Направления военной школы после смерти Петра I

После смерти Петра I (1725 г.) русская армия лишилась твердого и мудрого руководителя, умевшего путем очень простых и рациональных решений готовить армию к победоносной войне. В последующем армию нередко возглавляли «временщики», среди которых было немало иностранцев. В критические для России времена их сменяли наши отечественные военачальники, чья деятельность стала предметом национальной гордости россиян. В подобной смене нашли отражение два подхода, два разных направления в обучении и воспитании русской армии. В одном случае в обучение было внесено много лишнего, ненужного, чуждого русскому солдату и офицеру. В противоположность этому направлению, внесли творчество, целесообразность, национальный дух в вопросы подготовки русской армии.

Анализ российских уставов показывает, что после Петра I они стали развивать и усложнять именно «экзерциции», направленные прежде всего на внешнюю красоту построений. Основные усилия были сосредоточены на показной стороне учений.

Различия двух направлений в обучении войск красноречиво характеризуют результаты сравнения уставов петровской школы и устава 1796 года, когда Павлом I усиленно насаждались прусские военные порядки. Петровские уставы главным для солдата определяли умение «заряжать и палить», а устав 1796 года нацеливал в обучении на то, чтобы «... солдат держал ружье крепко и прямо на плече, вверху, не близко к голове, а внизу, недалеко от тела... дабы ружье не шевелилось»..., «в марше ноги не высоко поднимать, да и не шаркать...», т.е. на постижение тонкостей военной выправки.

Во время господства прусской системы обучения и воспитания войск офицерам предъявлялись исключительно жесткие требования за недостаточную строе­вую выправку подчиненных. «Невыправленных» нижних чинов офицерам предписывалось брать на квартиру и «выправлять» их дома. За недостаточное старание в обучении воинов офицеры подлежали аресту.

Многие начальники наиболее эффективным средством воспитания и обучения солдат считали палки, введенные уставом 1755 года. В историческом очерке, под­готовленном к 100-летию военного министерства (1802–1902 гг.), упоминается о досках, к которым прикрепляли солдат для того, чтобы «наглядно показать им, какого рода солдатскую позитуру должны были они сохранять».

Прогрессивные круги русской общественности, в первую очередь в офицерской среде, выступали против подобных явлений в русской армии. В 1862 году в газете «Северная пчела» 106 офицеров выступили с резким протестом редактору «Военного сборника», напечатавшему на страницах журнала статью князя Э. Витгенштейна в защиту телесных наказаний. Офицеры резко выступали против палочной дисциплины и требовали, чтобы русский военный журнал прекратил «распространять в нашем военном сословии невежество» и не проводил «взгляды, доказывающие возмутительное непонимание духа русского солдата и потребностей общества».

В силу того, что требования к воспитанию солдат и офицеров практически отсутствовали в воинских уставах, принятых в период правления императрицы Елизаветы, императора Павла, а также и в более позднее время, в русской армии стали разрабатываться различные наставления и инструкции. Именно это обстоятельство послужило главной причиной разработки Инструкции пехотного (конного) полка полковнику (1764 г.), Инструкции ротным командирам (1774 г.), Наставления офицерам 12-й пехотной дивизии (1815 г.) и ряда других. Указанные документы были разработаны в разное время фельдмаршалом
П.А. Румянцевым и графом М.С. Воронцовым.

Рис. 1.3. светлейший князь, генерал-фельдмаршал, генерал-адъютант Воронцов Михаил Семёнович (1782–1856)

Рис. 1.2. Генерал-фельдмаршал Румянцев Петр Александрович (1725–1796)

В них содержались требования к офицерам по ведению воспитательной работы с подчиненными, акцентировалось внимание на воспитании нижних чинов и офицеров в духе патриотизма, воинской чести, доблести, боевого братства[1].

Много сделал для возрождения и дальнейшего развития прогрессивных основ обучения и воспитания русских войск талантливый военачальник П.А. Румянцев. Он стремился воспитать в войсках мужество, волю к победе и чувство взаимной выручки. Эта настойчивая воспитательная работа дала замечательные плоды. Военно-педагогические взгляды Румянцева нашли наиболее полное отражение в его записке под названием «Мысли о состоянии армии и об устройстве войск».

В воспитании он выделял две стороны: моральную и физическую, в последнюю включал и военное обучение. Ему принадлежит идея выхода войск в летние лагеря для учебы, а также прикрепление к молодым солдатам старослужащих («дядек») для обучения и воспитания.

Будучи суровым и решительным начальником, Румянцев в то же время отечески заботился о солдатах и того же требовал от подчиненных офицеров. Его взгляды на сущность военного обучения и воспитания полностью разделял А.В. Суворов, который служил под командованием Румянцева и относился к нему с величайшим уважением. Совершенно очевидно, что ряд румянцевских наставлений и инструкций войскам, в частности его «Обряд службы», разработанный в 1770 году и введенный в качестве устава для солдат, послужил Суворову одним из источников при разработке многих его приказов и знаменитой «Науки побеждать».

