Основные подходы к исследованию и пониманию юридической аргументации в зарубежной и отечественной научной мысли

 

Юридическая аргументация вплоть до второй половины ХХ века не являлась объектом специального изучения представителей юридической науки, в том числе теории права. Интерес к ней возник в зарубежной научной мысли после проведения ряда конференций Международного общества изучения аргументации (International Society for the Study of Argumentation), Ассоциации речевой коммуникации (Speech Communication Association), а также Ассоциации неформальной логики и критического мышления (Association for Informal Logic and Critical Thinking), на которых как раз и затрагивались вопросы юридической аргументации. Многие американские журналы стали посвящать теории юридической аргументации специальные разделы, например, такие, как:: «Argumentation», «American Journal of Jurisprudence», «Journal of the American Forensic Association». В России выходит электронный журнал «Аргументация. Интерпретация. Риторика», посвященный проблемам теории аргументации, риторики и коммуникативных процессов.

Что же явилось причиной всплеска внимания к теории юридической аргументации? А. Аарнио пишет, что интерес, который был зажжен по всей Европе к юридической аргументации, не является заслугой философов права. Он проистекает из требования граждан должным образом аргументировать суждения. Они часто задаются вопросом: почему данное дело было разрешено так, а не иначе? Теория юридической аргументации стала попыткой ответа на вызовы социального развития[7].

Первые труды в рамках данной проблематики были опубликованы в 80-х годах ХХ века. В них юридическая аргументация анализировалась с позиций логики[8]. Среди работ, посвященных собственно юридической аргументации, следует отметить труды зарубежных ученых: А. Аарнио, Р. Алекси, А. Печеника «Основы правового обоснования» (1981), Р. Алекси «Теория юридической аргументации» (1989), М. Антиензы «Теория юридической аргументации» (1983), «Право и аргументация» (1997), «Право как аргументация» (2006), А. Печеника «Право и довод» (1989), Э. Фетерис «Рациональность в юридической дискуссии» (1993), «Основы юридической аргументации» (1999).

Как уже было сказано, в отечественной юридической науке специального исследования юридической аргументации проведено не было. Однако проблема правовой аргументации оказалась в ракурсе внимания представителя философской научной мысли Е. А. Макеевой. Она подготовила труд «Правовая аргументация как объект гносеологического анализа» (2003). Отличия юридической аргументации от формально-логической с позиций филологии анализировала С. В. Лукашевич[9].

Исследования в области юридической аргументации характеризуются богатым разнообразием подходов, взглядов, идей. Для формирования цельной картины, отражающей сходства и различия имеющихся представлений о юридической аргументации, мы будем рассматривать все имеющиеся труды в соответствии с тремя основными направлениями к построению теории аргументации: логическим, риторическим и диалектическим.

Доминирующим к пониманию и исследованию юридической аргументации до середины ХХ века являлся логический подход. Его основы в своих работах «Топика» и «О софистических опровержениях» заложил еще Аристотель. «Цель аргументации в рамках логического подхода, – пишет Д. В. Зайцев, – сводится к корректному обоснованию тезиса. Средство достижения этой цели – рассуждения, а идеал и образец для построения теории аргументации – логика»[10].

При логическом подходе критерием рациональности юридической аргументации является ее логическая правильность, и при этом в процессе аргументации должны использоваться логические приемы. Один из постулатов логического подхода состоит в том, что обязательным условием приемлемости юридического обоснования становится выстраивание доказательств, на которых строятся обоснования, в логически правильную и последовательную аргументацию. Другим постулатом является условие, при котором доказательства, приводимые в обоснование принятого решения, должны быть приемлемыми с точки зрения юридических требований. Вывод всегда должен следовать из юридической нормы (legal rule) и обстоятельств дела (facts), являющихся основаниями этого вывода только тогда, когда аргументация логически верна.

В рамках логического подхода к пониманию юридической аргументации основным направлением исследований становится выработка форм правильных рассуждений, что, по мнению Е. Н. Лисанюка, предполагает, во-первых, различение и отбрасывание неправильных форм и, во-вторых, оценивание, проверку и систематизацию правильных форм[11].

