Вы уже в нашей федерации

 

 

Люк тарелки открылся, и на ковровую дорожку ступили трое пришельцев в строгих деловых костюмах. Навстречу им вышел представитель Земли.

– Добро пожаловать, – радушно улыбнулся он, протягивая гостям хлеб‑соль на вышитом полотенце. – Разрешите от имени и по поручению всех людей доброй воли…

– Оставим церемонии, – перебил его самый зеленый из пришельцев. – У нас действительно мало времени, надо успеть еще в четырнадцать разных мест, так что перейдем сразу к делу.

– А банкет? – огорчился представитель Земли.

– В другой раз, – заверил самый зеленый. – Может, на обратном пути. А теперь, если вы позволите…

Он принял из рук другого пришельца тощую кожаную папочку и раскрыл на первой странице.

– Итак, 60 000 лет назад вы вступили в нашу Федерацию…

– Мы?! – искренне удивился представитель Земли.

– Вот подпись, – пришелец показал пальцем на жирную закорючку, – вашего великого вождя Дзгабы. Законно избранного, при нашей поддержке, на срок в 100 000 лет, с возможностью повторного переизбрания. Кстати, где он, почему не явился?.. Впрочем, не важно. Вы признаете подлинность документа?

Представитель Земли открыл рот и часто заморгал.

– Очень хорошо, – кивнул пришелец. – Согласно договору, в обмен на нашу помощь (подробный перечень товаров, как‑то: две сотни зеркалец, пятьдесят пар ножниц, восемь кубометров огненной воды и пр., описан в Приложении № 3) Земля добровольно и безоговорочно вступила в Федерацию Млечного Пути, а также изъявила согласие, чтобы на всех предстоящих голосованиях ее волю выражало специальное доверенное лицо либо его преемник. Было такое?

– Э‑э… – протянул представитель Земли.

– Я рад, что вы со мной согласны. А теперь хотелось бы уладить некоторые формальности, и мы вас оставим в покое еще на некоторое время.

– Формальности? Какие формальности?

– Членские взносы, – пояснил пришелец. – За 60 000 лет у вас набежало… дайте посмотреть, – он глянул в папку, – сто двадцать тысяч тонн мамонтовой кости, триста миллионов тонн древесины и полмиллиарда кузовков морошки. Вам разбить на два платежа или как?

 

* * *

 

 

Джинн в стотысячный раз вылез из сосуда и устало спросил:

– Вызывал, о повелитель?

– Гы! Да не, это я так, по приколу. Можешь лезть обратно.

Джинн, скрипя зубами, вернулся в сосуд.

– И входит, и выходит, – донесся до него счастливый голос. – Замечательно выходит!

«Осел», – подумал джинн.

 

* * *

 

 

Гингема критически оглядела свалившийся с неба фургон.

– Этот домик, – сказала она, – меня просто убивает!

 

* * *

 

В глухом переулке, в далекой стране

Грабитель прижал пешехода к стене.

И сунув под нос ему свой револьвер,

Он тихо сказал: «Уважаемый сэр!

Вы знаете, нынче так дорого жить!

Извольте мне свой кошелек одолжить».

 

Прохожий ответил на эти слова:

«Ну что же поделать, раз жизнь такова!

Доходами нашими ведает рок,

Возьмите, пожалуйста, мой кошелек.

Я сам не отдал бы его никогда,

Но Ваш револьвер – аргумент хоть куда!»

 

Грабитель у жертвы бумажник отнял,

И вежливо шляпу свою приподнял:

«Пардон, задержал Вас на пару минут.

Ведь Вас уже дома, наверное, ждут?»

 

Прохожий в ответ сделал легкий поклон:

«Ах, что Вы! Обычный дневной моцион.

Да Вы и не очень меня задержали.

Спасибо, что Вы на курок не нажали!»

 

И два джентльмена с достоинством должным

Кивнули со всем своим тактом возможным.

И, чинно пожав на прощание руку,

Расстались, полны уваженья друг к другу.

 

 

* * *

 

 

В темном переулке перед девушкой выросла устрашающая фигура мужчины в плаще.

– Здравствуйте, сударыня, – прохрипел мужчина.

– Ааа! – взвизгнула девушка. – Вы хотите меня ограбить?

– Нет, – помотал головой мужчина.

– Изнасиловать?

Мужчина на секунду задумался и опять помотал головой.

– Нет. Извините, но нет.

– Тогда, может, убить?

– Нет, зачем бы это мне?

– Похитить?

– А это уж и вовсе ни к чему.

– Очень даже к чему! Вы могли бы сделать меня своей секс‑рабыней или расчленить и съесть, или ставить на мне какие‑нибудь чудовищные эксперименты. Или просто помучить, знаете, некоторые так делают.

– Нет, спасибо, что‑то не хочется.

Девушка наморщила лобик.

– Разденете догола?

– И не подумаю.

– Хм, дайте сообразить… Свяжете? Изобьете?

– Нет.

– Тогда я не понимаю! А может, вы пьете чужую кровь? Или вырезаете свои инициалы на спине? Просто лапаете за разные места?

– Нет, нет и нет.

– Щекочетесь? – ужаснулась девушка. – Учтите, я буду визжать!

– Звучит заманчиво, но нет.

– Тогда что Вам от меня нужно?!

– Да ничего особенного, просто время хотел спросить.

– Извращенец! – бросила девушка и, презрительно отпихнув мужчину плечом, пошла своей дорогой.

