ЛОВУШКА

 

Около самого входа Пеменхат задержался и, внимательно оглядевшись по сторонам, убедился, что всё спокойно и ничто не внушает опасений. Затем решив, что излишняя осторожность не повредит, обошёл вокруг трактира, проверил, хорошо ли заперты наружные ставни на окнах, и попытался рассмотреть, насколько позволяла темнота, нет ли каких подозрительных следов на земле. Прислушался. Всё было тихо и спокойно. Абсолютно спокойно.

Тогда он приблизился к безмолвно застывшему на тропинке гандзаку, тронул его за локоть и угрюмо проворчал:

— Пошли.

Стучать в дверь пришлось долго. Впрочем, дело ясное: вместо того, чтобы дать Карсидару выспаться, Сол наверняка до сих пор торчит у него в комнате и донимает просьбами поведать «ну вот хотя бы ещё одну историю, ну самую последнюю, ну самую-самую…» Пеменхат слабо улыбнулся — то ли просто так, то ли потому, что в памяти встали туманные отголоски воспоминаний о собственном нелёгком детстве, — вновь ударил в дверь и оглушительно гаркнул:

— Открой, Сол! Заснул ты там, что ли? Отворяй немедля!

— Кто такой Сол? — спросил стоявший сзади Читрадрива.

— Мальчишка. Служит у меня. Сирота.

Пеменхат ещё раз саданул в дверь. Тут он подумал, что всего несколько часов назад точно так же к ним стучался Карсидар, а они втроём как раз садились ужинать. Мог ли он тогда представить, что нелёгкая понесёт его в гандзерию и что к исходу ночи он притащит в свое заведение этого колдуна… Да ещё такого странного — гандзака, на гандзака никак не похожего.

— Идёт он, твой Сол, — отозвался Читрадрива, когда Пеменхат замахнулся для очередного удара.

Действительно, внутри дома послышались шаги, постепенно приблизившиеся к двери. Наконец прозвучал тихий голос:

— Кто?..

— Да я же, я! — с нетерпением проговорил Пеменхат. — Хозяина не узнал, что ли?

Внутри послышалась возня, раздались глухие звуки отодвигаемых засовов и снимаемых крепей. Наконец, слегка скрипнув петлями («Надо бы смазать», — отметил про себя Пеменхат), дверь приоткрылась, и из щели донёсся тихий шёпот мальчишки:

— Заходите по очереди.

Пропустив вперёд Читрадриву, Пеменхат вошёл вслед за ним.

— А где же… — начал было он, но осёкся, поймав предостерегающий взгляд мальчишки.

Едва различимая тень метнулась по лестнице вверх. Пеменхат немало удивился столь странному поведению гостя и, собрав воедино всю свою любезность, проговорил:

— Куда же ты, Карсидар? Я привёл…

— Кто такой Карсидар?! — слишком громко и чересчур искренне изумился Сол, бросая отчаянные взгляды на хозяина и тут же стреляя глазами в сторону Читрадривы. — Никакого Карсидара здесь нет. Да и не было никогда. Что с вами, господин?

Пеменхат вконец опешил. А мальчишка тем временем проделывал со своим лицом совершенно невозможную вещь: в то время, как обращённая к Читрадриве сторона оставалась вежливо-угодливо-невозмутимой, на другой половине лица бешено заплясал уголок рта и дико завертелся серый глаз.

Пеменхат уже хотел схватить Сола за шиворот и, хорошенько встряхнув его, потребовать объяснений, как вдруг Читрадрива весело расхохотался и произнёс:

— Успокойся, почтенный хозяин. Всё дело в моей внешности.

С досады Пеменхат хлопнул себя по лбу, явственно вспомнив собственное удивление, которое он испытал при встрече с полукровкой, и поспешно заговорил:

— Эй, Карсидар! Неужели ты считаешь, что я способен привести с собой толпу шпионов герцога Торренкульского? За кого ты меня принимаешь?! И не совестно тебе…

— А кому какая разница, что я считаю, — донёсся с лестницы злой голос.

Пеменхат посмотрел туда и увидел спускающегося по ступеням Карсидара. В правой руке он сжимал меч, левую вытянул, целясь в Читрадриву.

Будучи знакомым с устройством рукавного арбалета, Пеменхат хотел было потребовать, чтобы Карсидар немедленно вложил меч в ножны и (ради всех богов!) опустил свободную руку, а то мало ли что может случиться, вдруг сдерживающая пружину защёлка соскочит…

— В лучшем для тебя случае я считаю, что ты на старость ослеп и поглупел, — продолжил Карсидар, не дав Пеменхату произнести ни слова. — И принял за гандзака первого встречного, который назвался тебе Читрадривой. Хотелось бы узнать напоследок, шпион он Торренкуля, охотник-одиночка или просто идиот, искатель приключений на свою дурную башку… Нет, всё-таки шпион. То-то герцогу урон будет!

— Это в самом деле Читрадрива! — воскликнул Пеменхат. — Я застал его в гандзерии, куда ночью не рискнёт сунуться ни один шпион. А арбалет…

— Заткнись, не то получишь стрелу в лоб, — приказал Карсидар. — Мало ли какие рисковые парни найдутся во владениях герцога.

И тут Читрадрива заговорил. Точнее, сказал одно-единственное слово на своём тарабарском языке, нечто вроде: «Мэс'ншиум?»

Карсидар вздрогнул и слегка опустил свободную руку, впрочем, не убрав его из-под прицела окончательно. Просто чуть-чуть расслабился и произнёс немного мягче:

— Так-так, слышу. Это та самая фраза, которой Читрадрива в своё время обучил покойного Ромгурфа… По крайней мере, звучит похоже. Так что, возможно, ты в самом деле Читрадрива.

— Зато я теперь не уверен, что ты тот, за кого себя выдаёшь, — невозмутимо заметил гандзак. — Поэтому отвечай как положено.

— Ты мне не веришь?! — изумился Карсидар.

— А с какой стати я должен верить? — парировал Читрадрива. — Вдруг ты с помощью своего подручного (он мотнул головой в сторону Пеменхата) решил заманить меня в ловушку. Почём я знаю?

— А за тобой что-то водится? — с уважением спросил Карсидар.

— За каждым что-то да водится, — туманно ответил Читрадрива. — Мы все не без греха.

Карсидар удовлетворённо хмыкнул.

— Но разве ты не знаешь моих особых примет? — Он сдёрнул с головы шляпу с бахромой, продемонстрировав седину в крапинку и серьгу.