Важнейшая роль при этом принадлежит дедуктивному обоснованию. Для дедукции характерно подведение частного случая под общее правило или выведение из общего правила следствий относительно частного случая. Рассуждения считаются правильными при истинности посылок и соответствии фигуры рассуждения принятым нормам. Как подчеркивает Н. В. Михалкин, выводы дедуктивного умозаключения обладают достоверностью, но информация, содержащаяся в заключении, составляет всего лишь часть информации, содержащейся в посылках[12]. Критика теории дедуктивных умозаключений связана с тем, что индуктивные и традуктивные умозаключения могут быть логически верными, но считаются неправильными, так как не соответствуют правилам дедуктивного вывода.

Представители логического подхода расходятся в логических средствах, используемых для исследования юридической аргументации. У. Клюг, к примеру, отдает предпочтение логике предикатов[13] – анализу рассуждений с учетом внутренней структуры простых предложений. В свою очередь, А. Сотмен считает, что для изучения юридической аргументации лучше подходит деонтическая логика[14], в которой осуществляется анализ предложений с операторами «обязательно», «разрешено», «запрещено».

Представителями логического подхода в юридической науке являются аргентинские ученые Е. Булыгин и К. Альчуррон. В своей работе «Логический анализ и право» они отстаивают позицию о том, что юридические решения могут и должны приниматься на основе дедуктивной логики[15].

М. Атиенза, обозначая данный подход как формальную концепцию аргументации, выступает с его критикой. Подчеркивая важность вклада формальной концепции в изучение схем – форм аргументации, он видит ее слабые стороны в абстрагировании от изучения материальных и прагматических аспектов аргументации[16].

Британский специалист в области философии С. Хаак пишет: «Будь люди абсолютно рациональными, их бы убеждали только корректные рассуждения с истинными посылками, но на самом деле их зачастую убеждают некорректные рассуждения или рассуждения из ложных посылок, а корректные рассуждения оказываются неубедительными»[17].

Г. М. Лановая правильно отмечает, что субъекты аргументации применяют любые средства, оправданные с их точки зрения поставленными целями, не ограничиваясь строгими, четкими и точными рассуждениями, используя и рациональную, и эмоциональную техники аргументации. Заинтересованные в исходе дела участники нередко подменяют логические приемы разнообразными психологическими уловками, используется апеллирование не к логическим, а к эмоциональным аргументам[18]. Таким образом, логический подход сужает понимание юридической аргументации и высвечивает лишь один ее аспект – логический, хотя и самый важный.

Своего рода ответом на доминирование логического подхода к изучению юридической аргументации явилась разработка риторического подхода, представители которого (Х. Перельман, С. Тулмин, Т. Вейвег) исходят из материальных аспектов юридической аргументации. Д. В. Зайцев подчеркивает, что эта линия в развитии теории и практики аргументации берет начало от софистов[19].

Правовая аргументация рассматривается как деятельность, имеющая целью убедить конкретную аудиторию в приемлемости определенной правовой позиции, представив ее в наиболее привлекательном для данной аудитории виде. Средством достижения этой цели являются многочисленные риторические приемы, например, использование гипербол, метафор, а также недедуктивные рассуждения. В рамках этого направления корректность аргументации уступает место эффективности речи. Задача риторического подхода – не адаптировать логические приемы к рассуждениям и умозаключениям, а выработать такой инструментарий, который позволяет убедить в правильности занимаемой позиции конкретную аудиторию.

«Предмет теории аргументации, – пишет бельгийский ученый Х. Перельман, – изучение языково-логической (дискурсивной) техники, нацеленной на укрепление готовности аудитории воспринять предлагаемые ей положения»[20]. В книге «Юридическая логика. Новая риторика»[21] он рассматривает различные отправные положения или принципы (starting points), а также аргументативные приемы, используемые в юриспруденции в целях убеждения аудитории согласиться с тем или иным юридическим решением. В центре внимания у него оказываются ценности и интересы самой аудитории.

