СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ОСНОВНЫХ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ТРАДИЦИЙ

Люди с самых древних времен в том или ином контексте задумыва­лись о проблемах языка. Хотя в большинстве ситуаций люди не замеча­ют языка, на котором говорят, однако на языковые проблемы приходи­лось обращать внимание при явных речевых ошибках, при том или ином непонимании собеседника и прежде всего в случаях, когда сталкивались между собой носители различных языков. Обращали внимание и на сло­во, превращаемое в дело: клятвы, обеты, проклятия, магические формулы играли заметную роль в жизни древнего человека. Представления о силе слова, о его обрядовом и магическом значении, о соответствии между словом и обозначенным им человеком или предметом весьма важны для многих традиционных культур.

Однако от такого рода первичных представлений о языке еще да­леко до формирования традиции изучения языка. Обычно не приводи­ло к такому формированию и появление письменности у того или иного народа. Многие культуры, даже обладавшие письмом, не создали сколь­ко-нибудь развернутых концепций и описаний языка; по крайней мере, мы про них ничего не знаем. Например, очень трудно сказать, что дума­ли о вопросах языка в Древнем Египте, хотя там, безусловно, учили, чте­нию и письму. Ничего нам не известно о формировании лингвистических традиций у хеттов, жителей Урарту, в цивилизациях Америки и у многих других народов.

Чуть больше нам известно о вавилонской культуре, где использо­вался сначала шумерский, а затем аккадский язык. До нас дошли спис­ки слов и даже первые известные в истории парадигмы словоизмене­ния: от 2-го тысячелетия до н. э. дошли списки слов, сгруппированных по совпадающим корням или аффиксам. Вероятно, эти списки исполь­зовались при обучении грамоте. Однако в Вавилоне ограничивались тем или иным представлением конкретного материала, никаких более об­щих идей до нас не дошло, и неизвестно, были ли они.

Древнейшие из известных нам лингвистических традиций — ин­дийская, европейская (античная) и китайская — сформировались неза­висимо друг от друга в 1-м тысячелетии до н. э.

По-видимому, исторически первой из традиций была индийская. Говорить о времени ее формирования очень трудно: в индийской куль­туре категория времени и календарь не играли существенной роли, по­этому в отличие от Европы и Китая там не существовало хронологий и летописей. Любые датировки древнеиндийских текстов крайне затруд-

1 Зак. 18

В. М. Алпатов

нительны, например грамматику Панини разные ученые относили к пери­оду от VI до II века до н. э. Неясны и относительные датировки, если только один памятник прямо не ссылается на другой. Особенно трудно что-то сказать о периоде создания традиции, поскольку наиболее ранние труды до нас не дошли. Реально мы можем говорить о традиции уже начиная с ее высшего взлета — великой грамматики Панини, содержащей в себе весьма полное описание санскрита. Панини, несомненно, опирался на своих предшественников, но о них мы реально ничего не знаем. Вероятнее всего, Панини жил в IV в. до н. э., но полной ясности здесь нет. О его жизни мы ничего не знаем, лишь одно более или менее достоверно: великий лин­гвист, по-видимому, не был грамотен. Его грамматика создавалась в устной форме и в расчете на устную передачу (к этой ее особенности мы еще вернемся) и лишь спустя несколько веков была записана. Такова была особенность индийской культуры: как истинное знание рассматривалось знание устное, передаваемое от учителя к ученику.

Другим великим лингвистом Древней Индии был Яска, знамени­тый как этимолог и создатель первой известной нам классификации частей речи. Поскольку Панини и Яска не упоминают друг друга, неясно, кто из них жил раньше; скорее всего, они жили приблизительно в одну эпоху. Двумя другими крупнейшими представителями индийской тра­диции были Катьяяна и Патанджали. Они, безусловно, жили после Пани­ни, поскольку упоминали его труд и комментировали его; Катьяяна жил раньше Патанджали. Обычно Катьяяну относят примерно к III в. до н. э., Патанджали — ко II—I в. до н. э.

В дальнейшем, после Панини, индийская традиция приобрела в пер­вую очередь комментаторский характер. Во-первых, комментировали свя­щенные памятники, в первую очередь веды. Во-вторых, комментировали саму грамматику Панини, а позднее и грамматики Катьяяны и Патанд­жали. Писали комментарии, комментарии к комментариям, коммента­рии к комментариям комментариев и т. д. Ничего столь же оригиналь­ного, как труд Панини, создать больше так и не удалось. Уже с середины 1-го тысячелетия н. э. индийская традиция приобрела эпигонский ха­рактер, постоянно воспроизводя одни и те же идеи, прежде всего идеи Панини. В таком виде она дожила до конца XVIII в., когда с ней впервые познакомились европейцы, освоившие затем ряд ее идей и методов. Су­ществует она даже в современной Индии параллельно с лингвистикой европейского типа.

Почти тогда же, когда и в Индии, сформировалась традиция изуче­ния языка в античном мире. В Древней Греции довольно долго языко­знание, как и многие другие науки, не было отделено от «науки наук» — философии. Философы классического периода высказывали немало интересных догадок о природе и функционировании языка. Особенно интересны диалог «Кратил» Платона (427—347 гг. до н. э.) и ряд сочи-

ур. ->--.-

.-*^йчг-- -

 

Лингвистические традиции

нений Аристотеля (384—322 гг. до н. э.). Однако в классический период еще не было попыток описания языка. Можно говорить лишь о зачатках такого описания у Аристотеля, прежде всего в его сочинении «Об истолко­вании», где появляются первая в античности классификация частей речи и определения имени и глагола.

