Перед часовней-усыпальницей

Часовня-усыпальница хорошо сохранилась и больших работ по проведению в прежнее состояние не требует. В предании о ней утверждается, что усыпальницу сохраняет ее ангел, потому что разрушалась она частично только от времени. Ее не тронули снаряды прошедших войн, хотя совсем рядом другие постройки сильно пострадали.

Построена часовня по проекту академика архитектуры Петербургской академии художеств Роберта Марфельда (1904, Петербург) как храм-усыпальница семьи князей Святополк-Мирских. Отличается богатством декоративного убранства и является одним из ярчайших примеров архитектуры модерна в Беларуси.

Стиль модерн – первый самостоятельный стиль эпохи капитализма. Просуществовал недолго – 90-е годы XIX и первое десятилетие XX веков. Модерн – это новая, оригинальная и по-своему логичная архитектура. Название образовано от французского «модерно» – «новейший», «современный» и латинского «модо» – «только что», «недавно». В качестве главенствующего стиля утвердился едва ли не во всех странах не только в архитектуре, но и в других видах искусств. Модерну свойственны деформация, изменение привычных форм и очертаний.

Часовня-усыпальница – характерный пример эстетики и мышления этого стиля. Она необычайно эффектно поставлена среди окружающего пейзажа и мгновенно овладевает нашим вниманием причудливостью своих форм. Здесь и асимметричная композиция, столь характерная для модерна и столь непривычная для культового православного сооружения, пусть и небольшого, каким является фамильная усыпальница. Три возрастающих по диагонали объема хорошо сочетаются с вертикалями деревьев.

Использованы разнообразные по цвету и фактуре материалы – опять же это очень характерно для модерна. Тут и лицевой, высококачественный, так называемый «модерновый» кирпич разных профилей – с его помощью достигнута художественная выразительность кладки. Здесь бутовый камень, декоративная штукатурка, металл сейчас временно снятого картуша[25] (примечание №25). Картуш – украшение в виде декоративно обрамленного щита с гербом Святополк-Мирских. Он размещался в квадратной раме на башне-звоннице. И среди всего этого разнообразия мозаичная смальта – на сверкающем золотом фоне образ Христа-Пантократора (Вседержителя). Мозаика сделана так, что, с какой стороны на нее ни посмотришь, глаза Христа обязательно встретятся с твоими.

В отличие от западного, отечественному модерну была свойственна тенденция к смешению его с другими архитектурными стилями, что мы и видим в данном случае. Вход в часовню решен в виде перспективного арочного портала – это из романо-готического зодчества. Треугольный фронтон – характерный элемент классицизма, в формах которого долго работал Марфельд. Купол, криволинейные формы окон и проемов, изогнутые карнизы напоминают о барокко.

В часовне нет и не было иконостаса, фресок[26] (примечание № 26). Но частично сохранились богатые изразцы в зале и крипте, т.е. в подземной части усыпальницы [8, сс. 347, 534]. В крипте захоронения владельцев замка из рода князей Святополк-Мирских: Николая Ивановича, его жены Клеопатры, их сына Михаила и маленькой родственницы Сонечки.

В крипту (в сентябре 2002) после праздника белорусской письменности вошли две женщины, припали к могилам и плакали обнявшись. До этой встречи они только-только узнали друг о друге, нашлись через страничку о Мирском замке в Интернете, но встретились впервые в Мире. Две женщины – веточки одного корня. Мария Святополк-Мирская жила в Лондоне, другая, Иоланта Вильконьска, – в Варшаве.

Впервые в Мир Мария приехала в 2001 году и передала музею замка картину, написанную матерью – Надеждой Святополк-Мирской как воспоминание о детских годах в Мире. Картина временно хранится в запасниках Национального художественного музея в Минске. Позже Мария передала туда документы и фотоснимки, которые, по мнению сотрудников музея, представляют историческую ценность и будут выставлены в одной из экспозиций [«Комсомольская правда в Белоруссии» от 11 окт. 2002].

В замке уже была выставка и ее двоюродной сестры Иоланты. Она – известный в Польше фоторепортер – прислала из Варшавы художественные цветные снимки под названием «Свидание с Миром» о Дне письменности в 2002 году.

