Театр магии

 

Конечно, Катерине приходилось время от времени слышать, что ее семье принадлежит такой-то театр, но она никогда не придавала этому особого значения. Девочка ведь и не помышляла, что когда-нибудь вернется в этот город и снова встретится с бабушкой Евдокией. Теперь же ей хотелось поскорее увидеть собственными глазами, что это за театр — «Иллюзион». Однако увиденное повергло ее в настоящий шок!

Здание много лет простояло пустым и заброшенным. За его состоянием никто не следил, вот почему гигантское строение, серое и мрачное, с толстыми каменными колоннами, уже одним своим видом наводило страшную тоску. Театр «Иллюзион» выглядел так, словно при его возведении сменилось несколько бригад слепых строителей, которым было неведомо, что до них сделали их предшественники. Глядя на здание, можно было подумать, что оно слеплено из нескольких построек, причем в самых разных архитектурных стилях. Похоже, его неоднократно надстраивали и перестраивали, и теперь уже было невозможно представить, как оно выглядело изначально. Наверняка от старой постройки остались лишь колонны, широкая лестница с каменными ступенями и лежащими на постаментах львами, облупившаяся лепнина под самой крышей. Часть окон была заколочена досками, центральный вход — три высокие двери — тоже забит крест-накрест. Лишь одна боковая дверь оставалась открытой: видимо, Аглая решила впустить в отсыревшее здание немного свежего воздуха.

Перед главной лестницей, когда-то монументальной и величественной, теперь красовалась большущая свалка, в которой копались местные ободранные коты. При появлении Катерины они не прервали своих занятий и продолжали безбоязненно раскидывать мусор во все стороны в поисках каких-то важных для кошек вещей.

Катерина вошла внутрь и вдруг поняла, что смутно помнит это место. Она оказалась в просторном вестибюле со сводчатым расписным потолком. Между колоннами на сквозняке трепетала густая паутина, позолоченные светильники на стенах давно потускнели от времени. Часть плафонов вовсе оказалась разбитой. Стены, некогда увешанные плакатами и афишами с изображением артистов, теперь покрывали граффити и непристойные надписи, сделанные черной краской из баллончиков.

В дальнем конце вестибюля Катерина увидела распахнутые двери. Оттуда доносились чьи-то приглушенные голоса. Девочка двинулась в том направлении, и в памяти сразу же всплыла картина, как когда-то ее, маленькую и неуклюжую, вела по этому вестибюлю какая-то женщина с длинными темными волосами. Может, это была ее мама? Катерине вдруг стало грустно. В их семейном архиве не сохранилось ни одной фотографии матери, а ей иногда так хотелось вспомнить, как она выглядела. По словам Евдокии, мать была очень красивой и благородной женщиной. Еще Катерина знала, что она умерла за пару лет до исчезновения отца.

Что и говорить, не повезло ей с родителями.

Девочка вошла в темный и сырой зрительный зал.

Аглая, худенькая и стройная, словно тростинка, беседовала с каким-то толстым, приземистым стариком, похожим на раздувшуюся жабу. Сходство усиливали его выпученные глазки и большая бородавка на носу, Катерина разглядела ее даже издалека. Старик, облаченный в коричневый вельветовый костюм, чуть не трещавший по швам на его объемной фигуре, держал в руках папку с бумагами и обмахивался ею, словно веером. От сквозняка на его почти лысой голове смешно развевались редкие седые волосенки.

Они стояли на высокой деревянной сцене, по обе стороны которой свисал тяжелый пыльный занавес неопределенного цвета. А позади них весь задник сцены от потолка до пола занимало сплошное гигантское зеркало. Его неровная поверхность помутнела от времени, видимо, поэтому в нем как-то причудливо отражались и Аглая, и толстый старик, и неровные ряды зрительских кресел — поломанные, без спинок и сидений. Стены зала были покрыты полуистлевшим от сырости полотном. Под самым потолком шел ряд больших окон. Вдоль одной из стен громоздился поржавевший остов строительных лесов. Конструкция поднималась до самого потолка, и ее покрывал толстый слой пыли и паутины. Похоже, она простояла здесь с закрытия «Иллюзиона».

— Этому зданию почти триста лет, — сказал старик, когда Катерина приблизилась к сцене. — Я буду счастлив стать его новым владельцем, ведь это настоящий памятник архитектуры!

— Рада, что мы пришли к соглашению, — улыбнулась Аглая.

— Только у меня есть одно условие! Все, что находится в помещениях наверху и в подвале, должно остаться здесь!

— Зачем вам эта рухлядь?

— Это история! — с пафосом произнес старик. — Вы же знаете, обожаемая Аглая, когда-то я и сам был фокусником и выступал на этой сцене вместе с вашим покойным мужем!

— Он не покойный, он исчез, — сухо поправила его Аглая.

— Неужели? А я слышал совсем другое!

— Никто точно не знает, жив Александр или нет, — сдержанно произнесла мачеха.

