Реферат Курсовая Конспект
Слюнявые поцелуи - раздел Искусство, Дэвид Карной Музыка ножей 1 Мая 2007 Года Короче, Такое Дело. За Пару Н...
|
1 мая 2007 года
Короче, такое дело. За пару недель до вечеринки в общаге он подцепил девчонку на дне рождения. Ей хотелось дунуть, и он надыбал травы у парня из его корпуса. И повел девчонку к себе в комнату.
Ее звали Бекки Гофман. Так, ничего себе, толстовата, но симпатичная. Он, конечно, не первый красавец, но вообще-то при других обстоятельствах он бы с ней не стал связываться. Просто всех нормальных первокурсниц уже старшекуры разобрали. В первом семестре ему с девушками тотально не везло, и этот, похоже, был не лучше.
В школе он спортом занимался, и его все уважали. Он, конечно, был не звезда, но все-таки… Играл за бейсбольную команду два года подряд на второй базе. В двенадцатом классе вдруг вырос аж на пять сантиметров. А потом перестал расти. Он ужасно расстраивался. Единственное, что у него выросло, и как раз на недостающие пару сантиметров, это брюхо (Джим поглаживает живот). Пиво, выпитое во время испытательного периода перед посвящением в братство, даром не прошло. В тот день он посмотрел на себя в зеркало – на брюхо, на круглую морду, на совсем немужественный второй подбородок – и решил дунуть с горя.
И заодно выяснить, обломится ли ему что-нибудь с Бекки. Они довольно быстро перешли к делу. Сначала поцелуи противно слюнявые получались, но потом ничего, наладилось. Он стянул с нее штаны, и тут как-то странно все стало. Она прямо одеревенела и на поцелуи больше не отвечала.
– Ты чего? – спросил он. – Ты в первый раз, что ли?
В шутку спросил, а она молчит. У него в башке сработал сигнал тревоги.
– Правда, что ли?
Она молчит. А потом тихонько так спрашивает:
– А если да, это плохо?
Гос-споди!
– Нет, – ответил он, – не плохо. Просто про такое лучше знать.
Они лежали на его узкой кровати, прижимались друг к другу и смотрели в потолок.
Потом Бекки сказала:
– Если хочешь, давай.
* * *
– Я не стал, – сказал адвокатше Джим. – Я решил, это нечестно – встречаться-то я с ней не хочу. Но главное не в этом.
Потом он узнал, что Бекки Гофман переспала с другим парнем, старшекуром. Прямо в следующие выходные после той истории. Адвокатше он не говорит, что это был не кто иной, как Воткинс. Но сообщает то, что слышал от приятеля, Стена Ченна. Тот старшекур, короче, трахнул ее, а потом обозвал жирной свиньей.
Джим разозлился на Бекки. Если бы у него той ночью был выбор, он бы с ней переспал. Просто сказала бы, что если не он, так она другого придурка найдет. Может, он бы ее потом и бросил, но хотя бы не так.
Адвокатша явно начинает терять терпение.
– Простите, я зря все это в таких подробностях говорю? Вам неприятно? – спрашивает Джим.
– Да нет, – отвечает она. – Я просто до сих пор не поняла, какое все это имеет отношение к тебе и Кейти Йоргенсон.
– Сейчас расскажу. Мне важно, чтобы вы поняли, в каком я был настроении, мисс Дупви. Ваша фамилия ведь так произносится? Дуп-ви?
* * *
Ну вот. Это он про день рождения рассказывал, а настоящая большая вечеринка была 17 февраля. Керри и Кристен и правда приехали в половине пятого. Как раз «Северная Каролина» проигрывала. Кристен спросила, где туалет. Он ей показал. И там, на втором этаже, рядом с ванной комнатой, они единственный раз за весь вечер серьезно поговорили. Это не на третьем этаже было, где она отрубилась. Кристен вышла из туалета, они стали рассматривать старые фотографии студентов братства, тех, что уже закончили. У них в здании по всем коридорам фотки развешаны. В той нише они были семидесятых-восьмидесятых годов.
Она посмотрела на какую-то фотографию 1976 года и говорит:
– Когда-нибудь, Джим, ты тоже станешь такой же фотографией. Году так в 2030 девчонки на нее посмотрят и решат, что ты был очень даже ничего. Типа, интересно, что с ним стало. Он теперь, наверное, старый, жирный и лысый. Ты хоть раз об этом думал?