Среди базовых ценностей Х. Перельман называет такие, как беспристрастность (fairness), справедливость (equity), свобода (freedom), добрая воля (good faith) и иные. Способом правовой аргументации, позволяющим судье добиться согласия аудитории с вынесенным решением, по его мнению, является использование таких схем аргументации, как аргумент по аналогии и аргумент от противного[22]. По Перельману необходимым и закономерным является переход от ценностных установок, которые аудитория принимает, к ценностному заключению (выводу).

Идеи Х. Перельмана получили развитие в трудах целого ряда представителей теории аргументации. К примеру, Дж. Макау и Дж. Шютц адаптируют теорию Х. Перельмана для целей анализа конкретных примеров юридической аргументации. Дж. Шютц в статье «Правило справедливости Перельмана в мексиканских апелляционных судах»[23] рассматривает примеры эффективного использования прецедента в отстаивании той или иной позиции при разбирательстве в мексиканских уголовных судах. В свою очередь, Дж. Макау описывает примеры апеллирования Верховного Суда США к смешанной аудитории: судьям нижестоящих судов, законодателям, адвокатам, правоведам[24] и т. д.

С. Тулмин, на основе анализа правоприменительных решений и в ракурсе риторического подхода, предложил весьма интересную модель аргументации. Суть ее сводится к тому, что корректность аргументации определяется степенью, в которой подтверждение (warrant), связывающее аргументы, данные (data), использованные в аргументации с выдвинутым тезисом или утверждением (claim), оказывается приемлемым в соответствии с поддержкой (backing).

Data и warrant, по сути, являются аргументами. Разница между ними в том, что data – высказывание о факте, а warrant – своего рода прикладное правило общего характера, санкционирующее переход от суждений о фактах к заключению. Warrant – индуктивное обобщающее суждение, предполагающее наличие ряда закономерностей по отношению к нему. Что касается backing, то этот компонент схемы необходим для обоснования warrant.

С. Тулмин классифицирует аргументы на два вида: полученные аналитическим обоснованием и формальные аргументы. В аналитическом аргументе заключение следует из фактов и суждений о закономерностях. В формальном аргументе обоснование само формирует заключение. Приемлемость аргументации, по его мнению, не определяется лишь ее формальной обоснованностью[25].

Как показывает анализ научных публикаций, схема С. Тулмина широко используется в работах по теории аргументации и теории юридической аргументации. Спектр подобного использования разный: одни авторы используют лишь принятую им терминологию, другие – используют его модель как своеобразный инструмент реконструкции элементов юридической аргументации. Например, А. Печеник использует терминологию С. Тулмина в интересах обоснования собственного тезиса: «Юридическое решение всегда исходит из соединения положения об обстоятельствах дела (facts) с его основой (warrant)»[26].

Модель С. Тулмина использует отечественный филолог И. М. Васильянова в качестве исследовательского инструментария для рассмотрения аргумента с точки зрения функциональной семантики его компонентов[27].

Немецкий ученый Т. Вейвег предпринял попытку доказать, что проблемно-ориентированный, т. е. топический, метод рассуждений лучше отвечает потребностям правовой практики, нежели системно-дедуктивный метод. Дедуктивная систематизация ведет к утрате правовой изобретательности и воображения, а риторическая топика привносит рассудительность, учит тому, как рассматривать дело в разных ракурсах[28].

Недостатком риторического подхода, по мнению Е. Н. Лисанюка, является его описательность. Риторические теории не носят нормативного характера и не предлагают эффективных методик оценки аргументации, поэтому обладают малой практической ценностью. В риторическом подходе правильность аргументации приравнивается к ее эффективности и поэтому становится весьма относительной[29].

Еще более четко оценил недостатки риторического подхода Д. В. Зайцев. Он пишет: «Замеченная Перельманом неспособность строго логического подхода разрешить частные коммуникативные проблемы в полемике привела его к практически полному игнорированию логики и неправомерному отождествлению последней с классической традиционной логикой. В итоге в риторическом подходе к аргументации именно процедурная часть, регламентирующая переход от посылок к заключению или поддержку обоснованности тезиса, оказалась наиболее слабым местом» [30].