— Представь, не знаю. Кстати, разве наш общий друг мастер Ромгурф не говорил тебе о моей непохожести на гандзака?

— Говорил, — вымолвил Карсидар удивлённо. — И ты в самом деле не похож… Но ведь я не думал, что настолько!

Читрадрива пожал плечами.

— В общем, как водится между нашими народами, мы ничего не знаем друг о друге. Как я сказал сегодня твоему гонцу, гохем вэс анхем ло'хит'рарколь бо-игэйах ло'шлохем. Хотя кое-что мы всё же должны знать. Если мастер Ромгурф произносил при тебе эту фразу, он наверняка сказал и вторую. Поэтому отвечай: мэс'ншиум?

— Да-да, ответь ему, Карсидар, — попросил Пеменхат, который отнюдь не был в восторге от перспективы намечающейся разборки между мастером и гандзаком. — В его-то колдовскую башку ты ложкой не стрелял.

— Ответь, — попросил также Сол, глядя на Карсидара с надеждой.

— Мэс'ншиум, ан'хевлишт? — потребовал Читрадрива, проявляя лёгкие признаки нетерпения.

«Ишь выкаблучивается, колдовское отродье! — раздражённо подумал Пеменхат. — Воображает, что так-то легко запомнить его чёртову тарабарщину…»

Карсидар поднял глаза к потолку, наморщил лоб, пошевелил губами и наконец неуверенно произнёс:

— Ба… базийдур?

— Босидур. И что это значит?

— «Как дела?» — «Всё в порядке», — по-прежнему неуверенно ответил Карсидар. — Правильно?

— В общем да, — кивнул Читрадрива. — Такое приветствие принято среди наших. Покойному Ромгурфу оно очень понравилось, и я его научил.

— Значит, можно считать, что опознание состоялось?

— Взаимно.

К несказанному облегчению Пеменхата и радости Сола, Карсидар вложил меч в ножны, опустил левую руку и пошёл навстречу гостю. Читрадрива также шагнул к нему.

Они стояли рядом и внимательно изучали друг друга. Трактирщик занялся тем же, благо имел теперь возможность посмотреть на эту в высшей степени примечательную парочку со стороны. Мастер и гандзак — первый не очень высокий, но статный, с коротко остриженными тёмно-каштановыми волосами, украшенными невероятной пятнистой сединой, костюм небогатый, дорожный, однако пошит добротно, из отличных материалов, а в правом ухе поблескивает голубая капелька серьги (интересно, что за камень такой странный?); второй высокий светловолосый и синеглазый иноплеменник, похожий на остальных гандзаков разве что одеждой… Нет, конечно, — ещё и умением колдовать. Бр-р-р-р!!!

— Ладно, — сказал Карсидар. — Хозяин, подавай на стол. Да проследи за приготовлением мяса, чтобы не случилось, как в первый раз.

Он послал Пеменхату многозначительный взгляд, и тот понял, что под благовидным предлогом его просто-напросто выставляют вон. Ясное дело: ехать старик отказался, вот и нечего ему подслушивать, о чём будут шептаться заединщики.

Пеменхат вздохнул, коротким взмахом руки подозвал мальчишку и направился в кухню. Честно говоря, старому трактирщику было чертовски досадно. Где-то в глубине его души шевельнулась некая надежда… неизвестно на что. В самом деле, он так долго твердил всем (и в первую очередь, самому себе), что мастера Пеменхата больше не существует, что он исчез, сгинул бесследно, превратился в легенду, что в это поверили все. И сам он тоже поверил. Во всяком случае, думал, что поверил…

Но на поверку оказалось, что дело обстоит гораздо сложнее. В действительности мастер Пеменхат никуда не исчезал. Просто его образ дремал в глубине души трактирщика, а вот теперь, похоже, начал пробуждаться. Вероятнее всего, виной тому было неожиданное появление Карсидара. Либо вынужденный ночной визит в гандзерию и сопряжённое с ним чувство опасности. Или эта подозрительная тень, метнувшаяся в узенький проулок… А может всё вместе? Скорее всего так. Как бы там ни было, Пеменхат чувствовал, что начинает заводиться. Ему уже мерещились опасности, вечно подстерегающие людей вольной профессии, стычки с врагами, кровавые побоища, короткий отдых на привале, долгие ночёвки под открытым небом и дорога, уходящая из-под ног верного коня к самому горизонту… И вдруг на тебе! В самый неподходящий момент этот сопливый мальчишка, этот возмутитель спокойствия, новоиспеченная знаменитость среди мастеров, говорит ему: марш на кухню, старик; твоё место среди горшков и котелков, а не с нами. Мы договоримся с Читрадривой обо всём, причём договоримся без тебя. Мы разделим между собой опасности и невзгоды пути и не выделим тебе ничего. Ты сегодня лишний.

Обуреваемый этими мыслями, Пеменхат до того раззадорился, что в конце концов не вытерпел. Когда Сол в очередной раз появился на кухне и передал просьбу гостей насчёт вина, он не дал кувшин мальчишке, а вынес его сам. И едва вошёл в зал, понял, что старался напрасно. При его появлении оба гостя как по команде умолкли и пристально уставились на хозяина заведения. Он успел расслышать лишь последнее произнесенное Читрадривой слово: «Риндария». То было название Ральярга, проклятой страны, по-тарабарски переделанное колдунами на их манер.

Это произвело на Пеменхата отрезвляющее действие. Он моментально вспомнил, куда и с кем намеревался отправиться Карсидар. Не хватало влезть в эту авантюру почтенному пожилому содержателю заведения на Нарбикской дороге! Вот ещё…

Но как только он повернулся и с независимым видом направился на кухню, Карсидар позвал:

— Эй, почтенный!

Внешне мастер сохранял полное спокойствие, но в его голосе чувствовалась некоторая напряжённость, пусть очень легкая, почти незаметная. Пеменхат замер, потом медленно отступил на шаг и наконец осторожно скосил глаза вбок. Неужели позовут?..

— Что за история приключилась с вами на обратном пути?

Ах вот оно что!

Пеменхат вздохнул. Значит, дурак Читрадрива всё же не удержался и разболтал. А Карсидар тотчас насторожился. Ещё бы: голову лучше иметь на плечах, чем отдельно от плеч, как невесело поговаривают мастера. Паникёр несчастный!

— Да так, мелочи, — нехотя пояснил он. — Герцогский лазутчик, кажется, за нами увязался. Ерунда.

— Не ерунда. Расскажи подробнее.