Он засмеялся:
– Вообще-то, нет.
– А я все время думаю. Пытаюсь представить, как люди будут выглядеть лет через двадцать-тридцать. Круто было бы нажать на кнопку и на секундочку увидеть, какие они, как повзрослели и постарели. Ведь тогда человек, может, совсем по-другому воспринимается.
Джиму хотелось спросить, как он будет выглядеть через двадцать лет, а потом он вспомнил отца, испугался и решил, что ответ ему не понравится. Папа у него не толстый, но лишний вес есть, и волосы уже выпадают.
– Керри мне рассказывала, что ты в аварию попала. – Он решил сменить тему. – И вроде чуть не погибла.
– Могла погибнуть, – поправила она его, подчеркивая разницу. – А вовсе не чуть не погибла. Керри вечно все преувеличивает.
– Ладно, пусть так. Это изменило твой взгляд на жизнь?
Она пожала плечами:
– Типа, я стала осторожнее? И проживаю каждый день как последний?
– Ну да, наверное.
– Нет, – ответила она и задумалась. Во всяком случае, так ему показалось – что она задумалась. – Просто я поняла, какое все серое и скучное. А тогда – это ж было приключение! Хочешь, шрам покажу?
– Покажи.
И тут она вдруг сдернула юбку пониже и задрала кофту Джим такого не ожидал и, как реагировать, не знал. Ему не хотелось пялиться, поэтому он поначалу отвел глаза, а потом сообразил: она же хочет, чтобы он смотрел. Ну он и посмотрел.
– Не знаю, – говорит Джим, – может, она во мне только давнего друга видела и поэтому показала, а может, она так кокетничала. Но по-моему, она просто считала, что все нормально. Стоим, разговариваем, ничего такого.
– Прикинь, они через этот разрез всю селезенку целиком вытащили!
– Да он же маленький совсем, – сказал Джим.
Дальше по коридору было открытое окно. Оттуда раздавались девчачьи голоса. Джим подошел туда и посмотрел вниз. Пришли студентки из соседнего общежития – барбекю готовить. И там, среди них, была Гвен Дейтон.
Кристен заглянула ему через плечо.
– Это кто? – спросила она.
– Вон те?
И вдруг Джим представил себе Гвен на двадцать лет старше. Нажал на кнопку и увидел ее выходящей из торгового центра с двумя детишками, мальчиком и девочкой. Оба темноволосые и такие красивые! И Гвен по-прежнему была красавицей, но что-то в ней появилось совершенно обычное, и она это знала и злилась. И сама себя ненавидела.
– Эти девчонки – мое проклятие, – сказал Джим.
* * *
Гвен Дейтон училась на третьем курсе. Тоненькая, высокая, темноволосая девушка, очень похожая, с точки зрения Джима, на актрису Лив Тайлер. Не воображала какая-нибудь. Гвен была свидетелем его особенно неудачных попоек и всегда здоровалась с ним на вечеринках, спрашивала, как дела, как к нему ребята в братстве относятся, не обижают ли. Гвен была единственной красивой девчонкой, которая хорошо к нему искренне относилась. Не просто хорошо. Она была к нему добра. Задавая вопрос, она и правда хотела услышать ответ.
Она встречалась с Марком Вайссом, президентом братства. Джиму всегда было с ней спокойно. Может, как раз потому, что она была вне пределов досягаемости. Гвен знала, что Джим в нее влюблен, но никогда его не обижала и не пыталась спихнуть кому-нибудь из подружек. Не пыталась до той ночи, когда она привела Кейти Йоргенсон. Джим поначалу решил, что они случайно вместе пришли. А потом понял – Гвен что-то задумала. Решила его свести с Кейти.
Дело в том, что Кейти ему совсем не нравилась. Она тощая, черты лица остренькие, мышиные, стрижка короткая, и вообще похожа на мальчика. Джим бы ее сразу записал в страшилы, но тут все было сложнее. У них с приятелем, Дэном Фляйшманом (парень с сережкой в ухе и стрижкой ежиком, с виду типичный героинщик, хотя он в жизни ничего тяжелее экстази не пробовал), была собственная классификация девчонок. И Кейти в ней занимала место отраженной красоты, «зеркала». То есть при обычных обстоятельствах на такую девчонку второй раз не посмотришь. Но она тусовалась с красивыми телками, и, значит, ее социальный статус был выше, чем просто у одинокой страшилы. Она становилась привлекательной из-за того, с кем дружила. Внешность тут уже не имела значения.
