Женщина как мать и как любовница

Мы уже говорили, что господство проявления и "природы" мужского начала и "дополнительность" женского точно выражает первичное и вторичное внутри диады. На человеческом плане это означает, что все существующее внутри диады имеет для женщины сущностный и выражающий естественный закон ее бытия характер; но для мужчины это не так, если он, конечно, действительно мужчина. Его роль в сексуальных отношениях жестко связана с тем, как он ведет себя с матерью. Совсем не бессмысленно, что в любой высокой цивилизации мужчина не считается мужчиной, если он в подчинении у матери и жены, если его существование всецело к ним привязано. Мы уже говорили, что ри- ' туалы мужской инициации, совершавшиеся в традиционных обществах над достигшими зрелости юношами, связанные с приемом в "мужское общество", всегда были так или иначе связаны с расставанием с этой природной стихией. Библейская Рахиль говорит: "Дай мне сына, или я умру". Буддийские тексты рассказывают о "непреклонности" женщин в их привязанности к материнству и сексуальности, которыми они "никогда не будут сыты".1 И с точки зрения метафизики совершенно не важно, какого типа женщина стремится надеть на мужчину ярмо.

Об отношении мужчин и женщин к сексу О.Вейнингер писал, что женщина "только сексуальна, в то

1 Jataka. LXI; Arg'r , ' , Г, ?

время как мужчина сексуален плюс еще что-то. Есть глубокий символический смысл в том, что половые органы мужчины ограничены в пространстве и отделены от остального тела, в то время как у женщины они составляют самую глубокую, спрятанную внутри тела сферу. Именно потому, что мужчина сам по себе находится на некоторой внутренней дистанции от сексуальности, он ее "признает", в то время как женщина, которая сама не есть что-либо иное кроме сексуальности, отрицает, "отпирается" от нее.1 Индийское слово, обозначающее женщину, — kamini, то есть "сотканная из желания", что соответствует древнему западному tota mulier sexus. Среди всего прочего, это подтверждается тем "провокативным" характером, который без всякого к тому намерения выказывают очень молодые и "невинные" женщины, почти девочки. У них, среди разных особенностей поведения, мы можем наблюдать особый, почти бессознательный "нарциссизм", присущий каждой женщине: это чувство потенциального удовольствия, которое она может доставить мужчине и которое она как бы смакует, даже едва предчувствуя, — и не имеет значения, что у нее еще и речи нет о реальных сексуальных отношениях. Между тем Эллис прав, говоря, что ради сексуальности и материнства она расцветает и выказывает свое бытие, и совершенно не важно, ради какого конкретного мужчины (добавим: кроме случаев, когда она участвует в каком- либо из проявлений более или менее высоких измерений любовного опыта). При всем том тайной целью, о которой мы поговорим ниже, неизменно будет лишение мужчины в той или иной степени его мужества.2 При деметрической линии поведения господствует темное, потаенное стремление женщины стать матерью, неважно от какого мужчины, лишь бы он был плодовит. Часто, если все-таки при этом присутствует чувство к конкретному мужчине, то желание переходит на другой, не столь натуралистический, чаще всего чисто этический,

1 O.Weininger. Geschlecht und charakter. Wien, 1918, ? 113,115, 116.

2 ? Ellis. Op.cit., v.III р. 109: 'Только это подлинно сексуальное чувство, о котором стесняв — превратить мужчину в немужчину — делает женщину действительно самой собой".

план (продолжение жизни расы, семьи, касты и так далее).

Как мы уже видели, для космического женского начала характерно то, что греки называли "герметизмом" или гстероцентризмом. Если мужское начало содержит все свое в себе, женское, или, иначе, природное, берет свои истоки в другом. На психологическом плане женские характеры в обыденной жизни мало различимы: женская жизнь редко индивидуальна, даже если исполнена тщеславия или просто стремления быть заметной, узнанной, обожаемой, желанной (эту экстравертную тенденцию можно легко отождествить с основным метафизическим признаком Шакти — "смотреть вовне"). Бесчисленные обычаи "куртуазии", флирта, галантности, комплиментов (часто неискренних) со стороны мужчины будут непонятны, если мы не примем во внимание основной их "фон", прирожденные свойства женской натуры, везде и во все времена, свойства, с которыми мужчинам приходится считаться.

Различие мужской и женской этики, которое мы уже отмечали, проявляется в том, что, казалось бы, женщины должны презирать мужчин за их обожание, вызванное только плотским желанием, но на деле все оказывается наоборот.

Между тем, переводя разговор в менее, так сказать, фривольную плоскость, можно выделить для женщин две возможности самораскрытия в соответствии с двумя главными архетипами — афродическим, то есть любовницы, и деметрическим — матери. В обоих случаях способ существования и самоутверждения женщины направлен на другого — все равно, любит ли любовница своего партнера или мать сына. Так можно в рамках традиции, но вне онтологии, на профаническом уровне (ибо до сакрального еще очень далеко), определить основной закон женской этики.