Пеменхат послал невозмутимому Читрадриве сердитый взгляд и скороговоркой оттарабанил:

— Когда выходили из гандзерии, заметил я, что прячется кто-то за мусорной кучей. Ну, нож-то у меня за плечами, чего бояться, ведь я любому кишки проветрю.

— Не в том дело, — перебил его Читрадрива. — Следили, и это плохо. За тобой следили, почтенный, потому как люди герцога не станут специально пересчитывать, сколько человек и когда заходит в наш район. Значит, поджидали именно тебя. И потом, у городских ворот…

— У ворот? — переспросил Карсидар. — А какими воротами вы вышли из города?

— Нарбикскими, какими ж ещё, — удивился Пеменхат.

— Ай, другими надо было, — досадливо обронил Карсидар.

— Это несущественно, — возразил Читрадрива. — Другими воротами, может, было бы ещё хуже. Получилось бы, что Пеменхат хочет скрыть, что ведёт меня в свой трактир. Значит…

— Значит, действительно всё равно, — согласился Карсидар. — Но и у ворот следили?

Пеменхат кивнул и заметил с философским видом:

— А что такого! Как-никак, официально мне запрещено объявляться в городе. Я же кровный враг здешней герцогской фамилии! Не хочешь, чтобы моим визитом заинтересовались, — не посылай меня среди ночи в гандзерию. Надо было дождаться дня и отправить с поручением Сола.

— И это ничего бы не дало, — сказал Читрадрива спокойно. — И среди ночи, и средь бела дня найдётся немало гохем, желающих выслужиться перед благородным герцогом. Ему бы всё равно доложили. И не на выходе из гандзерии, так у ворот бы проследили. Кстати, у ворот их было уже двое.

Пеменхат вздрогнул и проворчал:

— Если ты ясновидящий, то и рассказывай всё сам.

— Охотно. Самое правильное было дождаться дня и, не привлекая ничьего внимания, подкараулить кого-нибудь из наших за городской чертой и попросить передать мне привет от товарища моего покойного друга Ромгурфа. Я бы пришёл, можете не сомневаться. А теперь что делать? Отправляться в Риндарию, когда за тобой следят?

«Да вы, я вижу, уже спелись», — подумал Пеменхат, а вслух сказал:

— Значит, вы всё же решили ехать туда. — И, помолчав, добавил с непередаваемым выражением:

— Вдвоём.

Лицо Карсидара на миг озарилось лёгкой ласковой улыбкой, он как-то нежно посмотрел на Пеменхата и начал было:

— Знаешь, почтенный, я думаю, неплохой повар нам в дороге сгодится…

Но Читрадрива резко оборвал его:

— Это ещё неизвестно.

— Почему?! — изумился Карсидар. — Разве мы не договорились только что об…

— Не всё, к сожалению, зависит от нас, — по-прежнему резко ответил Читрадрива. — Я сказал, что за нами следили. И вот они здесь!

— Около дома не было никаких подозрительных следов, я смотрел, — запротестовал Пеменхат.

Однако, не обращая ни малейшего внимания на его слова, Читрадрива властным тоном сказал, почти прокричал:

— Для нашего общего блага быстро запираем дверь. Немедля! Или…

Он оценивающе взглянул на Пеменхата, затем на Карсидара, словно решая, а не они ли подстроили ему эту каверзу. Кстати, Карсидар пронзил по очереди гандзака и трактирщика точно таким же пристальным взглядом.

— Эй, эй! Не надо ссориться! — осадил обоих старик. Он почему-то сразу поверил в надвигающуюся опасность. Не могла, ох, не могла кончиться сегодняшняя ночь тихо-мирно!

— Да, ты прав, — согласился Читрадрива. — Только этого нам теперь не хватало. — Он тряхнул головой и отвернулся.

— И поскольку все наслышаны о необычных способностях вашего народа, я бы поторопился, — подытожил Карсидар и бросился к дверям.

Читрадрива последовал за ним. Не прошло и минуты, как входная дверь уже была надёжно заперта. В это время трактирщик взревел: «Сол!!!» — велел примчавшемуся из кухни мальчишке срочно развести огонь под самым большим котлом в кухне, слить туда всю имевшуюся горячую воду и добавить до краёв холодной, а также поставить на огонь масло.

— Правильно, — одобрил Читрадрива. — А ставни на окнах крепкие?

Втроём они бросились запирать также и внутренние ставни.

— Так что там насчёт повара? — спросил Пеменхат Карсидара, когда они справились и с этим делом.

— После поговорим, когда всё уляжется, — ответил тот отдуваясь и огляделся по сторонам, проверяя, нельзя ли сделать ещё что полезное.

— После так после, — согласился Пеменхат. — А теперь быстро в погреб.

— Зачем? — удивились оба гостя.

— Есть там у меня кое-что… Попробуем сюрприз для непрошеных гостей организовать. — И он хитро ухмыльнулся.

В погреб вместе с ним спустился Читрадрива. Пеменхат зажёг свечу, расшвыряв какие-то корзины и ящики, расчистил путь к стене и указал на торчавший прямо из неё конец гладко отёсанного бревна:

— Бей.

Они схватили лежавшие тут же большие камни и принялись по очереди ударять в торец бревна. Оно понемногу подавалось вперёд, затем вдруг резко ушло в стену. Где-то впереди раздался глухой удар.

— Порядок. Теперь пусть попробуют сунуться, — удовлетворённо потирая руки констатировал Пеменхат.

Они поднялись наверх. Из кухни как раз выбежал Сол и сообщил, что котёл с водой скоро закипит, и масло тоже греется. Карсидар спросил:

— У тебя есть какое-то оружие, кроме длинных ножей?

И тут на дверь обрушились удары, раздались крики:

— Эй, отворяй, старый боров!

— Вот и герцогские слуги пожаловали, — сказал Читрадрива.

— А вдруг это усталые путники? — с затаённой надеждой спросил Пеменхат.

Читрадрива скептически усмехнулся. В дверь забарабанили с новой силой.

Тогда трактирщик махнул гостям рукой, и все трое бросились вверх по лестнице. Мальчишка увязался было за ними, но был отправлен на кухню следить за водой и маслом. На втором этаже Пеменхат распахнул дверь комнаты, выходившей на подъездной фасад, подбежал к окну — и с каким-то даже облегчением увидел, что предсказание Читрадривы полностью оправдалось. На опушке леса стояло около полудюжины солдат, на нагрудных панцирях которых в предрассветной мгле угадывался герб Торренкуля; причём вполне вероятно, что за деревьями скрывались и другие. А двое изо всех сил молотили кулаками во входную дверь и продолжали звать хозяина.

