Текст в мире текстов

Тексты существуют не поодиночке, а во взаимодействии друг с другом, образуя мир текстов — отдельную область реально­сти, заполненную текстами.

В основе взаимодействия текстов лежат диалогические от­ношения между ними. Идея диалогических отношений между текстами принадлежит М.М. Бахтину, который считает, что Диалогические отношения есть отношения смысловые. Чтобы объяснить проявление диалогических отношений, ученый со­поставляет высказывание, принадлежащее одному говоряще­му ( р е ч е в о м у субъекту, по его т е р м и н о л о г и и ) : «Голод, холод!»,

 

— Федя + Даша = любовь (надпись на асфальте напротив одного из окон студенческого общежития).

Между приведенными «упаковками» имеются существенные различия: и в синтаксическом построении текстов, и в лексике, л в исполь?ованных неязыковых знаках: метрика в первом и вто­ром текстах (причем различная!) и математические знаки — ^в третьем. Каждый из текстов построен по законам своего жанра; первый и второй — как л и р и ч е с к и е с т и х о т в о р е н и я ; третий — как признание в любви. Это предопределяет и возможные варианты композиционного построения текстов.

Вторая функция: текст есть генератор (лат. §епега(ог — про­изводитель) смыслов. Один и тот же текст разными слушающи­ми (читающими) в разных ситуациях может истолковываться по-разному. См., например, текст: Легкость, веселье, радость. Мечты, безбрежное будущее. Песни и стихи. Закаты и моло­дость, которая навеки.

Ниже приводятся варианты истолкования темы (о чем гово­рится в тексте?) и идеи (какова главная мысль текста?) текста.

 

О чем говорится в тексте?	Какова главная мысль текста?
О юности.	Память о вечном.
О молодости.	Молодость — самая веселая пора в жизни.
О беззаботной жизни.	Что нужно для беззаботной жизни.
О счастливом будущем.	Все будет хорошо навеки.

Почему оказываются возможными разные истолкования? Учтем роль читающего (слушающего), его способности истолко­вать смысл текста. Но этого для ответа на вопрос мало. Обратим­ся к тексту. Всякий текст, в том числе и приведенный, образую­щими его средствами, разными гранями устройства посылает разные сигналы каждому из воспринимающих его в процессе коммуникации. В данном тексте, судя по ответам испытуемых, ими усмотрены разные сигналы. Фактически текст обладает

некоторым смысловым потенциалом, который й позволяет чи­тателю усмотреть в нем разные смыслы: читатель «зацепляет­ся» за тот или иной сигнал. (См.: Коржнева Е.А. Деятельность лингвиста-экспериментатора при исследовании структуры тек­ста: канд. дис, 2003. С. 101-102, 181-182.)

Третья функция: текст — конденсатор (лат. сопйетаге — сгушать) культурной памяти. Например, Ю.М. Лотман пишет: «...Гамлет» — это не только текст Шекспира, но и память обо всех интерпретациях этого произведения и, более того, память о тех вне текста находящихся исторических событиях, с кото­рыми текст Ш е к с п и р а может в ы з ы в а т ь ассоциации. Мы можем забыть то, что знал Шекспир и его зрители, но мы не можем за­быть то, что мы узнали после них. А это придает тексту новые смыслы»⁷. Накапливаемые текстом смыслы хранятся в истори­ческой и культурной памяти человечества; они существуют в виде своеобразного облака, в котором живет текст. Способно­стью накапливать культурную память обладают не только тек­сты художественной литературы и фольклора, но и все иные.

Итак, текст не только устойчив, как это следует из факта «упакованное™» его смысла, но и изменчив. Он открыт для чи­тателя разных времен и стран. Он предполагает со-творчество читателя. ( С м . в приводимых ниже материалах для чтения фраг­менты книги У. Эко.)

4.3.Текст в мире текстов

Тексты существуют не поодиночке, а во взаимодействии друг с другом, образуя мир текстов — отдельную область реально­сти, заполненную текстами.

В основе взаимодействия текстов лежат диалогические от­ношения между ними. Идея диалогических отношений между текстами принадлежит М.М. Бахтину, который считает, что Диалогические отношения есть отношения смысловые. Чтобы объяснить проявление диалогических отношений, ученый со­поставляет высказывание, принадлежащее одному говоряще­му ( р е ч е в о м у субъекту, по его т е р м и н о л о г и и ) : «Голод, холод!»,

 

и два высказывания разных говорящих (речевых субъектов)-«Голод!» — «Холод!». Диалогические отношения имеют место только во втором случае: эти два высказывания диалогически с⁰-отнесены*.

