XXVI. Мечты идиота

 

Даша в очередной раз распласталась на полу, когда раздался щелчок кнопки. Музыка смолкла как подрезанная. Даша резко вскочила и, стыдливо прикрывая груди рукой, метнулась к стене.

– Что, не ожидала?! – сказал Латыпов, смакуя момент. И, размахивая конфискованным у незваного гостя травматическим пистолетом, добавил: – Чем это здесь ты занимаешься?

В глазах Даши дрожал ужас.

– Как ты освободился?! И откуда у тебя эта штука?!!

Артур Магруфович проигнорировал ее вопрос.

– Я хочу знать, чем ты занималась.

– Танцевала.

Председатель методического совета медленно подошел к девушке.

– Должен сказать, что это самое жуткое извращение, которое я когда-либо видел. В следующий раз тебе надо быть более… тактичной.

Ресницы Даши затрепетали, как колеблемые ветром кончики трав.

– Мне стыдно. Отвернись.

Латыпов только покачал головой, словно задавая немой вопрос: «а до этого тебе было удобно, дрянь?» Однако необычность момента требовала совсем других речей.

– Там, кстати, еще один из ваших лежит, в каких-то дурацких сапогах. К счастью, он не заметил меня.

Девушка, вскочив, вскрикнула:

– Боже мой, Глеб Нарбут! Мой сибирский рейнджер! Я знала, и ему наскучит лес, как Тарзану!

Латыпов язвительно поморщился.

– Что-то не похож он на Чака Норриса. Не знал, что в Сибири носят джинсы с бриллиантами.

Выражение глубокого, ненаигранного разочарования отразилось на Дашином лице. Ее напрягшееся, подобно тетиве арбалета, тело ослабло. Уральцева тяжело осела на пол.

– Клянусь всеми богами якутского ада, это не Глеб, а всего-навсего лишь… Принц. Как он меня только нашел, ничтожество!

Девушка, позабыв о том, чтобы прикрыться, вновь хотела вскочить, но Артур Магруфович, цокая языком, остановил ее.

– Те-те-те. Не так быстро. С ним все в порядке, пульс бьется, будет жить.

– Ты чудовище!

– Не большее чем ты. А теперь… я хочу, чтобы ты…

Латыпову на мгновенье показалось, что в глазах Даши даже тени страха не мелькнуло. Как будто она специально готовилась к этой минуте. Отгоняя обманчивое виденье, Артур Магруфович тряхнул головой и указал дулом пистолета на батарею. Конечно, бравада девушки оказалась напускной. Даша так ясно осознала свою вину, что даже не попыталась протестовать, умолять или сделать вид, что не поняла. Только пробормотала:

– Это…

– Становись, – облизнул сухие губы Латыпов.

Даша поднялась на негнущихся ногах. Артур Магруфович подошел к жертве, пристегнул не сопротивляющуюся девушку к трубам батареи.

Взяв хлыст, он подошел к распятой девушке, прочертил пальцем по ложбинке между лопаток.

Даша напряглась, часто-часто задышала. Латыпов увидел выступившие на батистовой коже жертвы капельки. И тут девушка прошептала:

– Я должна признаться… Я нимфоманка.

Уже занесенная для легкого шлепка рука Латыпова с хлыстом застыла в воздухе.

– Что?!

Нет, сомнений быть не могло. Даша билась, извивалась на батарее. Ее терзало предчувствие настоящего оргазма! Однако даже в этот феерический момент председатель методического совета не мог удержаться от полного горького сарказма признания:

– Не болтай глупостей, извращенка. Так я тебе поверил, после всего, что ты мне устроила!

Даша заелозила по батарее. На ее разделенных полоской стрингов ягодицах обозначились ямочки.

– Я… в самом деле хотела тебе вначале просто отомстить. Мне все говорили – бросай науку или уезжай за границу. Но я упрямая. Я хотела доказать, всем назло, что не все дело во внешности. А потом ты со своей дурацкой бально-рейтинговой системой. Знаешь, сколько я убила впустую времени, подсчитывая разную ахинею?!

Латыпов сдался, сник. Как будто его отключили от розетки. Теперь это был снова трепетно влюбленный тип. Но недоверие отравляло минуты торжества.

– Знаю. Но это министерство. Мы ничего не решаем.