Пеменхат сделал знак остальным, велев отступить в глубь комнаты, распахнул настежь окно, как можно вежливее спросил:

— В чём дело, господа? Что случилось? — И присел на подоконник.

Стучавшиеся отошли от двери, один из них, одетый побогаче всех прочих запрокинул голову и сказал:

— Эй, Пеменхат! Нашему господину доложили, что в твоей берлоге скрывается некий бродяга и преступник, прозванный Карсидаром. Если не знаешь, так знай: за его голову господином нашим, герцогом Торренкульским, обещано два жуда чистым золотом. Выдай его нам, и немедленно получишь награду.

— Значит, пришли за мной, — тихо проговорил за его спиной Карсидар. — Но как они узнали, чёрт возьми?! Надеюсь, ты никому ничего не говорил, любезный Пем?

— За кого ты меня принимаешь! — не оборачиваясь шепнул трактирщик. — Ни слова никому не сказал. Да и кому? Я же весь вечер и часть ночи с тобой сидел, потом в гандзерию… Читрадриве вот сказал, и то без свидетелей.

— Без свидетелей, — подтвердил гандзак.

— Да и не баба я тебе, чтобы болтать… — продолжил Пеменхат. И осёкся! Потому что неожиданно понял, кто мог проговориться, несмотря на приказание молчать.

— Нанема, — выдохнул Карсидар. Кажется, он подумал о том же. По крайней мере, это было самое подходящее объяснение.

— А кто это? — спросил Читрадрива. — Служанка, что ли?

Пеменхат кивнул.

— Эй, с кем ты там шепчешься? — крикнул начальник отряда. — Неужели с этим негодяем, оскорбившим достоинство нашего господина? Смотри, Пеменхат, если не выдашь его, плохо тебе придётся.

— С какой стати я должен выдавать своих постояльцев? — гневно наморщив брови, огрызнулся Пеменхат. — Где это видано, чтобы владельцы придорожных гостиниц сами подрывали своё дело! И как вы могли подумать, что я нарушу законы гостеприимства!

— Владетельный герцог Торренкульский вправе распоряжаться всем, что находится на его земле. Значит, и твоя гостиница, и ты вместе со всеми потрохами принадлежите его светлости герцогу. Так что изволь подчиниться.

— Ну вот, любезнейший, — едко заметил Карсидар. — Интересно, как ты стерпишь эту оплеуху? Ведь тебе ясно дали понять, что ты не более чем господский раб, обязанный покоряться хозяину всегда и во всём.

Пеменхат уже набрал в грудь побольше воздуха, готовясь достойно ответить, но Читрадрива опередил его:

— Герцогу может принадлежать всё что угодно, кроме жизни вольного человека! Поняли, вы, холопы?

— Кто там каркает? — насмешливо спросил начальник отряда. — Это ты, Карсидар? Или, может, это бродяга-гандзак, прозванный Читрадривой, ублюдок, рождённый нечистой матерью от неизвестного отца? Эй, недоносок, мы знаем, что ты тоже прячешься в трактире. Но не волнуйся, нас не интересует твоя тухлая башка. Когда старый боров сдаст нам мерзавца-мастера, можешь убираться на все четыре стороны. Мы не станем чинить тебе препятствий.

Сзади раздался зубовный скрежет. Пеменхат обернулся и увидел, как исказилось от гнева лицо Читрадривы.

— Зря он помянул мою покойную матушку, — прорычал тот. — Во всяком случае, не она выбирала мне папашу. А уж кто настоящий ублюдок, так это осёл, который вопит под окном. Верно, скот, надругавшийся над моей матерью, был точно таким же. Но ничего, я тебе устрою, мало не покажется…

Пеменхат съёжился и задрожал, так как ожидал, что гандзак немедленно начнёт колдовать… Впрочем, Читрадрива с этим не торопился. Могучим усилием воли он подавил вспышку бесполезного гнева и молча замер в ожидании дальнейшего развития событий.

Тут в комнату влетел Сол и сообщил, что масло тоже закипело. А снаружи начальник отряда прокричал:

— Так что, трактирщик, выдаёшь нам Карсидара?

— Обождите минутку, мы с Читрадривой посовещаемся, — крикнул Пеменхат в окно и только собрался отдать соответствующие распоряжения насчёт обороны дома, как был остановлен следующим предупреждением:

— Ну думайте, думайте. Да хорошенечко! Не то гляди, всех вас вздёрнем вдоль Нарбикской дороги — и тебя, и гандзака, и мастера, и мальчишку твоего. А с девкой твоей, с Нанемой, мои ребята поразвлекаются.

— Ты!.. Да я!.. — рявкнул Пеменхат, бросаясь к окну.

Читрадрива удержал его за плечо. Трактирщик, хоть и вырвался, не стал кричать и ругаться, а спросил только:

— Вы от неё про Карсидара узнали?

— Если девчонка мчится домой, запирается у себя и молчит, как рыба, значит, дело нечисто. Тут и спрашивать нечего. И потом, мальчишка к ней приходил. А дальше мы уж за Солом проследили, как он коня ловил и вёл в твою берлогу. И по некоторым признакам догадались, какого хозяина этот конь.

— Интересно, кто там такой умный? — задумчиво протянул Карсидар.

— Это ты скоро узнаешь, дорогой мастер. И скоро увидишь. Лицом к лицу встретишься, — пообещал Пеменхат и крикнул в окно:

— Ну, я пошёл думать.

— Давай-давай, да не очень-то рассусоливай, не то мы можем осерчать, — последовал насмешливый ответ.

Однако старый трактирщик уже не обращал внимания на всякие там издёвки. Оценивающим взглядом он смерил с головы до пят загадочно улыбавшегося Карсидара и невозмутимого Читрадриву, затем спросил мальчишку:

— Ну как, не боишься?

— Это с вами-то да с самим мастером Карсидаром?! — искренне изумился Сол.

— Вот и хорошо. Молодчина, — похвалил его Пеменхат и, сделав всем знак следовать за собой, направился к выходу из комнаты.

Тут снаружи раздался глухой стук топора.

— Дерево валят. Для тарана, — со знанием дела отметил Карсидар.

— Пусть себе забавляются. — Пеменхат беззаботно махнул рукой, провёл спутников в свою комнату, раскрыл скромно прикорнувший в углу сундук и приглашающе заметил:

— Выбирайте.

