Механизм сублимации

духовных процессах в современном мире. Получается, будто печать, радиовещание, телевидение выступают как инстру­менты «просвещения». Именно так думают те, кто формируе буржуазная массовая культура, ориентируясь на данные о росте тиражей, предполагала, что рядовой читатель, зритель примити­вен, поддается искушению, тянется к развлечению. Однако подразумевалось, что потребитель духовной продукции в меру сознателен, по крайней мере отдает себе отчет в своих поступках.

А тут складывалась совсем иная картина. Оказывается, чита­тель или зритель живет в,мире напряженной психологической мотивации. Он одержим подавленными влечениями, желаниями, стремлениями. Именно эти побуждения, а вовсе не критическое мышление, обусловливают его поступки. Иллюзия сознательнос­ти, якобы присущей личности, мешает понять действительные скрытые импульсы поведения человека. Между тем именно погружение в сферу напряженной психической жизни индивида позволяет раскрыть реальные закономерности восприятия куль­туры. К таким выводам пришел, в частности, видный представи­тель Франкфуртской философской и социологической школы Теодор Адорно (1903 1969).

И Ницше, и Парето отмечали, что массовая культура опери­рует идеологическими фикциями. Последний даже пытался разъяснить, почему человек так охотно приобщается к этим духовным стандартам, — он просто стремится облечь в рассудоч­ную оболочку свои инстинктивные побуждения. Отсюда интен­сивная тяга к общепонятным трафаретам. Основываясь на таком понимании, нельзя последовательно объяснить, почему все таки люди, осознавая убогость массовой культуры, тем не менее «потребляют» ее. Сторонники элитарных концепций выдвигали единственный довод: так поступают массы, заведомо лишенные подлинных духовных запросов. Однако эмпирические исследо­вания, которые проводились на Западе, постоянно обнаруживали странную противоречивость в поведении людей.

Например, в ходе опроса телезрители резко отрицательно отзывались о развлекательных программах, о показе насилия на экране, о принудительной эротизации культуры. Но странное дело: контрольные эксперименты показывали, что именно эти передачи постоянно привлекают внимание аудитории, причем как раз тех слоев населения, которые больше других возмущались ими. Высоко оценивая немногочисленные просветительные цик­лы, зрители, как правило, напротив, пренебрегали ими.

Как объяснить это постоянное раздвоение мотива и поступка, оценки и предпочтения? Некоторые культурологи, например П. Лазарсфельд, ссылались на престижные соображения, на желание многих зрителей скрыть свою духовную непритязательность. Такое объяснение имеет известное основание: в современ­ном обществе господствует престижная символика, статусное потребление. Поэтому многие участники опросов искусственно завышали свои культурные стандарты. Только ли в этом, однако дело? Ведь игра в возвышенные запросы велась зачастую неосоз­нанно, например, в ходе анонимных опросов. Более того, как подсказывали дополнительные исследования, люди даже не замечали своего лицемерия. В своей сознательной жизни они оставались вполне логичными и убежденными противниками псевдокультуры.

У некоторых западных культурологов возникло подозрение: а не воспроизводят ли участники опросов готовые оценки, стереотипы «культурного человека», сложившиеся в современном обществе? Правда, излагая свои культурные пристрастия, читате­ли и зрители обнаруживали вкус, пытались последовательно обосновать свои предпочтения, что в значительной мере проти­воречило представлениям об упрощенности, трафаретности мыш­ления аудитории. Пример стелевизионной серией, рассчитанной на молодоженов, вообще не укладывался в эти социологические версии — ни один человек, заполняя анкету, не заявил бы, что хочет пеленать воображаемого младенца. А между тем такая потребность жила в нем, она была подтверждена популярностью названной серии.

Психоаналитики, пытаясь понять эти процессы, предложили видеть в них действие механизмасублимацич. Под ней понимается переключение психической энергии из одного состояния в другое. Фрейд описал действие данного механизма на примере сексуаль­ности. Известно, что человек может реализовать половое влечение в галлюцинаторной сфере, в области грезы. Это и имел в виду Фрейд, когда описывал феномен сублимации.

Действие механизма сублимации, когда энергия человека переключается в иное русло, так сказать, не по прямому назна­чению, описывал применительно к культуре франкфуртец Теодор Адорно. Например, психологическое напряжение, вызванное неудовлетворенной сексуальностью, может стать побудительным импульсом фантазии, творчества. Потребность в злодеянии, переживаемая неким субъектом, способна получить фиктивное воплощение, если данный индивид приобщится к «кровавому» зрелищу.

