Обеспечение покорности - раздел Литература, Е.Д. Елизаров. АНТИЧНЫЙ ГОРОД
Так Что Же Все-Таки Обеспечивало Повиновение?
А Вот ...
Так что же все-таки обеспечивало повиновение?
А вот именно такая организация древнего общества, где даже те, кто не мог и мечтать о содержании своих собственных невольников и — по несостоятельности — вынужден был работать сам, где даже малые дети и немощные старухи, словом, все служили одному — пресечению любого возможного протеста. (Как бы иллюстрируя эту истину, Фукидид пишет: «Ведь большинство лакедемонских мероприятий искони было, в сущности, рассчитано на то, чтобы держать илотов в узде».[22]) Только там, где без какого бы то ни было исключения все свободные граждане составляют единый охранный контингент, оказывается возможным обеспечение покорности масс, численность которых оказывается сопоставимой с численностью свободных. А впрочем, не только граждане: даже дворовые собаки, которые, как правило, очень быстро привыкают к новым людям, и любой, кому приходилось снимать жилье в чужом доме, очень быстро обнаруживал полное их равнодушие к нему, каким-то глубинным инстинктом чувствовали исходящую от чужаков угрозу. Вспомним, к примеру, «кавказского пленника» Жилина, которому пришлось специально прикармливать хозяйского пса, чтобы тот перестал бросаться на него. Да что собаки, обыкновенные гуси (вспомним поднятую ими тревогу, которая в свое время спасла Рим) — все в древнем полисе служило общему делу охраны.
Принято считать, что первые концентрационные лагеря возникли на переломе XIX—XX веков в ходе англо-бурской войны. Однако все новое — это часто очень хорошо забытое старое, ибо и здесь, в классическом античном полисе, существовало что-то вроде большого расконвоированного концлагеря, и, в общем-то, неважно, что этот лагерь не имел тех легко узнаваемых форм, которые стали присущи местам заключения двадцатого века. Здесь и администрация и конвой часто вообще не были отделены от заключенных, больше того, многие из административных и конвойных функций перепоручались самим заключенным-рабам, в то время как значительная масса свободных граждан выполняла в сущности ту же самую работу, что и сидевшие по другую сторону незримого ограждения. Этот лагерь не имел ни четких границ, ни колючей проволоки, ни вышек по своему периметру, но суть дела от этого нисколько не меняется. Так что не будем идеализировать и античный мир: он оставил нам не только беломраморные статуи, волнующие поэтическое воображение мифы, и лучшее, что было создано человеческим разумом,— философию, но еще и этот непреходящий позор человеческого рода.
Платон в своем трактате об идеальном государстве оставил нам любопытное рассуждение, касающееся именно этой темы. Если бы кто-нибудь из богов вдруг перенес человека, владеющего пятьюдесятью или больше рабами, вместе с женой, детьми, челядью и со всем имуществом туда, где не было бы свободнорожденных людей, готовых оказать ему помощь, тот был бы вынужден жить в постоянном страхе. Очень скоро он сам стал бы заложником своих невольников и начал бы заискивать перед ними. Между тем, живя в своем городе, он не боится ничего — и все потому, что ему в нужный момент приходит на помощь все государство.[23] Именно солидарность всех свободнорожденных перед лицом огромной массы рабов и, разумеется, такая форма государственного устройства, которая крепит ее, и служат залогом всеобщей безопасности.
А вот теперь самое время всерьез задуматься. Если весь античный полис функционирует как некая единая сплоченная корпорация, если извлечение прибыли может быть гарантировано только одним — согласованными усилиями всех его сограждан, то ведь и право на участие в этих прибылях, как в любом цивилизованном акционерном обществе, должно быть обеспечено в конечном счете всем официально зарегистрированным его членам. В противном случае, такое общество вообще нежизнеспособно, оно обязано распасться. Разумеется, доля каждого здесь может быть различной, но это нисколько не меняет существо дела, ибо речь идет не о величине прибыли, но о некоем пусть и не закрепленном юридически, но прочно осевшем где-то в подкорке общественного сознания праве.
