Возрождение интереса к праведности по вере

Как уже отмечалось выше, в течение первых двух десятилетий двадцатого века внимание адвентизма было приковано к событиям вокруг кризиса, вызванного деятельностью Келлога и Джоунса, и первой мировой войны. Вопросы, связанные со Христом и планом спасения и бывшие в центре внимания в 1890-е годы, отошли в тень. Однако это положение стало меняться в 1919 году. В том году Прескотт представил на библейской конференции по крайней мере 18 исследований на такие темы, как личность и служение Иисуса Христа. На следующий год он выпустил в свет книгу The Doctrine of Christ. Тринадцать глав этого труда были посвящены личности и служению Христа, а в остальных излагалось адвентистское вероучение с христоцентричной точки зрения.

Под руководством Даниэльса Церковь на протяжении 20-х годов продолжала уделять особое внимание вопросам, связанным со Христом и спасением. На сессии Генеральной Конференции 1922 года было сделано несколько докладов на тему победоносной жизни. После этой сессии Даниэльс принял на себя обязанности секретаря Генеральной Конференции и главы вновь образованной Пасторской комиссии (позже получившей название Пасторской ассоциации). На этих постах он предпринял несколько инициатив, связанных со Христом и спасением. Одной из них была серия пасторских семинаров, проведенных в период с 1923 по 1925 годы. На этих встречах были представлены христоцентричные темы, оказавшие немалое влияние на служение таких церковных руководителей, как Мид Макгуайр, Тэйлор Дж. Банч и Карлайл Хайнс. Вторая инициатива заключалась в том, что он воспользовался предоставленным Пасторской ассоциации временем на сессии Генеральной Конференции 1926 года, чтобы сделать упор на темах, связанных со спасением. Пасторская ассоциация опубликовала в виде брошюр девять проповедей о праведности по вере, произнесенных на собраниях 1926 года, и содействовала их широкому распространению.

По итогам проведенных в 1924 году семинаров Даниэльсу было рекомендовано составить компиляцию из трудов Елены Уайт по вопросу о праведности по вере. В результате в 1926 году вышла книга Христос - наша праведность. Значение этой небольшой книжицы трудно переоценить, поскольку исследования, предпринятые Даниэльсом на эту тему, привели к тому, что он взялся за изучение сессии Генеральной Конференции 1888 года и ее последствий. До того момента адвентистской истории Церковь не обращала почти никакого внимания на дебаты о праведности по вере, разгоревшиеся в Миннеаполисе. Дж. Н. Лафборо в двух своих пособиях по истории адвентизма (1892, 1905) даже не упоминает ни об этом вопросе, ни о горячих спорах, сопровождавших выступления Ваггонера и Джоунса. Не говорилось о них и в большом труде По адвентистской истории, изданном М. Е. Олсеном в 1925 году. Таким образом, Даниэльсу удалось вернуть интерес Церкви к чрезвычайно важному богословскому вопросу.

Еще одним важным событием, связанным с упомянутыми пасторскими семинарами, было смещение акцента, происшедшее в сознании ЛеРоя Е. Фрума, на Христа и Его праведность. «Христианство, - писал он впоследствии, - это главным образом личные отношения с Личностью - Иисусом Христом, моим Господом... Я понял, что все это время верил в весть, а не в Личность. Я распространял весть, а не провозглашал подлинное Евангелие. Я всем сердцем был предан движению, предопределенному Богом, а не живому Христу, Богу этого движения. Весть, которую мы несем, должна быть не чем иным, как вечным Евангелием в приложении к современности, - Евангелием, воплощенным во Христе. Но для меня эта мысль оказалась внове - как и для многих других. Пробуждение мое было резким, но благословенным» (Movement of Destiny, 397, 398).

Возрождение, зачинателем которого стал Даниэльс, повлияло также и на акценты в адвентистском книгоиздании. И дело не только в том, что в 20-х годах праведность по вере стала занимать более видное место в урочниках для субботней школы, но и в том, что в то десятилетие свет увидели несколько значимых книг, посвященных этой теме. Помимо уже упомянутых, в этот ряд входят следующие издания: J. L. Shuler, Christ the Divine One (1922); Meade MacGuire, The Life of Victory (1924), His Cross and Mine (1927); W. Branson, The Way to Christ (1928); Prescott, Saviour of the World (1929) и М. С Wilcox, Studies in Romans (1930).