С этой часовней связаны некоторые из местных легенд. Насколько богат замок на историю, настолько беден на мистику. И тем не менее, мирские жители рассказывают, что замковое привидение Сонечка – родом из Святополк-Мирских – любит появляться в белой башне замка и здесь, в часовне.

Архитектор часовни – петербургский академик – вряд ли навещал своего заказчика в Мире, но надо отдать должное зодчему: храм-усыпальница – это пример удачного сочетания памятника с окружающей средой. Вертикаль колокольни перекликается с вертикалями башен замка и вертикалями деревьев парка. Обнаженная кирпичная кладка зрительно сближает сооружения, разделенные четырьмя веками.

Камерная по масштабу часовня служит своеобразным художественно-логическим мостиком – переходом от мужественной, монументальной архитектуры замка к подступающему к средневековым стенам парку. Без нее такой переход был бы слишком контрастным.

Оформлению поляны перед часовней уделялось особое внимание. Здесь было высажено несколько экзотических деревьев. Хвойные растут на опушках и отдельными группами в качестве акцентов. Среди них: псевдотсуга серая (родина Северная Америка), сосна черная австрийская (в Альпах достигает высоты 40 метров), лиственница (сбрасывает на зиму хвою), ель Энгельмана и др. Лиственные экзоты высажены преимущественно в массивах. Это – черемуха Маака (с блестящей золотистой корой), дуб черешчатый пирамидальный и др.

Часовня увеличивает живописность этого уголка. Она находится на опушке паркового массива. Южная, низинная, часть парка занята водоемом, заканчивающимся в западной части дамбой, а в восточной – широкой протокой. Берег водоема обсажен аллейными посадками сосны обыкновенной (она отделяет парк от плодового сада). В северной части парка замок.

Подавляющее большинство старинных парков закладывалось примерно одновременно со строительством дворца или усадебного дома по единому плану, и именно поэтому дом с окружающим его парком представляли собой единое целое. В Мире, как, впрочем, и в Несвиже, закладка зеленых массивов отставала от строительства замка на несколько веков. Несмотря на это, они представляют собой единый ансамбль, в котором композиционным центром является замок.

Устройство парка относится к концу XIX – началу XX вв. Перед паркостроителями стояла сложная задача: увязать в единую композицию массивный древний замок и относительно малую площадь, отведенную под парк (около 10 гектаров). Именно поэтому почти треть парковой территории была занята под пруд. Водное зеркало просматривается из большинства точек парка, что обусловлено рельефом, имеющим небольшой уклон к воде. Растительность сгруппирована таким образом, что наиболее затененные участки лежат вдоль северной границы парка. По мере движения к водоему интенсивность света увеличивается, оставляя северный берег пруда максимально открытым. Многие живописные пейзажи включают в себя в качестве одной из составных частей водоем, который является то главенствующим, то второстепенным элементом композиции. Из паркового массива видны лишь фрагменты замка. Они открываются в разнообразных ракурсах и в различном цветовом обрамлении: то скрытые густыми деревьями, то прикрываемые валами. Во всем своем великолепии замок открывается с большого расстояния, через гладь пруда. В нем в безветренную погоду отражаются живописные башни: красные с белыми вставками [20, сс. 26 – 27]. При проезде из поселка Мир по дороге в Несвиж мы в этом убедимся.

Парк, водоем, старый замок, хорошо сочетаясь, дополняя друг друга, образуют единый ансамбль, благодаря которому небольшой поселок Мир известен далеко за пределами республики. Ведь доминанта всего ансамбля – замок – памятник архитектуры мирового значения.

И впереди у нас знакомство с Миром – маленьким поселком с богатой историей…

[Сообщить о времени отъезда автобуса на экскурсию в г.п. Мир]

 

Г.П. МИР

 

Дорога из замка ведет нас мимо здания костела Св. Николая на бывшую рыночную площадь местечка.

В конце XVI – начале XVII столетия Мир был обнесен земляными валами и превращен в крепость. Попасть в него можно было через четыре брамы. Их названия – Замковая, Виленская, Минская, Слонимская – фиксировали направление основных дорог, пересекавших местечко. Фундаменты брам были вскрыты археологами.

Мы въезжаем там, где стояла Замковая брама (по другим документам она называлась Несвижской), и проезжаем по бывшей Виленской улице (сейчас Красноармейская). Древняя планировка улиц сохранилась: прямые в центре и окружная, бывшая Завальная, по периметру.

