Определение понятий

 

Истекшие тысячелетия — это всегда хороший повод для подведения каких-то итогов. Уроки — вот, возможно, самое главное, что дарит нам уходящее время. Но эти уроки еще нужно осмыслить…

Оглянемся в прошлое. Какие самые главные ценности мы сумели вынести из посланных им испытаний?

В этой работе речь пойдет вовсе не о материальных благах. Несмотря на то, что погоня за материальным достатком составляла едва ли не главную цель всех устремлений человечества, одним из основных уроков истекших столетий было то, что вовсе «не хлебом единым жив человек». Отдельные индивиды искали богатств — народы служили иному, ценности вневещественного ряда были для них куда более побудительным началом.

Думается, что стихии, имя которым «свобода» и «демократия» займут в ряду возможных перечислений едва ли не самые почетные места. Многие же согласятся и с тем, что именно они должны возглавить перечень основных обретений цивилизации.

Свобода и демократия, права человека, общечеловеческие ценности — вот заклинания, которые сегодня мы слышим повсюду. Но что, собственно, они значат?

Вот несколько определений, взятых наугад из разных словарей на портале Российского гуманитарного интернет-университета.[1]

СВОБОДА, ы, ж.

1. В философии: возможность проявления субъектом своей воли на основе осознания законов развития природы и общества. С. воли (философская категория, отражающая понятие свободы или предопределенности действий, поступков субъекта).

2. Отсутствие стеснений и ограничений, связывающих общественно-политическую жизнь и деятельность какого—н. класса, всего общества или его членов. С. совести (право исповедовать любую религию или не придерживаться никакого вероисповедания). С. слова. С. печати. С. личности (неприкосновенность личности, жилища, тайна переписки, телефонных и телеграфных сообщений, свобода совести). С. собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций. Борцы за свободу народа. Завоевать свободу.

3. Вообще — отсутствие каких—н. ограничений, стеснений в чем—н. Дать детям больше свободы.

4. Состояние того, кто не находится в заключении, в неволе. Выпустить на свободу.

СВОБОДА — Отсутствие стеснений и ограничений, связывающих общественно-политическую жизнь и деятельность какого-нибудь класса, всего общества или его членов.

СВОБОДА — Возможность проявления субъектом своей воли на основе осознания законов развития природы и общества.

ДЕМОКРАТИЯ, и, ж. [фр. dеmocratie < греч. dēmos народ + kratos власть]. Народовластие, политический строй, при котором верховная власть принадлежит народу.

ДЕМОКРАТИЯ — Принцип организации коллективной деятельности, при котором обеспечивается активное и равноправное участие в ней всех членов коллектива.

ДЕМОКРАТИЯ — Политический строй, основанный на признании принципов народовластия, свободы и равенства граждан.

ДЕМОКРАТИЯ — (от греч. demos — народ и ...кратия) — форма государственно-политического устройства общества, основанная на признании народа в качестве источника власти. Основные принципы демократии — власть большинства, равноправие граждан, защищенность их прав и свобод, верховенство закона, разделение властей, выборность главы государства, представительных органов. Различают непосредственную (основные решения принимаются непосредственно всеми гражданами на собраниях или посредством референдумов) и представительную (решения принимаются выборными органами) демократию. Термин «демократия» употребляется также применительно к организациям и деятельности политических и социальных институтов (например, партийная демократия, производственная демократия).

ДЕМОКРАТИЯ — (от греч. demos - народ и kratos - власть) — власть народа, народовластие, т.е. политическая форма, прежде всего форма государства, его политический режим, при котором народ или его большинство служит источником и носителем политической, государственной власти. Д. может проявляться как в государственных, так и в негосударственных, общественно-политических организационных формах (внутрипартийная Д., производственная Д. и др.), хотя наиболее распространено ее понимание как государственной формы, формы политического режима в противоположность антидемократическим авторитаризму, тоталитаризму, диктатуре, деспотизму, фашизму и т. д. Важнейшими признаками Д. являются: гарантированное соблюдение прав и свобод человека и гражданина, включая свободы слова, собраний, организаций; социально-политический плюрализм; гласность; выборность вышестоящих органов на основе всеобщего, прямого и равного избирательного права при тайном голосовании и их подотчетность народным массам; решение вопросов большинством голосов при внимательном учете позиции меньшинства и т. д. По форме, способу своего осуществления Д. разделяется на непосредственную, когда сам народ без посредников выносит то или иное решение (референдум, прямое голосование; всенародное обсуждение и др.), и представительную, когда решение принимается через депутатов или иных народных представителей. Д. — важнейшее и универсальное политическое условие и средство оптимизации организации, функционирования и совершенствования общества и государства, свободного развития личности.

ДЕМОКРАТИЯ — (греч. demokratia — власть народа, от demos — народ и kratos — власть) — в современном понимании форма гос. устройства, основанная на признании таких принципов, как верховенство конституции и законов, народовластие и политический плюрализм, свобода и равенство граждан, неотчуждаемость прав человека. Формой ее реализации выступает республиканское правление с разделением властей, развитой системой народного представительства. Д. как форма гос. -политического устройства возникла вместе с появлением государства (Древние Афины). В совр. обществе Д. означает: власть большинства при защите прав меньшинства, осуществление выборности основных гос. органов, наличие прав и политических свобод граждан, их равноправие, верховенство закона, конституционализм, разделение властей. Различают непосредственную Д. (основные решения принимаются непосредственно всеми гражданами на референдумах, сходах и т. п.) и представительную Д. (решения принимаются выборными учреждениями - парламентами и др. ). Институты Д. наиболее полное развитие получают в правовом государстве.

ДЕМОКРАТИЯ — (democracy, от греч. demokratia — власть народа, от demos — народ и kratos — власть)

1) народовластие; Д., изначально возникшая в Древней Греции, прежде всего в Ионии, как государственная система опиралась на прогрессивные по тем временам хозяйственные и национальные отношения. Типичной считалась тогда Д., созданная Клисфеном (VI в. до н. э.) и направленная против замкнутых сословных (рабовладельческих, родовых) группировок и их экономической власти. Признавалось, что государственная власть принадлежит общности граждан в возрасте свыше 30 лет, которые по крайней мере раз в месяц решают большинством голосов государственные дела в народном собрании;

2) форма государственного устройства, основанная на признании народа источником власти на принципах равенства и свободы; в современном обществе Д. означает признание власти большинства при соблюдении прав меньшинства, а также верховенство закона, разделение властей, выборность основных органов государства, наличие широких прав и свобод граждан. Различают непосредственную Д. (принятие основных решений непосредственно всеми гражданами на выборах, референдумах, сходах и т. д.) и представительную Д. (решения принимают выборные учреждения - парламенты и др.);

3) принцип организации коллективной деятельности, при соблюдении которого обеспечивается активное и равноправное участие в ней всех членов того или иного коллектива, партии, организации;

4) в царской России употреблялись следующие синонимы Д.: народное правление, народодержавие, мироуправство, в противоположность самодержавию, единодержавию, аристократии.

В принципе, мало, что понятно, но интуитивно ясно, что оба эти понятия тесно связаны друг с другом, одно немыслимо без другого: демократия невозможна без свободы, свобода недостижима — и непостижима — вне демократии. Известно также и то, что оба они символизируют собой что-то доброе и человечное, что-то такое, чем может гордиться вся наша цивилизация.

Во имя свободы и демократии жертвовали не только благополучием и покоем, за них отдавали жизнь. Целые народы шли на самые страшные испытания ради их обретения. Так, может, и впрямь то, что стоит за ними — и есть самое величественное, что смог породить коллективный человеческий разум?

Но если бы в уроках прошлого все было так просто…

Уже приведенные определения свидетельствуют о том, что свобода принципиально неотделима от постоянного силового воздействия (индивида ли, класса, государства…) на все свое окружение. Ведь для окончательного ее восторжествования необходимо решительное устранение всего того, что может служить связывающими «стеснениями и ограничениями». При этом в первую очередь силовое воздействие ориентируется на социальное окружение стремящегося к свободе человека, иначе говоря, на других — верующих во что-то иное — людей. Ведь в принципе не устранимые ограничения, накладываемые на нас объективными законами самой природы, в контексте свободы вообще не рассматриваются.