– Будь смелее, мой слоник!

Артур Магруфович, больше не обращая внимания на абсурдность происходящей сцены, не удержался от каверзного вопроса, впрочем, прозвучавшего как тихий измученный вопль.

– Только не ври.

Хрипение в Дашиной груди перешло в клекот самки орла. Каждое слово девушка как будто выдыхала:

– Не спрашивай…

– Но тогда… – Латыпов недоуменно развел руками – к чему тогда этот маскарад?

Уральцева просипела:

– Нервная реация на бально-рейтинговую отчетность! Я… я просто хотела расшевелить тебя, чтобы ты, наконец, перестал быть слишком правильным.

Однако даже в такой момент в голове Латыпова теснилось столько вопросов к девушке, что он не мог не задать еще один:

– А как же твои… сообщники с кафедры?

Даша затрясла головой.

– Все, с ними покончено. Я поняла, что чуть жутко не ошиблась. Теперь меня возбуждают только деньги, большие деньги. Мне надоело мотаться по тайге и жрать рожки с тушенкой… Ну, так что, ты возьмешь меня, наконец?!

Латыпова как будто снова подвергли садистской процедуре принудительного перевоплощения. Но на этот раз последствия оказались куда значительнее. Пробил давно зревший час. В председателе методического совета проснулся новый человек. Воображению Артура Магруфовича предстала шикарная жизнь. Внешне благообразное существование заслуженного методиста республики. Шествие по малиновой ковровой дорожке под алюминиево-стеклянными колоннами в зале Национального Собрания. Орден зелено-крапчатого руна из рук президента. В уик-энды и командировки – отдых с Дашей, насыщенный скрытым от посторонних глаз тайным развратом. На людях он будет проповедовать нравственность, а в личной жизни глумиться над ней.

Бюрократический мозг тайного извращенца тут же принялся с энергичной силой продуцировать один за другим невероятные прожекты. Надо будет предложить ректору установить турникеты у входа, чтобы сотрудники приходили на работу вовремя. Штраф за опоздание – штука. Представились бегущие наперегонки с электронными карточками сотрудники. Латыпова пробила сладострастная дрожь.

И тут, охваченный безумием, обретая неизвестно откуда взявшуюся бесшабашность, председатель методического совета стал сдирать с себя одежду, словно вылупляющееся из куколки насекомое.

– Надо, будет, чтобы в тетради каждая кафедра расписывалась, – ревел он голосом разбушевавшегося Юры Савенко. – В конце рабочего дня, кто что делал. Нужен учет и порядок. Да, порядок и прогресс, карамба! Я… я когда на Мальдивы ездил на методический семинар, там, в местом ПТУ или, как у них там, номенклатуру дел видел на каждой кафедре. А у нас пока еще нет. Надо будет единую номенклатуру ввести. Еще положения по каждой кафедре разработать, со спецификой своей, установить отчетный… Ха, все идиоты, Даша, поверь, мы будет иметь этих лохов!

Дальше случилось то, перед чем меркнет даже немецкая клубничка. Однако не будь любовники охвачены похотью, они бы конечно обратили внимание на зажегшийся над дверью кладовки, где еще недавно томился Артур Магруфович, красный индикатор скрытой видеокамеры…

После бурного секса, вновь пришел черед признаний в любви, взаимных прощений и восхищений. Читатель, ты шокирован? Но именно так происходят примирения между мужчинами и женщинами в начале XXI столетия. Никаких криков на Сенной площади и «Евангелие» на берегу великой сибирской реки. Все, как у Стэнли Кубрика: «Я думаю, нам надо трахнуться!»

Наконец Артур Магруфович вспомнил об оглушенном Принце. Но Даша напрасно опасалась сцены африканской ревности. Принц, ахая и потирая шишку на голове, принялся требовать бабки за понесенный моральный ущерб. Однако и тут Артур Магруфович оказался на высоте.

– Вы, насколько мне известно, планируете вновь заняться бизнесом? У меня есть связи в министерстве образования. Могу предложить солидный заказ на серию учебников для высшей школы. Не думаю, что мелкое вымогательство это то, что вам на самом деле нужно.

Принц сразу определил в Латыпове делового человека и стороны, скрепив договор двумя стопками коньяка, пришли к соглашению.