Приветствие старого друга

Дорогой Авенир! Редактор журнала “Категории” Балашов Лев Евдокимович предоставил мне возможность обратиться к тебе на страницах журнала с дружеским словом в связи с твоим 70-летием. Что я могу сказать? Увы — поток времени безжалостно неумолим. И если нужно указать на нечто независимое от нашей воли, то нет более убедительной категории, чем время. И все же, в потоке жизни мы остаемся людьми в той мере, в какой стремимся приобрести и сохранить подлинные ценности. Важнейшая из них — дружба. Что бы ни происходило с нами и что бы ни случалось вокруг нас, как бы ни разводило нас не только время, но и пространство, да и непредвиденные независимые от нас политические страсти, мы неизменно сохраняем нашу веру друг в друга. Я многое воспринял от тебя — порою невольно заряжаясь твоей энергией, удивляясь неутомимости в теоретических поисках, наблюдая широту твоих интересов. Многое хотелось бы вспомнить. Я могу здесь, поздравляя тебя, лишь упомянуть один эпизод из давнего прошлого, который, быть может, будет интересен не только нам, но и читателям журнала. В этом кусочке нашей жизни — время, в котором мы жили, и твое незримое влияние на него.

Вспоминаю 1953-й год. Где-то осенью в твой приезд из Иваново мы обсуждали возможность реабилитации кибернетики. Ты развивал свою интерпретацию этой теории, которая тогда еще представлялась в официальной трактовке как лженаука. Провозглашать такую трактовку кибернетики было своеобразным штампом, свидетельством на верность господствующей идеологии. Но ты всегда, как я тебя знаю, стремился самостоятельно понять научные идеи, ориентируясь на их содержание, а не на те или иные идеологические оценки. А содержание нового тогда научного направления — кибернетики — явно указывало на весьма существенные в научном отношении и перспективные идеи. Стремление обращаться к содержанию научных или философских идей, а не к их идеологическим оценкам было для тебя естественно как дыхание, как нечто само собою разумеющееся. И эта твоя особенность привлекала и, я думаю, благотворно воздействовала на твоих многочисленных учеников и на тех, кто сам был способен воспринять и оценить независимость мысли и поступков. Тут действует неустранимая предрасположенность. По молодости лет мы не умели ощутить реальную опасность независимой мысли. Но старшее поколение лучше нас понимало и со всей полнотой ощущало страх при мысли о возможном отклонении от заданных идеологических стереотипов. И даже тот, кто понимал нелепость идеологических штампов, предпочитал молчать. А иные и верили этим штампам.

Наши обсуждения продолжались и в начале 1954 г. в твои частые тогда приезды в Москву. В то время я был назначен консультантом-философом от Института философии в методологическом семинаре Энергетического института Академии Наук, где директором был акад. Г.М. Кржижановский и, по статусу, он же был и руководителем этого семинара. Заседания семинара стенографировались. По каждой теме проводилось два заседания — на первом говорил докладчик, задавались вопросы докладчику и заслушивались ответы. Второе заседание назначалось спустя месяц или два после того, как слушатели, ознакомившись со стенограммой первого заседания, были готовы к выступлениям. У меня сохранилась стенограмма двух, как я теперь понимаю, исторически значимых заседаний семинара Кржижановского. На первом заседании, которое состоялось 24 июня 1954 г., слушался доклад А.А. Ляпунова, названный им “Об использовании математических машин в логических целях”. Наивно надеясь получить авторитетное мнение известного математика, я задал ему вопрос: какое отношение к кибернетике имеют идеи прослушанного нами доклада (в докладе слово “кибернетика” полностью отсутствовало). К моему удивлению А.А. Ляпунов резко ответил: все сказанное им не имеет никакого отношения к этой лженауке. Я был смущен, так как прослушанный мною доклад явно содержал идеи новой тогда науки — кибернетики. Ведь кибернетика, как я усвоил из наших с тобой домашних разговоров, стремится исследовать общие закономерности, свойственные, как в данном случае, вычислительным машинам и логическому мышлению человека. Только теперь я осознаю, что называя кибернетику лженаукой, докладчик отвечал не мне, а пославшим меня к ним руководителям Института философии.