Из авторов нового времени классическое типологическое и экзистенциальное описание этих двух женских типов принадлежит Отго Вейнингеру. Однако в целом, во всем, что он говорит о женщине, сквозит бессознательное женоненавистничество, возникшее на пуританской почве. Это проявилось прежде всего в том, что

Вейнингер считает господствующим женским типом тип "проститутки'' в противовес типу матери. "Проституция" — отрицательный, детрадационный полюс материнства. Суть, конечно, лежит глубже. Фундаментально материнский тип противоположен типу любовницы, лишь одним из проявлений которого является профессиональная проститутка, чья жизнь связана прежде всего с социальными и экономическими обстоятельствами, накладывающимися, разумеется, на определенное внутреннее предрасположение. Впрочем, лучше говорить о типе античной и восточной гетеры или, еще лучше, о женщине "дионисийского" типа. Любой истинный мужчина всегда на отношении к самому себе ощущает противоположность двух женских типов "афродического" или материнского. С онтологической точки зрения они соответствуют двум основным состояниям "первоматерии": первое — чистое, динамически бесформенное, второе — состояние жизненной силы, привязанное к форме, ориентированное на форму, формой питающееся. С такой поясняющей поправкой характеристика Вейнингера становится точной: линией размежевания является отношение вообще к размножению и собственно к сыну. Типичная мать ищет мужчину, чтобы зачать и родить, любовница — ради эротического опыта самого по себе (грубо говоря, "для удовольствия"), не имеющего в виду размножение и желанного ради самих объятий. В то время как материнский тип целиком находится внутри природного порядка, — или, если принять биологический миф, подчинен законам и целям рода, — чистая "любовница" выходит из какого-либо порядка (характерный признак — бесплодие, часто встречающееся у любовниц или "проституток").1

В отличие от материнства, утверждающего земную, физическую жизнь, внутреннее устройство этих женщин есть ей потенциально враждебное — именно из-за при-

1 Можно вспомнить стихотворение Бодлера, так или иначе связанное с "дургическим" архетипом:

В сей местности пустой и странно символичной, Где с горним ангелом в слияньи сфинкс античный

...навеки воссияет Величественный хлад бесплодной женской плоти.

сутствующей в них виртуальной способности к восхождению по мере абсолютного разворачивания эроса,1 Отсюда ясно, как бы это ни было шокирующе и грязно с точки зрения буржуазной морали, но отнюдь не как мать, а именно как любовница, женщина — если брать не только этический критерий, но и критерий спонтанного пробуждения внутренней сущности, — способна приближаться к более высоким измерениям. С одной очень важной оговоркой: женщина материнского типа чувствует в половом акте приумножение, прирост бытия, "любовница", напротив, по натуре разрушительница, уничтожительница, губящая жизнь в своем безумии. И все же сказать только это будет неточным с двух точек зрения. Во-первых, как мы уже показали, "смертельная жажда любви" как экстатический порыв разрушения и саморазрушения на любой высокой и интенсивной стадии эротического опыта в равной степени предполагает и присутствие мужчины. Во-вторых, все описанные Вейнингером черты "любовницы" могут быть преобразованы на суперфизическом плане: тип "Девы" или "Дурги" близок типу "любовницы" и для афродичес- кой женщины есть самая глубокая возможность ее самоосуществления.

Но есть у обоих основных женских типов и черты их объединяющие, общие для женщин в целом — большая, чем у противоположного пола, экзистенциальная тоска, ужас одиночества, чувство тревоги, охватывающее женщину, если ею не владеет мужчина. Социальные и экономические условия, часто являющиеся видимой причиной этих чувств у женщин, являются внешними по

1 Weimnger. Op.cit, ch.X в т.ч. рр.280 sqq., 287, 304, 310-311: "Физическая жизнь и физическая смерть, таинственным образом соединенные в половом акте, по-разному переживаются женщиной-матерью и женщиной-проституткой". Постоянно настаивая на слове "проститутка", Вейнингер (на с. 312) вьщеляет тот факт, что "проституция существует только у людей", но не у животных. Этот факт следует сопоставить с "шиваической" направленностью тех женщин, которых мы относим к типу любовницы. Альберт Великий (De secretis mulierum), описывая тип женщин, любящих сексуальные объятия, отмечает у них редкость или нерегулярность месячных и отсутствие молока, что отличает их от женщин материнского типа, а также предрасположенность женщин- "любовниц" к жестокости : мы особенно обращаем внимание на это последнее.

