Культурные характеристики

В каком случае культурный феномен можно оценивать как автономную культуру? Какими признаками должна обладать суверенная культура в отличие от субкультурных, контркультур­ных явлений? Чем отличается классификация от типологии? Прежде чем ответить на эти вопросы, важно установить, что служит единичным социокультурным фактом, способным войти в ткань самостоятельной культуры.

Предмет или поступок становится культурным феноменом, если он обретает смысл. Подразумевается, что такое явление культуры что-то означает. Скажем, Венера Милосская, лишенная заключенного в ней художественного смысла, представляет собой лишь кусок мрамора, обладающий геометрической формой и определенными свойствами. «Религиозная ценность, — отмечает П.А. Сорокин, — превращает маленький кусочек дерева в «чурингу» — священный тотем. Кусок материи на палке, симво­лизирующий национальный флаг, заставляет людей жертвовать своей жизнью. Болезненный человек, провозглашенный монар­хом или папой, становится могущественным и священным «Ве­личеством» или «Святейшеством». Если же он свергнут, он лишается своей социокультурной ценности и его могущество, функции, социальное положение и личность коренным образом изменяются: из величества или святейшества он превращается в презренного и ненавистного изгнанника».

Единичные культурные феномены связаны между собой. Ряд материальных предметов может лежать на дороге случайно бро­шенными прохожими. Единственная связь между ними — про­странственная близость. Можно произвольно добавить к этой конфигурации еще несколько предметов. Однако они не будут связаны ни причинными, ни логическими узами. По определению П.А. Сорокина, это можно назвать культурным скоплением.

Тем не менее можно назвать такие совокупности предметов, феноменов и процессов культуры, которые образуют собой причинные культурные единства или системы. Показ криминаль­ных лент по телевидению приводит к росту преступности. Культурные феномены можно подвергнуть классификации. Это будет простое перечисление разнородных явлений без единого базового основания. Например: в эпоху барокко были написаны такие-то и такие-то произведения. В данном случае количество примеров условно. Классификация всегда может быть дополнена еще одним дополнительным примером.

Между компонентами классификации могут складываться связи разной глубины. Они могут формировать логическую систему. Так, основная часть положений «Республики» Платона, «Критики чистого разума» Канта образуют последовательные системы. То же самое, как считает П.А. Сорокин, можно сказать и о Символе Веры христианства и других великих религий, о великих этических системах, даже о большинстве кодексов законов. Большая часть их основных положений взаимно согла­сованы и образуют смысловые единства или системы.

Культурные феномены могут образовать некую пере числительность, которая вовсе не является законченной системой. Скажем, американский культуролог Т. Роззак пытается дать классификацию нетрадиционных религиозных феноменов. Он предлагает схему из 13 компонентов. Можно, однако, присоеди­нить к этой инвентаризации дополнительные пункты, ибо внутри этой системы отдельные компоненты не равнозначны.

Музыкальная композиция, в которой отдельные тексты взяты из музыки Баха, Стравинского, Гершвина, Брамса, Вагнера и джазовой музыки, может служить примером музыкальной меша­нины. Когда же и на каком этапе можно говорить о цельном единстве, позволяющем объединить множество культурных фе­номенов в одну культуру? По мнению П.А. Сорокина, мы можем назвать пять различных видов взаимосвязи между многочислен­ными и чрезвычайно разнообразными укоренившимися социо культурными феноменами: 1) чисто пространственное или временное соседство; 2) косвенные причинные связи; 3) прямые причин­ные связи; 4) смысловое единство; 5) причинно смысловая связь.

Соответственно, все комбинации двух или более социо культурных феноменов дают нам: 1) чистые социокультурные скопления; 2) полускопления, объединенные косвенными (или внешними) причинными узами; 3) причинные единства или системы; 4) смысловые системы и 5) причинно смысловые системы или единства. О том, когда и при каких условиях множество культурных феноменов складывается в автономную культуру, можно говорить условно.

Однако некоторые общие соображения на этот счет культу­рологи все таки высказывают. «Никто не будет отрицать того очевидного факта, что все аспекты культуры взаимосвязаны». Или вот еще одно соображение, принадлежащее культурологу Уоллису: «Культура — это функционирующая динамическая единица и ее различные составные части взаимозависимы; любое изменение в культуре оказывает влияние на все ее части, любое нововведение затрагивает культуру в целом».

Тезис о полной интеграции совокупной культуры малых культурныхареаловвыдвигаюттакиеантропологи, какБ. Малиновс­кий, Р. Бенедикт.А.Р. Радклифф Браун.К. Леви-Строс,М. Мид, К. Вислер.Р.Б. Диксон.М. Херсковиц.Ф. Гребнер.В. Шмидт, а также некоторые историки и представители функциональной социологии. Однако существуют и другие концепции, согласно которым культура вовсе не обязательно достигает интеграции.