Второе заседание семинара с обсуждением доклада А.А. Ляпунова состоялось на этот раз спустя более четырех месяцев — 18 ноября того же 1954 г. За это время происходили сложные процессы — оттепель, перестройка общественного сознания. За несколько дней перед вторым заседанием меня пригласили на бюро семинара — человека четыре (кроме руководителя семинара и меня, по-видимому, еще парторг Института и, кто-то из дирекции — имена их я не запомнил, стенограммы тут не велось). Помню только, что вел разговор Кржижановский. Теперь я понимаю, что руководители семинара уже были готовы публично пересмотреть отношение к кибернетике и на всякий случай пригласили меня, чтобы узнать мнение философа — не столько мое, сколько в моем лице настроение философского клана. А я никого не спрашивая высказал им свое положительное отношение к кибернетике в духе наших с тобой разговоров об этом предмете. Я уже тогда принял твою оценку кибернетики. На втором заседании при обсуждении доклада 18 ноября уже все выступающие говорили о кибернетике. Мнения разделились — многие продолжали поносить эту “буржуазную лженауку”. А ведь там, кроме меня, из философов не было никого. Это был семинар ученых специалистов — математиков, физиков и, наверное, инженеров-энергетиков. К моему нынешнему удивлению я в своем выступлении говорил, в частности, следующее (цитирую по сохранившейся у меня стенограмме): “Что касается кибернетики, то, насколько я понимаю, если еще и не существует последовательной и систематически развитой науки, то это новое направление исследований, которое до сих пор не рассматривалось известными областями естествознания и которое имеет самостоятельный предмет исследования... развитие науки в этом направлении нужно будет поддержать”. Стиль моего высказывания, вежливо скажем, далек от совершенства (это неправленая мною стенограмма). Но главное, что я ныне могу сказать тебе, я тогда как мог попытался в своем довольно пространном выступлении изложить твою аргументацию в защиту кибернетики. Мне потом после выступления уже в частном разговоре с удивлением говорили о “смелости” высказанного. Существенное в этой аргументации — твоя мысль о возможности построения научной теории об общих закономерностях, присущих различным областям знания.

Ты тогда написал статью и попытался опубликовать ее в журнале “Коммунист”, полагая, что это сразу же радикально изменит отношение к кибернетике. Помнишь, я советовал тебе послать статью в журнал ”Вопросы философии”. “Коммунист” отверг твою статью и вскоре именно в журнале “Вопросы философии” (1955 г. №4) появилась статья “ Основные черты кибернетики” трех авторов — нашего докладчика А.А. Ляпунова, а также его соавторов — акад. С.Л. Соболева и А.И. Китова. Это был переработанный и дополненный доклад, произнесенный на методологическом семинаре Г.М. Кржижановского 24 июня 1954 г.(Стенограмма доклада А.А. Ляпунова у меня сохранилась). Твоя статья, насколько я знаю, была позднее опубликована в изданиях Ивановского пединститута.

Поздравляя тебя с семидесятилетием твоей плодотворной жизни, я хотел вспомнить значимый для тебя эпизод из того давнего времени. Мы все тогда жили в непростое, трудное время. Я убедился ныне, что легких времен не бывает. Просто каждое время трудно по-своему. И дело не в том, чтобы искать лучших времен или тратить свою энергию на борьбу “за лучшие времена”, за воображаемое светлое будущее, но в том, чтобы сохранять, несмотря ни на что, человеческое достоинство, не поддаваясь сиюминутным веяниям, памятуя о непреходящих ценностях. Я думаю теперь, что твое неизбывное стремление искать истинное знание, не обращая внимания на “крики беотийцев”, невольно притягивало меня и непреднамеренно спасало в трудные минуты жизни. Не изменяйся в своих изменениях — знания преходящи, а человеческое достоинство — высшая, непреходящая ценность. Мне остается только пожелать самому себе, что я еще смогу в новом столетии поздравлять тебя с днями рождения и, может быть, с последующими юбилеями. В том, что ты еще будешь праздновать предстоящие юбилеи, я не сомневаюсь.

Твой старый друг Николай.

Н.Ф. Овчинников

Доцент А. Ю. ЦОФНАС