отношению к причинам, действительно их связывающим. Но глубинный корень здесь иной — сущностный "гетеризм" (внеположность) женщины, самоощущение "матери", Пении, которая без "другого" (heteros), без формы есть небытие, ничто; вот почему, оставленная наедине с собой, она испытывает именно ужас небытия. В последний раз цитируя Вейнингера, имеет смысл придать смысл его замечанию о распространенном поведении женщин во время соития: "Высший момент жизни женщины, в который проявляется ее внутренняя суть,

это момент, когда она чувствует в себе жар мужского семени — тогда она с диким восторгом обнимает мужчину и прижимает его к себе; это и есть высшее наслаждение пассивностью... ощущение матери и под воздействием формы, материи, стремящейся не к отделению от формы, но к слиянию с ней навеки".1 По сути, такова же и женщина близкого типа, "Дурга", которая, хотя и не соприкасается с мужчиной физически, но, оставаясь неподвижной, выражает на лице черты двусмысленного экстаза, подобно неопределенным чертам какого-нибудь из будд или кхмерских божков. Это связано с тем, что она впитывает в себя нечто большее, чем мужское семя, — viiya, магическую вирильность, "бытие" мужчины. Именно в этом и проявляется "сосущая смерть, приходящая вместе с женщиной", о которой мы говорили с Густавом Майринком, разбирая оккультную сторону любого вульгарно-телесного сношения: этот аспект должен найти символическое выражение во всех своих соматических и психологических проявлениях.

Так д'Аннунцио говорит об одной из своих героинь: "Все тело ее приобрело вид сосущего рта" ("II Fuoco"); на тонком уровне вся сущность женщины может быть выражена эротическим рисунком fellatio. В действительности еще древние признавали активную роль женщины в половом сношении, а Аристотель писал о ее ожидании

семенного флюида.2 Высказанную Финггедом в середине

1 Ibid р.402.

2 С точки зрения тонкого плана здесь речь идет не о материальном семени, но и о его нематериальном дубликате. Парацельс (Scntti sceJti. Milano, 1943, р.140) писал: "В матке находится притягивающая сила, подобная магниту; это она привлекает семя, принимая в себя сперму,

прошлого столетия точку зрения до сих пор разделяет большинство авторов, писавших на эту тему; она состоит в следующем: существуют ритмические сжатия влагалища и матки, как при дыхании или всасывании, автоматически связанные с перистальтикои, идущие тоническими волнами в медленном ритме, результатом которых является поглощение. Такое соматическое поведение свидетельствует, что уровень сексуальности женщины очень высок, и древние не без основания считали это всеобщим явлением. Так, есть мнение, что за века люди забыли, скорее всего по психологическим причинам, то обстоятельство, что женщина целиком сексуальна, и именно это приближает ее к положению "абсолютной женщины'.1 К примеру, среди женщин Востока до сих пор сохранилась и считается нормальной древняя типология поведения во время половых сношений — она вполне совпадает с утраченными современными европеянками физиологическими возможностями, несомненно имевшими место и на Западе в древние а затем взращивая зародыш. На этой основе Парацельс толковал

трансбиологические стороны семяизвержения. Для лучшего понимания того, что имеется в виду, приведем более общее свидетельство

Cosmopolifa (Novum Lumen Cbemicum. Paris, 1669, р.37): "Как я уже много

раз говорил, — писал этот автор, — сперма есть эссенция видимая, но семя невидимо и напоминает живую душу, которую мы не найдем среди мертвых вещей" (Прим.Ю.Э.). Вопрос о сущности семени и зачатия является одной из важнейших экзистенциальных проблем человека. Изложенное связано с идеей мировых циклов и соответственно предсуществования душ. Ее подробное изложение можно в частности найти в книге Ганса Генделя "Космогоническая концепция розенкрейцеров" (М.1993). Большинство Отцов Церкви высказывало иную точку зрения: новая человеческая душа творится при соединении яйца со сперматозоидом. Взгляды» близкие к первой точке зрения, из них высказывал только св. Григорий Нисский. Энциклика папы Римского Павла VI, подтвержденная папой Иоанном Павлом II, "Vitae humanae", по сути оказывается ближе к первой позиции. Обе

точки зрения можно считать традиционными, и выбор одной из них является для человека глубинным выбором его свободы. Современная цивилизация, по сути, игнорирует эту проблему вообще (Прим.перев.).

1 Так, на древнем Востоке полагали, что "чувственность женщины гораздо выше, чем у мужчины"; подобные мнения знала и западная античность, в частности, Овндий (Ais Amandi. I, 443-444): [Libido foeminae]arcior est nostra plusque furoris habet

времена.1 Речь идет также о "физическом символизме" или "отражении" внутреннего смысла. Каким образом, с точки зрения физиологии, оказывается, что женщина вбирает мужское семя всем своим телом, непонятно до сих пор, однако есть неоспоримое — запах, исходящий от всей женщины, а вовсе не только от ее гениталий, после полового сношения (итальянский поэт Артуро Онофри писал о "сперматической улыбке" женщин).