— Эге, да ты, я вижу, не промах, — удовлетворённо заметил Карсидар, выуживая из недр сундука двухзарядный арбалет, лёгкий и прочный, а также пучок коротких толстых стрел. — Это оружие настоящего мастера.

Он проверил обе тетивы, спусковые механизмы и, хитро прищурившись, спросил:

— Так что же, ты и теперь будешь предлагать мне лишь свои поварские услуги? А, почтеннейший?

— Ты сам сказал: выберемся из заварушки, тогда и поговорим, — сдержанно заметил Пеменхат, пересматривая имевшиеся здесь клинки и ножи. Наконец решив, что сегодня им предстоит прежде всего бой дистанционный, он остановился на особых пристежных кармашках, в которых размещалось полторы дюжины метательных ножей, а для рукопашной выбрал небольшой меч, который сунул в спинные ножны вместо тесака.

— Ну а ты? — спросил Читрадриву, безучастно наблюдавшего за приготовлениями остальных.

— Гандзакам запрещено носить оружие, ты же знаешь, — ответил тот. — Я не умею обращаться с этими штуковинами.

— Ну хоть топор возьми, — и Пеменхат сунул ему в руки обоюдоострый топорик со стянутой железными кольцами рукоятью. — Чай, дрова колол? Ну так это почти то же самое, только вместо поленьев перед тобой будут всякие скоты. Думаю, управиться с этим несложно.

— Думаю, да, — согласился Читрадрива и добавил:

— Хотя… анхем тоже умеют драться. Но — по-своему.

Пеменхат на мгновение представил, что это могут быть за особые приёмы борьбы, и от ужаса его аж передёрнуло. Потому он выбрал из кучи железного хлама небольшой обитый кожей шлем, нахлобучил его на голову мальчишке и сказал:

— Вы двое… Вы вот что… Не можете драться, так ступайте на кухню да натаскайте на верхний этаж масла и кипятка. Поставьте во всех комнатах, неизвестно ведь, где они попытаются вломиться после двери. И непременно принесите котелок с маслом к окну, что над входом. Быстро.

Когда они с Карсидаром кончили экипироваться и явились наверх, Читрадрива и Сол завершили приготовления. А поскольку стук топора за окном уже прекратился, Пеменхат понял, что таран у герцогских слуг тоже готов. Сейчас они схватятся…

Точно в подтверждение этому, до его слуха донёсся крик начальника отряда:

— Ну так что, трактирщик, выдашь нам бродягу Карсидара или нет? Мы уже устали ждать.

Пеменхат осторожно выглянул наружу. Ни у дверей, ни вообще около стены дома никого видно не было. Начальник отряда, лихо подбоченившись, стоял на опушке и с издевательским видом рассматривал трактирщика.

— Так как? — вновь спросил он, сломал прутик, которым легонько хлестал себя по правому сапогу и отшвырнул его прочь.

— По левой стене всё тихо, — сказал за его спиной вошедший в комнату Читрадрива.

— По правой тоже, — услышал он и голос Карсидара. — Там дорога, место открытое. Не думаю, что они вообще станут нападать оттуда. Я велел Солу дежурить и пришёл сюда.

— Правильно, — шепнул Пеменхат. — Читрадрива, иди к левой стене. Если что, вышибай окна и лей им на головы масло и кипяток. Карсидар, останься со мной. Здесь дверь. Думаю, они попытаются прорваться именно тут.

И прокричал в окно:

— Эй ты, герцогский прихлебала! Коли тебе нужен мастер Карсидар, заходи и бери его. Только учти: я, почтенный Пеменхат, не даю в обиду своих постояльцев. И я собираюсь возражать против ваших домогательств.

Начальник отряда тут же предусмотрительно отступил под защиту деревьев и заорал:

— Ах так?! Значит, ты решил сопротивляться? Жалкий идиот! Приглашаешь нас к себе? Зовёшь войти? Хорошо, сейчас мы войдём. Только пощады после этого не жди. Понял, болван?! Ни ты, ни твои гости, ни мальчишка-слуга — никто не будет помилован! Мы вымотаем из вас кишки и размажем их по стенам твоего вонючего заведения. А голову Карсидара насадим на копьё и представим его светлости герцогу, чтобы он лично мог плюнуть в его вытекшие глаза! Это будет великая честь для тебя, слышишь, ты, бродяга, оскорбитель родовой чести?!

Тут в глубине комнаты раздался звук передвигаемой мебели, и хоть отвлекаться от происходящего за окном было неразумно, Пеменхат всё же обернулся. Карсидар вытягивал из угла тяжёлый дубовый стол.

— Эй, ты что делаешь? — спросил вполголоса трактирщик.

Не дав ему ответа Карсидар вскарабкался на стол, выпрямился, приложил к плечу арбалет и начал прицеливаться.

— С ума сошел?! Он же спрятался! — постарался образумить его Пеменхат.

Но Карсидар продолжал целиться, лишь заметил вскользь:

— Я тоже недоволен твоим дурацким щитом, а что толку! Ты послушался меня? Нет. Вот теперь и не мешай мне.

Он имел в виду круглый, слишком выпуклый и слишком тонкий щит, который Пеменхат извлёк из сундука вместе с прочей амуницией. По мнению Карсидара, такую штуковину могла запросто пробить не только арбалетная стрела, но и простая, выпущенная из лука. На что Пеменхат лишь загадочно усмехался.

Начальник отряда между тем вовсю разглагольствовал:

— А ты, почтенный трактирщик? Неужели ты думаешь, что его светлость герцог не соизволил поинтересоваться и твоим прошлым? Так вот, да будет тебе известно, совсем недавно его светлости доложили, что когда-то, давным-давно, ты был таким же точно бродягой и преступником, как этот самый Карсидар. И если герцог Торренкульский до сих пор оставлял тебя на свободе, то исключительно по доброте душевной и по безграничному своему милосердию. А ведь он мог бы давно схватить тебя и предать в руки королевского правосудия! Подумай об этом, старая свинья.

— Лжец, гнусный лжец, — прошипел сквозь стиснутые зубы Пеменхат. — Торренкуль знал всю мою подноготную с самого начала, но закрывал на прошлое глаза ввиду заслуг настоящих и будущих. Это теперь…

— Не волнуйся, сейчас я заткну ему рот, — ободрил его Карсидар, чуть-чуть опустил арбалет, вновь приподнял нашёптывая: «Так… Нет, вот так… Нет, похоже, немного левее… Ещё чуток…» Наконец замер прислушиваясь.