Становление греческой лингвистической традиции в собственном смысле начинается в так называемый период эллинизма, когда после рас­пада империи Александра Македонского греческий язык и греческая культура распространяются по всему Восточному Средиземноморью. Не случаен тот факт, что описания языка появляются как раз тогда, когда стала актуальной задача обучения греческому языку носителей иных языков, а многие из античных лингвистов не были греками по происхож­дению. Основные понятия античной традиции, многие из которых дожи­ли до наших дней, вырабатывались в течение III и II веков до н. э. Пер­воначально это происходило в рамках философской школы стоиков, в частности они уточнили и расширили классификацию части речи и впервые ввели понятие падежа и систему падежей. Затем центром изу­чения греческого языка стала на несколько веков Александрия в Египте, крупнейший центр эллинистической культуры и учености, знаменитая своей библиотекой. В Александрии, начиная от Аристарха (II в. до н. э.), окончательно сформировались основные понятия грамматики (так тогда называлась наука о языке в целом, термин «лингвистика» позднейшего происхождения).

До нас дошло лишь немногое из того, что было написано в Алексан­дрии. Многие сочинения известны лишь в отрывках или по пересказам у других авторов. Наиболее полное представление об александрийских грамматиках дают два сохранившихся труда. Это грамматика Дионисия Фракийского, жившего во II веке до н. э., и «Синтаксис» Аполлония Дискола, относящийся уже ко II веку н. э., когда Александрия входила в состав Римской империи. По мнению некоторых современных коммента­торов, и грамматика Дионисия Фракийского дошла до нас в переработке римского времени.

Эти сочинения, в первую очередь грамматика Дионисия, считались образцовыми, и греческие грамматики позднеантичного и византийского времени в основном сочинялись на их основе.

Идеи александрийцев достаточно быстро проникли и в Рим. Уже в I в. до н. э. там появляется первый крупный грамматист. Это Марк Теренций Варрон (116—27 гг. до н. э.), исключительно разносторонний автор, писавший сочинения по самым разнообразным проблемам; до нас дошли его труды по сельскому хозяйству и (не полностью) по граммати­ке. Варрон и другие римские ученые достаточно легко и лишь с мини­мальными изменениями приспособили греческие схемы описания к ла­тинскому языку, очень похожему на греческий по своему строю.

 

 

В. М. Алпатов

 

Окончательно античная традиция была зафиксирована в двух позднеан-тичных латинских грамматиках: грамматике Доната (III—IV вв. н. э.). существующей в двух вариантах: более кратком и более пространном, и в наиболее полной из всех античных грамматик, многотомной граммати­ке Присциана, относящейся уже к ранневизантийскому времени — к первой половине VI в. На протяжении всего средневековья две граммати­ки служили образцами.

После распада Римской империи европейская традиция окончатель­но распалась на два варианта: восточный, греческий, и западный, латин­ский, которые уже развивались вне всякой связи друг с другом. В течение нескольких веков средневековая лингвистика как на Востоке, так и на Западе мало внесла нового в науку о языке. Новый этап развития западно­европейской лингвистики начался с появлением в XII—XIII вв. философ­ских грамматик, стремившихся не описывать, а объяснять те или иные языковые явления. Первую философскую грамматику в виде коммента­риев к Присциану написал Петр Гелийский (середина XII в.). Сложилась школа модистов, работавшая с начала XIII в. по начало XIV в.; самый знаменитый из модистов — Томас Эрфуртский, написавший свой труд в первом десятилетии XIV в. Модисты интересовались не столько фактами латинского языка (где они в основном следовали Присциану), сколько общими свойствами языка и его отношениями к внешнему миру и к миру мыслей. Модисты впервые пытались установить связь между граммати­ческими категориями языка и глубинными свойствами вещей. Модисты внесли также вклад в изучение синтаксиса, недостаточно разработанного в античной науке.

Первые китайские источники, в которых речь идет о вопросах язы­ка, появились, как и аналогичные греческие, в середине 1-го тысячелетия до н. э. С V в. до н. э. появляются толкования непонятных слов в древних текстах, создаются концепции о связи между словом и свойствами того, что оно обозначает; в III в. до н. э. появляются теории «исправления имен», то есть правильного подбора имени, которое бы соответствовало обозначаемому. Однако говорить о становлении лингвистической тради­ции можно лишь начиная со II века до н. э., когда был составлен первый иероглифический словарь. В дальнейшем словарная традиция стала ведущей в китайской науке о языке. Первым классиком китайского языкознания стал Сю Шэнь (I в. н. э.), который предложил классифика­цию иероглифов и выделил их составные части; то и другое в основных своих чертах сохранилось в китайской науке до наших дней, а затем было воспринято и европейской китаистикой.

Первоначально китайская традиция занималась лишь графикой и толкованием памятников. Однако с первых веков новой эры в ней появ­ляется и фонетика; многие предполагают, что интерес к звуковой стороне языка пришел в Китай из Индии в период распространения в Китае

-■?-,