Еженедельная проверка

 

Ровно в два часа класс был в сборе, и мисс Хани проверила, на месте ли кувшин с водой и стакан. Затем она прошла к последней парте, и все замерли в ожидании. Внезапно в классе появилась гигантская фигура директрисы. Она вышагивала в своей подпоясанной ремнём куртке и зелёных бриджах.

– Здравствуйте, дети! – гаркнула она.

– Здравствуйте, мисс Транчбул! – хором прощебетали дети.

Транчбул встала лицом к классу и, заняв боевую стойку – расставив ноги и уперев руки в бёдра, – в упор разглядывала мальчиков и девочек, нервно ёрзавших на стульях.

– Не очень-то приятное зрелище, – сказала она с таким отвращением, будто увидела, как собака гадит прямо посреди комнаты. – Сборище мерзких бородавок.

Всем хватило ума промолчать.

– Меня тошнит, – продолжала она, – от одной только мысли, что мне придётся возиться с такими сопляками, как вы, целых шесть лет. Чтобы не чокнуться с вами, мне, понятно, придётся исключить кое-кого из школы как можно скорее. – Она несколько раз фыркнула. Это был весьма необычный звук. Похожее фырканье можно услышать, если пройтись по конюшне, когда лошадям дают корм. – Я полагаю, – продолжила она, – что ваши мамочки и папочки считают вас самыми распрекрасными на свете. Я же скажу вам, что всё совсем наоборот, и лучше уж вам поверить мне. Встать! – рявкнула она.

Все вскочили на ноги.

– Теперь вытяните руки вперёд. Когда я буду проходить мимо, вы должны повернуть руки ладонями вверх, чтобы я могла проверить, чистые ли они у вас.

Транчбул стала медленно вышагивать между партами. Всё было хорошо, пока она не дошла до маленького мальчика во втором ряду.

– Как тебя зовут? – гаркнула Транчбул.

– Найджел, – ответил мальчик.

– Найджел? А фамилия?

– Найджел Хикс, – сказал мальчик.

– Найджел Хикс? И это всё? – проревела она так, что мальчуган чуть не вылетел в окно.

– Всё, – ответил он. – Если вы, конечно, не хотите узнать имя моего отца.

Это был храбрый мальчуган, и было видно, что он изо всех сил пытается скрыть свой страх перед этой Горгоной, нависшей над ним, словно гора.

– Мне нет дела до имени твоего отца, червяк, – ответила Горгона. – А как меня зовут, ты знаешь?

– Мисс Транчбул, – ответил Найджел.

– Тогда обращайся ко мне, как положено! Давай попробуем ещё раз! Как тебя зовут?

– Найджел Хикс, мисс Транчбул.

– Вот так-то лучше, – сказала директриса. – Найджел, у тебя грязные руки. Когда ты мыл их в последний раз?

– Дайте подумать, – ответил Найджел. – Сразу и не вспомнить. Может, вчера, а может, позавчера.

Транчбул раздулась так, как будто её накачали велосипедным насосом.

– Я так и знала! – взревела она. – Я сразу поняла, как только тебя увидела, что ты просто грязная свинья. Кем работает твой отец? Мусорщиком?

– Он врач, – сказал Найджел, – и очень хороший врач. Он говорит, что на людях и так полно микробов, поэтому небольшое количество грязи на коже ещё никому не повредило.

– Я рада, что он не мой врач, – сказала Транчбул. – Могу ли я спросить, почему у тебя на рубашке варёная фасолина?

– Нам на ланч давали фасоль, мисс Транчбул.

– А ты всегда роняешь еду на рубашку, Найджел? Тебя этому научил твой отец – знаменитый доктор? – спросила Транчбул.

– Фасоль очень трудно есть, она всё время сваливается с вилки, мисс Транчбул.

– Ты мерзкий мальчишка! – взревела Транчбул. – Ты разносчик инфекции! Я больше не хочу видеть тебя сегодня! Марш в угол! Будешь стоять на одной ноге лицом к стене!

– Но, мисс Транчбул…

– Не смей спорить со мной, мальчишка, или будешь стоять на голове! Делай, что говорят!

Найджел повиновался.

– Стой там! А я проверю, выучил ли ты хоть что-нибудь за эту неделю. И не поворачивайся, когда будешь отвечать. Не желаю видеть твою немытую рожу. А теперь произнеси по буквам слово «писать».

Найджел оказался необыкновенно способным ребёнком, да и его мама занималась с ним дома, чтобы он хорошо усвоил, как произносить слова по буквам, и научился читать.