Поэтому пусть нас не удивляет и то обстоятельство, что широко практиковавшиеся в древнем мире бесплатные раздачи, включая такие экзотические их формы, как выплата «премиальных», связанных с посещением зрелищ, в действительности не имели никакого отношения ни к человеческой морали, ни к обычному милосердию. Все это было ничем иным, как специфической формой дивидендов.
В Афинах так называемый «теорикон», иными словами, «зрелищные деньги» ввел еще Перикл, они раздавались демосу для посещения театров, ипподромов и прочих мест массовых зрелищ, он же ввел плату за участие в народном собрании, за службу в армии и так далее. Но это только на поверхности вещей подобные выплаты предстают родом популистской меры, рассчитанной, как сказали бы сегодня, на повышение личного рейтинга Перикла среди тогдашнего электората. В ее основе лежала ощущаемая чем-то подкожным убежденность самого демоса в собственном праве на подобные дивиденды, и эта убежденность постепенно формировала новый его менталитет: труд, общественно значимая деятельность уже не считались добродетелью, праздность переставала быть пороком. «По свидетельству многих других авторов, Перикл приучил народ к клерухиям [Афинские колонии на территории подчиненных государств — Е.Е.], получению денег на зрелища, получению вознаграждения; вследствие этой дурной привычки народ из скромного и работящего под влиянием тогдашних политических мероприятий стал расточительным и своевольным».[24]
Точно так же и капризные римские плебеи видели в «хлебе и зрелищах» отнюдь не милостыню, не форму благодеяния властей, не элемент, какой-то социальной политики, а то и откровенного (как сказали бы сегодня, «черного») пиара, но нечто, полагавшееся им по смутно сознаваемому и ими самими, и верховными властями праву. Поэтому городская чернь отнюдь не выпрашивала для себя раздачи продовольствия и гладиаторских игр, здесь не было никакого смирения — все это открыто требовалось ею, и требовалось в тем более решительной, если не сказать категорической, форме и в тем больших размерах, чем более грандиозными были успехи всепобеждающего Рима. Ни один консул не мог противостать этому требованию,— и не только в силу своей зависимости от своих избирателей, но прежде всего потому, что за этим требованием стояло пусть и не оформленное документально, но от того не терявшее свою фундаментальность основание.
Право же на участие в прибылях, как известно, может быть гарантировано только одним — участием в управлении. Меж тем право на участие в управлении и есть один из устоев демократии.
Так что демократическая форма государственного устройства древнего полиса — это вовсе не завоевание свободного духа какой-то особой породы людей, какими иногда рисуются нам жители древней Эллады, не дар богов и не вырванная с боем уступка властей. В сущности это ничто иное, как рациональная форма его политической организации. Демократическая форма правления — это своеобразный результат некоего молчаливого сговора, основополагающий пункт неписаного (но от того не перестающего быть обязательным для всех) устава большой сплоченной корпорации, целью которой является получение обыкновенной выгоды. Дележ стал едва ли не основным социальным институтом демократических Афин.
Но не один только жадный до дармовщины охлос — каждый из граждан был вправе требовать свою долю. Поэтому не будем ехидничать, осмеивая это распределение, важно помнить о том, что чистый доход может существовать не только в форме звонкой монеты. Доступные цены, стабильное качество и номенклатура товаров, услуг, состав обеспечиваемого городской инфраструктурой комфорта, не нарушаемый ничем ритм бытия, словом, спокойная уверенность в завтрашнем дне — все это тоже стоило больших денег. Но все это могло быть обеспечено лишь одним — эффективным функционированием единой потогонной машины, которая на самом стыке древних цивилизаций Востока и варварских полудиких племен Запада приняла обличье полиса, города-государства; и маленьким, но вместе с тем конструктивно необходимым, винтиком этого нового для древнего мира механизма обязан был чувствовать себя каждый из всех свободных его граждан.
