XX. Искушение Азазелло

 

С углями дело пошло быстро. В ноздри Латыпову ударил запах растапливаемой бани.

Пока запекалось, нанизанное вперемешку с дольками лука и помидорками мясо, пили пиво из пластиковых стаканчиков. В этом было уже что-то неформальное. Артур Магруфович повесил пиджак на перила крыльца. Ушла скованность. Теперь он почти с вожделением посматривал на Дашу. До сих пор в голове Латыпова не укладывалась скорость начала их отношений. Как всякий комнатный мальчик, сызмальства развращенный онанизмом, он был готов обойтись без чреватых незапланированной катастрофой прелюдий. Артуру Магруфовичу уже представлялась скрипучая кровать, жаркое переплетение тел, сливово-глубинные поцелуи до диафрагмы и утренняя дремота в прохладе деревянного дома. Чуть перезрелый, полный сил организм председателя методического совета, был готов с лихвой расплатиться за годы одиночества, озаренные излучением различного рода устройств для воспроизводства аудио-видео сигналов. Артур Магруфович начинал чувствовать, что звереет.

По неписанным законам жанра, конечно, не обошлось без традиционного погружения в психоанализ.

– А помните, вас девчонки в детстве прутьями исхлестали, за то, что вы их домик разрушили? – неожиданно спросила Даша. – Правда, я в этом не участвовала. Мы с отцом в то лето на Тургояк ездили. Это озеро возле Миаса. Такая красотища! А потом подымались на Таганай.

Латыпов зафыркал, не зная куда деть себя. Но девушка не хотела его смущать.

– Представляю, с кем не бывает. Зато вы в школе на «отлично» учились. Кстати, у хантов число пять считается мужским, а четыре – женским. Так что я тоже всегда была в своем роде – мужчиной.

Артур Магруфович обиделся. Пиво ударило ему в голову.

– Что это мы все на «вы»?

– Ах, простите… прости!

– Учился. Но пошалить тоже хотелось. Однажды карбид в школьный унитаз бросил.

В голосе Латыпова прозвучала неподдельная гордость.

– И что? – вытаращила глаза Даша.

– Ничего. Это мел, наверное, был.

Наконец шашлыки были готовы и веером размещены на большом плоском блюде.

Даша и ее гость устроились за плетеным столиком на веранде. В воздухе сгустились краски. Лягушачье кваканье навевало меланхолию. Чтобы немного развеять ее, Латыпов поведал о случае в магазине.

– Ой, расскажи еще что-нибудь! – захлопала в ладоши девушка, придя в неописуемый восторг от эпизода с мохнатой лапой кавказца.

Артур Магруфович ужом пролез к девушке, положил руку на ее плечи. Даша разомлела.

– Значит так, – кашлянув, прочистил горло Латыпов. – Случилось это еще, когда Проспекта Октября не было, а в Черниковске стоял свой горсовет. Около Инорса рабочие местных заводов выкопали землянки. Комнат в бараках на всех не хватало. Один мужик как-то с работы вернулся в землянку. А у него собака была. Ну, устроился на лавке, собака на полу перед ним улеглась. Посреди ночи просыпается от лая собаки. Оборачивается – видит, из стены торчит рука и раскапывает землю. Собака воет. Тут уж и вторая рука появилась, туловище. Рык страшный из стены доносится: «Отдохни, ты устал, завтра не работай, ты болен. Я – сибирский врач».

Мужик, в чем был, полез наверх, вон из землянки. Вылезает, а мертвяк уже совсем выполз из земли и за ногу хвать мужика. Мужик еле освободился. А когда убегал, слышал, как мертвяк чавкал, видимо собаку-спасителя ел. Бежал потом мужик один по лесу до самой станции. Больше в Башкирскую АССР – ни ногой. Говорят…

Тут до слуха Латыпова донесся явственный шорох. Он резко обернулся и увидел, как качнулись кусты за калиткой. Беспричинный страх костлявой рукой сдавил горло.

– Что там? Ты видела?!

Даша пожала плечами.

– Кошка наверное. Или собака. – Она обхватила его голову прохладными крепкими пальцами и почти насильно развернула на себя. – Давайте, теперь я расскажу. С моей подругой похожий случай произошел. Шла она поздно вечером возле Гостинки. Вдруг какой-то чувак привязывается, закурить просит. Ну, она дает ему одну сигаретку, а он вторую просит. Дает и вторую. Он третью… Тут она его посылает на три буквы, а он – как сквозь землю проваливается.

На следующий вечер моей подруге к парню надо было заехать, а он на Новостройке жил. Подруга, значит, очутилась около «Макдоналдса». Гостинка, как известно, за ним через площадь. И как в прошлый раз – вокруг почти никого, только фонари, желтые, словно кошачьи глаза. Решила, пока автобус подойдет, покурить.