Найджел ответил всё правильно, чем очень удивил Транчбул. Она думала, что дала ему сложное задание, с которым он наверняка не справится, поэтому его ответ без единой ошибки вызвал у неё глухое раздражение.

Найджел, стоя в углу и балансируя на одной ноге, сказал:

– Вчера мисс Хани научила нас произносить по буквам очень длинное слово.

– И что же это за слово? – приторно-сладким голосом спросила Транчбул.

Чем слаще становился её голос, тем большая опасность подстерегала их, но Найджел этого не знал.

– «Достопримечательность», – сказал Найджел. – Теперь все в классе могут произнести это слово по буквам без ошибок.

– Что за чушь! – заявила Транчбул. – Вам не следовало учиться произносить такие длинные слова, пока вам не исполнилось девять лет. И не пытайся убедить меня, что каждый в вашем классе может правильно произнести это слово. Ты мне лжёшь, Найджел.

– Сами спросите, – сказал Найджел, ужасно рискуя. – Любого спросите, кто вам понравится.

Транчбул злобно оглядела класс.

– Ты! – ткнула она в маленькую девочку по имени Пруденс. – Произнеси по буквам слово «достопримечательность».

К её удивлению, девочка с лёгкостью выполнила задание, ни разу не запнувшись.

Транчбул, естественно, была поражена.

– Хм! – фыркнула она. – Полагаю, мисс Хани потратила целый урок, чтобы научить вас произносить одно-единственное слово. Не так ли?

– Нет, что вы! – сказал Найджел. – Мисс Хани научила нас этому за три минуты, и мы уже не забудем. Мисс Хани может научить произносить любое слово всего за три минуты.

– И что же это за метод такой волшебный, мисс Хани? – поинтересовалась Транчбул.

– Я вам сейчас покажу, – храбро сказал Найджел, спеша на помощь учительнице. – Можно мне встать на обе ноги и повернуться?

– Стой, как стоишь! – гаркнула директриса. – И давай живей!

– Ладно, – сказал Найджел, раскачиваясь из стороны в сторону на одной ноге. – Мисс Хани научила нас песенке, которая помогает запоминать слова. Хотите, спою вам песенку про слово «достопримечательность»?

– Сгораю от нетерпения услышать её, – произнесла Транчбул с сарказмом.

– Вот она, – сказал Найджел и запел:

 

Миссис ДО

Миссис СТО

Миссис ПРИ

Миссис МЕЧА

Миссис ТЕЛЬ

Миссис НОСТЬ

Вместе – ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЬ.

 

– Ну надо же! – ухмыльнулась мисс Транчбул. – Вот что я вам скажу, мисс Хани. Раз уж вы взялись учить детей произносить слова по буквам, забудьте про всякие там стихи. Чтобы впредь этого не было!

– Но так намного легче и быстрее учить слова, – едва слышно сказала мисс Хани.

– Не спорьте со мной, мисс Хани! – рявкнула директриса. – Делайте, что вам говорят! А теперь проверим таблицу умножения и посмотрим, научила ли вас мисс Хани арифметике.

Транчбул зашагала к доске, оставляя за собой какой-то зловещий дух.

– Ты! – Она ткнула пальцем в мальчика по имени Руперт, который сидел в переднем ряду. – Сколько будет дважды семь?

– Шестнадцать, – не подумав, ляпнул Руперт.

Транчбул громко засопела и медленно, мягко ступая, направилась в его сторону, словно тигр, подкрадывающийся к оленёнку. Руперт, почувствовав опасность, попытался исправиться.

– Восемнадцать! – прокричал он. – Дважды семь – восемнадцать! Не шестнадцать!

– Ах ты, безмозглый слизняк! – взревела Транчбул. – Пустоголовый хомяк! Тупица!

Встав позади Руперта, она вдруг протянула свою огромную ручищу размером с теннисную ракетку и, сжав гигантский кулак, схватила мальчика за волосы.

У Руперта были длинные золотистые волосы. Его мама решила, что, если их отрастить немного длиннее, они будут выглядеть более эффектно.

Однако Транчбул терпеть не могла длинные волосы у мальчиков и косички и хвостики у девочек и была намерена продемонстрировать это. Продолжая сжимать золотистые вихры Руперта в кулаке, она одним рывком выхватила маленького, беззащитного мальчика из-за парты и держала его на вытянутой руке.

Руперт заорал не своим голосом. Он извивался, брыкался, дрыгал ногами и визжал, как поросёнок, пытаясь вырваться, а Транчбул бушевала:

– Дважды семь будет четырнадцать! Дважды семь будет четырнадцать! Я не отпущу тебя, пока не повторишь!

– Мисс Транчбул, пожалуйста, отпустите его! – раздался крик мисс Хани. – Вы делаете ему больно! Вы вырвете ему волосы!