— Ну да ладно! — Толстяк достал из кармана пиджака диктофон и поднес его к губам. — Не забыть позвонить адвокату, чтобы он начал оформлять купчую, — пробормотал он. — И договориться о встрече с архитектором по поводу внутренней отделки театра! Приходится записывать напоминания самому себе, — пояснил он Аглае, отключая диктофон. — На собственную память уже совсем не надеюсь!

Тут Аглая заметила падчерицу.

— Катерина? — воскликнула она. — Ты уже здесь? А мы еще не закончили.

— Так я могу подождать. — Катерина подошла поближе к сцене. — Устроишь для меня экскурсию, когда вы обо всем договоритесь?

— Конечно, если хочешь! Кстати, познакомься. — Аглая представила ей старика. — Это Ипполит Германович Бестужев!

— Это ваша дочь? — улыбнулся Ипполит Германович.

— Да! — с гордостью кивнула Аглая.

Она никогда и никому не говорила, что Катерина ей неродная. И девочка считала ее своей настоящей мамой, что бы там ни значилось в разных официальных документах.

— Как она похожа на Александра! — восторженно воскликнул старик.

— Вы и правда знали моего отца? — поинтересовалась Катерина.

— Знал ли я Александра Державина?! — Ипполит закатил глаза. — Да он был моим лучшим учеником! А ведь многие из них выступали потом на этой самой сцене! Все свои фирменные фокусы он придумал лишь благодаря мне! Я привил ему любовь к иллюзиям! Любовь…

— К надуванию публики! — закончила за него Катерина.

В цирке она вдоволь насмотрелась на тамошних фокусников. Те еще мошенники!

Ипполит визгливо захохотал.

— Хорошо сказано, деточка! Такая же острая на язык, как и отец!

— Раз вы так хорошо его знали, можно мне кое о чем вас спросить? — сказала Катерина. В конце концов, что ей терять?

Старик продолжал хохотать и никак не мог остановиться, его необъятный живот колыхался, угрожая прорвать ткань дорогого костюма. Аглая удивленно взглянула на Катерину.

— Его правда обвиняли в убийстве? — спросила девочка.

Визгливый смех Бестужева тут же стих.

Аглая и Ипполит уставились на Катерину так, словно у нее вдруг выросла вторая голова. Мачеха удивленно вскинула брови. Старик с резко изменившимся лицом отвел взгляд в сторону и сделал вид, что разглядывает ржавые строительные леса.

— Да кто тебе сказал эту глупость? — воскликнула Аглая.

— Один мальчишка в школе.

— Он лгун и выдумщик! Нет, ну надо же! Сболтнуть такое!

Но Ипполит Германович молчал и старательно глядел куда-то мимо девочки, что, конечно, не скрылось от глаз Катерины.

Аглая же разошлась не на шутку. Катерина редко видела ее такой взбудораженной.

— Это твой новый приятель? — с недовольством спросила она. — Не дружи с ним! И скажи мне его фамилию! Я потом поговорю с его родителями!

— Назаров, — ответила Катерина, в упор глядя на Ипполита.

Старик вздрогнул и принялся еще энергичнее обмахиваться своей папкой. Аглая ничего не замечала.

— Я ему покажу, как болтать о нас всякую ерунду, — рассерженно заявила она.

И она еще многое бы сказала в его адрес, но в этот момент на сцене позади них появился какой-то человек. Катерина сначала не придала этому значения. Может, Бестужев привел какого-то своего приятеля? Но незнакомец, бесшумно появившийся из-за потемневших от сырости кулис, выглядел очень странно. Он с затравленным видом озирался по сторонам, казалось, не замечая, что, кроме него, тут есть и другие люди. Мужчина кутался в длинное грязное пальто, из-под которого виднелись мятые пижамные брюки в синюю полоску, на руках были голубые хирургические перчатки. К тому же его абсолютно лысая голова имела какую-то странную вытянутую форму.

Катерина тут же его узнала, ведь она видела его портрет совсем недавно.

Пельт! Девочка даже запомнила его фамилию.

Беглый сумасшедший держал в руке метровый отрезок ржавой трубы. Наконец он увидел Аглаю и Ипполита Германовича. Его взгляд стал более осмысленным.

— Где он?! — завопил Пельт, размахивая трубой. — Куда вы его спрятали?! Отдайте, я так хочу вернуться домой!!!

Аглая ойкнула от страха и резко повернулась к Пельту. Ипполит Германович, уронив свою папку, испуганно попятился назад.

— Кто вы? — заикаясь, спросил старик.

— А ты не знаешь?! — завопил Пельт. — Вероломный старикашка! Такой же, как Державин! Не думал, что у тебя такая короткая память!

— Это тот сумасшедший из клиники! — крикнула Катерина. — Эдуард Пельт! Его только что в новостях показывали!

— Господи! — выдохнула Аглая. — Как он сюда попал?

— Где?! — продолжал вопить сумасшедший. — Я точно знаю, что он у тебя! Ты обещал отдать его мне!

Размахивая трубой, он двинулся на Аглаю. Женщина испуганно шагнула назад, едва не врезавшись в застывшего за ее спиной Бестужева.