Все темы данного раздела:
Определение понятий
Истекшие тысячелетия — это всегда хороший повод для подведения каких-то итогов. Уроки — вот, возможно, самое главное, что дарит нам уходящее время. Но эти уроки еще нужно осмыслить…
Участие народа во власти; Восток—Запад
Есть некое неписаное правило: когда начала вещей сокрыты от нас, нужно обращаться к античной Греции. В конечном счете все в европейской культуре восходит именно к ней. Не будет ошиб
Формы государственного устройства
И все же в какой-то мере Запад прав, ибо отличия форм народовластия в действительности носят здесь вовсе не косметический, а фундаментальный характер, и, поминая демократию западног
Демократия и тирания
Проще всего возразить тем, что каждое слово имеет какую-то свою сферу распространения, его смысл способен объять собою лишь немногое из того, что окружает человека — для всего же ос
Институт рабства
Ко времени расцвета греческих государств несвободные, или рабы, происходили в основном из пленников. Предание говорит, что со времени Солона, отменившего долговое рабство, грек уже
Свободные и рабы; количественные оценки
А кстати, сколько всего рабов было в древнем мире?
Источники расходятся в оценках, минимальные величины составляют двадцать пять процентов от общей численности населения, м
Спарта и Афины
Существование рабства как развитого института, на котором зиждется экономика всего государства, легко объяснимо там, где исправно функционируют министерства Любви и Правды, где Боль
Долговое и экзогенное рабство
Мы сказали, что демократия — это просто наиболее рациональная форма политической самоорганизации древнего полиса. Меж тем, слово «рациональное», хоть и содержит в себе латинский кор
Жизнь раба в античном городе
Разложение родоплеменного строя и рост населения при ограниченности территории породили интенсивную колонизацию, в результате которой в VIII-VII вв. до н. э. и сложилось то, что мы
Портрет победителя
Людям спокойного времени, знающим о бунтах, мятежах и переворотах только понаслышке, конечно же, трудно понять тех, кому пришлось жить в совершенно других условиях,— в условиях пост
Истоки побед
Соединим вместе все эти достоинства и мы получим совершенно поразительный, невиданный никогда и никем ранее букет человеческих качеств. Вот и попробуем представить себе их властных
Греческая фаланга
Разумеется, нельзя видеть во всем этом становление и в самом деле совершенно особой породы героев, породнившихся с бессмертными обитателями Олимпа, победительных сверхчеловеков, «бе
Люди и стены
Но ведь все то, что выплескивал из себя бешеный ли натиск фаланги или механический напор взаимодействующих друг с другом, как хорошо подогнанные части единого часового механизма, ри
Война как способ существования
История греческих городов-государств, как, кстати, и всех европейских городов единой Средиземноморской ойкумены,— это долгая хроника практически непрерываемой войны всех против всех
Тотальная мобилизация
Однако всеобщая мобилизация ресурсов античной общины не сводится к одному только накоплению невольников и усилению степени их эксплуатации. Если бы дело ограничивалось одним только
Природа патриотизма
Как же должен был относиться греческий полис к тем, кто подрывал сложившуюся в нем систему государственного воспитания? Ведь с нею подрывались и мобилизационные возможности его до п
Мечта о прекрасном
Максимальная мобилизация античным городом своего гражданина достигается там, где личный интерес человека всецело отходит на какой-то задний план или полностью сливается с интересом
Пробуждение камня; богоизбрание народа
Вообще говоря, настоящая родина греческой культуры — это Ближний Восток. Зачатки своего искусства Греция получила непосредственно, или при содействии финикиян из Египта и Азии; как
Вознаграждение Прометея
Однако, прежде чем настанет торжество, город и его демос еще должны были расплатиться по каким-то своим старым долгам.