В те годы вышли еще два исследования, достойные особого упоминания. Прежде всего, это книга Фрума The Coming of the Comforter (1928), первая книга, вышедшая из-под пера адвентиста, где Святой Дух изображен как Личность. Как и в 1890-х годах, возобновление дискуссии о праведности по вере привело в свою очередь к возрождению интереса к личности и служению Святого Духа.

Еще одна очень важная книга, хотя и не отмеченная в свое время особым вниманием, была написана Тэйлором Дж. Банчем и называлась она Forty Years in the Wilderness: In Type and Antitype (1928). По всей видимости, затронутая Даниэльсом проблематика сессии ГК 1888 года заставила Банча взяться за изучение этой темы самостоятельно. Он сравнил то, что он определил как «пренебрежение со стороны адвентистов вестью, посланной, чтобы приготовить их к небесному Ханаану», с тем, что произошло с израильтянами в Кадис-Варни, когда Божьему народу пришлось на 40 лет вернуться в пустыню (с. 17, 12, 20). В 1928 году исполнилось 40 лет со времени миннеаполисской конференции, и Банч увещевал, что пришла пора адвентистам прислушаться к Господу, если они хотят приготовиться к небесам. Эта же тема снова вышла на передний план в 1950-х годах.

Наиважнейшая роль М. Л. Андреасена и его теологии «последнего поколения»

Влияние М. Л. Андреасена на адвентистское богословие двадцатого века просто невозможно переоценить. Его наследие вплетено в современное адвентистское богословие настолько, что обойти его вниманием никак невозможно. Отдельным верующим и церковным группам приходится либо соглашаться с его теологией, либо выступать против нее. Нейтралитет для тех, кто сведущ в его учениях, неприемлем.

Андреасен преподавал в колледжах и семинариях, был на руководящих должностях в конференции, написал около 15 книг. Он был самым влиятельным адвентистским богословом в 30-х и 40-х годах прошлого века. Его особой сферой интересов были святилище и искупительная жертва Христа. Наиболее заметным его вкладом в адвентистское богословие по праву считается его теология последнего поколения, которую он уже разработал ко времени выхода в свет первого издания его книги Sanctuary Service в 1937 году. В настоящей главе мы рассмотрим его теологию, свойственную для 1930-х и 1940-х годов. В 7-й главе мы обратимся к Андреасену и его деятельности в конце 1950-х - начале 1960-х годов.

Прежде чем приступить к рассмотрению его теологии последнего поколения, проанализируем некоторые из богословских концепций, на которых строились его умозаключения. Во-первых, он делал упор на двойном, или параллельном, очищении святилища в прообразный день искупления. Согласно этой концепции, которая уходит корнями еще в 1840-е годы к О. Р. Л. Крозье и Джозефу Бейтсу, Божий народ на земле должен очищать храм своей души, пока Христос очищает святилище небесное. Вторая концепция основывается на мысли, высказанной Еленой Уайт в Великой борьбе и Ранних произведениях, о том, что последнему поколению предстоит перенести время великой скорби без Посредника. Третья концепция связана с ее утверждением в Наглядных уроках Христа, согласно которому «со страстным желанием Христос ждет проявления Своей сущности в Церкви. Когда характер Христа полностью отобразится в Его народе, Он придет, чтобы назвать их Своими» (Наглядные уроки Христа, с. 69).

Четвертая концепция, лежащая в основе теологии Андреасена, состоит в учении Джоунса, Ваггонера и Прескотта о том, что Иисус облекся в плоть, подобную той, что была у Адама после грехопадения, со всеми ее греховными наклонностями. Только в этом случае Иисус может служить нам примером в стремлении к совершенству. Следует отметить в этой связи, что Андреасену не нужно было отстаивать или особо подчеркивать эту мысль о греховных наклонностях, поскольку в 1930-х и 1940-х годах она и так имела широкое хождение в адвентистских кругах. Он просто воспринимал ее как факт. Его отношение к этому вопросу переменилось ближе к концу 1950-х, когда он высказался по этому поводу определенно и ясно.

Пятая концепция, на которой зиждется теология последнего поколения Андреасена, в целом совпадает с выводом, сделанным еще Ваггонером и Джоунсом, о том, что Божий народ последнего времени будет зрелищем для всей Вселенной, народом, который провозгласит своей жизнью: «Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божий и веру в Иисуса».

Таким образом, теология М. Л. Андреасена становится связующим звеном между богословием Джоунса/Ваггонера/Прескотта в период после 1888 года и теми группами адвентистов, которые появились в 1960-х и 1970-х годах в ответ на выход книги Questions on Doctrine. Мы рассмотрим эту редакцию в следующей главе.