— Что же до гандзака, то герцог давно уже не допускал погромов в их проклятом районе. И по моему мнению, слишком даже давно, — неслось из-за окна. — Пора уже с этим кончать. Я так думаю!

— Что верно, то верно, пора с этим кончать, — одними лишь губами прошептал Карсидар, сделал глубокий вдох, плавно выдохнул, задержал дыхание… Палец его правой руки столь же плавно нажал на спусковой крючок… и тяжёлая стрела с глухим жужжанием унеслась по направлению к опушке.

Начальник отряда дико взвизгнул и тут же завопил благим матом:

— А-а-а-а!.. Он меня ранил-л-л!.. Бездельник, бродяга, висельник!.. Вперёд, атакуйте их! Во славу герцога! Сметите их!.. В порошок сотрите!.. Вперёд, без-здельни-ки-и-и!! — и неразборчиво захрипел.

— Ну ты точно мастер! — восторженно проговорил Пеменхат, поворачиваясь к окну.

Теперь отвлекаться уж точно не следовало — пошла потеха!

От опушки к запертым дверям трактира бежало человек десять, крепко ухватившие довольно толстый ствол свежесрубленного дерева.

— Помоги, — выдохнул Пеменхат, наклонился к стоявшему на треноге у самого окна котлу с горячим маслом и ухватился за обмотанную сухой тряпкой ручку.

Карсидар спрыгнул со стола, пригибаясь подбежал к нему, взялся за другую ручку и прошептал:

— А если не успеем, и они всё же вышибут дверь?

— Не волнуйся, сейчас поймёшь… — начал Пеменхат, как вдруг снаружи одновременно раздались треск, грохот, глухой удар и разноголосые вскрикивания.

— Давай!!! — рявкнул Пеменхат, и вдвоём с Карсидаром они резко распрямились, рванули с треноги котёл и опрокинули его за окно.

В чёрное закопченное днище тут же забарабанили стрелы. Поэтому они вынуждены были отпустить котёл, не втаскивая его обратно, и срочно спрятаться. Тем не менее Карсидар успел увидеть совершенно неожиданную картину: перед самым входом в трактир образовалась яма, из которой торчали обломки каких-то досок, руки, ноги, головы нападавших и конец тарана. Очевидно, на них полилось разогретое масло и свалился котёл, потому что вопли зазвучали с новой силой, перейдя затем в протяжные стоны.

— Так, пустячок. Небольшой подарок бравым герцогским воякам от безмозглого борова-трактирщика, — ответил Пеменхат на немой вопрос Карсидара и, осклабившись, пояснил:

— На самом деле перед входом в заведение был хорошо замаскированный настил на сваях. Мы с гандзаком вышибли их, и доски лишились опоры. А выложен был настил с таким расчётом, чтобы по нему могли пройти человека два-три, да и то спокойно. Не то что десятку здоровенных болванов с бревном пробежаться…

— Ну, ты хитёр! Ну, хитёр! — рассмеялся Карсидар, когда понял смысл ухищрения Пеменхата.

— Так что за дверь я боялся меньше всего. Теперь перед ней яма, в которой навалено всего понемногу, — с невинным видом докончил трактирщик. — Это надёжное препятствие. Вот окна…

— Значит, внимание на окна, — скомандовал Карсидар.

И вовремя: от опушки один за другим спешили герцогские воины, размахивая топорами на длинных рукоятках, мечами, и устрашающе покрикивали. В течение следующих десяти минут Карсидар и Пеменхат потрудились на славу. Карсидар взобрался на стол и, пользуясь тем, что снаружи не очень хорошо видно, что творится в глубине комнаты, обстреливал нападавших на подходах к трактиру из всех имеющихся арбалетов. А когда кому-либо из них всё же удавалось прорваться непосредственно к стене, в дело вступал Пеменхат. Зацепившись носком ноги за крюк, на который наматывается раздвигающий шторы шнур, и прикрываясь единственно дурацким выпуклым щитом, он отважно свешивался за окно и молниеносными движениями посылал в противников метательные ножи. Попасть ножом в сочленения доспехов было крайне сложно, но Пеменхат попадал. Хотя специально не примеривался и не целился. Не успев ещё толком рассмотреть цель, он знал, где находится герцогский солдат. И рука уже сама по себе двигалась сверху вниз, пальцы тянули за собой лезвие ножа с тяжёлой рукояткой и в нужный момент отпускали его. И уже скрываясь под защиту подоконника, Пеменхат краем глаза отмечал, что попавший точно в назначенное место нож входит в тело врага, а тот вздрагивает и кричит от боли. И лишь потом в его уши врывался крик. При этом Пеменхат успевал ещё и защищаться от стрел. Они ударялись в щит с дробным перестуком крупных градин, однако все до единой соскальзывали по его выпуклой поверхности и, не причинив Пеменхату ни малейшего вреда, улетали в комнату либо вонзались в подоконник. Правда, в первом случае Карсидар здорово рисковал, поэтому всякий раз покрикивал:

— Эй, почтеннейший, осторожнее! Только что одна стрела едва не пробила мою шляпу. Ты обязан, в случае чего, возместить мне ущерб за порчу одежды.

Или:

— Нет, почтенный Пем, я заплатил тебе безобразно мало. Надо бы накинуть ещё пару золотых за развлечения. В твоём трактире не соскучишься!

На что Пеменхат лишь беззлобно отругивался. Он весь без остатка был поглощён сражением. Былое вставало перед его мысленным взором и неудержимо возрождалось в каждой секунде настоящего. Боевой задор вновь будоражил кровь, быстрее гонял её по жилам, заставлял быть предельно собранным. Да ещё приходилось прислушиваться к тому, что творилось в других комнатах. Хвала богам, с той стороны, где караулил Сол, ничего серьёзного не происходило. А вот слева несколько раз доносился треск дерева и звон выбитых стёкол. Очевидно, Читрадриве пришлось всё же опрокинуть вниз несколько порций кипятка. Потом он промчался мимо дверей и крикнув:

— Я вниз! — исчез.

Наконец солдаты герцога отошли в лес, и осаждённые получили возможность отдохнуть.

— Уф-ф! Ну и ну… — вздохнул Пеменхат, опускаясь на пол, стаскивая с головы повязку и вытирая ею лоснящееся от пота лицо. — Давненько не случалось мне так напрягаться.