Далекие отголоски того, что всемогущие боги за что-то
Первенство среди равных
Большая избранность афинского демоса видна даже невооруженным глазом еще и сегодня, спустя два с лишним тысячелетия. Величайшие памятники мировой культуры были собраны именно в этом
Два сердца Эллады
В какой-то мере чувство первенства и превосходства присуще, наверное, любым народам, вопрос лишь в том, в какой мере они страдают этим. Но в редком народе это чувство доходило до не
Общее дело как основание права
Итак, видеть в политическом устройстве древнегреческого полиса свершившийся впервые в истории стихийный прорыв гордого человеческого духа к добру и свету никак нельзя. Правда, и осо
Эллины и варвары
Понятно, что никакая прибыль от эксплуатации чего бы то ни было не может делиться до бесконечности; любой, кто знаком с организацией управления, знает, что всегда существует некий м
Эволюция взглядов: варвар — носитель иной культуры
Обратимся к общеизвестному. Удел поверженных греками троянцев предопределен — оставшихся в живых могло ожидать только рабство; так уж был устроен мир, так существовало всегда, сколь
Эволюция взглядов: варвар — недочеловек
Масштаб личности Аристотеля таков, что его взгляд на мир уже не может оставаться взглядом частного человека; выводы философа становятся чуть ли не официальной доктриной, идеологией
Эволюция взглядов: варвар — носитель второсортной культуры
Впрочем, знакомство с Востоком очень быстро отрезвит греческий шовинизм, теория Аристотеля так и не найдет там своего подтверждения, станет совершенно очевидным, что народы завоеван
Свобода как возможность суда
Итак, весь мир в умосозерцании тех, кому надлежит заложить основы европейской цивилизации, с становлением классического античного полиса окончательно разделился на «своих» и «чужих»
Рабство как условие свободы
Правда, кроме свободы государства, есть еще и личный аспект свободы. Но ничто личное в рабовладельческом полисе не имеет права на самостоятельное существование; все частное в нем по
Оружие как средство достижения свободы
Можно утверждать, что вовсе не позиция, занимаемая в имущественной дифференциации, а место в военном строю, роль в тех победах, которые и обеспечили благоденствие полиса, определяли
Конфликт между свободой и ресурсами ее обеспечения
А впрочем, и сплошная цепь триумфов не может спасти от застоя, не в состоянии застраховать город от утраты его собственной свободы.
В конечном счете сила любого претендующе
Начало пути
В своем развитии Рим проходит те же этапы, что и греческий полис: ограничение власти родовой знати, отмену долгового рабства, замену родового деления территориальным, установление и
Исходный базис войны
В самом начале своего более чем тысячелетнего пути — это ничем не примечательное поселение, совершенно микроскопических размеров по сравнению не только с тем, чем предстоит ему стат
История завоеваний
Лишь к IV в. до н. э. он заканчивает накопление критической массы всех требуемых для этого ресурсов. Где-то к этому времени относится и политическая реформа, которая перестроит всю
Стратегия победы
Но вернемся в Италию.
Расширение Римских владений в цифрах выглядит так: к началу Латинской войны они составляют около 3 тысяч кв. км; во время войны с Ганнибалом он опирае
Инфраструктура подавления
Таким образом, вся инфраструктура римского владычества дробит Италию, изолируя друг от друга отдельные ее части и не давая ждущим своего часа городам возможности координировать свое
Структура государственной власти
Но повторим общеизвестное: крепость любой тюрьмы определяется вовсе не стенами; их прочность производна не от качества кладки, но от качеств людей. Железное племя ветеранов, воспита
Рим и Греция — причины отличий
Словом, к фактической власти, несмотря на номинальные ее основания (источником власти считался народ Рима), допускались далеко не все. Это обусловлено действием многих факторов, час
Патриции и плебеи
Все римляне, входящие в родовую организацию, представляли собой патрициев, то есть людей имеющих свой совет отцов (patres). В свою очередь, плебеи — это те самые переселенцы, о кото
Борьба плебеев за свои права
В конечном счете в исповедующем рационализм городе достойное место у этой незримой рукояти находилось всем, даже самым последним плебеям. Больше того, не столько прикосновенность к
Причины победы
Конечно, сбрасывать со счетов ни энергию самих плебеев, ни самоотверженность их вождей в борьбе за свои права никак нельзя, однако во всем этом есть некоторое противоречие, ибо толь
Римское право
Так что полноту своей правоспособности, свою свободу низшее сословие получало не только (а может, и не столько) за подвиги, свершаемые полях сражений, но и за усердие в обеспечении
Право как инструмент мобилизации
В связи с этим, как бы в порядке отступления, необходимо заметить следующее.