И она это знала. Они с Дэном как-то наблюдали за ней на вечеринке. Она купалась в лучах отраженной славы и вела себя все более уверенно. Такая у нее была психологическая форма виагры. А рядом с Гвен лучей славы было хоть отбавляй.
– Что, они тебя опять припахали? – спросила его Гвен.
– Это не они, это твой парень. – Джим обкладывал льдом припасенное пиво. Он посмотрел на девушек. Не близнецы, конечно, но одеты они были одинаково: джинсы, футболки, легкие свитерки повязаны на талии.
Вайсс, президент их братства, заканчивал университет в этом году. Если повезет, он уедет далеко и не вернется.
– Мы просто так, поздороваться зашли, – сказала Гвен. – Вы знакомы с Кейти?
– Ага. – Он протянул было руку, но сообразил, что ладонь мокрая. – Я бы пожал тебе руку, но, боюсь, тебе не понравится.
Кейти ничего не ответила. Только улыбнулась так зазывно, что у него мурашки по коже побежали. О господи, подумал Джим, Гвен нас сводит! Что же делать?!
– Должен вам сообщить, что я решил пока больше не ухаживать за женщинами. Какие бы они ни были красавицы, – неожиданно для себя произнес он.
– Что, голубым заделался? – спросила Кейти. – Не ты первый, не ты последний.
– Ничего не голубым. Просто решил отдохнуть от женщин.
Кейти скорчила рожицу:
– А что такое? Рыбка не ловится?
Джим сразу приготовился защищаться. Как всегда. Но тут же сообразил, что в самоуничижении есть своя выгода.
– Ничего у меня с ними не получается, – печально вздохнул он.
Гвен улыбнулась:
– Что-то не верится.
– Это я просто веду себя нахально.
Кейти тоже хихикнула, и, хоть она ему совсем не нравилась, Джим все-таки надулся от гордости. Он молодец! Теперь надо уносить ноги, пока Кейти его не захомутала.
– Пойду проверю, как там пунш, – сказал Джим. – Вам принести?
– Тащи, – ответила Гвен.
Джим взглянул на Кейти:
– А тебе?
– Нет, спасибо, я пока не хочу. Может, потом.
Он бросил взгляд на часы. Половина восьмого.
– Имей в виду, что по условиям договора мои каторжные работы через час заканчиваются.
– И ты тут же снова начнешь интересоваться женщинами? – спросила Кейти.
– Посмотрим, – ответил Джим.
– Ладно, я посмотрю.
И Воткинс тоже за ним смотрел. Но Джим адвокатше об этом не рассказывает. Незачем.
– Надеюсь, ты не себе наливаешь? – спросил Воткинс.
Джим обернулся. Воткинс опять тут как тут, подкрался и встал позади него с банкой пива в руках. Повернувшись к Джиму спиной, он смотрел в сад, на компанию, собравшуюся там, где жарили барбекю. Марк Гарланд, главный повар их братства, колдовал над цыплятами и котлетами. Джим посмотрел налево, потом направо – может, Воткинс не к нему обращался? Нет, вокруг никого не было.
– Это для Гвен, – ответил Джим.
– Инициалы у нее Г. Д., – сказал Воткинс. – Вот интересно, второе имя у нее есть? Если она Амалия, скажем, то получится Г. А. Д. Ты ее не спрашивал, как ее полностью зовут, а, Пенек?
Нет, Джим не спрашивал. Ему и в голову не приходило такое спросить.
– Знаешь, что бы я сделал, если бы в нее был влюблен?
– Пригласил бы ее на свидание?
– Я бы трахнул эту девку, похожую на мужика. Она так и так тебя домогается.
– Откуда ты знаешь, что она меня домогается?
В первый раз за весь разговор Воткинс посмотрел на Джима.
– Ты, по-моему, чего-то не понял, Пенек. Я все вижу. Могу один раз оглядеть комнату – или, в данном случае, этот убогий дворик – и мне достаточно. Я точно знаю, где и что происходит. Как тот хоккеист, Грецки. Для таких людей, как Грецки, мир двигается медленно. Они знают, где кто находится. У них глаза на затылке имеются. Вот и я такой же.