— Не тронь ее! — крикнула Катерина. Она отважно бросилась к лестнице, ведущей на сцену, собираясь дать отпор обидчику. — Только посмей!

Ипполит Германович поспешно вытащил из кармана телефон. Дрожащими пальцами он начал набирать номер.

— Нет! — рявкнул Пельт. Размахнувшись трубой, он выбил телефон из рук старика. — Никакой полиции! Я уже вдоволь насиделся под замком!

Ипполит Германович свалился на колени и испуганно запричитал:

— Только не трогай меня!

— Где он?!

— Да что вам от нас нужно?! — возмущенно выкрикнула Аглая. Первый страх уже прошел, и теперь она прямо-таки содрогалась от негодования.

Сумасшедший обернулся к ней с надеждой в глазах.

— Проход! — умоляющим тоном произнес он. — Проход на ту сторону! Где он?! Я ведь точно помню! И ключ! Отдайте мне ключ! Или вам не поздоровится! — Он снова угрожающе взмахнул трубой. — Ключ!!! Я отдам за него все что угодно! Хоть у меня ничего и нет… Но я достану!

Катерина уже почти взобралась на высокий помост. Она не даст Аглаю в обиду, чего бы ей это ни стоило!

— Нет у меня никакого ключа! — бесстрашно заявила Аглая. — И я не знаю, где проход, который вам нужен! Так что убирайтесь, пока я сама полицию не вызвала!

Сумасшедший вдруг с криком бросился на нее.

Труба описала в воздухе полукруг, Аглая с визгом отпрыгнула и упала на Ипполита Германовича. Внезапно ветхие доски под ними проломились, и оба с воплями исчезли в темном проломе, а из образовавшейся дыры взметнулся столб пыли.

Перепуганная Катерина хотела было подбежать к пролому, взглянуть, как там Аглая, но лысоголовый сумасшедший наставил на нее трубу, словно это был пистолет.

— Они придут! — зловеще произнес он. — Очень скоро! И вы не обрадуетесь! Лучше отдай ключ мне, ведь они не станут так вежливо просить!

— О ком вы?! — не поняла Катерина.

— Гости с той стороны! — заговорщицки прошипел сумасшедший. Он кивнул в сторону огромного зеркала. — Ты узнаешь об их приближении! Когда твой двойник там, в зеркале, не будет поспевать за тобой, знай, они приближаются! Отдай мне ключ! И у тебя не будет проблем!

— Сейчас проблемы будут у вас! — пообещала Катерина, оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь потяжелее.

Пельт снова размахнулся. Катерина проворно пригнулась, и труба просвистела над ее головой.

А сумасшедшего крутануло на сто восемьдесят градусов, и он развернулся — лицом прямо к гигантскому помутневшему зеркалу. Едва лысый увидел свое отражение, как взвыл от ужаса. В следующий миг он спрыгнул со сцены и опрометью бросился к выходу, визжа от страха.

Настоящий шизофреник!

Однако Катерине показалось, что она тоже кое-что заметила в зеркале в тот момент, когда Пельт смотрелся в него. Может, это лишь плод ее разыгравшегося воображения? Девочке почудилось, что отражение сумасшедшего немного отстает от движений самого Пельта.

Бывает же такое! Катерина тряхнула головой, подскочила к краю темного провала и заглянула внутрь.

— Аглая! Ипполит Германович! Вы целы?! — взволнованно крикнула девочка.

— Целы! — Из дыры послышались звуки какой-то возни. — Здесь не так высоко, — ответила Аглая, — к тому же я упала на Ипполита Германовича, а он мягкий, как матрас!

— Ой… ну для меня это было не так мягко… ох, — кряхтя, простонал Бестужев. — Вы мне весь живот отбили! Этот маньяк уже убежал?

— Во все лопатки! — подтвердила Катерина. — Он увидел свое отражение и перепугался до смерти. Наверное, давно не смотрелся в зеркало. Вы слышали, о чем он тут твердил?

— О каком-то ключе! — сказала Аглая.

— А вы что, правда с ним знакомы, Ипполит Германович?

— Вот еще! Обычный бред сумасшедшего! — оскорбленным тоном заявил Бестужев. — У меня никогда не водилось таких приятелей!

А вот в это Катерина не поверила.

«Обманщик, такой же, как Державин», — сказал Эдуард Пельт.

Вокруг определенно творилось что-то странное.

— Хорошо, что никто из нас не пострадал! — продолжал старик. — Однако как нам теперь выбраться отсюда? Вокруг такая темень! Кажется, мы провалились в подвал?

— Да, — подтвердила Аглая. — Прямо в подземелье. И, честно говоря, я никогда раньше здесь не бывала. Подождите, у меня где-то есть брелок с фонариком!

Несколько секунд спустя внизу загорелся тусклый синий огонек. В его свете Катерина увидела перепачканную Аглаю, сидящего на земле Ипполита Германовича и еще какую-то груду тряпья рядом с ними.

Аглая, немного осмотревшись, направила луч фонарика на эти тряпки.

А секунду спустя раздался ее дикий, истошный вопль.

Луч света мигнул и погас.