрасная панорама набережной холодна, чужда душе героя. Уличная жизнь играет большую роль в быту героев Достоевского, неприкаянных существ, выброшенных из своего угла либо вовсе его не имеющих. По наблюдению М. М. Бахтина организации пространства у Достоевского особое значение принадлежит, кроме порога, площади, где происходит катастрофа и скандал или каким-либо ее пространственным заменителям. Это вполне понятно.

Издpeвлe площадь - место, где совершается нечто экстраординарное, место позора, казней, столкновений, бунтов и расправ. Для героев Достоевского, кроме того, это еще и место идеологических заявлений, публичных деклараций - это их кафедра и трибуна. В Преступлении и наказании, по социальному положению героев, заменителем площади чаще всего служит не гостиная, не зал, а трактир. Там производит своим рассказом публичную казнь над собой Мармеладов.

Там Раскольников фактически делает впервые - перед Заметовым - свое публичное признание это как бы шумная, дерзкая репетиция его будущего серьезного и тихого поклона на площади. В трактире Свидригайлов исповедуется перед Раскольниковым и т. д. Но следует обратить внимание на то, что площадь в известном смысле пространство итоговое, где разрешается то, что завязывалось, вызревало где-то в другом месте. Площадь - Вместилище внешне несколько статических, финальных сцен, где обыкновенно завершается определенный акт романного действия.

Динамикой текущих, сиюминутных сюжетных событий насыщена в Преступлении и наказании улица. На улице происходит многое, что дает импульс мыслям и действиям Раскольникова, новому повороту событий встреча с Лизаветой, послужившая прелюдией убийства, с пьяной девочкой, с загадочным мещанином, с Мармеладовым, раздавленным коляской, собственное столкновение героя с мчащимся экипажем, первое соприкосновение Свидригайлова с Раскольниковы , Разумихиным и Соней. Улица сама по себе - образ непрестанного движения.

Здесь по одежке быстро определяется социальная принадлежность человека, и само различие внешнего облика едущих и идущих мгновенно дает почувствовать сложную многоэтажность социальной структуры. Между прочим, Достоевский мастерски воспроизводит каждому из нас знакомый, именно такой оценивающе - скользящий по внешности окружающих специфически уличный взгляд, когда впервые представляет Мармеладова, Свидригайлова, Соню. Лишь затем он поведет читателя вглубь, за это внешнее впечатление, за готовую мерку. И в то же время улица - то место, где любой человек, прежде всего прохожий. Обычные перегородки между людьми здесь не падают, конечно, но они становятся более проницаемы улица - место повышенных, хотя и мимолетных контактов, она облегчает их. Это очень важно для свободного человека Достоевского.

Мы уже говорили о том, что все авторы натуральной школы, в том числе и сам ранний Достоевский мастера зимних пейзажей столицы.

В Преступлении и наказании Петербург летний осенне-зимнее ненастье там упомянуто лишь мимоходом и главным образом дневной. Традиционная литературная символика приучила массового читателя к тому, что бурная ночь - спутница преступлений и трагических происшествий. Достоевский разуверяет его нынче трагедии перестали совершаться ночью, это обычное дневное дело. И встреча с обманутой пьяной девочкой на бульваре, и убийство процентщицы - все происходит в резком неподкупном свете дня А. Блок. Поэтическая образность Достоевского тонка и богата, она включается в сложную ассоциативную цепь. Здесь не всему, можно давать логически упорядоченные определения, точные причинно-следственные характеристики.

Хотя высшая идейно-художественная целесообразность, несомненно, есть во всей той материальной среде, которой Достоевский безвыходно окружил Раскольникова. Герой мучается своим страшным замыслом в ужасном шкафу, где он все время вдвоем со своей мыслью, от которой физически некуда отодвинуться, отстраниться.

Из своего шкафа, сундука, гроба он выходит на улицы жаркого пыльного города. На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль и особенная летняя вонь. Это первое впечатление будет настойчиво нагнетаться, бесконечно варьироваться и усиливаться дальше. Остановившийся душный воздух, неподвижно висящий зной и безжалостное, долго не заходящее петербургское солнце сопровождают каждый момент бытия героя.