Еще одной концепцией, без которой нам Андреасена не понять, состоит в его убежденности в том, что искупительная деятельность Христа не была завершена на кресте. Эта мысль восходит к ранней трактовке небесного святилища, свойственной для Крозье, а также к адвентистскому пониманию прообразного дня очищения, начавшегося в октябре 1844 года. Андреасен считал, что искупление имеет три фазы. Первой была прожитая Христом безгрешная жизнь. Вторая была связана с событиями, кульминацией которых стал крест, «где грехи, с которыми столкнулся Христос и которые Он победил, были возложены на Него, дабы Он понес их на кресте и уничтожил» (Book of Hebrews, 59).

Но именно третья фаза играет особую роль в теологии Андреасена, потому что заключает в себе то, что он считал специфическим адвентистским вкладом в понимание этого вопроса. «По ходу третьей фазы, - пишет он, - Христос показывает, что человек способен повторить то, что сделал Он, с той же помощью, которая была доступна и Ему. Третья фаза включает в себя Его пребывание одесную Бога, Его первосвященническое служение и заключительное выступление Его святых в их последней битве с сатаной и их славную победу... Третья фаза протекает ныне в вышнем святилище и в Церкви на земле», когда Христос «стирает и уничтожает грех в Его святых, живущих в мире сем» (там же, с. 59, 60).

Та составляющая третьей фазы, которая связана с усовершением святых на земле, занимает центральное место в наиболее значимой из написанных Андреасеном глав. Эта глава появилась в 1937-го и 1947-го годов изданиях его книги The Sanctuary Service. Чтобы по достоинству оценить вклад Андреасена в адвентистское богословие, нам придется привести несколько цитат из издания 1947-го года.

«Вся Вселенная увидит, - пишет он, - что может совершить Евангелие в человеке и для человека, но это еще в будущем. Христос указал путь», облекшись в человеческое тело. «Людям надлежит последовать Его примеру и подтвердить, что содеянное Богом во Христе возможно в жизни каждого человека, Ему покоряющегося. Мир пребывает в ожидании, когда это случится... И тогда придет конец» (с. 299; курсив мой).

Далее он отмечает, что «план спасения должен обязательно включать в себя не только прощение греха, но полное возрождение человека. Спасение от греха - это нечто большее, чем просто прощение греха» (с. 300). Затем он дает описание процесса освящения как поступательного преодоления грехов в мыслях и делах. Говоря о человеке, победившем, к примеру, тягу к курению табака, он констатирует, что «в этом он становится освященным. И как он преодолел одну эту зависимость, точно так же ему нужно побеждать каждый свой грех». Когда человек этого добьется, «он будет готов к вознесению... Он стоит без порока пред престолом Божьим. Христос отмечает его Своей печатью. Он в безопасности, он тверд. Бог завершил в нем Свой труд. Он показал, что Он может совершить с человеком. Так будет с последним поколением людей, живущих на земле... Они явят на собственном примере, что можно жить без греха... Все увидят, что Евангелие действительно дарует полное спасение и что Слово Божье истинно» (с. 302; курсив мой).

Затем падут семь последних язв, но ничто не сможет заставить народ Божий согрешить. «Они соблюдают заповеди Божьи и веру в Иисуса (см. Откр. 14:12)... Именно в этом последнем поколении живущих на земле людей будет в полной мере явлена Божья сила освящать. Проявление этой силы послужит к оправданию Бога. Оно очистит Его от всех обвинений, выдвинутых против Него сатаной. В последнем поколении Бог будет оправдан, а сатана - осужден» (с. 303, 304; курсив мой).

Чуть ниже в этой главе Андреасен выдвигает интересный тезис о том, что, хотя сатана и «потерпел в борьбе со Христом поражение», оно не было окончательным. Крест и воскресение были для него явной неудачей, однако ныне полем битвы становится последнее поколение. Сатана выходит, чтобы «„вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божий и имеющими свидетельство Иисуса Христа" (Откр. 12:17). Сумей он одолеть их, он не потерпел бы поражения» (с. 310; курсив мой).

Отсюда значимость последнего поколения людей. Это поколение занимает центральное место в великой борьбе между Христом и сатаной и играет наиважнейшую роль в искуплении. Сатана бросил Богу вызов, утверждая, что люди не способны соблюсти закон. Богу не обойтись без поколения людей, 144 000 из Книги Откровение, на которых Он мог бы указать и ответить сатане: «„Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божий и веру в Иисуса" (Откр. 14:12)... Бог приберег величайшее проявление Своей силы для последнего поколения людей» (с. 310-312; курсив мой).

