Свой и чужой

Недоверчивое отношение к незнакомцам является универсальным механизмом, присущим как животным, так и людям. У детей чужой человек вызывает импульсивный страх, реакцией на который может быть плач. Взрослые также чувствуют некоторый дискомфорт и ско­ванность от общения с незнакомыми. И в первом, и во втором случаях причина одна. Только в кругу близких и/или родственных особей жи­вое существо чувствует себя защищенным от внешнего мира и позво­ляет себе временно расслабиться. Предпочтение общаться с близкими, деление всего мира на «своих—чужих» имеет глубокую биологическую основу (Лоренц 1994).

Для того чтобы отличать «своих» от «чужих» и защищать террито­рию, у животных и у людей существуют различные механизмы. У крыс, например, признаком, отличающим одну группу от других, является запах. У людей таким свойством обладают культурные нормы, ритуа­лы поведения. Это тот самый комплекс «хороших манер», которые принято соблюдать для того, чтобы не быть отвергнутым другими чле­нами группы.

Понаблюдайте за собой или за своими близкими. Вся наша жизнь наск­возь пронизана ритуальным поведением. Почему у вас вызывает раздра­жение ковыряние в носу или неприкрытая зевота вашего собеседника. Почему вы начинаете выговаривать своему ребенку или младшему брату, который держит вилку так же, как ложку, склоняет слово «кофе» как су­ществительное среднего рода или пьет чай с ложечкой в стакане. Вспомни­те смешные случаи и анекдоты, связанные с манерами той или иной куль­турной группы (например, большое число анекдотов про стиль поведения «новых русских»). Постарайтесь вспомнить особенности общения со сво­ими сверстниками в старших классах школы.

Назначение ритуалов поведения группы (т. е. принятых группой ма­нер поведения) состоит в отделении «чужих» от «своих», в групповой консолидации, а также в торможении агрессивного поведения против последних. В каждой большой или малой группе имеется свой комплекс ритуалов («приличных манер»), соблюдая которые индивид демонстри­рует лояльность этому коллективу. Проще всего наблюдать последст­вия несоблюдения этих принятых форм общения. Любое отклонение от норм поведения, причем не важно, касается ли это чужака или нон­конформиста, бросившего вызов своей группе, вызывает агрессивное отношение со стороны других членов коллектива (Лоренц 1994: 85—88).

Каждый может вспомнить примеры этого, восстановив в памяти события школьных лет. Например, в случае переезда каждый подрос­ток, как правило, должен был пройти своеобразную процедуру «пропи­ски» в новом дворе — подраться с кем-нибудь из своих сверстников.

Глава 2

Дети особенно жестоки в отношениях друг с другом. Они не скованы узами социальных норм и законов, не отягощены грузом многолетне­го воспитания и жизненного опыта, как взрослые. Специфика отноше­ний между тинейджерами хорошо отражена, например, в известном фильме режиссера Р. Быкова «Чучело».

Аналогичных примеров можно привести очень много. Они могут быть внешне более цивилизованными — как в восприятии старшекурс­никами студентов начальных курсов в университете или вживании молодого специалиста в уже сформировавшийся коллектив, или же, наоборот, более жесткими и даже жестокими — как в отношениях меж­ду солдатами разных сроков призыва в воинском подразделении или между различными категориями заключенных в тюрьмах и лагерях. Однако суть всех их только одна: чтобы быть принятым группой, ин­дивид должен познать принятые здесь нормы и ритуалы поведения и неуклонно следовать им.

Известный этолог, лауреат Нобелевской премии Конрад Лоренц приводит хороший пример того, как непонимание ритуалов другой культуры вызывает недоверие и страх, что в свою очередь может стать источником агрессивного поведения. Он пишет:

в Австрии принято слушать собеседника, повернув в его сторону голову и «подставив» ухо говорящему. Это является жестом учтиво­сти и выражает готовность внимательно слушать. В северной части Германии, особенно в Пруссии, приняты другие манеры беседы. Там считается вежливым, чтобы собеседник держал голову прямо и смотрел прямо в лицо.

Когда я приехал из Вены в Кенигсберг — а между этими городами

; разница, о которой идет речь, особенно велика, — прошло довольно много времени, прежде чем я привык к жесту вежливого внимания,

« принятому у восточнопрусских дам. Я ожидал от женщины, с кото­рой разговаривал, что она хоть слегка отклонит голову, и потом — когда она сидела очень прямо и смотрела мне прямо в лицо, — не мог отделаться от мысли, что говорю что-то неподобающее (Лоренц 1994:

'• 86-88).

Можно привести похожие примеры и из более близкой нам реаль­ности. Известно, что знаменитая «американская улыбка» есть не что иное, как просто знак вежливости (правда, необходимо отметить, что это все-таки не просто знак, но и свидетельство открытости, демокра­тичности общества). Для нашего соотечественника улыбка — это уже некий маркер личностного благоприятного отношения. Не случайно здесь возникало немало проблем в отношениях между представителя­ми двух столь разных культур. Для многих из нас американцы неред­ко выступают в роли коварных представителей Запада, которые толь­ко улыбаются, много обещают, но скупы на реальные поступки. Аме­риканцы, наоборот, высказывают недоумение по поводу загадочной

Природные и культурные основы неравенства и власти

русской души, стремления русских перевести деловые контакты на поч­ву личностных отношений.

На известное американское: «How are you?» («Как дела?») в США принято отвечать — «ОК!». Это есть не что иное, как определенная культурная норма, которая свидетельствует о преуспевании в жизни данного человека. В России же подобный ответ нередко вызьшает толь­ко внутреннее раздражение: «Как, у него "все хорошо", когда у меня так все плохо!»

В процессе эволюции человеческого общества нормы поведения, принятые в том или ином сообществе, превратились в этнические различия. Очень часто взаимное этническое непонимание служило причиной конфликтов и войн. Только за период после распада СССР на его бывшей территории произошло несколько войн и более двух десятков этнических конфликтов, в результате которых погибли око­ло ста тысяч человек.