В романе Достоевского события происходят на переломе от дня к вечеру, на закате солнца, в его ярких косых лучах. Конечно, многое падает и на другие суточные моменты, но закат солнца все-таки остается каким-то рубежным часом героя. Раскольников видит заходящее яркое солнце во время своего пробного визита к старухе и с внутренним содроганием спрашивает себя И тогда, стало быть, так же будет солнце светить. В момент краткого нравственного прозрения, отречения от проклятой мечты, он будет чувствовать себя тихо и спокойно, но над Невой его встретит яркий закат яркого красного солнца, и тут же следом состоится роковая встреча с Лизаветой.

После убийства это обычное время, когда глубокая тревога гонит Раскольникова из дома, когда он не в силах совладать с мучительными ощущениями, зависящими от какого-нибудь заката солнца. Выполнение требования Сони о покаянии совпадающего с его собственным внутренним императивом он тоже приурочивает этому времени Ему хотелось кончить все до, заката солнца. В этот час между тем солнце уже закатывалось его ждет и встречает в последний раз на свободе измученная тревогой Соня. Солнце в романе Достоевского имеет неоднозначный смысл.

Это и символ всего того непреложного и ясного, что несовместимо с преступлением, и чаще грозное предзнаменование, образ тревоги и смятения. Но совсем другое - эпическое солнце, обливающее необозримую степь, где царствует свобода и течет естественная жизнь, впервые увидит Раскольников только в Эпилоге. С такой же упорной последовательностью Достоевский будет врезать в сознание читателя еще одно впечатление душно. Впервые об этом сказано сразу же при начале романа.

Но писатель станет снова и снова напоминать, как душно было в пивной, где произошла первая встреча Раскольникова с Мармеладовым, и в комнате, где ютится семья последнего, у старухи процентщицы, в полицейском участке тоже духота была чрезвычайная. Вынырнув из беспамятства болезни, Раскольников убеждается, что духота стояла прежняя, после страшной встречи с мещанином как-то особенно душно было в воздухе. То же не раз ощутит Свидригайлов в своих скитаниях после расставания с Дуней. Достоевский не боится этих бесконечных упорных повторений. Его героям негде и невозможно вздохнуть полной грудью.

Это тоже многосмысленный момент. Простодушная Пульхерия Александровна непосредственно заметит о Петербурге а где тут воздухом-то дышать? Здесь и на улицах, как в комнатах без форточек. И совершенно серьезно Свидригайлов скажет о современной жизни вообще всем человекам надобно воздуху, воздуху, воздуху-с Прежде всего Теперь только воздуху надо, Героям Преступления и наказания недостает именно простора естественной широкой жизни, чуждо и удушающих индивидуалистических страстей, воздуха настоящей и живой внутренней свободы вместо той призрачной, в которую уверовал Раскольников. Все эти впечатления Достоевский поддержит еще с одной стороны.

На то же ощущение палящей стоячей духоты, замкнутой безысходности жизни, неотвратимой единственности идеи-страсти Раскольникова работает цветовая гамма романа Достоевский вообще скуп на цветовые указания.

Он в очень редких случаях отметит зеленый дом Сони, синенькую скатерть в ее комнате, зеленый платок Мармеладовых, новые обои равнодушного бело-лилового цвета в квартире, которую совсем недавно обагряла кровь. Но обычно писатель как-то обходится без конкретного обозначения цвета предметов. Он указывает поношенное цветное платье Сони, благородную бедность наряда матери и дочери Раскольниковых, тщеславное франтовство Лужина, барственную элегантность Свидригайлова, минуя колористические характеристики.

На этом фоне особенно заметно, как господствует и торжествует желтый цвет на палитре Достоевского в Преступлении и наказанию. Писатель буквально заливает им свое полотно, снова и снова возвращаясь к описанию уже упомянутых им желтых предметов Аккомпанируя основному тону, в Преступлении и наказании появляются более скупо представленные разнообразные оттенки красного, тоже выраженные прямо и косвенно красный свет солнца, огненное перо на шляпках уличной певицы и Сони, красная рубаха приказчика, множество красно-розовых бликов в эпизоде с утопленницей, медный подсвечник у Сони, красные пятна на щеках Катерины Ивановны и обагрявшая повествование во многих местах кровь старухи и Лизаветы, Мармеладова, Катерины Ивановны.

Косвенно в этих же красках Раскольников обозначает промысел Сони охота по красному зверю золотопромышленность . се рассмотренные детали показывают психологический облик рбурга, его влияние на героев, их поступки, мысли и чувства. уть Раскольникова от зарождения теории до ее краха психологическое состояние на протяжении всего пути. К Раскольникову сходятся все нити повествования.