Типологии в целом отличаются от классификации двумя при­знаками. Во первых, перечисление в этом виде связей обычно исчерпывает себя. Иначе говоря, в определенном направлении количество признаков культурной системы или каких-то факто­ров оказывается строго определенным. Скажем, М.Вебер пред­лагает типологию управления — традиционный, научный и харизматическийтипы. В данном концептуальном контексте вряд ли можно добавить здесь еще один определитель. Многообразие типов социального управления действительно в известном смысле выглядит самодостаточным.

Во вторых, типология имеет всегда единое базовое основание. Иначе говоря, у признаков должен быть обнаружен единый фундамент. Возьмем, к примеру, типологию различных мировоз­зренческих установок в философии. Все многообразие миро­воззренческих подходов к окружающему миру можно проследить в зависимости от того, какому феномену отдается безусловный приоритет — Богу, природе, социуму, Логосу, человеку. Назовем в этой связи природоцентризм (космоцентризм), теоцентризм, социоцентризм (культуроцентризм), логоцентризм и антропо­центризм.

В известном смысле эта типология может размещать различ­ные мировоззренческие установки по одному основанию: чему отдается безусловный приоритет. Различные философские на­правления рассматривают в качестве высшей ценности Бога. Логоцентрическая картина мира связана с утверждением при оритетаЛогоса. Философы натуралистической ориентации исхо­дят из культа природы, космоса. Социоцентрическая установка в философии устанавливает приоритет социума, культуры. Нако­нец, многие философы оценивают мир через человека, полагая его главной ценностью мироздания.

Что же мешает созданию типологии культур? В первую очередь зыбкость самих культурных характеристик. Не так просто определить, скажем, отличие европейской культуры от восточной, хотя каждому понятно, что такое различие есть. Одни культуры создают «технологию» освоения внешней среды. Это относится, например, к европейской и североамериканской. Другие культу­ры, допустим, индийская, отдают предпочтение «технологии» проникновения во внутренний мир человека. Третьи культуры, скажем, японская, ориентированы на социум. Можно, например, указать на специфику античной культуры, которая не тождест­венна средневековой. Гораздо сложнее эту непохожесть описать путем фиксации четких признаков, выявить ее в ходе теоретичес­кого анализа.

Другая трудность состоит в том, что каждая культура разви­вается так, что многие различия между теми или иными куль­турами могут стираться. Не исключено возникновение каких-то новых культурных образований. Так, согласно концепции К.Вис слера, характерными чертами целостной культуры США являются механические изобретения, всеобщее образование, всеобщее из­бирательное право, национализм, милитаризм. Библия, Святое Воскресение и коммерческий дух. Можно ли эту классификацию считать исчерпывающей? Какие узы связывают эти черты в систему? На эти вопросы Висслер не дает ответов.

Однако разве милитаризм является вечной характеристикой какой-то культуры? Он может утратиться, заместиться пацифиз­мом. Так, сближение восточной культуры Япониис современным индустриальным типом цивилизации породило принципиально новый тип культурного творчества. То же самое относится к куль­турному множеству буддистских общностей в Европе и Америке.

Далее, в каждой культуре существует определенное идейно смысловое ядро. Но оно может вызывать неодинаковые социаль­ные последствия. Вотхарактерная иллюстрация. Буддизм имеет распространение не только в Индии, но и в Тибете. Но в Индии он даже не затронул кастовой системы, против которой был направлен всем своим существом. В Тибете же он полностью перестроил социальную структуру.

Наконец, каждая культура не только сближается с другой культурой. Внутри нее тоже происходят самые неожиданные процессы. В частности, влоне господствующей культуры возни­кают какие-то незаметные, альтернативные элементы, которые затем могут существенно преобразить ее специфику. Локальные зоны культурного творчества в основном русле культуры тоже приводят к многообразию культурных феноменов.

Особенностямитолько географии, экономики и истории трудно объяснить разительные отличия в языке, религии, философии и искусстве, то есть в тех областях, основание которых заложено уже в самой методике. Именно это общее основание создает удивитель­ную цельность национальных культур, наличие довольно пора­жающего сходства между удаленными культурами, а центробеж­ное движение истории (от пранародов к национальным форми­рованиям) — прекрасную мозаичность мировой культуры. Исто­рия дает нам картину, похожую на образ расширяющейся вселен­ной: народы все более и более утверждаются в своих националь­ных началах, все более стремятся к самопознанию и самоутвер­ждению. До периода «интернационального сжатия» еще далеко.