Массовая культура широко использует сублимированные аффекты. Например, господин Дюмон, средний буржуа, раз в месяц отправляется в театр. Это мероприятие для него все равн что сон наяву, мечта, компенсирующая неполноценность его существования. Господин Дюмон, домосед, женатый на очень уже немолодой особе, прекрасно знает, что никогда в жизни не окажется на необитаемом острове в обществе очаровательной обнаженной девицы. Это приключение ему предлагает театр.

Т.Адорно обратил внимание еще на один существенно важный факт: массовая культура при всем разнообразии своих сюжетов, тем, приемов тяготеет к двум полюсам. На одном из них изображен галлюцинаторный, благостный мир удачи, гармонии, безоблачного сентиментального счастья, на другом — мир злодей­ства, крови, насилия. С точки зрения психоаналитической мето­дологии разительная противоположность этих сфер и в то же время их близость как раз и обеспечивает необходимый психоло­гический баланс. «Красивая жизнь» нужна рядовому человеку современного общества, чтобы отвлечься от тревожной действи­тельности, ее горестей и потрясений. Но такого переключения психической энергии явно недостаточно. Многие люди мучитель­но переживают накопившееся раздражение, боль, досаду. Массо­вая культура опять таки приходит на выручку. Она предлагает сюжеты расправы, мести, справедливого воздаяния. Итак, меха­низм сублимации, по Адорно, и порождает структуру массовой культуры, ее противоречивый ландшафт.

Эти представления получили свое оформление в обстоятель­ном анализе так называемого «авторитарного человека». Адорно исходит из того, что в современном мире сложился новый тип личности. Особенность его состоит в том, что ему присуща двойственность поведения, неискоренимая разорванность созна­ния. Человек испытывает настроения подавленности, одиноче­ства, у него появляется потребность в грезе. Но взрывная психологическая реакция то и дело превращает этого тихоню в мятежника и психопата. Таким образом, два полюса современной массовой культуры непосредственно порождены природой совре­менного человека, совокупностью присущих ему духовно психо­логических черт.

К тому времени, когда складывалась концепция Адорно, массовая культура и в самом деле демонстрировала разительное сочетание двух фабул — сюжетов удачи, неслыханного возвыше­ния, безоблачного счастья и преследования, преступления, мести. Массовая культура показывала причудливую смесь покорности и фанатизма, доброты и злодейства, всепрощения и садизма.

С одной стороны, выходили так называемые фотороманы, иллюстрированные журналы для домохозяек. Многие солидны издания из номера в номер стали печатать романы приложения которые рассказывали о похождениях светских красавиц, пере­одетых принцев, явившихся, чтобы осчастливить бедную падче­рицу. Скромная девушка из народа выходит замуж за миллионера, жалкий воришка становится всемогущим графом или князем, а совсем простой человек возносится в члены правительства — таковы излюбленные темы этих романов. Сюжеты галлюцинатор­ного счастья приобрели огромный тираж.

Вместе с тем, как бы эксплуатируя иные психологические механизмы, солидные издания печатали уголовную хронику, истории с преступлениями, насилием, описаниями пороков. Многие журналы специализировались на произведениях поли­цейского жанра. Выпускались серии и детективные новеллы, в которых повествовалось о кровавых событиях, изобличались бандиты и растлители, прославлялись ловкие мстители.

Итак, психический мир человека обладает способностью менять свое состояние. Если бы психика человека не располагала таким адаптационным механизмом, она просто не выдержала бы огромной нагрузки. Однако когда психическое напряжение достигает пика, психика может переключать свою энергию в иное русло. Так проявляет свое действие механизм сублимации, поз­воляющий справиться, например, с кризисной ситуацией, переклю­чить психику на иной «канал». Многие революционеры, находясь в тюрьме, оторванные от активной деятельности, обращались к творческой работе. Так родились, скажем, «Тюремные тетради» Антонио Грамши. Отечественный ученый Н.И. Вавилов, упрятан­ный в тюрьму в годы сталинщины, читал своим сокамерникам лекции по научным проблемам биологии и генетики.

