Масштаб

Известно, что оптимальная комфортная высота потолков равна примерно 4-м метрам. Это в 2,35 раза больше среднего роста человека. Откуда именно такое соотношение? Именно во столько же раз рост взрослого больше среднего роста годовалого ребенка. Этого примера достаточно, что­бы убедиться, что больший или меньший периметр психологичес­кого пространства количества топоном не меняет, но изменяет лишь длину эгоналей между ними.

Если сравнить между собой большое живописное полотно и его уменьшенную репродукцию, то композиционный смысл картины не изменится. Сохранится практически все, кроме степени эмоциональ­ного воздействия. Здесь мы можем провести полную аналогию с мощностью жестового движения, при котором его семантика опре­деляется исключительно направлением движения, а средство, ука­зывающее на это направление (взгляд, поворот головы, поза и т.д.), определяет лишь степень его эмоциональной насыщенности или, иначе говоря, — мощность знака.

Таким образом (а это будет верным по отношению к любой фор­ме проявления внеречевого визуального высказывания), чем боль­ше расстояние между одними и теми же топономами (т.е. с уве­личением периметра) внешнего психологического пространства, тем выше и эмоциональная насыщенность внеречевого текста.

В области ощущений нет метрических систем, кроме одного — тела человека. Человек — мера всех вещей. Этот древнейший посту-

лат определяет среднее значение всего, что кажется нам тяжелым или легким, высоким или низким, далеким или близким.

Мы знаем, что амплитуда наших жестовых движений не всегда уве­личивается или уменьшается в зависимости от действительного вол­нения. Когда мы хотим его скрыть, то искусственно сокращаем жест, или наоборот, демонстрируя переживание (которое на самом деле не так сильно, как мы это изображаем), начинаем нарочно увеличивать амплитуду жеста. В первом случае наше эмоциональное возбуждение может быть самоуспокоено собственным жестовым движением, а во втором случае мы способны искусственно «взвинтить» себя.

В прямой зависимости от амплитуды жестового движения нахо­дится размер внешнего психологического пространства, в котором действует человек. Таким образом, объем внешнего психологичес­кого пространства становится как бы пульсирующим, а вместе с ним пульсируют расстояния между топономами — от масштаба взгляда, устремленного к границе горизонта, до размашистого жеста руки в том же направлении.

Но существует ли конкретно выраженный объем внешнего пси­хологического пространства, который мы могли бы принять не за большой и не за малый, но за изначальный?

Если исходить из младенческого жестового движения как кон­кретной деятельности, то его максимальная сфера определяется по высоте поднятых рук (вертикаль), по длине рук, вытянутых вперед (сагитталь) и по широте расставленных рук (горизонталь). Так же как громкость и тембр голоса у каждого человека присущи только ему, Так и периметр такой сферы тоже индивидуален. Все движе­ния, показывающие как меняется объем этой сферы, определяют масштабную модальность внеречевого высказывания.

Особое значение здесь приобретает то, что можно назвать мета-модальностью, т.е. модальность, которую устанавливает каждый из нас для себя всякий раз в первое мгновение общения. Для этого су­ществуют так называемые вступительные жестовые движения. Пом­ните у В.В.Маяковского:

«Вошла ты,

резкая как «нате!»,

муча перчатки замш, сказала: «Знаете —

я выхожу замуж»...

«Муча перчатки замш»... В этом жесте, обозначившем уменьшен­ное пространство вокруг себя — подчеркнутая интимность своего про­странства, которое не ищет соприкосновения с окружающим миром.

Мы знаем, как «начальство» любит крутить в руках карандаш, постукивать пальцами по столу, демонстративно перекладывать пе­ред собой бумаги — все это метамодальное обозначение границы соб­ственного психологического пространства, затаивание подобно хищ­нику в укрытии, в любой момент готовому на неожиданный и роко­вой для нас прыжок.

Известно, что именно амплитуда движения отличает радушное рукопожатие от сдержанного, вместе с тем обозначая условные гра­ницы индивидуального внешнего психологического пространства, /в котором далее будут строиться все внеречевые высказывания. И не случайно именно женщины, перебирая перчатки, бусы, одер­гивая край своей одежды, поправляя прическу и демонстративно , крася губы и пудрясь, обозначают тем самым уменьшенные и защи­щенные границы «своей территории». Во всех случаях, с изменени­ем контекста общения меняются и размеры воображаемых границ субъектного психологического пространства вплоть до слияния двух таких пространств в одно при жестовом движении объятья.

Установление описанными способами границы субъектного пространства — это, одновременно, необходимое условие для вы­явления каждой топономы. Ведь она выявляется в жестовом дви­жении не только по признаку направления такого движения, но и по величине дистанций между ней и другими топономами. Ко­гда размер периметра психологического пространства задан в обозначении тем или иным способом, то тем самым заранее обоз­начается и максимальный «градус» эмоционального содержания всех высказываний в пределах этого периметра. Это позволяет нам, например, отличить интимный жест от так называемого ши­рокого, значительного.