— Совсем выдохся, что ли? — понимающе спросил Карсидар, спрыгивая со стола на пол. — Не ожидал, не ожидал. Признаю, насчёт драки ты мастак… чтобы не сказать мастер. Думаю, когда ты был помоложе, твоя голова ценилась не меньше моей. А сейчас…

— Кто выдохся? Я?! Что ты, мастер! Мне бы вот только водички испить, и хоть снова начинай. А если жирок лишний согнать… — Он критически осмотрел своё довольно объёмистое чрево и докончил:

— …то и воды не понадобится. Ничего, за этим не станет.

Пеменхат собирался возобновить разговор о предстоящей экспедиции. Хотя ему очень не нравилась её цель, он прекрасно понимал, что не сможет отныне оставаться во владениях герцога Торренкульского, не говоря уж о том, чтобы держать трактир под стенами главного города герцогства. Поэтому оставалось, если и не податься за Карсидаром в Ральярг, то по крайней мере до поры до времени, держась вместе с ним, перебраться в другое подходящее местечко.

Однако их беседе помешал Сол. Он вбежал в комнату и закричал:

— А здорово мы их, да?! Ух, будут теперь знать, как сюда соваться! — Он помолчал немного и уже тише добавил:

— Правда, с моей стороны не нападал никто…

— Ошибаешься, мальчик, — сказал Читрадрива, внезапно выросший за его спиной. — Ты проморгал двоих.

Сол вздрогнул, обернулся и недоверчиво спросил:

— Как, аж двоих?!

Гандзак молча кивнул.

— И где же они? — спросил озабоченно Карсидар.

— Внизу. В зале, — всё так же спокойно отвечал Читрадрива. — Они прорубили топором ставень и влезли внутрь.

— И…

— И я спустился туда. Забудь об этой парочке.

Пеменхата мороз продрал по коже, и он поспешно (даже слишком поспешно) заговорил:

— Да, да, забудем о них. Я нисколько не сомневаюсь, что наш друг… м-м-м… — он на секунду замялся. — …что Читрадрива позаботился о них. Тем более, есть дела поважнее.

— Ты хочешь обсудить, что делать дальше? — спросил Карсидар.

— Вот именно.

— Давайте проводим мастера, — предложил Сол, не знавший истинных планов взрослых и вообще отнесшийся к создавшейся ситуации слишком легкомысленно.

— А люди Торренкуля? — спросил его Читрадрива.

— Ха! — воскликнул мальчик. — Они драпанули в лес поджав хвосты!

— Но они остались там и сейчас повторят штурм, если… — Пеменхат замялся, поскольку существовал гораздо худший вариант.

— А что ещё можно сделать? — спросил Читрадрива.

— Ну, например, вызвать подкрепление, — принялся перечислять Пеменхат. — Притащить штурмовые лестницы и попытаться достать нас через второй этаж или через крышу. Со стороны глухой стены нет окон, и мы не сможем отталкивать лестницы. Можно подвести под здание подкоп. Можно, в конце концов, сделать новый таран и высадить ставни, поскольку скрытых ловушек под окнами нет… Правда, врагам это неизвестно.

— Но всё это слишком сложно, — подытожил Карсидар. — Да вдобавок ко всему позорно. Их ведь было поначалу десятка два, никак не меньше. И вот представьте, двадцать герцогских солдат не смогли одолеть троих мужчин и ребёнка! Стыд и позор. Поэтому мне кажется…

— Мне тоже, — перебил его Пеменхат. — Боюсь, самое простое для них — устроить…

В этот момент из-за окна донёсся крик:

— Эй, там, в трактире!

Кричал уже не начальник отряда, а кто-то другой. Все четверо бросились к окну и замерли, стараясь не высовываться. А невидимый глашатай продолжал выкрикивать:

— Слушайте, вы! Пеменхат, милостью его высочества герцога Торренкульского владелец заведения на дороге в Нарбик! Мальчик Сол, слуга упомянутого трактирщика! Гандзак, прозванный Читрадривой! За поддержку, оказанную вору, бродяге и убийце Карсидару, кровному врагу его светлости, вы объявляетесь вне закона и будете сожжены вместе с упомянутым убийцей, бродягой и вором.

Вслед за тем воздух прошили огненные нити. Одна из них влетела в окно, ткнулась в стену и оказалась стрелой, обмотанной горящей паклей. Карсидар рванулся к стене, перерубил древко стрелы у самого наконечника, но она отлетела на кровать. Тотчас загорелась ткань обивки. Карсидар хотел потушить её, но был остановлен воем Пеменхата:

— Это бессмысленно! Мы не сможем загасить все огненные стрелы. Сейчас начнётся пожар! Это то, чего я больше всего боялся!

— Я тоже, — зло сказал Карсидар. — Но что проку в боязни?

Между тем кровать уже полыхала вовсю, огонь перекинулся на тяжёлые шторы. Отовсюду доносился звон выбитых стёкол. Значит, в другие окна тоже летели стрелы.

— Надо было окна второго этажа закрыть ставнями, — сказал Читрадрива. — Тогда было бы труднее устроить поджог.

— Ерунда. После штурма стены в некоторых местах политы маслом. Это благоприятствует огню, — огрызнулся Пеменхат и выскочил из постепенно попадавшей в полную власть пламени комнаты с криком:

— Кто хочет жить, за мной!

В коридоре было душно. С потолка лениво стекали сизые хвостики дыма. Кажется, крыша тоже занялась. Плохо дело! Стрелять из луков могут не только здоровые воины, но и раненые. Значит, в отличие от рукопашного боя, при перестрелке солдаты герцога по-прежнему сохраняют численное превосходство над ними, в счёт потерь идут лишь погибшие и тяжело раненые во время штурма. А было бы неплохо сократить это преимущество! Да и выскочить из трактира осаждённые не могут — их уложат на месте… Проклятье!

— Куда ты собираешься бежать? — спокойно спросил Читрадрива, медленно шествовавший по задымлённому коридору, в то время как остальные кинулись вслед за трактирщиком к лестнице.

— Вниз. В погреб, — бросил через плечо Пеменхат, скатился по лестнице… и замер.

Посреди зала лежали два солдата. Они застыли в самых невероятных позах, непостижимым образом вывернув конечности, а на их посеревших лицах был написан ужас. И самое странное — никаких следов крови, никаких ран на телах… Вот что значит работа колдуна! Карсидар и Сол стояли позади и тоже не могли оторвать глаз от людей герцога.

— А что в погребе? — продолжал расспрашивать Читрадрива. — Подземный ход?

— Отсидимся, — ответил Пеменхат, постепенно приходя в себя. — Пожар переждём…

— А после?

— А после сойдёмся с солдатами и посмотрим, кто кого. Правда, жаль, что ты не сражаешься. Да и Сол по этой части слабоват… — Пеменхат досадливо поморщился. — Ну, да ладно, как-нибудь выкрутимся.