Известен пример, когда один архитектор построил в горняц­ком городке Дом культуры для шахтеров. Чего хочет прославлен­ный угольщик после трудовой смены? Он хочет оказаться в родной атмосфере. Вот почему Дом культуры напоминал шахту. И уже свисали с потолков шахтерские лампочки, маячил на стене отбойный молоток… Все бы хорошо, но почему-то рабочие не торопились в этот родной Дом культуры…

История отечественного телевидения содержит пример, кото­рый, думаю, заслуживает того, чтобы его занесли в хрестоматию по массовой коммуникации. В середине 60-х годов отечественное телевидение, которое имелотогдатри канала, получило еще один. Это означало, что можно создать еще одну, четвертую телевизи­онную программу. Встал вопрос о ее профиле. Велись дискуссии о том, на основе какой концепции определить облик этой

программы. Одни предлагали сделать ее многонациональной, другие — спортивной, третьи — развлекательной…

Свою программную концепцию сформулировали и жур­налисты, получившие работу в штате четвертой телевизионной программы. Они решили сделать программу элитарной. В эти годы в нашей стране появились многочисленные исследова­ния, которые третировали телевидение как массовое зрелище, обесценивающее высокие образцы художественной продук­ции. Создавая свою программную концепцию, работники четвертой программы исходили именно из этой посылки. Они предлагали сделать хотя бы одну программу средоточием высокой культуры, рассчитанной на высокообразованных зрителей. Предполагалось, что люди, занимающиеся напря­женным интеллектуальным трудом, захотят, чтобы с экрана звучала классическая музыка,философские и искусствовед­ческие материалы, художественные трактаты. Мы видели на экране профессора Московской консерватории Веру Горно­стаеву, которая рассказывала зрителям о гармоничных изысках в симфониях Малера, слушали лекцию об итальянском театре дель арте, так, словно оказались в ГИТИСе…

Формулируя свою концепцию, работники четвертой телеви­зионной программы не проявили интереса к психологическим закономерностям телевизионного зрелища. В частности, не учли того факта, что образованный человек отличается от менее образованного не только своими запросами, но также избиратель­ным отношением к каналам информации. Неграмотный человек может воспринимать радио как единственный источник инфор­мации. Напротив, культурный человек знает и о других каналах получения информации. Любитель музыки обращается к музы­коведческим трудам, специалист по театру — к монографии Бояджиева, он интересуется театральными премьерами, кино­просмотрами, выставками. В телевидении же такой человек ищет то, чего нет в других каналах информации, — зрелища, развлече­ния, сублимационного эффекта.

Четвертая программа Центрального телевидения вышла в эфир в октябре 1967 г. Она принципиально отличалась от первой и второй по верстке и структуре, по содержанию и тактике, по формам подачи материала. Хотя адресность программы никем официально не была определена, однако при знакомстве с документами, в которых получила свое оформление идея новой программы, видно, что она была рассчитана на подготовленного зрителя.

Вот как определяли ее творцы программы: «Развивая культур­но просветительские традиции первой и второй программ, эта «телевизионная академия науки и техники, культуры и искусства» ставит своей целью широкую пропаганду научно технических знаний и культурно художественных ценностей, необходимых для воспитания широко образованной, гармонично развитой личности. Ввести зрителя в сокровищницу общественной мысли, в беспредельный мир научного поиска, познакомить с диалекти­кой природы и диалектикой общественных процессов, показать выдающиеся памятники материальной культуры и художествен­ного творчества всех времен и народов, научить творить жизнь «по законам красоты» — такая необъятная, но увлекательная задача четвертой программы».

Однако социологические опросы, проведенные научной службой Гостелерадио, показали, что стремление редакции ориентировать­ся на самые образованные слои населения не оправдало себя. Программа стала пользоваться немалой популярностью, но не среди интеллигенции, а среди людей, имеющих средний образо­вательный ценз. Дело в том, что самые образованные зрители не стремились приобщиться к Канту или Бетховену с помощью экрана. Они пользовались другими источниками, и телевидение им было нужно совсем в ином качестве.

Этот эксперимент показывает, что механизм сублимации существенно влияет на избирательность программ, на восприятие передач. Зрители не могут пребывать постоянно в ситуации предельного интеллектуального напряжения. Поэтому даже са­мые образованные, отличающиеся высоким уровнем запросов, порой ищут переключения психической энергии, разрядки. Это и необходимо учитывать при определении программной политики.