Антропология, политология и социология

Вышеизложенное не означает, что политантрополог должен сосре­доточить свое внимание на архаическом, традиционном и посттрадици­онном господстве и не может заниматься изучением систем власти в современных развитых обществах. Более того, имеется ряд объектив­ных обстоятельств, вследствие которых политантропологи все чаще обращаются к актуальным проблемам наших дней. Прежде всего — это исчезновение с этнической карты мира самого объекта традиционных антропологических исследований: к концу XX в. на земном шаре прак­тически не осталось мест, за исключением, быть может, самых глухих уголков Амазонии и Африки, где бы остались существовать культуры, не испытавшие на себе влияния модернизирующейся западной цивили­зации.

Во-вторых, проблематика эволюции институтов власти в первобыт­ном строе и изучение процессов возникновения государства все больше и больше становятся чисто академической проблемой. Практически все письменные и этнографические источники уже введены в научный оборот. Нередко основные вопросы кажутся решенными, что отталки­вает от них многих исследователей. Проблема по-прежнему состоит только в создании компаративистских, обобщающих кросскультурных исследований.

Глава!

Предмет политической антропологии

В-третьих, большинство научных фондов приоритетно финансируют исследования, посвященные современности. Однако здесь имеется широ­кий плацдарм для использования знаний и усилий антропологов. Вопре­ки опасениям ряда авторитетных антропологов прошлого (А. Крёбер, К. Клакхон, М. Мид), что их дисциплина обречена стать «неудобным научным склепом», этнические конфликты на Балканах, Кавказе и в ряде иных «горячих» точек мира, развал социалистической системы и реставрация во многих посттрадиционных странах авторитаристских политических режимов делают эту профессию по-прежнему актуальной и востребованной современным мировым сообществом.

Следовательно, политическая антропология — это дисциплина, ко­торая граничит не только с историей, но и социологией, и политической наукой. Важно выявить соотношение между ними.

Социологи и политологи анализируют главным образом сознатель­ные (осознанные) формы поведения людей. Строго говоря, общество является предметом изучения социологии; политические институты и власть — предметом политологии. Исходя из того, что власть является предметом исследования как политологии, так и политической антро­пологии, есть соблазн определить политическую антропологию как раздел политологии, специализирующейся на изучении «примитивных» (т. е. первобытных) обществ. В то же время в ряде стран антропологию было принято считать отделом социологии, которая изучает первобыт­ные и традиционные общества (отчасти такое понимание характерно и для современной российской социологии). Даже там, где за антрополо­гией признается самостоятельный статус, подчеркивается ее генетиче­ское родство с социологией. Определяя, в частности, место антрополо­гии в ряду гуманитарных дисциплин, Толкотт Парсонс (1902—1979) подчеркивал, что предметом ее изучения являются в основном социаль­ные структуры, символы и процессы «применительно к их культурным условиям», в особенности в отношении к «простейшим» общественным системам (Парсонс 1998).

В такой интерпретации есть определенные основания. Действитель­но, предметом исследования политологов и социологов являются совре­менные политические системы. Соответствующие структуры и инсти­туты прошлого изучаются историками, археологами и антропологами (этнологами). Однако это не единственное отличие антропологии от социологии и политологии. Объектом изучения антропологов становят­ся не только доиндустриальные и посттрадиционные институты и про­цессы, но и идеальные символические системы (ритуалы, стереотипы, знаки). Это обусловлено тем, что в обычных объектах антропологиче­ского исследования (первобытных и традиционных структурах) отсут­ствует (в привычной нам терминологии) деление общества на «базис» и «надстройку», на экономику и культуру, социальную систему и поли­тику. Антрополог пытается обнаружить за осознаваемыми поступками глубинные археотипические пласты коллективной ментальности. По­следние, как правило, неосознаваемы и выражены в символической

(прежде всего вербальной) форме. Следовательно, политическая ант­ропология рассматривает структуры и механизмы контроля как некие целостные, нерасчлененные символические системы.

В то же самое время если социолог и политолог рассматривают предмет своего исследования в рамках понятийного аппарата, разрабо­танного на основе изучения западного общества, то антрополог занима­ется сравнением главным образом незападных обществ и пытается осмыслить и интерпретировать изучаемое явление, в том числе с пози­ции объекта исследования (К. Леви-Стросс).

Важные отличия между антропологией, с одной стороны, и социо­логией и политологией — с другой, имеются в методах исследования. Методы социологии и политологии являются по большей части бихеви­ористскими, дескриптивными или эмпирическими, количественными (анкетирование, опросы, статистические отчеты и проч.). Они направ­лены главным образом на анализ обезличенных формальных институ­тов, процессов поведения индивидов и групп, а также политических отношений (таких как власть, политическая система и др.). Методы политической антропологии (наблюдение, включенное наблюдение, беседа) являются методами этнографии (и схожи с методами этологии). Антрополог больше фиксирует устную и невербальную информацию (речь, жесты, мимика, изображения). В отличие от других социальных наук (экономики, социологии, политологии), работающих преимущест­венно со статистическим материалом, антрополог большинство инфор­мации получает в результате личных контактов с информантами (ин­тервьюирования, неформальных бесед, наблюдения).

Широко распространена точка зрения, что социальная антропология обращает внимание на изучение «малых», «простых» сообществ, тогда как социология ориентирована преимущественно на исследование боль­ших и сложных общностей. Вот что пишет известный американский социолог Нейл Смелзер:

В антропологии применяются многие методы, характерные для социологии, но антропологи изучают главным образом небольшие,

■ незападные племенные общества, в то время как социологи иссле­дуют в основном крупные современные общества Европы и Север-

* ной Америки (Смелзер 1998: 20—21).

"' Однако это не совсем празильно. Современный политантрополог занимается не только такими традиционными темами, как исследова­ние политических институтов «примитивных» сообществ или проблем происхождения государства, но и может успешно обращаться к изуче­нию механизмов власти и контроля в современных индустриальных обществах. Разница между ним и социологом заключается отчасти в методах исследования (но не только в них, поскольку современные социологи часто используют классические полевые этнографические методы), однако в большей степени в теоретических и в методологиче-