Мы часто видим по телевизору, как люди в смущении, подобно детям, хватающим погремушку, буквально вырывают микрофон из рук обратившегося к ним журналиста. Этот микрофон восприни­мается ими как некий «зонд», внедрившийся в интимную зону их психологического пространства. Хватаясь за микрофон и прибли­жая его к себе, они тем самым пытаются обозначить размер защит­ной линии своего субъектного периметра, т.е. превратить «зонд» в «пограничный столб». Хотя, наверное, и память о захвате погремуш­ки имеет место, и как-то это между собой связано.

Перебирание «перчатки замш» или бумаг перед посетителем, скрещенные руки на груди — все это «пограничные столбы», опре­деляющие размер субъектного пространства, уменьшенного относи­тельно нейтрального, а потому выражающего определенное отно­шение внеречевого высказывания к окружающей действительности, т.е. модальность этого высказывания.

Так же, как и уменьшение периметра психологического простран­ства, значение модальности приобретает и увеличение его. Человек формирует модальность, варьируя масштабом и различными спо­собами жестового движения. Нет иной формы жестового движения, способной так увеличить масштаб внешнего психологического про­странства, как это может взгляд. Именно он дает возможность рас­ширить такое пространство, отдаляя топономы друг от друга на ог­ромные расстояния, ограниченные лишь линией горизонта. Кроме того, взгляд способен в любой момент изменить такой масштабдо самого минимального.

Мы можем со всей определенностью выделить три вида мо­дального взгляда: «потупленный», «глаза в глаза» и за спину со­беседнику.

«Потупленный» взор, где все объекты внимания находятся не да­лее, чем длина вытянутой руки до ее локтя — это модальность «по­граничного столба», рассмотренная нами ранее.

«Глаза в глаза» — это уже соприкосновение периметра субъект­ного психологического пространства с таким же пространством другого человека. Жестовые движения рук способны осуществить такое соприкосновение лишь в случае достаточно близкого расстоя­ния между собеседниками. Поэтому такой тип взгляда устанавли­вает исходный масштаб-модальность или «близость отношения» при любом видимом расстоянии и тем самым обладает преимуществом перед любым иным жестовым движением.

И наконец, взгляд за спину. В этом случае собеседник как бы попадает вовнутрь нашего субъектного пространства, а его место­положение становится в один ряд с другими топономами. Поэтому искусственно нарушая симметрию относительно собеседника соот­ветствующими акцентами своих жестовых движений, мы тем самым смещаем его местоположение относительно центра и навязываем ему новое эмоциональное состояние. Характер такого его состоя­ния зависит от конкретной координации нашего собеседника по всем трем осям нашего психологического пространства, в котором он ока­зался помимо своей воли. Разумеется, и наш собеседник может по­ступить подобным образом. Этой же цели, правда не так впечатляю­ще, служат и другие жестовые движения как бы направленные за спину собеседнику. Здесь мы имеем дело с модальностью «взаимо­проникновения», характер которой и определяет конкретное направ­ление смещения центра.

Масштабная модальность в визуальных искусствах достигается более просто: в изобразительном искусстве — выбором размеров кар­тины или скульптуры, в театре — световыми эффектами, позволяю­щими за счет площади освещения сцены (от общего света до узкого

луча прожектора) изменять размер периметра психологического пространства.

Форма и размер периметра психологического пространства как его важнейшая характеристика, которая оказывает влияние на дея­тельность в рамках этого периметра, в частности в киноискусстве, была отмечена С.М.Эйзенштейном: «Появление широкого экрана означает еще один этап огромного прогресса в развитии монтажа, законы которого должны будут подвергнуться критическому пере­смотру, будучи сильно поколеблены изменением абсолютных раз­меров экрана, которое делает невозможным или непригодным очень многие монтажные приемы прошлых дней» [37].

Какую же главную функцию выполняет масштабная модаль­ность? «Впечатляющий размер» — известная фраза, обозначающая особенно большой периметр какого-либо психологического про­странства. Но еще более примечательное определение — внушитель­ный размер. Степень эмоционального воздействия, внушающая ма­лую или большую значительность всего происходящего в данном психологическом пространстве, а в конечном результате каждой его топономы — вот основное назначение масштабной модальности. Масштабная модальность — это способ эмоционального воздей­ствия на кого-либо с той или иной нужной нам степени.

Малые по размеру линии и плоскости мы видим сразу. Для рас­смотрения же больших нам требуется время, и чем больше его необ­ходимо для рассмотрения с той же точки, тем больше и размер. Но нельзя сбрасывать со счетов и скорость осмотра, т.е. отношение прой­денного взглядом пути ко времени осмотра. Мы знаем, что, напри­мер, об энергетической затрате автомобиля судят по количеству ис­траченного бензина (обычно на 100 км непрерывного пути). Так и количество энергии на осмотр, которую мы тратим, практически не зависит от скорости работы мышц глаз, шеи или всего туловища. Поэтому, увидев перед собой тот или иной масштаб периметра, мы сразу же подсознательно ощущаем, сколько энергии необходимо по­тратить на осмотр всего, что заключено в нем. Этот объем энергии и определяет эмоциональную сущность модальности масштаба.