Все окружающее горе, беды и несправедливости он впитывает в себя именно в этом смысл первой части Преступления и наказании. Мы видим, как человеческие трагедии, крушения - и совсем дальние, и такие, которые серьезно входят в его жизнь, и самые близкие ему - заряжают героя протестом, переполняют решимостью.

Это происходит с, ним не только сейчас способность вобрать в свою душу боль другого существа, ощутить ее как собственное живое горе Достоевский открывает в герое с детства знаменитый потрясающий каждого читателя сон Раскольникова о забитой лошади. Всей первой частью романа писатель ясно дает понять для Раскольникова проблема не в поправлении собственных крайних обстоятельств.

В Раскольникове, в общем, нет той эгоцентрической сосредоточенности, которая целиком образует в романе личность Лужина. Раскольников натура из тех, которые в первую очередь не берут от окружающих а дают им. Вопрос о свободе личности, о ее суверенности и в то же время о внутренних границах этой свободы поставлен в Преступлении и наказании необычайно сложно и глубоко. Писатель отверг тезис утопического социализма об изначально прекрасной человеческой природе, в которой все дурное объяснимо только искажающей силой общественных обстоятельств.

Подлец человек слишком легко привыкает ко всему, не раз и не без оснований заметит Раскольников, и сама эта легкость привыкания к злу наводит на мысль, что оно не только внешний по отношению к человеческой натуре момент. Из понимания свободы личности, не полностью подчиненной закону среды, из раскрытия противоречивости самой природы человека, несущей в себе и начала зла, гибели, разрушения, в романах Достоевского рождается не безнадежное свидригайловское отчаяние.

Отсюда следует возможность борьбы человека с собой, возможность преодоления собой, сознание личной ответственности за свою жизненную позицию. И в итоге вытекает возможность нравственного самовоспитания и возрождения, воскресения, а это бесконечно удаляет Достоевского от пессимизма. Стремление быть самим собой, вырваться из закона среды требует высокой расплаты, возлагает на героя, на личность ответственность самобытности А. Герцен. Этой ответственностью самобытности в высшей степени обладает Раскольников.

Не только потому, что он яростно отстаивает свою ценность, свою суверенность и независимость Разумихин о нем Ужасно высоко себя ценит и, кажется, не без некоторого права на то. Вспомним еще одну очень выразительную деталь полицейские чины поражены несовпадением нищего одеяния героя и его осанки - он держится и смотрит слишком прямо. Главное в другом ношу расплаты за свои поступки Раскольников не пытается сбросить со своих плеч. В романе не раз возникает речь о том, что, согласно современным воззрениям, Преступление есть протест против ненормальности социального устройства - и только, и ничего больше и разговор в трактире, подслушанный им мнение студента, развивает ту же мысль устранить вошь подобную Алене Ивановне, не преступление, а как бы поправка неправильного современного хода вещей.

Но эта возможность переложить ответственность на внешний закон обстоятельств приходит в противоречие с требованием гордой индивидуальной самостоятельности.

Раскольников в общем не прячется в эту лазейку, не принимает оправдания своего поступка общей социальной ненормальностью, поставившей его в безвыходное положение. Раскольников понимает, что за все содеянное он должен отвечать сам - пролитую им кровь взять на себя. У преступления Раскольникова не один мотив, а сложный клубок мотивов. Это, конечно, отчасти социальный бунт и своего рода социальная месть, попытка выйти из предначертанного круга жизни, ограбленной и суженной неумолимой силой общественной несправедливости.

Но не только. Глубинная причина преступления Раскольникова конечно разлаженный вывихнутый век. Но, совершая этот акт, герой идет не только от обстоятельств, которые внеличны, но от собственной теории устанавливающей особый взгляд на человеческую природу. Трактирные собеседники чисто теоретически рассуждают о допустимости крошечного преступленьица - убийства вредного существа ради добрых дел и начинаний. Раскольников безжалостно ставит опыт на себе можно ли такое сделать и вынести, пережить человеку, если он не собирается переложить всю ответственность на социальные обстоятельства.

Именно за эту стойкую готовность все перетащить на себе на него с невольным сострадательным уважением смотрят Порфирий Петрович и Свидригайлов от него не могут отвернуться враждебные его идее Дуня, Соня, Разумихин. Индивидуализм Раскольникова, таким образом, не только его ахиллесова пята, но и источник его достоинства и привлекательности.