– Это Грецки. Он хоккеист, а ты чем занимаешься?
– Спортивной греблей. Баб гребу помаленьку.
И Джим засмеялся. Вот сколько раз он себе обещал, что не будет смеяться шуткам Воткинса, и опять не утерпел. Еще и подначил его:
– И кого ты сегодня собрался грести?
Воткинс отхлебнул пива и провел рукой по светлым волосам. На висках они были подстрижены коротко, зато спереди оставалась длинная челка. Несколько прядей постоянно лезли ему в глаза. Прическа стильная, но ее требовалось все время поправлять. Джим бы такого не вынес.
– А я пока только разогреваюсь, – ответил Воткинс. – Делаю круг по катку. Но я чувствую, что тебе нужен дружеский совет.
– He-а. Мне все равно ловить нечего.
– Очень хочется согласиться. Но в каждом из нас заложен потенциал. Ты витамины пить не пробовал?
Воткинс разжал кулак. На ладони лежала бело-голубая таблетка, скорее всего амфетамин. Во всяком случае, Воткинс именно амфетаминами промышлял, хотя Джим слышал, что этот парень все что хочешь может достать, от экстази до метамфетаминов и кокса.
– Спасибо, я уже с утра поливитамины для детей принял.
– М-м! Няка! – сказал Воткинс и сунул таблетку в рот.
Джим понимал, что таких, как Воткинс, в мире полно. Но он никак не предполагал, что столкнется с этим персонажем в дорогом, престижном частном университете. В государственном – да, может быть. Но здесь?
Джим не понимал, почему студенты терпят Воткинса. Наверное, думал он, это потому что Воткинс обаятелен и его наблюдения всегда остроумны и не лишены здравого смысла. Да и к тому же Воткинс был красавчик, и фигура у него обалденная. Это тоже важно.
Он напоминал Джиму очаровательно порочного персонажа фильма «Под кайфом и в смятении», которого играл Мэтью Макконаги. Джим и его школьные приятели этот фильм обожали. Целый год разговаривали цитатами оттуда. На вечеринках диалоги главных героев были специальным шифром, знаком принадлежности к группе избранных. Когда кому-нибудь из них удавалось произвести впечатление на девчонку, девятиклассницу или десятиклассницу, они подходили к друзьям и говорили: «За что я люблю школьниц? За то, что я старею, а они нет». Это была главная реплика Макконаги в фильме.
Джим поежился. Даже вспоминать неудобно. Какой они ерундой увлекались! Надо же, «Под кайфом и в смятении». Но персонаж Макконаги и сейчас не утратил своей прелести. Больше всего Джиму нравилось, насколько он спокоен и уверен в себе. И ведь никакого образования. Подвизался разнорабочим. И при этом постоянно охмурял школьниц, и делал это легко и красиво.
Джим подозревал, что с Воткинсом та же история. Он был обаятелен, спокоен и уверен в себе, с таким же блеском небесно-голубых глаз. Ему сходили с рук несусветные глупости, даже такие, каких другим бы не простили никогда.
– Позволь, я укажу тебе на некоторую нелогичность твоего рассуждения, – сказал Джим.
– Валяй.
– Кейти Йоргенсон мне не нравится.
– Типа, она толстая?
– Дело не в этом.
– Нет, если в этом, я все понимаю. Многим парням не нравятся толстые.
– Она не толстая. Просто она вся такая из себя, воображает, а с чего – непонятно.
– Похоже, дело все-таки в том, что она толстая.
Джим засмеялся. Воткинс был прав, Кейти и вправду не худенькая. Но вот что имел в виду сам Воткинс? Его не поймешь.
– Не обращай ты внимания, – продолжал Воткинс. – Экстерьер, фасад – это все неважно. Внутри скрывается маленькая испуганная девочка, ужасно неуверенная в себе. Твое дело постучать в скорлупу и вытащить ее на свет. И растоптать жестко и по-мужски.
Воткинс сложил перед собой руки (в одной из которых была банка с пивом) и сделал вид, что молит небеса о пощаде. Потом тоненько, по-девчачьи, взвизгнул и рассмеялся. Джим решил, что он спятил.
– На фига мне ее растаптывать?