Не секрет, что под лозунгами свободы и демократии водили не только к добру и свету, ими обманывали и оглупляли, больше того — убивали; и, может быть, один из самых страшных, но вместе с тем и отрезвляющих уроков, который преподало нам время, состоит именно в том, что в мире идей вообще нет ничего, чем должно было бы безоглядно восторгаться. Идеи свободы и демократии служили не одному только просвещению народов, они были оружием, и, если так, то к ним вообще нельзя применять то, что нельзя применять к вооружению, а ведь в мире вооружений нет ничего прекрасного и величественного. Словом, не было бы большой ошибкой сказать, и то, что история народов никогда не знала более лживых и отвратительных лозунгов, чем эти. Но не будем морализировать.

Над сознанием современного человека господствует идея всеобщего исторического развития. Считается, что история — это путь закономерного восхождения от первобытной дикости к вершинам цивилизации и культуры. Этот путь обязаны пройти все народы, вот только одни идут по нему никуда не сворачивая, другие тысячелетиями блуждают по каким-то обочинам и грязным кюветам.

Уже одно только это обстоятельство невольно рождает мысль о том, что опередившие всех, как видно, в большей мере причастны тайнам истории; а значит, даваемые ими оценки обладают куда большей прикосновенностью к истине, нежели любые суждения тех, кто остался позади. Между тем определения свободы и демократии — это определения, рожденные именно победителями, точка же зрения побежденных, как правило, не принимается в расчет даже ими самими. Однако уже само существование победителей и побежденных решительно исключает даже абстрактную возможность единомыслия.

На самом деле понятия свободы и демократии рождают много вопросов, мы выделим те, которые кажутся нам главными:

1. Почему ни демократия, ни свобода неотделимы от войны?

2. Почему приверженность идеям демократии и свободы является критерием принадлежности к какой-то особой расе избранных народов?

3. Почему свобода проявляет себя как право последних выносить (не один только нравственный) вердикт и вершить суд над другими народами?

4. Почему институты свободных демократических государств и в первую очередь такие, как экономика, право и государственная мифология в международной сфере действуют как средства подавления слабых, как оружие ни на мгновение не прекращающейся войны за право диктовать свой закон и судить других?

 

Деление единой семьи народов на избранных (богами, прикосновенностью ли к исторической истине — неважно) и отверженных, «нецивилизованных», «варварских» племен, и война как единственно возможный способ разрешения конфликта между ними — материи, неотделимые все от тех же стихий демократии и свободы. Вот документ, рожденный еще средневековым сознанием, в котором отражена именно эта нерасторжимая связь.

«Песнь о Роланде» («Chanson de Roland»), средневековая французская эпическая поэма. Ее историческую основу составляют легенды о походах Карла Великого. Роланд — это маркграф Бретонской марки, который в 778 году командовал в испанском походе отрядом бретонцев и погиб в бою с басками в Ронсевальском ущелье, прикрывая отступление франков через Пиренеи. Правда, в поэме христиане (баски) заменены мусульманами (маврами), да и сами события оказываются несколько сдвинутыми во времени. В действительности здесь отражено мироощущение не столько эпохи Карла, франкского короля, впоследствии императора, сколько совсем другой поры (XI—XII веков), когда возродившийся союз европейских народов, впервые объединенных мечом, законом и государственной идеологией Рима, начинает осознавать, что именно его идеалы (и именно его интересы) должны господствовать надо всем. Напомним, что, наиболее ранняя и совершенная — Оксфордская — редакция эпоса была создана около 1170 года.

Гимн рыцарской отваге и чести, воспевание патриотизма — лишь видимая поверхность древнего литературного памятника; противостояние двух миров — добра и света, варварства и зла составляет подлинную суть поэмы. Два эти мира могут сосуществовать только на поле боя, одно лишь оружие может быть посредником между ними. Поэтому «Песнь о Роланде», кроме всего прочего, это еще и предощущение Армагеддона, последнего и решительного боя, исход которого должен означать окончательное восторжествование ценностей «цивилизованного» мира над исчадием тьмы. Всмотримся в тех, кто противостоит этому миру.[2]

 

Эмир спешит объехать ратный строй,

За ним наследник — ростом он высок.

