Направление третье: роль и авторитет Елены Уайт

Третий вектор, приведший к разделению в адвентистской среде во второй половине двадцатого века, был связан с ролью и авторитетом Елены Уайт. Разногласия по этому вопросу и раньше всплывали на поверхность - например, в сопоставлении реалий, открыто обсуждавшихся на библейской конференции 1919 года, с общепринятой адвентистской теорией и практикой. В течение нескольких десятилетий после смерти Е. Уайт в 1915 году в адвентизме стала проявляться и, что немаловажно, усугубляться тенденция к выстраиванию адвентистского богословия вокруг ее трудов, а также к созданию мифологии вокруг ее жизни и служения. Так, самое широкое хождение получили взгляды, согласно которым она, опередив свою эпоху на сотню лет, давала уникальные, непогрешимые, вдохновленные слово в слово советы, так же, как и вера в то, что все ее мысли и изложенные ею факты были ниспосланы ей непосредственно через небесное откровение. Кроме того, первые две трети двадцатого столетия большинство адвентистов были убеждены, что труды Елены Уайт следует воспринимать как Божественный комментарий на Библию. Что касается использования ее трудов, многие адвентисты стали поступать вопреки ее же собственному совету, превращая «меньший свет» в «свет больший» (Литературный евангелиям, с. 125).

Эти тенденции были самым серьезным образом пересмотрены в 1970-х и 1980-х годах. С тех пор ее роль в адвентизме, ее уникальность, инспирация, авторитет и соотношение с Библией и библейским вероучением продолжают оставаться в центре внутрицерковной дискуссии. Что интересно: все эти вопросы были разрешены еще в 1840-х, 1880-х и 1890-х годах, они были рассмотрены на библейской конференции 1919 года, но адвентизм по большому счету забыл свою историю в этой ее части и те ответы, которые были найдены немало потрудившимися над этим прежними церковными лидерами. В результате в последнюю треть двадцатого века на повестке дня снова появились старые вопросы и началось новое их обсуждение.

К этому времени в Церкви появилось новое поколение высокообразованных богословов и историков, у которых хватало знаний и навыков, чтобы проанализировать разнообразные воззрения и мнения, распространившиеся в адвентистской среде с 20-х годов прошлого века. В конечном итоге это позволило утвердить церковные представления о служении Елены Уайт на более прочном основании, но процесс этот оказался болезненным для Церкви и многих ее членов.

Начало дискуссии было положено в 1970 году, когда в Spectrum (независимом адвентистском журнале) была опубликована статья, посвященная Елене Уайт, с призывом заново изучить труды Елены Уайт, чтобы выявить ее взаимоотношения с другими авторами, а также социальный и интеллектуальный контекст, в котором она писала. В течение следующих нескольких лет в Spectrum появился целый ряд статей, где указывалось, что Елена Уайт заимствовала материалы у других авторов. В этих статьях утверждалось, что наиболее широко этот прием используется в ее исторических трудах. Подобного рода заимствования не вызывали особого удивления у адвентистов девятнадцатого века, привыкших видеть рекламу книг, к которым она обращалась, в Ревью энд Геральд и потому имевших возможность увидеть в них соответствующие параллели, но они стали настоящим ударом для нового поколения членов Церкви, воспитанных на мифе об ее уникальности и пребывавших в убеждении, что все написанное пророком исходит непосредственно от Бога через откровение свыше. Конечно, внимательные читатели не могли не заметить, что в ее предисловии к Великой борьбе есть несколько слов о том, что она пользовалась чужими трудами при написании этой книги, но большинство скорее всего не задумывалось, в чем их истинный смысл. Да и в самом предисловии ничего не говорится о том, насколько широко они использовались. В любом случае обнаруженные в процессе исторических изысканий факты стали угрожать не только мифологии, возникшей вокруг Елены Уайт, но и авторитету, которым она пользовалась в Церкви.

Следующая стадия в ходе новых исследований трудов Елены Уайт наступила в 1976 году, когда Рональд Л. Намберс опубликовал книгу под названием Prophetess of Health. В ней Намберс утверждал, что она не только вполне сообразовывала свои мысли о санитарной реформе с медицинскими знаниями того времени, но и заимствовала свои идеи у современников, занимавшихся пропагандой здорового образа жизни. Попечители литературного наследия Елены Г. Уайт не замедлили с ответом и в том же году выпустили книгу A Critique of the Book Prophetess of Health. В этом издании был дан последовательный, глава за главой, анализ выстроенной Намберсом аргументации. Было показано, что упомянутый автор не принял во внимание ряд важных свидетельств и время от времени неверно истолковывал ее высказывания по тем или иным существенным вопросам. Кроме того, в Critique высказывалась озабоченность «атмосферой цинизма», которой была пропитана вся книга Намберса (см. с. 11).