Новым подходом к юридической аргументации является диалектический, или прагмадиалектический, подход. Его представители Ф. ван Еемерен, Р. Гроотендорст, Ф. Хенкеманс в качестве основного критерия приемлемости аргументации считают ее соответствие идеальной модели критической дискуссии[31]. Последняя имеет положительный результат лишь тогда, когда оба ее участника следуют заранее определенным правилам проведения дискуссии, образуют «единство умов»[32].

В теории права идеи диалектического подхода развивают Р. Алекси, А. Аарнио, М. Атиенза, А. Печеник, Э. Фетерис, А. Лоддер. По их мнению, правовую аргументацию следует рассматривать как процедуру обсуждения, в ходе которой стороны отстаивают свою позицию, руководствуясь правилами рациональной дискуссии.

В первую очередь хотелось бы отметить роль А. Аарнио, Р. Алекси и А. Печеника. Они вслед за Ю. Хабермасом рассматривают юридическую аргументацию как форму рациональной коммуникации, участники которой ставят перед собой цель – достичь согласия при помощи обмена мнениями[33].

Анализируя диалектический подход, Э. Фетерис отмечает, что, с его позиций, правовая аргументация предстает как часть диалога о приемлемости правовой точки зрения. Цель диалектического подхода – установить, как должна осуществляться правовая дискуссия в рамках урегулирования правовых споров рациональным способом. Преимущество этого подхода, в сравнении с логическим и риторическим подходами, заключается в том, что обоснованность судебного решения может быть оценена с помощью формальных, материальных и процессуальных критериев[34].

Представители диалектического подхода выделяют два уровня в обосновании юридического решения: внутренний и внешний. На внутреннем уровне обоснования основная роль принадлежит формальному критерию, предполагающему использование логических средств, ибо умозаключение должно быть логически обоснованным и выводиться из ранее принятых посылок[35]. На внешнем уровне обоснования важны аспекты принятия решения по сути.

Диалектический подход требует, чтобы дискуссия отвечала процессуальным критериям рациональности. Чтобы юридическое решение было принято, участники дискуссии должны договориться о правилах. Основные правила ведения юридического диалога предложены английским специалистом по теории юридической аргументации Р. Алекси. Среди них – правила последовательности, эффективности, обоснованности, ясности, непротиворечивости, обобщаемости, искренности[36].

Представителем диалектического подхода к правовой аргументации в России является И. М. Васильянова. Она отдает предпочтение прагмадиалектической концепции анализа речевого воздействия, полагая, что диалектический принцип лежит в основе даже монологической речи[37].

Критика диалектического подхода может быть сведена к следующему. Выработанные на сегодняшний день теорией и практикой правила (например, о необходимости использования только тех аргументов, которые относятся к существу дела, их логического, последовательного изложения, недопустимости использования ложных посылок, подмены рациональных аргументов эмоциональными и т. д.) в конечном итоге направлены на обеспечение обоснованности правоприменительных решений, но не их убедительности[38]. Аргументация же преследует цель убедить адресата в правильности определенной правовой позиции.

На наш взгляд, недостатком диалектического подхода является акцентуация внимания на диалоге, в то время как правовая аргументация может осуществляться в форме монолога. На это обращает внимание А. И. Тимофеев, отмечая, что в таком случае сообщение делает лишь один субъект аргументации, но даже если имеет место монолог, подразумевается, что взгляды реципиента не тождественны взглядам аргументатора, и его надо убедить изменить свои взгляды[39]. Однако это не совсем так. Например, депутат может убеждать своих коллег по депутатскому корпусу согласиться с внесением изменений в определенную статью нормативного правового акта, приводя доводы в обоснование своей позиции, но это не значит, что существуют разногласия между ним и остальными депутатами. Этого требует регламент представительного (законодательного) органа власти.

Итак, рассмотренные логический, риторический и диалектический подходы к юридической аргументации имеют свои преимущества и недостатки, но в целом стоит отметить, что в их рамках сужается понятие юридической аргументации. Они высвечивают лишь отдельные стороны интересующего нас явления, сводятся к полемике вокруг системы средств, используемых в юридической аргументации. Однако эта система средств не делает аргументацию юридической по своей специфике.

В связи с вышеизложенным считаем возможным при формулировании определения юридической аргументации учесть положительные черты каждого из проанализированных подходов с абстрагированием от их слабых сторон.