«В последнем поколении Бог будет оправдан. В остатке народа Божьего сатана потерпит поражение. Обвинение, будто закон невозможно соблюсти, будет полностью снято. У Бога будет не один и не два человека, соблюдающих Его заповеди, но множество, названное в Откровении 144-мя тысячами. Они будут в полной мере отражать образ Божий. Они опровергнут сатанинские обвинения, брошенные небесному правлению» (с. 315; курсив мой),

«Величайшее проявление Божьей силы сберегается для последней битвы». Чтобы это проявление стало полным и окончательным, Бог «скрывает Себя. Святилище на небесах закрыто. Святые взывают денно и нощно об избавлении, но Он как будто не слышит. Избранные Божьи следуют путем гефсиманских страданий... На первый взгляд, им приходится бороться в одиночку. Они должны жить пред лицом святого Бога без заступника» (с. 316-318; курсив мой).

«В последнем поколении Бог наконец покажет, что люди могут соблюдать Закон Божий и что они могут жить, не согрешая... Последним поколением святых Бог в конце концов будет оправдан. Их руками Он одолеет сатану и выиграет Свое дело... Очищению святилища на небесах не бывать без очищения Божьего народа на земле. Как же важно в таком случае, чтобы народ Божий был свят и беспорочен! В нем должен быть выжжен всякий грех, дабы они были способны устоять пред лицом святого Бога и жить в пламени поядающего огня» (с. 319, 321; курсив мой).

Убедительная аргументация Андреасена помещает адвентистов как народ третьего ангела из Откр. 14:12 в самое средоточие искупления и великой борьбы. Его весть быстро завоевала адвентистские сердца. Она стала господствующей (но не единственной) теологией Церкви в 1940-х и 1950-х годах. Андреасен умело соединил идеи адвентизма доминнеаполисского периода с постминнеаполисскими концепциями Джоунса, Ваггонера и Прескотта и создал единое эсхатологическое богословие, которое нашло самый живой отклик у адвентистов.

Теология Андреасена доминировала в адвентизме с 1940-х годов и до конца следующего десятилетия, но, как мы увидим в следующей главе, с середины 50-х годов ее все больше стали ставить под сомнение. Эти возражения вызвали серьезный раскол в среде членов Церкви и ее ведущих мыслителей.

Но прежде, чем идти дальше, нам нужно окинуть теологию последнего поколения в понимании Андреасена чуть более внимательным взглядом. У нее были свои сильные стороны: она придавала большое значение освящению и помогла понять, что оправдание Бога в глазах обитателей Вселенной важнее оправдания отдельных людей и что сатана обвиняет Бога в учреждении закона, который не может исполнить ни один человек.

Впрочем, именно в этом последнем вопросе и начинает проявлять себя слабость аргументации Андреасена. В той же главе, которую мы уже неоднократно цитировали, он утверждает, что «Богу необходимо иметь хотя бы одного человека, который соблюл бы Его закон. В отсутствие такового Бог терпит поражение, а сатана побеждает» (с. 316). Трудно понять, зачем Андреасен высказывает в этой главе подобную мысль, поскольку она подрывает все, что было сказано им доселе. Ведь этим одним человеком был Христос. Иисус действительно в совершенстве исполнил закон. Тем самым Он получил возможность стать беспорочным голгофским Агнцем. В этом Андреасен совершенно прав. Но, к сожалению, в его главе о последнем поколении речь совсем не об этом.

Следует отметить также, что в этой главе у Андреасена совершенно явно просматривается его стремление опираться на мысли Елены Уайт, хотя напрямую он ее ни разу не цитирует. По всей видимости, он следовал методологии, разработанной д. Т. Джоунсом. Джоунс заявил в 1894 году, что единственно «верное использование Свидетельств» состоит в том, чтобы «исследовать Библию через призму Свидетельств, дабы видеть преподнесенные в них истины как они есть в Библии, а затем излагать их другим не как взятые из Свидетельств, но как позаимствованные из Библии» (Ноте Missionary Extra, Dec, 1894, 12). Почерпнул ли Андреасен этот прием непосредственно у Джоунса или воспринял его опосредованно из практики, распространенной среди адвентистских богословов в 1930-х и 1940-х годах, точно неизвестно. Одно лишь можно сказать наверняка - Андреасен расходился в вопросе авторитета с пионерами адвентизма и Еленой Уайт, высказывавшейся по этому поводу на сессии ГК 1888 года. С другой стороны, в его произведениях нашли свое полное отражение взгляды на авторитет Елены Уайт, свойственные для адвентизма того периода. От большинства тогдашних авторов он отличался лишь тем, что они давали прямые ее цитаты, а он ссылался на нее косвенно.