Участвуя в Семилетней войне (1756–1762 гг.), Суворов видел несостоятельность обучения армии по прусскому образцу. Боевые действия русской армии быстро опрокинули надуманные уставные положения, ее войска действовали в духе своих национальных воинских традиций, что и явилось одним из важнейших источников побед над прусской армией Фридриха II, считав­шейся до того сильнейшей армией в Европе.

Рис. 1.4. генералиссимус Суворов Александр Васильевич2 (1730–1800)

Именно в Семилетней войне получивший первый боевой опыт Суворов понял, что наиболее важным фактором достижения победы над врагом является моральное превосходство войск в сочетании с военным искусством. В более позднее время Суворов использует опыт Семилетней войны и вырабатывает собственную систему обучения и воспитания войск, в которой философский взгляд на военное дело увязывается с глубоким пониманием военной психологии и богатой боевой практикой. Творческая работа Суворова в области воспитания и обучения войск продолжалась всю его жизнь. В конечном счете суворовская система была систематизирована в непревзойденной «Науке побеждать»[2]

1.2.4. Суворов и его «Наука побеждать»

Войскам Суворова приходилось сражаться с разным противником. Это вынуждало его применять разные формы борьбы и боевые порядки. Поэтому он обучал своих офицеров и солдат не отвлеченно, не вообще, а применительно к особенностям действий в различных условиях.

Продолжая петровскую линию, Суворов исключительное внимание уделяет сознательному и активному участию в боевых действиях. «Местный, – пишет он, – в его близости по обстоятельствам лучше видит, нежели отдаленный: он проникает в ежечасные перемены, их течения и направляет свои поступки по правилам воинским».

Подобный подход всегда являлся высшей степенью сознательного исполнения подчиненными замысла своего командира. Суворов требует сознательного участия в боевых действиях не только от начальников, но и от солдат. В одном из своих приказов в 1799 году он требует, чтобы не только «главные начальники были извещены о плане действий. Необходимо и младшим начальникам постоянно иметь в мыслях, чтобы вести войска согласно с ним». Это требование полководца распространяется на унтер-офицеров и рядовых. «Каждый воин должен понимать свой маневр» – один из важнейших суворовских принципов подготовки войск, требующих, чтобы все начальники на войне постоянно обращались к разуму солдата.

Сознательность, инициатива, самостоятельность, обоснованное применение других тактических приемов не только поощряются, а вменяются в непременную обязанность каждого воинского чина. С петровских времен это становится одним из важнейших принципов национальной школы обучения и воспитания войск.

Изучение факторов боевой активности бойцов, развития их инициативы и творчества в достижении победы всегда было и остается одним из ведущих направлений в деятельности военных специалистов, всего офицерского состава. Как показал, например, опыт Великой Отечественной войны, вклад отдельных бойцов в дело победы, может быть, сопоставим по своей эффективности с боевыми достижениями целых подразделений, частей и даже соединений. Трижды Герои Советского Союза И.Н. Кожедуб и А.И. Покрышкин лично уничтожили соответственно 61 и 59 самоле­тов врага, снайпер Илья Григорьев истребил 328 гитлеровцев; артиллерист Вениамин Пермяков подбил 24 танка (из них 18 – «тигры»); пехотинец Роман Смишук только в одном бою гранатами и бутылками с зажигательной смесью подбил 6 вражеских танков.

Эти и многие другие примеры доказывают, что именно инициативные и творческие действия людей на войне существенно влияют на ход военных событий. Так действия отдельных воинов складываются в победы армий.

Важным и поучительным, в том числе и для нашего времени, является и такое требование Суворова: после каждого «учения» говорить «поучение», т.е. делать разбор действий. Полководец часто говорил с войсками, указывая на ошибки, сделанные ими в одном случае, хвалил за то, как они вели себя в другом, передавая при этом общие принципы военного искусства.

«Наука побеждать», приказы Суворова – это своего рода курс тактики, изложенной выразительным су­воровским стилем, яркий и сильный призыв, обращенный к солдату, к сознательному отношению его к своему воинскому долгу. Суворов рассказывает солдату доступным ему языком об основных принципах военного искусства, о видах боевых порядков и маневров, о штурмовых действиях, о порядке организации марша и т.д. Сами по себе указания Суворова представляют исключительную важность, но прежде всего ценность его указаний заключается в том, что Суворов обращается к солдату как к равному, побуждает его размышлять, а не просто исполнять требования. Такая постановка вопроса была смелой не только для времени Суворова, но даже и для значительно более позднего периода. В русской армии не было создано труда, аналогичного в этом отношении «Науке побеждать». Основной суворовский труд и до нашего времени остается непревзой­денным в смысле своей психологической глубины.

Суворовская «Наука побеждать» представляет собой подробную программу подготовки войск. Она состоит из двух частей: «Учения перед разводом (вахт-парад)» и «Словесного поучения». Заметим, что «Учение перед разводом» является первой частью «Науки побеждать», а «Словесное поучение» – второй. Это означает, что Суворов, хотя и обращается к разуму солдата, но на первое место ставит само «действие», т.е. навык. Встречающиеся в обеих частях повторения указывают на неразрывное единство. Этим и объясняется тот феномен, что любой солдат, попавший под влияние Суворова, познавал и практически, и теоретически военное дело лучше, чем в любой армии того времени.