В центре поселка площадь 17 сентября, названная в память о воссоединении страны и народа в 1939 году. Это исторический центр Мира – бывшая Рыночная площадь: четырехугольная, была застроена со всех сторон домами купцов и ремесленников, торговыми лавками и двумя храмами, стоящими напротив друг друга.

 

[Автобус останавливается в конце площади на площадке перед церковью; ввиду усталости группы при осмотре замка часть показа экскурсионных объектов в поселке и рассказа о них дать в автобусе, затем выйти из автобуса и показать остальное]

С площадью связана вся долгая история местечка Мир.

Местечко… Так называли маленький, небольшой городок. Он между городом и деревней, т.е. еще не город, но уже и не деревня. От городов отличались небольшим населением, а также тем, что кроме крестьян, которые кормились трудом на земле, здесь жили ремесленники и торговцы. Все местечковцы знали друг друга, помнили отцов и дедов, были в близком или далеком родстве.

В ВКЛ местечки возникали в XIV веке: обычно возле церквей и костелов, на монастырской земле и даже на собственной земле шляхтича, на перекрестках торговых путей. Расстояние между местечками было 12 – 30 км. Это было то расстояние, которое каждый сельский житель мог преодолеть пешком или на лошади.

Большинство местечек было в западной части Беларуси, где они просуществовали почти до конца 1939 года. В остальных частях доброе название «местечко» было утрачено в 1938 году, когда специальным постановлением властей местечки превратились в городские поселки, районные центры или города. Кстати, в Литве уже вернули статус «местечко» их прежним владельцам.

В каждом местечке были храмы, причем разных конфессий, так как национальный состав населения местечка, как правило, довольно пестрый [9, сс. 43 – 47]. Мир – не исключение.

Костел и церковь на противоположных концах площади появились в XVI веке, почти одновременно, заложенные при Радзивилле Сиротке.

На южной стороне площади костел Св. Николая. Сначала деревянный (1599), затем оделся в камень (1605). Вход в костел со стороны площади предваряет мощная четырехярусная, квадратная в основании башня-звонница, покрытая шатровой крышей. Ее графически выразительный «замковый» силуэт носит оборонительный характер. Пол был выложен мраморными плитами.

Во время Северной войны шведами были нанесены повреждения, но князь Радзивилл Рыбонька обновил костел (1710) и заказал огромный, пятитонный колокол в знак победы над шведами. Во время восстания 1863 года здесь собирались повстанцы – и это решило дальнейшую участь костела. После разгрома восстания царские власти превратили костел в церковь, закрытую в 1940-х годах. Сейчас после полувекового перерыва вновь действует как католическая святыня (с 1990). Реставраторы возвращают памятнику его прежнюю монументальную осанку.

С северной стороны площади Троицкая церковь, заложенная во второй половине XVI столетия (?1582). Впоследствии она стала униатской (1705), и при ней действовал базилианский монастырь со школой, упраздненный в 1824 году. Тогда же, в XIX веке, церковь вновь стала православной (1839). Неоднократно перестраивалась во второй половине XIX века в псевдорусском стиле. До наших дней дошла в виде четко очерченных четырех объемов, нанизанных на одну композиционную ось: притвора-звонницы, трапезной, молитвенного зала и полукруглой апсиды с ризницей. Апсида – это та часть храма, в которой размещается алтарь (в православных храмах он находится за иконостасом). В ризнице хранятся ризы священнослужителей и наиболее ценные для храма вещи.

При Радзивилле Сиротке местечко получает некоторые права городского самоуправления (1579). Здание ратуши, которая является символом самоуправления, не сохранилось. По описаниям, она располагалась вблизи церкви. Возможно, она находилась в центре площади, так как там во время археологическим раскопок были найдены остатки большого каменного здания XVII столетия [105, с. 70].

Мещане выбирали раду, которой передавалась административно-судебная власть над жителями. За деятельностью рады надзирал войт, назначаемый князем из числа знатных мещан.

И хотя в обязанности местечковцев по-прежнему входило множество феодальных повинностей[27] (примечание 27), однако оживление торговли и ремесел, благодаря налоговым послаблениям при самоуправлении, дало свои плоды. Уже в конце XVII века стольник Петра I П.А. Толстой, побывав в Мире, нашел, что «стоит этот город зело изрядно. В тот город четверо ворот проезших каменных, в том городе домы мещанские богатые» [105, с. 70].