– Ты еще маленький, совсем мальчик. Тихий, безвредный. Весь такой вежливый, дружелюбный, чуткий. Вон тебя мисс Дейтон, красотка Гвен, послала за пуншем, ты и полетел как очумелый. – Воткинс несколько раз подмигнул Джиму.
– Она меня не посылала. Я ее спросил, хочет ли она пунша.
– Как скажешь. Но ты для нее – мелюзга. Почему? Потому что ты неспособен причинять боль.
Джим засмеялся. Воткинс говорил точь-в-точь как тренеры. «Сынок, тебе надо заработать авторитет. Заставь их с тобой считаться!» Хорошо еще, что в игре Воткинса не надо подкладки для плеч надевать.
– У нее есть парень. – Джим начал обдумывать пути отступления.
– Да он кретин!
– Он наш президент.
– Твой президент. Надо мной никто не властен.
Джим промолчал. А что тут скажешь? Он еще никогда не слышал, чтобы Вайсса крыли вот так, в открытую. Джим и сам его костерил, но тихо, про себя. В принципе, Вайсс был парень неплохой, но становился полным засранцем, когда организовывал какое-нибудь «мероприятие».
– Стань клинком, – негромко сказал Воткинс, снова оглядывая двор. – Неужто тебе не хочется узнать, каково это, резать с каждым прикосновением? Быть искусно выкованным оружием, способным дарить, но и отнимать жизнь?
– По-моему, это как-то нездорово.
– Девка, похожая на мужика. Это твой выбор.
– И что надо делать?
– Иди отнеси им пунш. Я за вами понаблюдаю. Потом придешь обратно через двадцать минут и доложишь.
– И все?
– Пока все.
– А потом?
– Будем оттачивать мастерство. Мастерство и клинок.
Джим рассказывает адвокатше: в десять часов, в самый разгар вечеринки, Джим сказал Кейти, что ему хочется подышать. И не хочет ли она прогуляться с ним за компанию.
Он собирался переиграть Гвен в ее собственной игре. Она блефовала, и он убедил себя, что покажет ей. Покажет, что она потеряла. Джим еще не забыл историю с Бекки Гофман и решил: если он этого не сделает, все равно найдется кто-нибудь другой.
– Слушай, пойду-ка я подышу, – сказал он Кейти. Непринужденно так. Круто у него получилось. Легко. – Я на улицу. Ты со мной?
Кейти сказала – пошли. Ей тоже подышать хочется.
Он повел ее в дальний конец двора, к скамейкам у баскетбольной площадки, в густую тень. Обнять-то он ее обнял, а вот на поцелуй она не ответила. И посмотрела на него так… типа, что ты делаешь? И спросила:
– Что ты делаешь?
– А ты как думаешь?
– Я не буду с тобой на людях целоваться, Джим.
Он оглянулся. У двери народ и вправду был, но им отсюда их точно было не увидеть. И слава богу.
– А че такого-то? – Язык у него уже заплетался. Не сильно, но все-таки. – Нас тут не увидят. А если и увидят, все рано не поймут, кто это.
– Нет. У меня такое правило.
– Тогда пошли куда-нибудь, где никого нет.
– Не-а.
– Почему?
– У меня на повестке дня такого пункта нет.
– А что, у нас и повестка дня имеется? Извини, я не знал.
– Ничего, – язвительно сказала она и улыбнулась. – Ты все равно пьяный.
Тут он разозлился.
– Я достаточно трезвый, чтобы понимать, что ты коза. И что я с самого начала не хотел с тобой никуда идти.
Он вернулся в дом. Через несколько минут Кейти поговорила с Гвен. И та жутко сердито посмотрела на Джима. Она разозлилась, это точно. Джим никогда не видел, чтобы она так злилась. А вскоре он повел Кристен в туалет.
– Понимаете, мисс Дупви, – говорит Джим, – я расстроился из-за Кристен, но еще больше на следующее утро я расстроился из-за того, что все просрал. Гвен на меня обиделась. Сначала я наехал на ее подругу, а потом она меня застукала в туалете с малолеткой в полной отключке. Она теперь со мной не разговаривает. И я сам во всем виноват.
Джим на секунду замолкает. Адвокатша ничего не говорит, и он продолжает:
– Короче, вот так я и оказался во дворе с Кейти Йоргенсон.
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
На сайте allrefs.net читайте: На всех парах.
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Слюнявые поцелуи
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов