Феномен технократии

В настоящее время исследование конкретных проявлений постиндустриализма стало неотъемлемой частью политической науки. Предметом особого интереса политологии являются вопросы, связанные с политическими аспектами жизнедеятельности современного общества и, в частности, с той ролью, которую играют научные кадры и технические специалисты в системе властных отношений.

Как отмечено выше, одним из ключевых в теории постиндустриального общества является тезис о переходе реальной власти в обществе к научно-технической элите. Речь, таким образом, идет о формировании технократии как нового социально-политического феномена.

При использовании термина «технократия» (происходящего от греческих слов «текнос» - мастерство, искусство и «кратос» - власть) обычно имеют в виду рост численности управленцев, ученых, специалистов, мастерство и умение которых рационально организовывать производство создает предпосылки для перенесения этой формы рациональности в общественную жизнь вообще и в политическую жизнь, в частности. В основе теории технократии лежат представления о технической цивилизации, о создании человеком второй природы, способной к саморазвитию. Понимание технократии как автономной, саморазвивающейся, прогрессивной данности стало устойчивым представлением в современном мире, формой апелляции к решению злободневных экономических и социальных проблем.

Одним из теоретиков технократии является американский исследователь Т. Веблен, автор известной книги «Теория праздного класса». Согласно Веблену, само проникновение техники во все сферы жизнедеятельности, организация их по технической парадигме неизбежно ставят проблему взаимодействия технокультуры и власти. Период монополистического капитализма Веблен рассматривал как кульминацию противоречий между интересами общества и интересами крупных собственников. На этой стадии власть капиталистов становится неэффективной, а сами они превращаются в паразитический «праздный класс». Бизнесу противостоят работники крупного машинного производства, которое является центральным звеном экономической структуры общества. По мнению Веблена, работники индустриального машинного производства становятся автоматически заинтересованными в его лучшем функционировании. Стремление к эффективности превращается для них в принцип поведения. Но в отличие от К.Маркса, авангардную роль в противостоянии с капиталом Веблен отводил не пролетариату, а техническим специалистам, инженерам.

Уникальная роль в индустриальном производстве, рост численности инженерно-технических работников, их природный «инстинкт мастерства» делают эту социальную группу, по выражению Веблена, подлинным генеральным штабом индустриальной системы. Но инженерно-технические специалисты не должны ограничиваться контролем над производством. Они обладают достаточными знаниями и умением для преобразования всего общества в целом. Для того, чтобы привести отставшие в своем развитии институциональные формы в соответствие с новейшими технологическими изменениями, им необходима только свобода действий.

Переход власти к технократам виделся Веблену как революционный путь. В сценарии будущих действий рисовалась забастовка инженеров, которая должна завершиться установлением «нового порядка». Успех ее представлялся неизбежным, поскольку вызванный ею паралич индустриального общества заставит капиталистов отказаться от власти. Необходимо лишь создать самостоятельную организацию технических специалистов для координации усилий в общенациональном масштабе. После победы забастовки инженеров всю экономическую жизнь страны планировалось подчинить «совету технических специалистов», формирование которого должно происходить путем самоотбора из состава технократической элиты. Сформированный из ведущих специалистов промышленности, транспорта и сферы услуг совет будет действовать, по мнению Веблена, опираясь на принципы производственной эффективности, экономного использования ресурсов и справедливого распределения потребляемой продукции.

Следует отметить, что Веблен не придавал существенного значения роли ученых и оценивал их скорее как консервативную силу.

Основу новой формы технократизма составили теории Д. Бернхейма, П. Сорокина, Й. Шумпетера об отделении в условиях зрелого индустриального общества функции управления от функции владения. В этот период речь идет уже о «революции менеджеров», в ходе которой власть переходит от собственников к технократам, но не непосредственно к инженерам, а к слою профессиональных управляющих - менеджеров. Наиболее типичным представителем технократических идей на данном этапе следует признать американского экономиста Д. Гэлбрейта.

Переход власти от одного класса к другому Гэлбрейт связывал с изменением соотношения основных факторов производства, таких, как земля, капитал, труд, знания. Анализируя последствия НТР, Гэлбрейт сделал вывод, что источник власти в промышленном предприятии переместится еще раз - на этот раз от капитала к организованным знаниям и это найдет отражение в перераспределении власти в обществе.

Как отмечает Д.Гэлбрейт, решения, принимаемые на промышленном предприятии, в силу технологических особенностей современного производства являются продуктом деятельности не отдельных лиц, а групп людей. В каждую из них входят специалисты, располагающие информацией по определенной проблеме. Именно это взаимодействие специалистов делает возможным функционирование современного индустриального производства. Принятие решения требует информации, поэтому формальный глава организации или собственник неизбежно отдает часть реальной власти наиболее компетентным специалистам. В результате почти все вопросы решаются в глубинных звеньях производства, и львиная доля управленческих функций принадлежит инженерам, технологам, экономистам и прочим специалистам. Их информация предопределяет окончательное решение. В свою очередь, лица, занимающие высокие официальные посты, осуществляют лишь ограниченную власть. Руководители определяют состав групп специалистов, могут переформировывать их в соответствии с меняющимися потребностями, но не могут заменить их знания в процессе принятия решений.