— А если не как-нибудь?

Наверху затрещало, грохнуло. Кажется, рухнула балка.

— Что ты предлагаешь? — прямо спросил Карсидар.

В несколько шагов одолев лестницу, Читрадрива сказал:

— Вставайте все в круг, берите друг друга за руки… и увидите.

— Колдовство, — прохрипел Пеменхат.

— Называй это как хочешь. Но что ты предпочтёшь: задохнуться в дыму или выжить?

Читрадрива взял за руки мальчишку и Карсидара. Пеменхат пожал плечами и проделал то же самое. Похоже, другого приемлемого выхода действительно не существовало.

— А теперь… чтобы не видеть, — Читрадрива кивнул ему и мило улыбнулся. — Закройте глаза.

Наверху вновь грохнуло, на лестницу посыпалась куча раскалённых углей.

— Быстрее!

Все последовали его совету… И произошло нечто!

Пеменхата внезапно окатило волной жара. Тут же вокруг него начал рождаться ужасный грохот, точно сотня молний ударила одновременно… А в следующий же миг стало прохладно; гром ещё продолжал звучать — но уже далеко в стороне.

Пеменхат открыл глаза… и от неожиданности у него подкосились ноги. Все четверо стояли, взявшись за руки, на вершине небольшого холма посреди леса, купавшегося в лучах ясного утреннего солнышка. Лёгкий ветерок овевал их разгорячённые схваткой и пожаром лица. А где-то на северо-западе, примерно в полулауте от них, как напоминание о пережитом, раздавались испуганные крики, глухие удары и хлопки. Пеменхат обернулся в ту сторону и увидел столб бело-голубого пламени, бивший прямо в зенит.

— Слыхал я, что есть на земле огненные горы, изрыгающие пламя, — сказал Пеменхат задумчиво, ни к кому конкретно не обращаясь. Он был настолько шокирован мгновенным перелётом из горящего трактира на поляну, что даже не имел сил выказывать возмущение по поводу употреблённого гандзаком колдовского приёма. — Но я и представить не мог, что такая гора располагается прямо под моим трактиром.

— Это не огненная гора, — возразил Читрадрива, но вдаваться в детали не стал, за что Пеменхат был ему даже благодарен.

Вдруг до них донеслось слабое ржание.

— Ристо!!! — заорал Карсидар и, не разбирая дороги, рванул по направлению к пожарищу, на ходу пытаясь обмотать плащ вокруг левой руки, чтобы не мешал бежать.

— Тебя же схватят! — попытался остановить его Пеменхат. — Стой!

Читрадрива отрицательно покачал головой и сказал:

— Не бойся, не схватят. Вот теперь герцогские вояки точно разбегутся. Пойдём за ним.

— И правда, хозяин, пусть бежит. Жалко ведь Ристо, он такой умница, — захныкал Сол. — И мы пойдём за ним. Ну же, пойдёмте!

На Карсидара они наткнулись на полдороге к пожарищу. Он стоял посреди небольшой полянки обнимая коня за шею, прижавшись щекой к его голове, ласково поглаживал гнедого и шептал:

— Ну, ну, успокойся. Всё уже хорошо, всё хорошо…

Плаща на Карсидаре не было, шляпы тоже. Ристо поводил ушами, перебирал передними ногами и время от времени фыркал. Уздечка его была оборвана, бока перепачканы сажей. Увидев подошедших, он шарахнулся в сторону и заржал. Карсидар обернулся, удостоверился, что подошли свои, и принялся ловить коня, приговаривая:

— Да стой ты, стой! Не бойся. Вон же Сол, он тебя ночью искал.

Потом сказал:

— Он не стал дожидаться, пока сгорит конюшня, и сам проложил себе дорогу сквозь огонь. Молодчина.

— Да ты, я вижу, действительно обладаешь настоящим богатством мастера, — сказал Пеменхат, подразумевая слова старинной песни.

— Плюс славный меч, — Карсидар похлопал болтавшийся на боку клинок. — Мне бы ещё шляпу найти, обронил где-то…

Его прервал отчаянный женский визг. Все обернулись и увидели на тропинке дрожащую Нанему, смотревшую на них выпученными глазами.

— Хорошо, что ты здесь, — деловито сказал Пеменхат. — Я должен…

Но стоило ему сделать единственный шаг навстречу девушке, как та бросилась наутёк, жалобно причитая:

— Привидения!.. Привидения!.. Призра-ки-и-и!..

— Она тоже решила, что мы сгорели заживо, — невозмутимо констатировал Читрадрива.

— Интересно, — задумчиво промолвил Пеменхат. — Её герцогские солдаты сюда привели или она шла, как я приказывал ей через Сола?

— Совершенно неинтересно. — Карсидар вздохнул и начал проверять конскую сбрую. — Уходить нам надо. Пока все верят в нашу гибель, время для этого есть.

— А старик? — спросил Читрадрива, и Пеменхату показалось обидным слышать такое слово из уст чужака, хотя он прекрасно знал, что действительно немолод.

— Пеменхат пойдёт с нами. Мы уже договорились. Верно?

Трактирщик кивнул и с вызовом посмотрел на Читрадриву: дескать, знай мастеров!

— Ты передумал? Хорошо, — он пожал плечами, однако тут же спросил:

— А мальчишка?

Все уставились на Сола, в глазах которого светилось желание узнать всё-всё на свете.

— Возьмите и меня с собой, — с робкой надеждой в голосе попросил мальчик.

— Слишком опасное дело нам предстоит, — заметил Читрадрива.

Но Пеменхат, неожиданно для самого себя, вступился за Сола:

— Оставаться здесь ему тоже нельзя. Он был с нами в трактире, он объявлен вне закона. Герцогские прихвостни его поймают — не поздоровится мальчонке. А так… исчезнет вместе со всеми.

Сказав это, Пеменхат выжидательно посмотрел на Карсидара. Решающее слово оставалось за ним, как за организатором похода.

И тот сказал после раздумья:

— Читрадрива прав, дорога будет не из лёгких, а в конце лежит неизвестность. Но прав и Пеменхат. Нельзя бросать Сола на произвол судьбы. Так что пока прихватим с собой и его, а там посмотрим.

Мальчишка просиял. Глядя на него, улыбнулся и старый Пеменхат, только что потерявший всё свое имущество и нисколько не жалевший об этом. Улыбнулся то ли просто так, то ли вспомнив собственное нелёгкое детство.