Мир становится центром торговли и ремесел: до полусотни профессий ремесленников – портные и скорняки, гончары и резчики по дереву, кузнецы и оружейники, ювелиры и даже музыканты [62, с. 7]. Ткачи, портные, шапочники, сапожники, гончары, кожевники, колесники, бондари, медовары, пекари производили свои изделия как по заказу, так и для продажи на рынке. Золотых, оружейных, набойных, стекольных, каменных дел мастера работали преимущественно на заказ. Некоторые ремесленники обслуживали только зажиточную часть населения [45, с. 16].

Вместо вывесок ремесленники вывешивали различные знаки: кузнец – подкову, сапожник – сапог, портной – ножницы, парикмахер – таз и т.д.

Занятие местечковцев часто определялось их национальной принадлежностью. Так, татары предпочитали огородничество и выделку кож, изготовление повозок. Торговлей и ростовщичеством владели евреи. Ремесло было в руках белорусов. А конным промыслом занимались цыгане, которые осели здесь.

Что мы знаем об этом загадочном и необычном народе?.. Считается, что на землях Восточной Европы цыгане появились в XV веке. Точно сказать даже не просто сложно – невозможно. Историки точкой отсчета считают дату первого письменного документа, хранившегося в архиве Радзивиллов в Несвиже. А именно: 25 мая 1501 года великий князь литовский Александр (1492 – 1506), он же одновременно и король польский (с 1501 года), выдал грамоту «цыганскому войту» Василю о праве кочевать по землям княжества и иметь суд по своим обычаям. Позже, в XVI – XVII веках, им было запрещено кочевать. Однако мало кто из цыган становился земледельцем. В городах под защитой магдебургского права они проживали «мещанами» (от слова «местечко»).

Возможно, в это время появились цыгане и в Мире. В XVII – XVIII веках их уже было здесь много. Им разрешено было избирать своего руководителя, так называемого «цыганского короля». В Мире была резиденция «цыганского короля» (старейшины). Его выборы проходили в поле около местечка. Старейшиной должен быть цыган средних лет, статный и богатый. После избрания должен носить кафтан с отложным красным воротником и ходить с переброшенной через плечо нагайкой с серебряной рукояткой.

Один из таких «королей» и, пожалуй, самый известный среди прочих – Ян Марцинкевич – жил в Мире в середине XVIII века. Взбалмошный князь Радзивилл – Пане Коханку – увлекался обычаями цыган и выдал привилей, т.е. грамоту, о свободной торговле в околицах Мира и Несвижа [53, с. 46]. «Королю» было представлено право вести в Мире цыганские дела и вершить суд над своими соплеменниками [49, сс. 65 – 66; 121, сс. 32 – 33].

«Цыганский король» Ян Марцинкевич – батя Ян – правил в Мире 12 лет (1778 – 1790), с избрания до самой смерти. Устраивал пиры, на которых присутствовал Пане Коханку и знатные шляхтичи. Очень любил роскошь и старательно стремился подражать Пане Коханку. Жил в красивом дворце, выезды из которого выглядели княжескими. Попробуем представить… Выезжает он в позолоченной карете, запряженной двенадцатью прекрасными лошадьми в богатой сбруе. Его сопровождает большая свита цыган, одетых в яркие дорогие одежды [53, сс. 46 – 47]. Живописное зрелище… После смерти последнего «короля» в народе осталось много рассказов с фантастической и анекдотической подкладкой.

Местные цыгане со временем в основном стали оседлыми. Многие имели собственные дома и даже занимались огородничеством, арендуя огороды. Были прекрасными кузнецами, ювелирами и … знатоками лошадей. Занятием женщин, как и везде, в течение столетий было гадание. В XVIII веке многие из них уехали отсюда. После разделов Речи Посполитой ограничения, введенные новыми властями, вынудили цыган покинуть местечко и отъехать в Бессарабию.