В краткой и жесткой схеме заданные условия эксперимента Родиона Романовича Раскольникова - положение, что в мире абсолютного зла, царящего вокруг, действует толпа, стадо неразумной дрожащей твари как виновников, так и жертв этого зла, которая покорно влачит иго любых законов. И есть единицами на миллионы вершители жизни, гении, которые законы устанавливают время от времени ниспровергают прежние и диктуют человечеству другие. Они-то и являются героями своего времени. Круг заведенной жизни гений прорывает напором личного самоутверждения, которое основано на освобождении себя не от одних негодных норм социального общежития, а от тяжести норм, совокупно принятых на себя людьми, вообще если ему надо, для своей идеи, перешагнуть хотя бы и через труп, через кровь, то он внутри себя, по совести, может дать себе разрешение перешагнуть через кровь. Экспериментальным материалом для Раскольникова служит его собственная жизнь и личность.

Достоевский сделал все для того, чтобы ужаснуть читателя картиной социального ада, столичного и провинциального, с поразительной беспощадностью вылепил объект покушения Раскольникова нравственно и физически беспредельно отталкивающим. Свое наступление на раскольниковскую идею Достоевский развертывает как великий идейный стратег с разных сторон, неторопливо, но с неодолимой силой.

Вообще в гении внимание Раскольникова, прежде всего приковывает его властительное начало, а его созидательная способность способность сказать что-нибудь новенькое хотя и не позабыта, но как-то странно отступает для героя Достоевского на второй план. Поэтому и свою личную пробу на гениальность он производит не в акте созидания и творчества, а в акте уничтожения, разрушения.

Но ведь величие гения, прежде всего в его мощном творческом начале, намного прерывающем обычный человеческий потенциал, а повелевающий момент здесь далеко не главное. Искать самоутверждения на зиждительном, творящем пути посоветует Раскольникову и Порфирии Станьте солнцем, вас все и увидят.

Солнцу, прежде всего надо быть солнцем. Отклонение от истины заложено уже в самом истоке, в зерне всех последующих рассуждений героя. В его концепции великого человека на первый план выходит то, что вторично производно следствие ставится впереди причины. Опасность раскольниковской теории состоит еще и в том, что, обрезая артерии между гением и толпой, он в сущности сам не знает не обрекает ли он гения на гибель от бескровия нарушая сообщение между великим человеком и жизнью в целом, не готовит ли ему утрату творящей силы, а следовательно, и величия? Раскольников вообще мыслитель нетерпеливый, философ, не докапывающийся до корня лежащих перед ним противоречий выяснив, что корень реальных противоречий действительности уходит очень глубоко, Раскольников в сущности бросает свою раскопку где-то на полпути.

Трудоемкому процессу отделения добра от зла - процессу, который человек не только познает, но и переживает всю жизнь и всей своей жизнью, а не одним рассудком герой предпочитает энергичное одноактное решение встать по ту сторону добра и зла. Совершая это действие он следуя своей теории намерен выяснить, принадлежит ли он лично к высшему человеческому разряду.

Раскольников волевым усилием стремится преодолеть не только силу социальных ограничений, тяготеющих над массой и часто действительно несправедливых, но и силу нравственного тяготения, которая тоже сдерживает человеческое большинство в его действиях. Он выходит, так сказать, в нравственную невесомость, где над ним не довлеют никакие законы. Герой испытывает при этом необычную легкость поступка.

Она даже не обманчива, а действительна, но опасна в невесомости его рука уже сама, собой ударяет с силой большей, чем задумано, не соразмерной его намерению и желанию. Здесь мы вплотную подходим к вопросу как же выдерживает эксперимент Раскольникова его натура, его личность? В творчестве Достоевского А. П. Скафтымов считал общей его постоянной темой конфликтное противоборство непосредственных источников сердца и враждебного сердцу теоретизирующего рассудка. В борении этих двух начал протекает вся романная жизнь Раскольникова.

Внутреннее, неизвестно откуда берущееся нравственное убеждение и разрушительная идея противостоят в нем непрерывно. В зависимости от внешних толчков то одно, то другое, оттесняя свою противоположность, вырывается на первый план. Поэтому борьба Раскольникова с другими чаще всего борьба с частью себя самого, и поток его мыслей порой представляет не столько внутренний монолог, сколько, внутренний диалог возражение репликам, которых никто не произносил, непрестанная самокорректировка.

