Третье чудо

 

Следующий день был четверг, и все ученики мисс Хани прекрасно знали, что по четвергам после ланча урок в их классе ведёт директриса. Утром мисс Хани обратилась к ученикам:

– В прошлый раз, когда мисс Транчбул вела урок, кое-кому из вас досталось. Поэтому сегодня давайте постараемся быть особенно внимательными и благоразумными. Как твои уши, Эрик?

– Она их вытянула, – ответил мальчик. – Моя мама уверена, что они стали больше, чем раньше.

– А ты как, Руперт? – спросила мисс Хани. – Рада видеть, что твои волосы в целости и сохранности.

– У меня потом дико болела голова, – сказал Руперт.

– А ты, Найджел, – сказала мисс Хани, – пожалуйста, постарайся в этот раз не задирать директрису. Ты достаточно надерзил ей на прошлой неделе.

– Я её ненавижу, – заявил Найджел.

– Только постарайся не показывать этого, – посоветовала мисс Хани. – Тебе же будет хуже. Она очень сильная женщина, у неё мускулы, как стальные канаты.

– Был бы я взрослым, – сказал Найджел, – я бы ей показал!

– Сомневаюсь, – сказала мисс Хани, – пока это никому не удавалось.

– А что она будет спрашивать в этот раз? – поинтересовалась маленькая девочка.

– Думаю, таблицу умножения на три, – сказала мисс Хани. – Как раз то, что вы должны были выучить за прошедшую неделю. Уверена, что вы все её знаете.

Наступило время ланча.

Из столовой все сразу же вернулись в класс. Мисс Хани, как и в прошлый раз, заняла место у последней парты. Все сидели молча и ждали. Мисс Транчбул ворвалась в класс подобно злому року и огромными шагами сразу же направилась к кувшину с водой. Подняв его за ручку, она заглянула внутрь.

– Я рада, что на этот раз в моём кувшине не оказалось никаких скользких тварей, – сказала она. – Если бы там обнаружилась какая-нибудь гадость, то с каждым из вас произошло бы что-нибудь весьма неприятное. Это касается и вас, мисс Хани.

Класс напряжённо молчал. Все уже достаточно изучили повадки этой тигрицы, и никто не хотел испытывать судьбу.

– Отлично, – пробасила Транчбул. – Посмотрим, как вы усвоили таблицу умножения на три или, иными словами, проверим, насколько плохо мисс Хани вас научила.

Транчбул стояла перед учениками, широко расставив ноги и уперев руки в бока, и сердито смотрела на мисс Хани, молча стоявшую в противоположном конце класса.

Матильда, неподвижно сидевшая на своём месте во втором ряду, терпеливо ждала.

– Ты! – крикнула Транчбул, ткнув пальцем размером со скалку в мальчика по имени Уилфред.

Он сидел справа в переднем ряду.

Уилфред встал.

– Отвечай таблицу умножения на три наоборот, – рявкнула Транчбул.

– Н-н-наоборот? – заикаясь, спросил Уилфред. – Но мы не учили её наоборот.

– Вот как! – торжествующе вскрикнула Транчбул. – Она вас ничему не научила. Мисс Хани, почему вы ничему их не научили за целую неделю?

– Это неправда, мисс Транчбул, – ответила мисс Хани. – Они все умеют умножать на три, но я не вижу никакого смысла в том, чтобы учить таблицу наоборот. Всё в жизни движется вперёд. Если я рискну попросить вас произнести по буквам слово «плохо» наоборот, то я очень сомневаюсь, что вы сумеете это сделать.

– Не дерзите мне, мисс Хани, – огрызнулась Транчбул и снова переключилась на бедного Уилфреда. – Итак, – сказала она, – реши-ка задачу. У меня есть семь яблок, семь апельсинов и семь бананов. Сколько всего у меня фруктов? Быстро! Отвечай!

– Это же задача на сложение! – воскликнул Уилфред. – Это не умножение на три.

– Кретин! – заорала Транчбул. – Гнойная болячка! Вшивая поганка! У тебя три разных вида фруктов по семь штук каждого. Трижды семь будет двадцать один. Неужели не ясно, ты, тупая вонючка! Ладно, дам тебе ещё один шанс. У меня есть восемь кокосовых орехов, восемь грецких и восемь ореховых болванов вроде тебя. Сколько всего орехов? Быстро отвечай!

Бедный Уилфред совсем растерялся.

– Стойте! – закричал он. – Подождите! Я успел сложить только кокосовые и грецкие орехи… – Он стал считать на пальцах.

– Ты, лопнувший волдырь! – взвилась Транчбул. – Мерзкая козявка! Это не сложение, это умножение. Ответ будет – трижды восемь. Или восемью три. А ну, быстро отвечай, какая разница между трижды восемь и восемью три, поганый червяк! Отвечай!