Пестрота национального состава рождала особый уклад жизни. Христиане святым днем считали воскресенье, евреи – субботу, мусульмане – пятницу… Это было привычным – ведь жили вместе. И «гонар» каждой национальности впитывал в себя как черту основополагающую – уважение, проявление достоинства к людям другого вероисповедания. Ибо опирались не на спорное, а на то общее, что есть в их верах.

Только умирать «ходили» по разным кладбищам и молились в разных храмах. Эта толерантная земля издавна принимала людей разных верований. Бог один, но путь к храму у каждого свой. Белорусы были прихожанами православной, затем униатской церкви. Но часть их посещала костел Св. Николая. Туда же наведывались и цыгане – местные цыгане исповедовали католичество[28] (примечание №28). Татары шли в мечеть.

Здесь, в Мире, мечеть стояла за Троицкой церковью в некотором удалении от Рыночной площади. Там проходила Татарская улица (теперь улица Танкистов), где компактно проживали татары. Мечеть была деревянной и, к сожалению, не сохранилась.

Уже более шестисот лет, с конца XIV столетия, живут татары на белорусской земле. Пришли не как завоеватели – великий князь литовский Витовт пригласил их для службы в свое войско. При Витовте татары заняли свое почетное место в белорусской истории. Они принимали участие в знаменитой битве при Грюнвальде против крестоносцев, и, как считается, именно от кривой сабли хана Багардина погиб великий магистр Тевтонского ордена Ульрих фон Юнгинген[29] (примечание 29).

Через столетия татары пронесли чувство своей общности и сегодня сохраняют некоторые обычаи и свои традиции. Начиная с третьего поколения, перешли на белорусский язык, используя его не только как разговорный, но и как язык религиозной литературы. Есть книги, написанные на старобелорусском языке, но арабскими буквами. Язык богослужения и язык ежедневных молитв остался арабским. Позже использовался и тюркский язык, когда с XVI века татарские поселения стали пополнять пленные. Жизнь ведут на основе ислама. Религия помогала при потере языка сохранить самобытность в окружении далекого от их культуры населения. Некоторые слова их языка перешли в белорусскую лексику. И хотя нам кажутся издавна белорусскими, на самом деле тюркского происхождения: андарак, баран, бугай, бусел, дыван, кабан, кавун, курган, сабака, таракан, шалаш, шашка, ярлык и ряд других.

В середине XVI века Мир состоял из Старого и Нового места. Новое место – это разросшиеся Слонимское и Минское предместья, Завальная и другие улицы и переулки, построенные за городскими укреплениями – валами. Некоторые улицы старого города получили продолжение за валом. Гумна выносили из города и строились за Виленскими воротами. Позже с ростом города увеличивалось количество улиц и переулков. В середине XIX века Слонимское и Минское предместья уже составляли одно целое со Старым местом, так как древние крепостные валы были полностью снесены и на их месте были построены дома с земельными участками [45,сс. 9,22].

В это время новый владелец Мира Витгенштейн решил не считаться с мещанскими привилегиями жителей местечка и записал их крестьянами (1834). Конфликт длился долго, более тридцати лет, невзирая на то, что минская палата гражданского суда приговорила: «…жителей м. Мира по дарованной им князьями Радзивиллами свободе, упроченной веками … признать сословием мещан … так как все способы содержания жителей м. Мира зависят не от одного земледелия, а более от ремесленных искусств». Лишь путем полумер властям удалось уладить этот конфликт [45, сс. 22 – 25].

В XIX веке на когда-то красивом городке лежала печать запустения. Не благоустраивались улицы, не ремонтировались мост и плотина, не реставрировался замок. На ярмарках стала доминировать торговля сельскохозяйственными продуктами. Количество ремесел уменьшилось. Но Мир продолжал сохранять свое значение. Еще долго держалась слава конских ярмарок, которых проводилось до шести в год. В конце XIX века в местечке проживало около пяти тысяч человек, по уровню производства, торговли и народного просвещения, превышая некоторые «павятовыя» города (термин «повет» сохранялся у нас даже в первой половине XX века).