Будучи твердо убежденным, что для победы в бою необходимо развить и укрепить интеллектуальные, нравственные и физические силы солдата, он свою систему обучения строил в строгом соответствии с этой целью, не допуская никаких отступлений и послаблений. Развитие смекалки, твердости характера и особенно упорства, максимально возможное притупление чувства страха, развитие умственных способностей через освоение военного дела – основная суть суворовской системы подготовки войск, простой и великой. Для суворовского солдата не было неожиданности в бою, так как в мирное время он преодолевал испытания, во многом сходные с испытаниями реального боя.

Основой суворовского учения является признание господства духа над материей. Воспитанию боевого духа армии А.В. Суворов уделял первостепенное внимание. Будучи глубоко преданным своему делу и убежденным в его правоте, он был не просто военачальником, а душой армии. Полководец умел убедить солдат и офицеров в том, что, идя на смерть, они жертвуют собой во имя высокой идеи, во славу Отечества.

А.В. Суворов с беспримерной настойчивостью воспитывает в солдатах и офицерах порыв к атаке, стремление сойтись с противником и опрокинуть его. В то время это упускалось уставными требованиями, так как противоречило принципам линейной тактики.

Через все приказы, инструкции, указания Суворова настойчиво проводится мысль о значении наступления, удара штыком, палашом, пикой. С особой силой эта линия проявилась во второй части «Науки побеждать», где внимание солдата сосредоточивается на действии холодным оружием.

На завершающем этапе разработки Суворовым военно-педагогической системы этот момент обучения нашел отражение в двухсторонних сквозных атаках. Один из очевидцев оставил нам яркую картину важнейших фрагментов суворовских учений.

«Эта атака была действительно свалка, – пишет он, – которая происходит и в настоящем деле. Ни одна часть в момент свалки не смела ни принять в сторону, ни замедлить движение. Пехота шла на пехоту бегом, ружье на руку и только в момент встречи поднимает штыки. Вместе с тем каждый солдат, не останавливаясь, принимал слегка вправо, от чего происходили небольшие интервалы, в которые люди протискивались и одна сторона проходила насквозь другой. Впрочем, и от самого бега строй размыкался, что также несколько облегчало прохождение».

Содержание воинского искусства Суворов определяет глазомером, быстротой и натиском. В его понимании «глазомер» предполагает, «как в лагере стать, как идти, где атаковать, гнать и бить», т.е. умение принять правильное решение по организации боя. Но это только предпосылка к победе, для достижения которой необходима быстрота выполнения принятого решения.

Требуя быстроты, Суворов, как никто другой, умел беречь солдатские силы. В «Науке побеждать» он советует, как максимально сохранить силы войск при совершении марша. Вместе с этим Суворов умел потребовать от войск напряжения, неизвестного в мировой практике. Делал он это тогда, когда был уверен, что наступил решающий момент операции. Так, в июне 1799 года Суворов совершает поразительный по напряжению марш к реке Треббия. За двое с половиной суток его войска преодолевают более 100 верст, а в следующие полутора суток еще 80 верст.

Быстрота суворовских маршей поражала и его современников, и последователей, но никто из них не смог сравниться с Суворовым по продуманности совершения марша и сбережению сил своих войск.

Третьей составляющей воинского искусства автор «Науки побеждать» называет «натиск». Для того чтобы правильно уяснить роль этой составляющей, следует иметь в виду, что в силу малой действенности огня в ту эпоху боевые порядки носили ярко выраженный ударный характер. Дальность верного ружейного огня в то время составляла 60, а пушечного (картечью) – 240 шагов. Исходя из этого определялся и рубеж атаки. К этому скоротечному акту и готовил Суворов войска. Атака производилась как непрерывное движение с быстрым преодолением двух зон в 10–15 шагов в 80 и 60 саженях от противника, которые поражались картечью тяжелых и полковых пушек. В 60 шагах атакующие бросались в штыковую атаку.

Для того чтобы атака стала неотразимой, она должна приобрести мощный, неудержимый характер. Суворов использовал закон «психологии масс», когда силы каждого бойца многократно увеличиваются и героями становятся не только самые сильные и смелые. Тонкий знаток психики человека, он знал, что войско, превратившееся в «толпу», также неудержимо бежит и назад, а чтобы этого не произошло, Суворов никогда не держит свои войска в ожидании атаки и начинает ее в максимально короткий промежуток времени, за несколь­ко минут до встречи с противником. Для обеспечения победы Суворов работает над подсознанием своих бойцов. Он знает, что в экстремальной ситуации подсознание имеет большее значение для поступков и действий, чем сознание. Полководец развивает в солдатах привычку, которая заменяет им затуманенное опасностью сознание. А для того, чтобы у солдата не возникала мысль о возможности отступления, он требует исключения из воинского лексикона слова ретирада. При многолетней службе у солдат укоренялись такие привычки, и атаки суворовских войск действительно были неотразимы.