После 1976 года изыскания, связанные с Еленой Уайт и ее трудами, продолжились. Одно из таких исследований было предпринято адвентистским пастором Уолтером Ри. По его итогам пастор Ри пришел к выводу о том, что Елена Уайт широко использовала заимствования из чужих произведений в таких книгах, как Желание веков и Патриархи и пророки. В ответ на его утверждения Нил Вильсон, президент Генеральной Конференции, назначил комиссию для встречи с Ри и Аля изучения представленных им данных. Хотя некоторые члены комиссии посчитали, что исследованию, проведенному Ри, недостает научной точности, комиссия в целом согласилась с тем, что заимствования Елены Уайт у современных авторов оказались более обширными, чем считалось прежде. В 1982 году Ри опубликовал свои открытия в виде книги под названием The White Lie.

Генеральная Конференция пожелала, по словам Вильсона, «расширить свои знания» об инспирации Елены Уайт и о том, как именно она использовала труды других авторов. В результате Фреду Вельтману, известному эксперту в области Нового Завета и анализа текста, было поручено провести полномасштабное исследование и дать ответ на вопрос, какие источники использовала Елена Уайт при написании Желания веков и каким образом (см. Adventist Review, July 9, 1981, 4-7). По прошествии примерно пяти лет Вельтман пришел к заключению, что у Елены Уайт действительно немало заимствований, но делала она их отнюдь не вслепую. Напротив, она «пользовалась чужими произведениями осознанно и намеренно». Подобный способ заимствования говорит о том, что она была «самобытным» автором и что у нее «не было рабской зависимости от ее источников». «Независимость [Елены Уайт]... проявляется в ее избирательности. Источники служили ей, а не она шла на поводу у источников». Она тщательно оттачивала свои законченные произведения, дабы они в полной мере соответствовали той вести, которую она стремилась донести до своих читателей (Ministry, October 1990, 4-7; December 1990, 11-15).

Представителем несколько иного направления исследований стал Джордж Райе, выпустивший в 1983 году книгу Luke, a Plagiarist?. Для него отправной точкой послужила мысль о том, что причина уязвимости адвентизма для критики заключается в его несообразных представлениях об инспирации. В адвентистском сознании почти безраздельно господствует та модель инспирации, в которой пророк получает информацию через прямое откровение свыше. Чтобы продемонстрировать несостоятельность этой позиции, Райе на примере Евангелия от Луки показывает, каким образом библейские авторы применяли исследования и существующие документы для создания своих богодухновенных книг. Этот более широкий взгляд самым очевидным образом повлиял на дебаты вокруг инспирации Елены Уайт и ее заимствований из различных источников. Выводы Раиса в их теоретической части вполне совпадали с выводами Вельтмана. В сочетании своем они заложили основу для выработки адвентизмом нового, более глубокого понимания откровения и инспирации.

Еще одна сторона восприятия Елены Уайт адвентистами была раскрыта в моей книге Myths in Adventism (1985), которая ставит перед собой задачу избавить своих читателей от некоторых заблуждений, набравших силу в течение десятилетий после ее кончины, а также дать основание для герменевтики, которая позволила бы истолковывать и применять ее советы в конце двадцатого века. Эта последняя задача получила развитие в вышедшей позднее книге Reading Ellen White (1997).

Были и другие исследования, посвященные соотношению трудов Елены Уайт с Библией и отказу от той роли, которую ей навязывали, - быть богодухновенным комментатором Священного Писания. Таким образом, в период между 1980 годом и второй половиной 1990-х годов адвентизм стал более энергично заниматься теоретической подоплекой служения Елены Уайт.

Между тем, что касается повседневной практики использования ее трудов, к 2000 году Церковь, безусловно, стала более поляризованной, чем это было в 1950-х или даже в 1970-х годах. Многие в среде образованных членов Церкви пришли к выводу, что в лучшем случае Елена Уайт уже устарела, а в худшем - просто была подделкой или мистификацией. Эта часть адвентистской Церкви стала уделять все меньше и меньше внимания ее советам.

На другом конце адвентистского спектра оказались те, кто сделал Елену Уайт своим высшим богословским авторитетом - по крайней мере, на практике, если не в теории. Эта большая группа верующих стремилась сверять вероучение главным образом с ее трудами, в массе своей считая их во всех отношениях непогрешимыми и дословно вдохновленными свыше.

Прочие адвентисты, будучи осведомлены обо всех проблемах адвентизма, тем не менее считали служение Елены Уайт благословением и жизненно важным даром, который Церковь использовала не совсем верно и не до конца понимала. Поэтому они считали необходимым утвердить ее служение на более солидной теоретической основе.

Были, конечно, и такие, кто особо не углублялся в эти проблемы и имел несколько наивный взгляд на происходящие в Церкви дебаты. Их воззрения уходили корнями в понятия, которые господствовали в адвентистской среде с 1920-х по начало 1960-х годов, поэтому они нуждались в просвещении в таких областях, как сущность инспирации Елены Уайт, соотношение ее трудов и Библии и применение принципов, изложенных в ее книгах, в контексте двадцать первого века. Попыткой восполнить эту нужду, предпринятой Советом попечителей литературного наследия Елены Г. Уайт, стала книга Герберта Дугласа Messenger of the Lord (1998).