В это время побывал в Мире уже знакомый нам Игнат Домейко, родившийся совсем недалеко отсюда. Он приехал на могилу отца, похороненного у стен униатского храма, как писал он потом в своих воспоминаниях, т.е. у стен Троицкой церкви. Многое за время его отсутствия изменилось в местечке, которое ему было знакомо с детских лет. В предисловии к своим дневникам, которые он с помощью А. Мицкевича издал в Европе, написал, что его дорожные заметки «даст Бог, попадут к милому читателю из Мира, Полонечки, Столовичей…»

Реалистическое описание просвещения, жизни и быта населения Мира и его окрестностей оставил нам Владислав Сырокомля в книге путевых очерков «Странствия по моим бывшим околицам», которая вышла в Вильне в 1853 году. Он описывает местечко с каменными церковью и лавками на Рынке, деревянной аптекой, почтовой станцией. И припомнил, что во время его детства он слышал, что о девушке на выданье говорили: «Поехала уж в Мир». Это означало, что она начинает готовить себе приданое, вещи для которого обычно приобретались на мирских ярмарках или в торговых лавках.

Былые мирские ярмарки становились воспоминанием. В XVII – XVIII веках на мирские базары стекались товары и купцы со всей Беларуси, из Польши и России. Мир торговал с Лейпцигом и Королевцом – Кёнигсбергом (ныне Калининград), с Мемелем (так тогда называлась Клайпеда) и Либавой (теперь Лиепае). Заграничные товары и изделия местных ремесленников, продукция мастеров других белорусских городов. Так, например, минские купцы торговали в Мире шапками, турецкими кожами, силезским сукном, сырами, галантереей, книгами.

В ярмарочные дни всегда было много купцов, странствующих скоморохов, музыкантов, танцоров. Всюду слышны торговые споры, препирательства на разных языках и наречиях. Случалось, что некоторые приехавшие на ярмарку спешили в костел Св. Николая просить помощи перед иконой Св. Антония, который, как считалось, помогал вернуть потерянные или украденные вещи. Вся икона была обвешана так называемыми «вотами» (от латинского votum – обет). В случае утери или кражи изображение вещи делалось из серебра – кто-то заранее, кто-то позже как благодарность. Очень многие «воты» изображали лошадей – эти «воты» имели свои причины. Мир славился конными ярмарками. К тому же окрестности Мира богаты лугами и коневодство здесь процветало, но вместе с ним и конокрадство.

Другие, купив товар, шли непременно отметить покупку в корчму, что стояла по соседству с церковью. Там, как писал Якуб Колас в поэме «Сымон-музыка»,

Пах гарэлкі, дым махоркі

Звіс пад столлю, як туман,

І ад смеху і гаворкі

Дрыгаціць карчма-майдан.

Неповторимые краски ярмарок, удивительный колорит этого уютного местечка запечатлелось и в памяти современников, и в исторических письменах.

Именно здесь, в мирской корчме, услышал Владислав Сырокомля печальный рассказ ямщика-почтальона о том трагическом в его жизни случае, что произошел с ним в окрестностях Мира. Об этом мы вспоминали по дороге от Нёмана до Мира. Сырокомля часто наведывался в Мир из своего фольварка Залуча: на ярмарку, в костел, прихожанином которого был, и просто к знакомым. С описания мирских окрестностей он начал свои путевые очерки.

Отсюда родом, как считают некоторые, философ-просветитель Соломон Маймон (1753 – 1800). Из Мира он начал свой жизненный путь. Первоначальное образование получил дома, зачитываясь книгами по природоведению и истории из библиотеки отца. Позже ходил за книгами в соседние городки.

Далекий от предрассудков, он в поисках знаний отправился через Кёнигсберг и Познань в Берлин. Только в тридцать лет он сел за гимназическую парту. Но настойчивость и эрудиция позволили ему вскоре занять достойное место среди немецких философов. Одна за одной выходят его книги на немецком и латинском языках. Его работы ценил И. Кант, хотя, как он сам об этом писал, Маймон избрал иной путь, чем он. Маймон сблизился также с выдающимися немецкими поэтами Гёте и Шиллером.

О своих детских и юношеских годах, проведенных в Беларуси, Маймон написал книгу под простым названием – «Автобиография», но она имеет значительную историческую и художественную ценность. Умер Маймон в бедности в 1800 году. Похоронен около силезского города Глогау, теперь Глогув, в Польше [17, сс. 212 – 213], далеко от тех мест, где увидел свет. Философ с европейским именем из еврейского квартала в местечке Мир…

Еврейский квартал располагался с восточной стороны площади. Евреи – это самоназвание, а также современное белорусское и русское название народа. Старобелорусское название – «габрэі» – происходит от самоназвания на иврите – «гібры».