Анализируя указанные перемены, Гэлбрейт пришел к выводу о том, что отныне не собственники и даже не администрация направляет деятельность предприятий и учреждений. Подлинным мозгом современного производства является совокупность специалистов, которую Гэлбрейт назвал «техноструктурой». Поскольку первейшей целью любой организации является самосохранение, то члены «техноструктуры» не могут вовлечь ее за собой в опасный водоворот политической жизни. Поэтому «техноструктура» будет избегать решительного перехода на платформу какой-либо политической партии и будет принимать политическую окраску той партии, которая в данный момент стоит у власти. История действительно показала, что технократы благополучно сотрудничали и с фашистскими тоталитарными режимами, и с авторитарными диктаторскими, и с либерально-демократическими.

Нежелание производственной технократии бороться за прямую политическую власть отнюдь не означает отсутствия у нее политических интересов. Просто реализация их достигается своеобразными методами. Выше уже отмечалось, что техноструктура заинтересована в первую очередь в непрерывном экономическом росте, но ведь в этом заинтересовано и любое правительство. Следовательно, найти совместимость интересов им не так уж и трудно. Формы влияния используются технократией примерно те же, что и на производстве. Ведь в развитом индустриальном обществе отношения столь усложнились, что не существует готовых политических решений, а существует процесс принятия решений, в котором занято много людей на протяжении достаточно длительного времени. Любая политическая или социальная акция нуждается ныне в технических знаниях, абсолютно необходимых для решения проблем, выходящих за пределы интуиции чистых политиков и требующих специфических знаний компетентных специалистов. А с тех пор, как государство стало вмешиваться во все сферы жизни, потребность в экспертах резко возросла. В результате эксперты-технократы, обладающие информацией, могут обеспечивать принятие выгодных им решений. Точнее даже будет сказать - решений, не противоречащих интересам технократии. Это ведет к постепенному сращиванию производственной технократии и государственной бюрократии.

Особо Гэлбрейт выделяет роль «сословия педагогов и ученых», которое не отождествляется с техноструктурой. Ученые в силу своего социального положения и специфики труда обладают большей независимостью и широтой мышления. Поэтому в среде ученых преобладает склонность к оппозиционности.

После непродолжительного периода падения популярности технократических идей, вызванного кризисом индустриального общества на рубеже 60-70-х гг., на Западе поднимается «новая технократическая волна», связанная, прежде всего с именем неоднократно упоминавшегося уже Д. Белла. Поскольку в постиндустриальном обществе техническая квалификация становится основой, а образование - средством достижения власти, то на первый план во властных отношениях выходит научно-техническая интеллигенция, и, прежде всего, ученые. Новые интеллектуальные технологии (системный анализ, линейное программирование и т.п.) становятся неотъемлемым элементом формулирования и анализа при принятии политических решений.

В то же время, в отличие от прежних апологетов технократии, Белл дает скорее отрицательный ответ на вопрос о возможности превращения научно-технических специалистов в политически господствующий класс. Этому препятствуют, по меньшей мере, три фактора. Во-первых, наряду со знаниями и образованием важнейшими источниками власти продолжают оставаться собственность и политическая деятельность. Следовательно, бюрократия и собственники сохраняют свои позиции в правящей элите. Во-вторых, научно-технические специалисты не являются монолитно сплоченной группой с едиными интересами. И в реальных политических ситуациях ученые могут разделяться идеологически, а различные группы ученых будут действовать совместно с различными группами других элит.

Однако самое главное препятствие на пути господства технократов - это специфика политической сферы. Белл отмечал, что политика в том виде, как мы ее понимаем, всегда имеет приоритет перед рациональным и зачастую нарушает рациональность. Научно-технические знания могут выступать в качестве необходимого компонента политических решений, но идея рационального решения, устраивающего всех, является утопией. Реализовать ее на практике не представляется возможным. Политика - это всегда столкновение интересов различных групп людей, а управление ими - результат компромисса, волевого иррационального решения. Поэтому, как замечает Д.Белл, технократ у власти - это просто одна из разновидностей политика, как бы он ни использовал свои технические знания.

Признавая, что в жизни общества будущего, в том числе и политической области, специалисты будут играть преобладающую роль, Белл не отождествляет эту роль с политическим господством. «Элита знания» может ставить проблемы, инициировать новые вопросы и предлагать технические решения для возможных ответов, но очень часто она не обладает властью сказать «да» или «нет». В этой связи технократию можно рассматривать как влияние на власть, соучастие в ней совместно с другими элитами, но не как политическое господство ученых и инженеров. Если А. Сен-Симон мечтал о том времени, когда правительства не будут больше управлять людьми, то Д. Белл не допускает возможности полной замены политики наукой. Он делает однозначный вывод, что вопреки мечтам ранних технократов, таких, как Сен-Симон, который надеялся, что ученые будут править, стало ясно, что политические отношения занимают важнейшее место в обществе и что отношение знания к власти обычно подчиненное.