– Непременно, если он не перестанет вертеться! – запыхтела Транчбул. – Успокойся ты, жалкий червяк!

Зрелище было не для слабонервных: огромная директриса держит за волосы маленького мальчика, а он, пронзительно крича, корчась и извиваясь, болтается высоко в воздухе и вращается, словно перекрученная верёвка.

– Повтори! – вопила Транчбул. – Повтори: дважды семь – четырнадцать! Живее, а не то я так дёрну тебя за волосы, что вырву их с корнем и набью ими подушку! Ну же, говори! Дважды семь – четырнадцать. Тогда я отпущу тебя.

– Д-дважды с-семь – ч-ч-четырнадцать! – прохрипел Руперт, после чего Транчбул, верная своему слову, разжала кулак, и мальчик, проделав длинный путь, шлёпнулся на пол и отскочил от него, точно футбольный мяч.

– Встань и прекрати хныкать! – рявкнула Транчбул.

Руперт поднялся и направился к своей парте, потирая голову обеими руками.

Дети сидели как загипнотизированные. Ничего подобного они никогда раньше не видели. Это было великолепное представление. Лучше, чем пантомима, с одной лишь разницей: в классе перед ними стояла ужасная живая бомба, которая в любой момент могла взорваться и разнести всех в клочья.

Глаза детей были прикованы к директрисе.

– Терпеть не могу маленьких, – изрекла Транчбул. – Маленькие не должны попадаться никому на глаза. Их нужно держать в коробках, как пуговицы или шпильки. И я никак не могу понять, почему это дети так долго не становятся взрослыми. Думаю, они делают это нарочно.

Тут в переднем ряду подал голос ещё один смельчак:

– Но ведь вы сами тоже когда-то были маленькой, мисс Транчбул?

– Я никогда не была маленькой! – огрызнулась она. – Я всегда была большой и не понимаю, почему другие не могут быть такими же.

– Но вы тоже были ребёнком, – сказал мальчик.

– Я? Ребёнком? – закричала Транчбул. – Да как ты смеешь говорить такое? Что за дерзость! Какая неслыханная наглость! Как тебя звать? И встань, когда разговариваешь со мной!

Мальчик встал.

– Меня зовут Эрик Инк, мисс Транчбул, – сказал он.

– Эрик… как?

– Инк, – повторил мальчик.

– Не валяй дурака, мальчик. Нет такой фамилии и быть не может.

– А вы загляните в телефонную книгу, мисс Транчбул, и найдёте там моего отца под фамилией Инк.

– Ладно, – сказала Транчбул, – можешь оставаться Инком, молодой человек, только вот что я тебе скажу: будешь умничать, я сотру тебя в порошок. А теперь слово «кроссворд».

– Я не понял, что вы сказали? – спросил Эрик.

– Произнеси по буквам слово «кроссворд», идиот!

– К… р… а… – быстро начал Эрик.

Наступила зловещая тишина.

– Я даю тебе ещё одну попытку.

– А!.. Я понял, – произнёс Эрик. – Там после «р» должна быть буква «о». Это легко.

Двумя огромными шагами Транчбул приблизилась к Эрику и встала у него за спиной, как могильное изваяние. Обернувшись, беззащитный ребёнок испуганно посмотрел на чудовище.

– Я правильно ответил? – нервно прошептал Эрик.

– Нет, неправильно! – гаркнула Транчбул. – Мне почему-то кажется, что ты, ядовитый прыщ, всегда и всё делаешь неправильно. Ты неправильно сидишь! Ты неправильно говоришь. Ты неправильно выглядишь! Да ты весь какой-то неправильный! Я даю тебе ещё один шанс исправиться. Произнеси по буквам слово «кроссворд».

Эрик медленно, нерешительно начал:

– К… р… о… с… ф…

Тут Транчбул обеими руками схватила мальчика за уши и сжала их большим и указательным пальцами.

– Ай! – закричал Эрик. – Мне же больно!

– Я ещё и не начинала, – бодро сказала Транчбул и, крепко схватив его за уши, подняла под самый потолок.

Эрик так же, как и Руперт, заголосил во всё горло.

– Мисс Транчбул! Пожалуйста, отпустите его! – снова вмешалась мисс Хани. – Вы оторвёте ему уши!

– Ничего им не сделается! – ответила та. – Уж поверьте моему опыту, мисс Хани, у маленьких мальчиков уши накрепко приделаны к голове.

– Отпустите его, мисс Транчбул, пожалуйста, – умоляла мисс Хани. – Вы делаете ему больно. Вы ведь в самом деле оторвёте ему уши.