В истории замысла Раскольникова есть интересная подробность очень долго он не будет назван точным словом. Рассуждая сам с собой о предстоящем ему деле, герой употребляет либо фигуру умолчания И тогда, стало быть, так же будет солнце светить, либо всевозможные иносказания дело то дело, это дело, мечта проклятая мечта, предприятие, фантастический вопрос, вчерашняя мысль, дума о царе Горохе и т. д. И только в главе пятой впервые будет прямо обозначено, что он задумал, прозвучат точные, жесткие слова да неужели ж, неужели ж я, в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп буду скользить в липкой, теплой крови, взламывать замок, красть и дрожать. Внутренний нравственный голос, в сущности, сразу подскажет Раскольникову то, к чему он придет потом окончательно долгим и трудным путем.

Изначальное недоказуемое и непреложное, как аксиома, убеждение, что это подло, что мечта его проклятая, замысел безобразный, присуще герою всегда.

Это как бы несомненное знание, предшествующее размышлению и сознанию. Но этому знанию он отчаянно долго старается не поверить. Первая реакция его на совершенное уже убийство - это реакция натуры, сердца, реакция нравственно истинная. И то мучительное чувство отъединения от людей, которое вспыхивает в нем сразу после убийства это тоже голос внутренней правды.

Очень важен в этом смысле большой, многозначный эпизод на мосту где Раскольников получает сперва удар кнутом, затем милостыню и оказывается единственный раз в романе лицом к лицу с великолепной панорамой столицы. Герой ощутит здесь что он ножницами отрезал себя не только от официальной жизни панорама, но и от человеческой взаимопомощи. Его преступление поставило его не только против официального закона, уголовного кодекса, имеющего параграфы и пункты, но и против другого, более глубокого неписанного человеческого общежития.

Вообще то состояние, которое испытывает Раскольников после убийства, совсем не соответствует предположенной им схеме. Он смотрит на окружающих, в том числе и на родных из-за черты запрета. Это так и должно быть по его теории ведь они обыкновенные существа. Но он не ощущает при этом гордого удовлетворения, а лишь пустоту и злобу. Самый обескураживающий героя итог его эксперимента - то, что свободы, которой жаждет, он не получает.

Напротив, он чувствует себя попавшим в какую-то машину, механизм, который втягивает его и диктует ему действия ненужные, такие, которых Раскольников не хочет совершать жалкое запрятывание ценностей на заднем дворе, инстинктивная борьба за существование, бесконечно принижающая его. Раскольников отныне несвободнее в своем поведении, чем когда бы, то ни было раньше. Очень долго Раскольников видит в крахе своего эксперимента лишь недостаточность собственной человеческой природы не сознаваясь в гибельной пустоте теории, генеральной ошибке теоретического расчета. Он даже и на каторге все ещё будет переживать свой низший человеческий разряд. Духовный путь героев Мы уже говорили, что ненавистные эмоции, нагнетавшиеся в продолжение 5 частей романа, с тем большей силой снимаются в итоге.

Прост и печален уходящий из жизни Свидригайлов его злая циническая правда осталась где-то позади. Отбросив привычную язвительность, со словами человеческой помощи приходит к Раскольникову Порфирий.

Полна кроткого сочувствия к брату горячая, колкая Дуня и ее ожесточенная встреча со Свидригайловым тоже завершается горестно и тихо. Сам Раскольников горько сознает, что его состояние тотального озлобления - свинство, хотя пока еще не в силах его преодолеть. Все моральное течение романа как будто меняет русло. И у главного поворота здесь стоит Соня. Она добивается от Раскольникова очень простого и страшно трудного перешагнув через гордыню, обратиться к людям за прощением и принять это прощение.

Это требует огромной внутренней силы. На этот путь и хочет вывести Раскольникова Соня. Он упорно отказывается от раскаяния, и Достоевский не облегчает нам решения вопроса, кто из них прав. Те, перед кем Раскольников каяться не хочет, хозяева жизни, властители и судии, действительно этого не стоят Они сами миллионами людей изводят, да еще за добродетель почитают. Плуты и подлецы они, Соня Не пойду. И сразу за этим, буквально страницу спустя, Достоевский дает эпизод столкновения Катерины Ивановны с генералами, от которых она ожидала справедливости и защиты.