 

* * *

 

 

– А ну не сметь! – раздался повелительный голос, и с небес обрушился поток воды. Погребальный костер, не успев как следует разгореться, зашипел и потух.

Люди подняли головы. Прямо над костром висел в воздухе разгневанный бог грома с ведром в руке.

– Прекратить это безобразие! – грозно прикрикнул бог грома. – Вы что это тут удумали?

– Вот, вождя хороним, – развел руками один из старейшин.

– Вождя, значит? – прищурился бог грома. – А его боевой топор вы тоже решили похоронить?

– Ну да! А то как же, вождь – и без топора?

– Убрать! – распорядился бог грома. – И что там еще есть? Меч, булава, копье? Их тоже. Давайте, вытаскивайте, живо!

Соплеменники вождя торопливо выволокли из костра любимое оружие усопшего.

– Ишь, моду взяли, с багажом в Валгаллу! – не успокаивался бог грома. – Куда ему столько? Прошлый вождь одним боевым молотом довольствовался, а этот? Целый арсенал прихватил! Что там у него на рукавицах? Стальные набойки? Снять. И сапоги стащите. Ага, я так и думал, у него за голенищем кинжал! Вы кого хотели обмануть, а? Раз так, все вытаскивайте, не нужно ему там это барахло. Женщин?.. Женщин можете оставить. А что в кувшинах? Вино? Вино – это хорошо, пусть будет, а ночной горшок убрать немедленно! И впредь запомните: я не раз‑ре‑ша‑ю брать с собой никакого личного имущества! Ни ножа, ни вилки, ни пилки для ногтей! Ни‑че‑го!

– А орудия труда можно? – робко пискнул кто‑то из людей.

– Труда? А ты кто такой?

– Столяр…

– Нет! – отрезал бог грома. – Я категорически возражаю. Сегодня ты стамеску пронесешь, а завтра кто‑нибудь захочет бензопилу… Нельзя! Я сказал! Больше никаких передач! Хватит с нас и прежнего вождя с его молотом!

И он осторожно потрогал внушительный фингал под левым глазом.

 

* * *

 

Сами‑то мы не местные,

Ни родных у нас, ни приятелей.

Никому не известные

Разведчики завоевателей.

 

Завербованы срочно

И настолько секретно,

Что сами не знаем точно,

Кому мы служим конкретно.

 

Ни оружия, ни снаряжения,

Ни паролей, ни карт, ни рации

Нам не дали из соображения

Сверхповышенной конспирации.

 

Мы не шлем никуда донесения,

Кто что видел и кто что слышал –

Исключительно из опасения,

Чтобы враг на наш след не вышел.

 

И не выдадим, будь мы спрошены,

Ибо сами, увы, не ведаем.

Ни зачем мы сюда заброшены,

Ни какие цели преследуем.

 

И пока не узнаем задание,

Не внесем в это дело ясности –

Не пойдем спасать Мироздание,

Не подвергнем его опасности.

 

Мы, напротив, проявим умеренность,

Чудо выдержки и осторожности.

Пусть противник питает уверенность

В нашей полной благонадежности.

 

Будем жить до глубокой старости

И умрем, как граждане честные.

Но не выдадим этой малости –

Той, что сами‑то мы не местные…

 

 

* * *

 

 

– Ну вот и все, – прошептал холодными губами Главный Герой, глядя в неподвижное свинцовое небо. – Мы проиграли.

– Да как сказать, – произнес Мудрый Наставник, подойдя к Герою и садясь на корточки. – Я считаю, что все обошлось наилучшим образом.

– Ты шутишь? – Герой попытался повернуть голову, но даже на это не хватило угасающих сил. – Нас ведь разбили подчистую! Зло торжествует…

– Это да, безусловно, – кивнул Мудрый Наставник. – Но если рассматривать происшедшее не с точки зрения архетипов борьбы Добра и Зла, а как метафорический процесс становления личности, возмужания и воспитания характера, – то история вышла вполне удачная.

 

* * *

 

 

Считается, что драконы собирают и стерегут сокровища. Это всеобщее заблуждение. На самом деле, это сокровища стерегут драконов.

Они ведь, сокровища, только кажутся неживыми, а в действительности у них цепкий злобный ум (коллективный, разумеется) и железная воля. Плюс могучий инстинкт самосохранения. Сокровищам, как легко догадаться, очень не нравится, когда их растаскивают и разбазаривают, и они принимают свои меры защиты.

Когда количество сокровищ в одном месте достигает критической массы, они используют свою волю для призывания дракона. А дракон, как это ни странно звучит, при всей своей разрушительной мощи и нечеловеческой мудрости существо слабовольное, он не может сопротивляться этому зову и прилетает как миленький. После чего навсегда теряет и свободу, и личную жизнь; ему остается только ухаживать за сокровищами, оберегать их, приумножать и отгонять всяких авантюристов.

Впрочем, в последние годы сокровища убедились, что дракон – не самая надежная защита, и все чаще прибегают к услугам тех же самых авантюристов, справедливо полагая, что раз уж те могут справиться с драконом, то и сил у них побольше. Поэтому охотно перекочевывают из драконьих пещер в кованые сундуки и банковские сейфы, где за ними и уход лучше, и сигнализация, и вооруженная охрана. И гораздо меньше шансов быть разбазаренными.

Потому что сопротивляться волевому призыву сокровищ никакой авантюрист не может. Силенки пока не те.