Но Уилфред от страха потерял дар речи.

Одним махом оказавшись у него за спиной, Транчбул сделала какую-то немыслимую подсечку то ли из дзюдо, то ли из карате, и несчастный Уилфред подскочил как на батуте. Не успел он сделать полный кувырок, как директриса схватила его за лодыжку, и он повис вверх ногами у неё в руке, как ощипанный цыплёнок в витрине магазина.

– Трижды восемь, – кричала Транчбул, раскачивая Уилфреда из стороны в сторону, – это то же самое, что и восемью три, то есть двадцать четыре! Повтори!

В этот самый момент Найджел, сидевший в другом конце класса, вскочил на ноги и завопил, возбуждённо показывая на доску:

– Мел! Мел! Посмотрите на мел! Он сам пишет! Крик Найджела был таким пронзительным, что все, включая Транчбул, уставились на доску И действительно, новенький мелок застыл в воздухе около доски.

– Он что-то пишет! – кричал Найджел. – Мел что-то пишет!

И правда, на доске появилась надпись:

 

Агата

 

– Что за чёрт! – выругалась Транчбул. – Она была потрясена тем, что чья-то невидимая рука написала её имя. От неожиданности она уронила Уилфреда на пол. – Кто это? Кто это пишет? – вопила Транчбул.

Мел продолжал писать:

 

Агата, это Магнус.

Это Магнус.

 

Все в классе услышали, как из горла Транчбул вырвался хрип.

– Нет, нет! Этого не может быть! – вскричала она. – Это не может быть Магнус!

 

Это Магнус.

Тебе лучше

Поверить в это.

 

Мисс Хани стояла в конце класса и не отрываясь, в упор, смотрела на Матильду. Та сидела за партой, держа спину очень прямо, высоко вскинув голову, губы крепко сжаты, а глаза светятся, как две звёздочки.

Тем временем мелок написал:

 

Агата, верни дом

моей Дженни.

 

Теперь все почему-то смотрели на Транчбул. Лицо её побелело как снег, она с трудом дышала и хватала ртом воздух, как выброшенная из воды рыба.

 

Верни моей Дженни

её жалованье.

Верни ей дом

и убирайся отсюда.

Если ты этого не сделаешь,

я приду и расправлюсь с тобой.

Я расправлюсь с тобой так же,

как ты расправилась со мной.

 

Я слежу за тобой.

 

Мел перестал писать. Провисев в воздухе несколько мгновений, он шлёпнулся на пол, расколовшись пополам.

Уилфред, успевший за это время занять своё место в переднем ряду, крикнул:

– Мисс Транчбул упала! Мисс Транчбул на полу!

Это была самая настоящая сенсация! Дети повскакивали со своих мест, чтобы лучше видеть. И правда, на полу лежала растянувшаяся в полный рост гигантская туша директрисы.

Мисс Хани подбежала к Транчбул и опустилась на колени рядом с поверженным гигантом.

– Она в обмороке! – воскликнула мисс Хани. – Она потеряла сознание. Быстро позовите медсестру!

Трое ребят выбежали из класса.

Найджел, всегда готовый действовать, схватил кувшин с водой.

– Мой отец говорит, что холодная вода – лучшее средство при обмороках, – сказал он и вылил воду на голову Транчбул.

Никто не возражал, даже мисс Хани.

Матильда же неподвижно сидела за своей партой. Она ликовала. Она чувствовала, что прикоснулась к чему-то неземному, нереальному, что так же недосягаемо, как самая далёкая звезда.

Она испытала необыкновенное ощущение, будто в голову ей ударила тёплая волна, в глазах вспыхнуло и стало обжигающе-горячо, горячее, чем прежде, а затем мел поднялся и стал писать на доске. Казалось, чем больше усилий она прикладывает, тем легче у неё получается.

Медсестра ворвалась в класс в сопровождении пятерых учителей – трёх женщин и двоих мужчин.

– Господи, наконец-то её уложили! – воскликнул один из мужчин. – Мои поздравления, мисс Хани.

– Кто вылил на неё воду? – спросила медсестра.

– Я, – гордо ответил Найджел.

– Молодец! – похвалил его второй учитель. – Может, повторим?

– Хватит, – сказала медсестра. – Давайте просто отнесём её в комнату для больных.

Общими усилиями они подняли огромное тело директрисы и вынесли его из класса.

Мисс Хани обратилась к детям:

– Думаю, вам лучше пойти во двор и проветриться до следующего урока.

Затем она подошла к доске и стёрла всё, что написал мелок.

Дети гуськом стали выходить из класса. Матильда шла вместе со всеми, но, проходя мимо мисс Хани, остановилась, и её сияющие глаза встретились с глазами учительницы. Мисс Хани бросилась к девочке и, крепко прижав её к себе, обняла и поцеловала.