Но Соня, как и Порфирий в последнем разговоре с героем, обращается к нему от имени жизни. Она видит нечто более глубокое, чем верхний слой официальной структуры с ее правосудием. Эмпирически, житейски здесь прав философ Раскольников и генералы - подлецы, и убитая старушонка не была полезным существом. Эпизод покаяния на площади - один из сложнейших в романе. Когда Соня говорит об этом истовом обряде с поклоном, поцелуем земли, который подсказывает ей ее душа, мы безошибочно чувствуем здесь что-то очень древнее, народное, фольклорное.

Но, как показывает вся последующая реальная сцена, буквально такое покаяние сейчас неосуществимо. Конкретному жителю сегодняшнего Петербурга, бывшему студенту а не человеку вообще, обратиться вот так не к людям вообще, а к данной петербургской уличной толпе, к прохожим не удается. Достоевский не рисует нам никакой умилительной утопической картины.

Он не покидает почвы реализма. В Сонином представлении о покаянии, безусловно, есть высшая справедливость, но или будущая, или достижимая только в конечном счете осуществить такое покаяние можно не буквально, а, пожалуй, лишь всей жизнью, посвятив ее добру. Народ, которому поклонился Раскольников, тоже еще должен дожить до своего истинного образа. Поэтому в сцене покаяния много горечи Не только Раскольников сейчас не такой, каким должен быть, по мысли Достоевского, истинный герой современности народ, люди тоже пока не такие.

В героях романа есть способность к непредвиденному, они сохраняют в себе источник нравственного чуда. Не все, конечно, но caмыe главные для Достоевского лица его романов обычно таят какие-то неисчерпанные и неожиданные резервы, о которых до времени и сами не подозревают. Именно в этом отношении больше, может быть, чем в любом другом, писатель наделил своих героев тем, что было в высшей степени свойственно ему самому как личности. Близко знавший его современник, один из его журнальных сотрудников Н. Н. Страхов писал Когда я вспоминаю его, то меня поражает именно неистощимая подвижность его ума, неиссякающая плодовитость его души. В нем как будто не было ничего сложившегося, так обильно нарастали мысли и чувства, столько таилось неизвестного и непроявившегося под тем, что успело сказаться. Такого же неожиданного происхождения многое и в героях Достоевского.

Отсюда знаменитое, отмеченное всеми исследователями вдруг в их судьбе.

Тот родник, который таится на дне души героя, может вдруг забить ключом. Способность восстановления души, скрытый резерв сил лежит в ней самой. Об этом не знает герой, но знает автор, верящий в чудо озарения нравственной истиной, воскресения сердца. Если же этих подпочвенных сил души нет, человек погибает. Когда он носит в себе какое-то невыкупленное зло судя по всему, вину за гибель другого человека, то сам устраняет себя, как Свидригайлов. Когда же у него даже и нет за душой этого скрытого зла, то при всей своей положительности и доброте он сам все-таки сознает себя человеком поконченным, неспособным к счастливому обновлению и неожиданному росту Порфирий. Мотив нравственной, духовной смерти и воскресения главного героя проходит через весь роман.

Вспомним, что он и существует в гробу причем большей частью именно лежит в нем, и поступком своим он сам себя убил, ухлопал, как скажет Соне. И много раз повторит себе, что отныне все вокруг мертво для него одного. Он холодно слушает чтение евангельской, главы о воскресении Лазаря и с неискренней запинкой ответит на вопрос Порфирия, верует ли он в это Ве-верую. Речь идет здесь не только о том, что ему чуждо содержание именно евангельской притчи.

Он не верит в то, что в реальной жизни возможно воскресение убитой человеческой души - его собственной души. Раскольников очень близко подошел к свидригайловской черте он тоже находится на шаг от самоубийства. Но резерв сил для воскресения в нем есть. То, что в основе всей его программы было все - таки стремление к благу людей, позволило ему в конце концов суметь принять их помощь.

Скрытое, искаженное, но сущее гуманистическое начало в нем самом и настойчивость Сони, которая строит мостик к нему от живых людей, неприметно идут навстречу друг другу, чтобы, соединившись, подарить герою внезапное озарение. Он воскресает в обстановке особенной и удивительной для этого романа на берегу огромной, вольной реки, перед облитой солнцем необозримой степью, где роится свободная жизнь.

Подле него в эту единственную, высшую минуту жизни не случайно вдруг очутилась Соня. Она творец этого чуда, это она воскресила Раскольникова своим неприметным упорством любви. Духовный путь героев показывает читателю всю напряженность психологического состояния, специфику изображения внутреннего мира, нравственные поиски. Духовный путь дает ключ к раскрытию психологизма романа.