В Мире евреи поселились в XVII веке, но в Беларуси в XIV веке при Витовте. Он тогда переселил из Крыма вместе с татарами караимов и крымских евреев и дал евреям некоторых городов привилегии, подтвержденные последующими правителями. Они гарантировали им свободу вероисповедания, защиту жизни, имущества и права на занятия торговлей и ремеслами. Это привлекало евреев Западной Европы – и вскоре еврейская иммиграция стала массовой. После запрещения евреям заниматься земледелием они стали пополнять население местечек. Этому способствовала и так называемая «черта оседлости». После разделов Речи Посполитой указом Екатерины II была определена часть территории Российской империи, покидать которую евреям запрещалось. У нас в Беларуси «черта оседлости» проходила по Днепру. Эти дискриминационные ограничения были ликвидированы Временным правительством (в марте 1917 года).

Еврейское население к концу XIX века составляло большинство во многих белорусских городах и местечках – в Мире, например, более 60%. Они не пахали землю, не сеяли хлеб, но у них покупали самые вкусные булочки, пирожные. Не занимались строительством – зато делали рамы, мебель. К ним шли, когда нужен был портной, сапожник, скорняк, стекольщик, парикмахер. Среди них были лучшие ювелиры, зубные врачи.

Но большая часть еврейского населения местечка занималась торговлей. По правой стороне площади располагались дома, торговые лавки с самыми разными товарами. «Камяніцы», как их тогда называли, покрашенные в разные цвета, придавали площади живописность. Цвет был и одним из элементов адресности. Были здесь и богатые магазины с заграничными шелковыми тканями и галантерейными товарами, слава о которых распространилась в окрестностях.

В Мире, как и в других поселениях, евреи были объединены в общину. В Польше и Беларуси такую общину называли «кагал» (от староеврейского – «собрание»). Жили общины достаточно изолированно от других. Здание мирского «кагала» сохранилось. Оно находится недалеко от площади, на углу улицы Красноармейской, бывшей Высокой. Кагал являлся органом общинного самоуправления и был посредником между властями и еврейским населением. Община выбирала совет старшин, имела свой суд и формировала основу торгового класса. У общины была своя казна, которой пользовались в самые критические моменты: пала лошадь, сгорел дом. Ежегодный членский взнос определялся собственной совестью.

Сохранилась и синагога, вернее комплекс «синагогального двора». Находится на уже упоминаемой улице Высокой, теперь Кирова, за зданием кагала. Синагога (по-гречески – дом собраний) была местом молитвенных собраний и одновременно средоточением духовной и культурной жизни евреев. Ведет богослужение раввин, но в отличие от христианской церкви он не считается посредником между людьми и Богом (т.е. не имеет таинства священства). В Мире комплекс «синагогального двора» включает в себя «холодную», т.е. неотапливаемую, синагогу (главную), «теплую» синагогу и школу. Главная синагога использовалась только во время иудейских праздников.

Формирование этого уникального ансамбля, прежде куда более обширного, началось в XVII столетии и завершилось к началу XX века. Школа была построена в конце XIX века (1893) – сейчас в ней размещена почта. Проект главной синагоги был утвержден тоже в конце XIX века (1896). И в том же XIX веке, но только в начале его, в Мире была основана иешива.

Сохранившееся здание бывшей иешивы находится недалеко от площади –

наискосок от Троицкой церкви, ближе к «синагогальному двору». Ее легко увидеть с площади по окраске – бордово-коричневой в сочетании с охристо-желтой (сейчас в ней находится учебно-производственный комбинат). Решенная в стиле классицизма Мирская иешива была основана в 1815 году и просуществовала до 1939 года.

«Иешива» (в переводе с иврита – сидение, заседание) – это высшее иудейское учебное заведение. В древней Палестине и Вавилоне их называли академиями. Они предназначались для изучения Талмуда, т.е. свода юридических, богослужебных, этических привил иудаизма. Сложенный еще к V столетию Талмуд был догматическим руководством в повседневной жизни. Иешива готовила раввинов. Авторитет каждой иешивы определялся именем ее руководителя. Мирская иешива была основана С. Тикотинским[30] (примечание №30). К началу XX столетия самыми популярными еврейскими учебными заведениями Беларуси считались Воложинская, Мирская и Лидская иешивы.