А перс Торле и лютич Дапамор

Выводят рать из тридцати полков.

Людей в них столько, что и не сочтешь —

В слабейшем тысяч пятьдесят бойцов.

Полк первый — ботентротцы на подбор.

Набрал эмир мейсинов во второй:

Люд это волосат, большеголов,

Щетиной весь, как кабаны, зарос.

Аой!

Нубийцев, русов в третий полк он свел,

Боруссов и славян — в четвертый полк.

Сорабы, сербы — пятый полк его.

Берут армян и мавров в полк шестой,

Иерихонских жителей в седьмой.

Из черных негров состоит восьмой.

Из курдов — полк девятый целиком.

В десятом — из Балиды злой народ.

Аой!

Возвысил голос Балиган седой,

Клянется плотью Магомета он:

«Ума лишился, видно, Карл-король.

Коль рать его отважится на бой,

Заплатит нам за это он венцом».

 

За дестью полками — новых десять.

Набрали в первый мерзких хананеев,

Далекого Валь-Фонта населенье.

В другой свели всех турок, персов — в третий,

В четвертый — орды диких печенегов,

А в пятый — и аваров и сольтернцев,

В шестой — армян и угличей свирепых.

В седьмом отряде Самуила племя,

В восьмом с девятым — прусы и словенцы,

В десятом — люд из Оксианской степи,

Проклятый род, что в Господа не верит.

Не видел мир отъявленней злодеев.

Их кожа, как железо отвердела.

Им не нужны ни панцири, ни шлемы.

Жестоки и хитры они в сраженье.

Аой!

 

За десятью полками — десять новых.

Полк первый — исполинские мальпрозцы,

Второй — из гуннов, в третьем — венгров толпы.

В четвертом люд Бальдизы отдаленной.

Полк пятый состоит из вальпенозцев,

Шестой — из эглей и бойцов Марозы,

Из ливов полк седьмой и атримонцев,

В трех остальных — аргойльцы и кларбонцы

И, наконец, бородачи вальфрондцы,

Народ, который ненавистен Богу.

Полков там было тридцать ровным счетом.

 

Легко видеть, что Карлу, а еще вернее — созревшему для крестовых походов консолидированному наследнику Римской империи — противостоит в сущности весь мир (эпос не говорит о марсианах и тау-китайцах только потому, что эти племена просто неизвестны древнему сказителю). Кстати, о русах: как говорят комментаторы, в Венецианской рукописи на этом месте так и стоит Ros, то есть Русь. Все зло этого мира сосредоточилось здесь, на поле последней битвы, ополчилось против единственного светоча добра и справедливости, братства героев, заслонивших пути исчадию вселенской тьмы. Но эти герои вовсе не обескуражены соотношением сил; правда — за ними и, они рвутся в решительный бой, от которого до сих пор их удерживало только одно — отсутствие приказа.

Словом, все разделилось на узкий круг избранных и тех, кто является вечным врагом этого мира, и только оружию надлежит утвердить последнюю справедливость в нем.

Конечно, такое заключение способно вызвать не только самые резкие возражения, но и прямое отторжение. Ведь им оскверняется едва ли не самое чистое и святое, чему веками приносились весьма и весьма обильные жертвы. Во всяком случае в европейской культурной традиции это — своего рода «священные коровы», на которых нельзя даже бросить косой взгляд. Так уж устроено наше сознание, в нем всегда найдется место для вещей, не подлежащих никакой критике. Впрочем, ему не чужды и противоположности, поэтому в круге обнимаемых им понятий всегда найдутся и такие, к которым неприменимы никакие положительные определения. Так, например, рабство и тирания, как говорят математики, уже «по определению» не могут содержать в себе ничего хорошего. Однако попробуем задаться вопросом, а, собственно, откуда берут свое начало эти представления? Где их истоки, ведь часто одно только обращение к ним позволяет прояснить многое в их содержании.