Античная демократия, в отличие от современных ее форм, представляет собой демократию непосредст
Всеобщий эквивалент» правоспособности
Но вернемся к эфиру свободы. Мы сказали, что в Риме свобода — это в первую очередь право, и ее определение уже не складывается из простого противопоставления антиподу свободы — рабс
Клиентела
Может быть, самым кричащим свидетельством тому, что дефицит правоспособности — это эквивалент, как сказали бы сегодня, «утраченной выгоды», и его компенсация действительно стоит бол
Основная функция римского закона
Но есть и другие, столь же очевидные, сколь и клиентела, свидетельства отчуждения Римом чужого труда и таланта. Мы знаем египетские пирамиды, вавилонские стены и зиккураты, сложенны
Эксплуатация провинций; действующие лица
Распространением прав римского гражданства на всех жителей Апеннинского полуострова процесс социального устройства государства, которое и не думает останавливать свою экспансию, не
Свобода и правоспособность
Дело усугубляется тем, что долгое время римская провинция фактически не знает закона, властвующего в метрополии; поначалу она получает от победителя лишь его усеченный суррогат — та
Идеологическое обеспечение завоеваний
Раздвинувшиеся горизонты подвластной Риму вселенной рождают не только опыт, но еще и глубокую политическую мудрость, новое понимание тайны мировой власти, подлинного смысла государс
Государственный миф как оружие
Заметим еще одно обстоятельство, которое с особой наглядностью проявляется в наши дни,— любая война — это противостояние не только вооруженных контингентов, арсеналов и экономически
Раса свободных и мечта об Апокалипсисе
Впрочем, ни генезис, ни функция государственного мифа не ограничиваются тем немногим, что было сказано про него.
Весьма симптоматичен тот факт, что миф окончательно оформля
Война как способ существования; исчерпание ресурсов
К тому времени, когда Рутилий со слезами на глазах прощался с Вечным городом, Рим давно уже не был тем, что в прошлом давало ему основание стать предметом величественного мифа. Он м
Распад общины
Разорение производителя не может не сказаться на нем: во все времена неспособный обеспечить себя и свою собственную семью мужчина терял не только устойчивость в жизни, но и самоуваж
Месть рабов
Таким образом, город-Левиафан пожинает то, что он сам же и посеял. Все покоренное им и пропитанное (часто бессознательной, но от этого еще более страшной, ибо она становится органич
Движущие силы агрессии
Война, которую ведет античный город — это совсем не то кратковременное вооруженное противостояние на поле боя, которое знакомо любой другой цивилизации. Только демократически устрое
Источники развития
В какой-то степени было бы справедливым сказать, что историческое поражение Спарты состоит в том, что она не смогла запустить эти саморегулирующиеся процессы, которые придают ускоре
Исторические границы
Античный полис в своем развитии проходит две критические точки. Одна из них знаменует собой начало его восхождения, вторая — закат.
Начальный пункт восхождения — это накопл
Свобода и оружие
Свобода, равенство, братство. Именно античный полис впервые рождает понятие свободы, больше того, придает ей закрепленную законом форму, определяет ее границы, устанавливает конкрет
Свобода и право
Расширение правоспособности на одном полюсе общества может быть компенсировано только соразмерным поражением в правах на противоположном. И наоборот: сокращение спектра возможного д
Раса свободных
Атрибутивным, то есть обязательным, неотъемлемым, внутренне присущим, свойством античной свободы оказывается не только возможность беспрепятственного развития таланта целого народа
Миссия великой расы
Впервые в истории античный город рождает возвышенный миф о самом себе, ставит себе на службу идеологию. Миф нужен городу. Объективное, то есть независящее от сознания и воли города
Новости и инфо для студентов