– Да никуда его уши не денутся! – закричала Транчбул. – Они прекрасно растягиваются – смотрите сами, – но, уверяю вас, ещё никогда не отрывались.

Эрик завопил ещё громче и к тому же начал дрыгать ногами.

Матильда ещё никогда ни видела, чтобы мальчика или вообще кого-нибудь поднимали за уши. Как и мисс Хани, она была уверена, что уши могут оторваться.

А Транчбул кричала:

– Слово «кроссворд» произносится так: «к_р_о_с_с_в_о_р_д». А ну повтори, прыщ несчастный!

Эрик не стал тянуть. Наученный горьким опытом Руперта, он понял: чем быстрей ответишь, тем быстрей отпустят.

– «КРОССВОРД»! – пронзительно крикнул он.

Продолжая держать мальчика за уши, Транчбул опустила его на стул и зашагала прочь от его парты, отряхивая на ходу руки, словно ей пришлось делать грязную работу.

– Вот как нужно их учить, мисс Хани, – сказала она. – Уж я-то знаю, что слов они не понимают. Им надо вдалбливать. Чтобы заставить их что-нибудь запомнить, их нужно покрутить-повертеть. От этого они лучше соображают.

– Вы всё время мучаете их, – громко сказала мисс Хани.

– И что из этого? – ухмыльнулась директриса. – Зато у этого Эрика уши слегка вытянулись и стали больше, чем две минуты назад. Что в этом плохого, мисс Хани?

– Но, мисс Транчбул…

– Помолчите, мисс Хани. Кстати, вы сами от них недалеко ушли. И если вы не можете с ними сладить, может, вам стоит поискать работу в другом месте? Например, в частной школе для мерзкого отродья богатеньких папочек. Если бы вы проработали в школе столько же, сколько я, то понимали бы, что с детьми нельзя быть добрым. Вы бы лучше почитали «Николаса Никлби» мистера Диккенса, мисс Хани. Прочитайте о замечательном мистере Вэкфорде Сквирзе, об этом достойном директоре школы «Дотибойз-холл». Уж он-то умел справляться с этими бестиями! И знал толк в розгах! После порки на их спинах можно было жарить яичницу с беконом – такие они были горячие. Отличная книга! Но я сомневаюсь, что кто-нибудь из этой слабоумной компании когда-нибудь сможет её прочитать, потому что, глядя на них, не верится, что они вообще научатся читать.

– Я читала, – тихо сказала Матильда.

Транчбул вскинула голову и внимательно посмотрела на маленькую девочку с тёмными волосами и выразительными карими глазами, сидевшую во втором ряду.

– Что ты сказала? – резко переспросила Транчбул.

– Я сказала, что я читала её, мисс Транчбул.

– Читала что?

– «Николаса Никлби», мисс Транчбул.

– Да ты врёшь мне, милочка, – рявкнула Транчбул, свирепо посмотрев на Матильду. – Я сомневаюсь, что хоть один ребёнок в этой школе читал эту книгу, и вот, извольте, какой-то головастик из младшего класса так нагло мне врёт. Ты что, принимаешь меня за идиотку, деточка?

– Ну… – начала Матильда и замолчала. Ей очень хотелось сказать: «Я просто потешаюсь над вами», – но это было бы равносильно самоубийству. – Ну… – снова проговорила она, всё ещё колеблясь сказать «нет».

Транчбул поняла, что ребёнок задумался, а этого она не любила.

– Встать, когда разговариваешь со мной! Как тебя зовут?

Матильда встала и сказала:

– Меня зовут Матильда Вормвуд, мисс Транчбул.

– Вормвуд? Вот как! В таком случае ты дочь владельца «Вормвуд Моторс»?

– Да, мисс Транчбул.

– Он мошенник! – заорала Транчбул. – Неделю назад он продал мне подержанную машину, сказал, что она почти новая. Тогда он показался мне славным малым. А сегодня утром, когда я ехала в ней, у неё вдруг вывалился мотор. Он, оказывается, был набит опилками. Этот человек – вор и мошенник. Я из него отбивную сделаю! Вот увидишь!

– Он умело ведёт свой бизнес, – ответила Матильда.

– Меня не проведёшь! – крикнула Транчбул. – Мисс Хани говорила, что ты тоже не в меру умная. Так вот учти, я не люблю умников. Они все мошенники, и ты наверняка такая же. Прежде чем я разочаровалась в твоём отце, он рассказал мне парочку ужасных историй о том, как ты ведёшь себя дома. Так вот запомни, в школе у тебя такие номера не пройдут, юная леди. Отныне я глаз с тебя не спущу. Сядь и веди себя тихо.