Существует много оснований, по которым группируютс! тексты. В их число входят, например, следующие:

• естественный язык, на котором созданы тексты. Разли* чаются совокупности текстов на русском, балкарском, каталон­ском и других языках;

• принадлежность текста одному жанру. См. жанровые объединения текстов: романы, рассказы, анекдоты, автобиогра­фии, поздравления, жалобы и др.;

• п р и н а д л е ж н о с т ь текстов одному автору. Таковы, н а -пример, совокупности текстов А. Блока, В. Пелевина, акад. П.П. С е м е н о в а - Т я ы - Ш а н с к о г о , акад. И . Ю . Крачковского, учени­ка 1-го класса школы № О О О города И-ска Ивана Иванова и др.

Относительно недавно (с 1960-х годов) выделяется еще ряд отношений между текстами: интертекстуальные и текстообра-зовательные.

Итертекстуальные отношения (лат. Ыег— между) - это о т -ношения между текстом и включенными в него уже существую­щими текстами (их фрагментами). Термин введен Ю. Кристе-вой в развитие идей М.М. Бахтина о диалогических отношениях между текстами.

В романе В. Пелевина «Чапаев и Пустота» на противопостав­лении западного мифа (о Вечном Возвращении) и восточного мифа (о Вечном Невозвращении) создается образ диссидента-невозвращенца, которому автор придает черты одного из четы рех типов буддийских благородных личностей, а именно «анага-ми» — не возвращающегося из нирваны в сансару. Чапаев, Петр и Анна, нырнув в Урал (Урал - аббревиатура от Условной Реки Абсолютной Любви), становятся «невозвращающимися», пере­шедшими к такому состоянию бытия, когда реальность стано­в и т с я р а в н о й ч и с т о м у уму, пустота р а в н о й ф о р м е , а пространство (сияющая пустота) — сознанию. Буддийская философско-мифологическая основа романа В. Пелевина посредством одно­временной сакрализации и пародирования демифологизирует

^веТскую концепцию истории и идеологии. (Н.С. Ользько. (^^оттжо-синергетическая ггитерпретация особешюстей реализации категорий интертекстуальности и интердискурсивности в пост­модернистском художественном дискурсе: автореф. докт. дис. Челябинск, 2009. С. 25.)

Каждый из текстов, не только художественный, существует ^в своем интертекстуальном пространстве. В него входят тексты, «реакцией» на которые и является текст данный. Такого рода пространство демонстрирует тот фрагмент современной куль­туры и культуры прошлого, к которому обращается текст и ко­торый «преобразован» в тексте.

Текст, включаемый в данный конкретный, не обязательно имеет всеобщую культурную значимость; сферой культурной значимости текста может быть речь некоторого объединения людей — семьи, круга друзей, дружеской компании, производ­ственного коллектива и др. (См. в приводимых ниже материалах для чтения фрагменты книги Н. Пьеге-Гро.)

Отношения текстообразования. Текстообразовательными являются отношения между текстами, один из которых произ­веден от другого (других). См. подобный пример из словообра­зования: возить -> воз-чик, стол -> стол-ик, Москва -> москов­ский).

Примеры: текст аннотации - это производное от текста ан­нотируемого произведения; текст газетного номера есть про­изводное от текстов, составляющих этот номер; текст рекламы и «тот же» текст рекламы, перенесенный, например, в художе­ственный текст; слух и текст, его распространяющий.

Приведем еще один пример из В. Пелевина. В речи персо­нажей романа «Сепегаглоп "Р"» содержатся следующие произ­водные фрагменты текста, образованные на основе рекламных текстов:

...Морковин в расшитой золотом джинсовой куртке проха­живается в витрине магазина, а одетый в военную телогрейку Татарский швыряет в бронированное стекло кирпич, выкрикивая:

«Под Кандагаром было круче!» (слоган «Егуоу (Не Сар»),

-По экрану заметались люди в саванах — мистера Йохохори ^кУда-то поволокли, побледневшая девушка в кимоно стала бить

 

извиняющиеся поклоны, и на всем этом безобразии нарисовал ся логотип «Панасоника». Низкий голос произнес: «Панасоник Япона мать!»

В текстах из данного романа В. Пелевина участие исходных рекламных текстов в образовании текстов производных создает остро пародийные ситуации.

Мир текстов — система не замкнутая, а открытая. Каждый отдельный текст существует не только во взаимодействии с дру­гими текстами, но и о т к р ы т другим м и р а м — культуре, обществу, природе, отдельному человеку.

Понятия мира текстов и мира конкретного текста дают пред­ставление о сфере существования текста, помогают истолковать его смысл, постичь жизнь текста.