Еще одним слабым местом в трактовке, которую Андреасен давал последнему поколению, было не вполне адекватное учение о грехе. Он рассматривал его как ряд поступков (см. с. 302). Согласно Новому Завету, подобная точка зрения была свойственна скорее фарисеям, чем Христу и Павлу. У греха действительно есть поведенческий аспект, однако Библия считает его симптомом более глубокой проблемы (см., напр., Мф. 15:18, 19; 12:34, 35; 5:21, 22, 27, 28). К сожалению, взгляды Андреасена на грех как на последовательность определенных поступков привели к тому, что и на освящение с совершенством он стал смотреть как на определенного рода поведение. Подобная концепция идет вразрез как с Новым Заветом, так и с Еленой Уайт.

Кроме того, учение Андреасена о том, что на кресте сатана не потерпел окончательного и сокрушительного поражения и что он все еще способен преуспеть, противоречит не только победному возгласу Христа: «Совершилось!» (Ин. 19:30), но и недвусмысленному высказыванию Елены Уайт в Желании веков о том, что смерть Христова на кресте «сделала неизбежным уничтожение греха и сатаны» и что с этой смертью «искупление человека совершилось и Вселенная навечно обрела безопасность» (с. 764).

Вопреки доводам Андреасена великое проявление Божественной силы уже состоялось - в жизни и смерти Христа. Подход, предложенный Андреасеном, превращает план спасения в процесс, в какой-то степени зацикленный на человеке. Получается, что люди должны ценой собственных усилий прийти к тому состоянию, когда им уже не понадобится Христос, когда они смогут устоять пред Богом без посредника. К этому толкованию М. Л. Андреасен пришел, когда прочитал у Елены Уайт о том, что предстать пред лицом Божьим без посредника - это все равно что остаться пред Ним без спасителя. Это не единственная интерпретация данной концепции, но она безусловно не согласуется ни с Новым Заветом, ни с Еленой Уайт. По сути дела, она ближе к теологии Батлера и Смита, господствовавшей до 1888 года, чем к ориентированному на благодать толкованию Елены Уайт, которая утверждала, что сущность вести третьего ангела состоит в праведности по вере в Евангелие Божьей благодати.

Еще одно отличие теологии Андреасена, полагающейся на человеческие усилия, от новозаветной теологии просматривается в песнях, записанных в Книге Откровение. Все они прославляют Бога и Агнца за победу над сатаной. Ни в одной из них не превозносятся люди, одержавшие наконец-то победу для Бога.

Здесь мы подходим к самому серьезному изъяну, свойственному теологии последнего поколения Андреасена. Она делает Бога зависимым от людей, а именно от адвентистской Церкви, в том, что касается Его оправдания и окончательного триумфа. Так же точно думали и иудеи первого века, считавшие себя единственным орудием, с помощью которого Бог мог совершить Свой труд. Но вопреки всем подобным ересям библейский Бог - Он и есть Бог, и останется Им всегда. Он никогда не поставит Себя в зависимость от кого бы то ни было из людей. Как я уже писал в своей книге My Gripe With God: A Study in Divine Justice and the Problem of the Cross, «искупление целиком и полностью исходит от Бога. Оно началось с благодати (незаслуженного благоволения) и закончится благодатью. Дело Христа устоит независимо от того, принимает его тот или иной человек или отвергает. Человеческое участие в искуплении состоит скорее в отклике - принятии служения Христа с сопутствующими правами и обязанностями, чем в достижении чего-либо...

Независимо от того, будет Божья сила явлена в „непорочной" жизни того или иного человека или не будет, искупление завершится через демонстрацию безгрешной жизни, смерти, воскресения и небесного служения Христа. Его безгрешная жизнь - это величайший факт всех веков; Его смерть открыла принципы Царства Божьего и царства сатанинского; Его небесное служение сделало плоды Его победы достоянием тех, кто имеет веру в Него, а Его оба пришествия в начале и конце тысячелетнего царства завершат дело искупления. Библейская весть состоит в том, что спасение исходит только от Бога» (с. 141; курсив мой).