Высокий авторитет Мирской иешивы привлекал учеников из различных европейских стран – в ней занималось до пятисот человек. Языковых трудностей не было – все европейские евреи говорили на идиш. Среди множества людей на площади евреи выделялись своим внешним видом: мужчины носили черный лапсердак (именно так назывался), перетянутый широким поясом, пышная борода, длинные пряди волос на висках – пейсы – во времена иешивы носили уже не все. Ученики иешивы одевались построже, тоже все в черном, но все носили пейсы. Всегда куда-то спешащие, всегда что-то зубрящие себе под нос, с книгой под мышкой, они быстро перебегали площадь, не очень обращая внимание на людское многообразие…

С началом Второй мировой войны (1 сент. 1939 года) ученики переместились в Вильню (Вильнюс), а затем уехали в Китай и Японию. По окончании войны были открыты иешивы «Мир» в Иерусалиме и Нью-Йорке[31] (примечание 31).

С Мирской иешивой связаны имена выдающихся талмудистов и знатоков Торы, упомянутых на страницах «Еврейской энциклопедии». Тора (Закон) – это одна из трех частей еврейской Библии.

В годы оккупации еврейское население Мира разделило трагическую судьбу своего народа. Уже в ноябре 41-ого года в Мире было расстреляно почти полторы тысячи человек. Оставшихся в живых (850 человек) поместили в гетто в замке. Благодаря помощи служащего немецкой комендатуры, многим удалось спастись[32] (примечание 32). В Израиле существует ассоциация бывших узников Мирского гетто. На собранные ими средства в Мире поставлены два памятника (1998). Автор памятника на месте расстрела в лесу – уроженец Мира Дмитрий Бубновский, научный руководитель реставрации замка. Автор основного памятника (недалеко от замка в парке) – магистр архитектуры Цви Рашев. Он родился в Израиле, но предки его жили в Мире и многие родственники погибли в мирском гетто. В Мир в день открытия памятника приезжали бывшие узники гетто и их дети из многих стран мира.

Здесь, на площади, о прошедшей войне напоминает памятник воинам, установленный на углу площади и улицы Красноармейской – справа от костела. Они освободили Мир 5 июля 44-ого…

Война оставила следы в облике Мира, уничтожив большинство построек, все промышленные предприятия. Она и в воспоминаниях людей, которым пришлось оставить дом и, взяв в руки оружие, включиться в партизанскую борьбу против захватчиков[33] (примечание 33). Самые неизмеримые ее последствия – в семьях жителей, потерявших своих близких.

До войны в Мире проживало около пяти тысяч жителей (свыше 4600)… В освобожденном местечке осталось только 1547 человек. Но потом стали возвращаться фронтовики, переселялись семьи из окрестных деревень [45, сс. 58 – 59]. Сейчас в поселке проживает около трех тысяч человек, т.е. к настоящему времени довоенное число жителей еще не восстановлено.

Время идет – жизнь продолжается. И человек думает о будущем в своей жизни, в своей семье, в своем доме, в своем городе. Мы перелистали несколько страниц как в истории местечка, так и в истории Беларуси. Познакомились и с памятниками архитектуры, истории, литературы. Хочется подумать и о некоторых вполне возможных объектах поселка в будущем. Например, о том, что в Мире обязательно будет музей культуры тех народностей, которые населяли поселок в прошлом, а некоторые живут и сегодня… Когда-то академик Д.С. Лихачев предложил создать здесь музейный зал цыганской культуры… Уже давно идет сбор материалов для экспозиции Музея истории еврейской общины Мира… Надо думать, что и татарские общины позаботятся о создании здесь музея истории и культуры белорусских татар…

И еще… В этом интересном местечке с такой богатой историей его многонационального населения когда-нибудь откроются небольшие кафе с белорусской и другими национальными кухнями, представители которых жили в Мире. После окончания экскурсии туда охотно заглянули бы многие…

Нам пора прощаться с этим маленьким городком… Каждый из таких наших городков и местечек – это неповторимая и неотъемлемая частичка белорусской истории.

 

[Автобус начинает движение по площади и выезжает на улицу Красноармейскую, затем на дорогу в Несвиж]