Стала зажигалку искать: блин, забыла дома. И вдруг замечает, как кто-то огонек подносит. Не стала особо заворачиваться, затянулась… Хотела спасибо сказать, а видит – зажигалку держит такая лапа. От самой Гостинки через всю площадь протянулась! Подруга рванула в сторону Оперного театра. Чуть шпильки в тротуарной плитке не оставила!

Латыпов поежился.

– Говорят, там привидение есть свое, – продолжила Уральцева. – Вроде какой-то купец в одежде 18-го века по ночам ходит, только как охранники не пытаются догнать, он по лестнице в подвал – да и нет его… Надеюсь, вы не боитесь приведений?

Артур Магруфович заставил себя приободриться.

– Совершенно не боюсь!

Даша изящно вывернулась из-под вытянувшихся присоской губ председателя методического совета (она все еще наслаждалась чистотой конфетно-букетного периода).

– Кстати, я тут подумала. Можем в баню вместе ночью сходить. Только, чур, в парилке никакого секса.

Артур Магруфович закрыл глаза, откинулся на спинку плетеного кресла, не в силах пережить минуты блаженства.

– Эх, хорошее здесь место, несмотря на некоторую заброшенность.

Голос Даши долетел до него сквозь грянувшие с озера лягушачьи концерты.

– Мне Базановский рассказывал. В 30-е годы XVII-го века при заселении сел Богородское, Каловка, Гладышевка и Курочкино, населению Уфы требовалось много зерна. Люди жили натуральным хозяйством. Для помола зерна нужны были мельницы. Вот одну построили в месте впадения реки Шугуровки в озеро.

– Каловка говорите? Интересное название…

Латыпов никогда всерьез не интересовался историей. Знания, полученные на социально-гуманитарном факультете, не способствовали углубленному прочтению романов Пикуля. Однако слова Даши вызвали в воображении картинки лубочного, как в современных кинофильмах, прошлого. Латыпову представились безбородые, безусые стрельцы в красных кафтанах с бердышами, мужики в полосатых штанах с вилами и цепами. И еще, подумалось ему, что здесь за четыреста лет ничего, по существу, не изменилось. Также квакали лягушки, также, через ветки калинового куста в просвете забора на них неотрывно смотрели два красных глаза.

Последнее обстоятельство заставило Артура Магруфовича вскочить. Ужасные глаза тут же исчезли, только колыханье веток выдало их недавнее существование.

– Вы… ты видела?!

К удовлетворению Латыпова, теперь и неустрашимая хозяйка, кажется, была напугана.

– Может, дядя Макар? – стала вслух рассуждать она. – Пьяница старый.

– Ах да… – успокоил себя Латыпов, припомнив нелепую фуражку местного Диогена. – Тот самый мужик, наверное. Любопытный экземпляр, нечего сказать. Решил проследить что ли за мной? А вы его хорошо знаете, он что, так и дальше подглядывать собирается?

Даша улыбнулась.

– Нет, не очень. Но он всех расспрашивает, кто к кому, зачем, почему. Здесь же заняться больше нечем. Сады в пределах городской черты, а такое впечатление, что ты на Марсе.

– Эх Даша, для москвичей, – вздохнул Латыпов, – вся Россия за Садовым кольцом сплошной Марс!

Девушка достала из шкафа рюмки и, выдув из них сушеных жуков, разлила пахнущую жженым шоколадом и одеколоном жидкость.

– Коньяк. Для затравки.

Они чокнулись.

– Ну, слоник, покажи пример даме! – потребовала Даша.

Огненная жидкость обожгла внутренности Латыпова. Казалось, внутри стартует космическая ракета «Протон-М».

Наступила минута истины. Артур Магруфович долго хмыкал, чесал затылок, даже чихал. Даша как назло не собиралась пьянеть. Наконец Латыпов осознал, что как мужчина должен сделать первый шаг.

– Можно я к вам… то есть к тебе, поближе сяду?

Девушка округлила брови.

– А зачем это?

Артур Магруфович из жара бросило в холод. Шашлык вдруг стал невкусным.

– Э-э… ну это, как бы более тесно знакомство продолжить.

Даша пожала плечами.

– Ну так бы и сразу сказал. Только есть у меня условие.

Латыпов почувствовал, что одной таблетки эспумизана было мало. «Сейчас будет просить, – стал размышлять он, – чтобы я представление на премию написал или сделал поблажки в отчетности. Ладно, так и быть. В конце концов, она не похожа на аферистку, а секс в моей жизни бывает не часто».

– Какое? – председатель методического совета придал своему голосу тон искреннего удивления.

– Только обещай, что все останется строго между нами. Я ведь, собственно говоря, ради этого тебя сюда пригласила, – зашептала Даша.

Неожиданная таинственность напрягла Латыпова.

– Да говори же скорее, ради Бога!

Девушка открыла уже рот, но потом покачала головой.

– Нет. Лучше я покажу.