ПРИНЦ РАЗЫСКИВАЕТСЯ ПО ОБВИНЕНИЮ В УБИЙСТВЕ

Вчера в замок Эльсинор была вызвана полиция для расследования загадочной смерти одного из ближайших советников короля. Тело примерного семьянина и отца двоих детей мистера Полония было спрятано под лестницей в коридоре, хотя волокна, обнаруженные в колотой ране на груди покойного, соответствуют гобелену в комнате королевы. Инспектор Кизил,[44]только что успешно раскрывший убийство Дездемоны, сказал нам: «Мы хотим депрессить принца, который тут же срылся с места преступления». Источники, близкие королю, сообщают, что принц Гамлет помешался сразу же после неожиданной, но совершенно естественной и ничем не подозрительной смерти своего отца, имевшей место восемь недель назад.

«Эльсинорский "Татлер"», июнь 1408 г.

 

Когда Джек, Мэри и Тиббит подъехали к ограде Палмер-парка, стадиона и излюбленного места отдыха горожан в восточной части Рединга, шел сильный дождь. Полицейский в непромокаемом плаще показал им на белый тент над местом преступления, установленный за трибуной. Дождь разогнал всех зевак, и единственным представителем общественности был одинокий бегун, который плюхал по дорожке, не замечая ливня.

— Тиббит, пройдитесь по соседям, ладно? Я хочу знать, не заметил ли кто-нибудь чего-нибудь.

Юноша извлек из кармана блокнот и направился к ряду домов, выходивших окнами на стадион.

— Далеко ли отсюда до Гримм-роуд? — спросила Мэри, шагая рядом с шефом по мокрой траве.

— Пара сотен ярдов. Мы на другой стороне этой улицы.

Место преступления опоясывала стоп-лента. Распоряжавшийся там констебль Шенстон специально выгородил узенький проход так, чтобы снующие взад-вперед коллеги не повредили возможные следы на земле. Мэри заговорила с полицейским, который первым прибыл на вызов, и тот облегченно выдохнул, узнав, что случай находится в ведении ОСП, а значит, писать ничего не придется.

— Привет, Шенстон, — сказал Джек. — Что тут у нас?

Констебль поднялся — он рассматривал следы на земле.

— Доброе утро, сэр. По-моему, это дело подпадает под вашу юрисдикцию. — Он показал на землю. — Несколько хороших отпечатков, но не особенно вдохновляющих, — судя по виду, резиновые сапоги десятого размера. Но вот что странно: человек в резиновых сапогах постарался уничтожить некоторые улики. Видите, здесь следы подзатерты, здесь… и еще здесь.

— Значит, их было двое и у одного имелась характерная обувь?

— Что-то вроде того.

Джек поблагодарил Шенстона и вошел под белый тент. Тело Винки лежало в грязи ничком. Его ночная сорочка и колпак промокли и прилипли к бледной коже. Трава и земля вокруг потемнели от крови, рядом валялась свеча. Кисти рук убитого были обернуты пакетами, и миссис Сингх с помощниками уже собирались перевернуть его.

Джек присел на корточки рядом с патологоанатомом, радуясь возможности укрыться под тентом от дождя.

— Привет, Джек, — сказала миссис Сингх весело, — умеете вы развлечь девушку. Вы знали его?

Она подвинулась, чтобы он смог лучше рассмотреть труп.

— Его звали Уильям Винки. Сосед Болтая по Гримм-роуд. Как он умер?

— Скоро узнаем.

Патологоанатом дала несколько указаний своим ассистентам, и те осторожно перевернули тело. Вид покойник имел весьма непривлекательный. Глаза его были по-прежнему широко открыты, на лице застыл ужас. Причина смерти не вызывала сомнений. Джек отвел взгляд, но миссис Сингх наклонилась ближе. Для нее это было не человеческое тело, а загадка, требующая решения.

— Одна рубленая рана, очень большая и глубокая, в результате косого удара от правой ключицы до середины грудной клетки. Даже грудина рассечена.

— Секира?

— Вряд ли. Скорее, палаш или самурайский меч. Такая глубокая рана требует большой инерции. Он умер от шока и потери крови, вероятно, между тремя и шестью утра. Убийца подошел к нему спереди и напал внезапно и яростно, однако полностью контролировал себя. Один удар — и все. Мистер Винки имел отношение к делу Болтая?

— Вообще-то нет. Он просто жил по соседству. Именно с его заднего двора в Болтая и стреляли.

Миссис Сингх подняла брови.

— Тогда то, что он держит в руке, предстает в новом свете. Взгляните.

Джек присмотрелся к кулаку покойника. Между большим и указательным пальцами были крепко зажаты уголки каких-то листов бумаги.

— Несколько пятидесятифунтовых купюр, — подсказала эксперт.

— Идиот, — пробормотал Джек.

— Не волнуйтесь, он вас не слышит, — откликнулась миссис Сингх, возвращаясь к работе, а один из ее ассистентов принялся делать снимки.

— Почему патологоанатомы так любят шутить, миссис Сингх?

Женщина улыбнулась.

— Мы счастливые люди, Джек.

— Неужто? В чем же это проявляется?

— Как минимум никого не зарежешь во время операции. — Она пригляделась к губам Винки и пробормотала: — Ну-ка, ну-ка, что тут у нас?

Открыв его рот, она посветила туда фонариком и снова закрыла рот.

— Я надеялась, что больше такого не увижу.

Мэри вошла под навес, глянула на труп, прошептала: «Господи боже мой!» — прикрыла рот рукой и попятилась.

— Что именно?

— Ему отрезали язык.

— Порджа, — процедил Джек.

— Классическая подпись Порджа, — согласилась миссис Сингх. — На вашем месте я бы позвонила в собачий приют.

— Мэри!

— Да? — послышался снаружи голос девушки.

— Позвоните в Редингский приют для собак и попросите их откладывать для нас все анонимно поступающие мясные обрезки.

Мэри не совсем понимала, что творится, но раскрыла мобильник и позвонила в справочную узнать номер.

— Порджа… — с сомнением произнес Джек. — Что-нибудь еще?

— Скажу больше, когда доставлю его в лабораторию, — ответила миссис Сингх. — Но пока вы здесь, хочу посоветоваться. У меня возникли проблемы с динамикой растрескивания скорлупы Болтая.

— То есть?

— Вы меня знаете: я не успокоюсь, пока не получу ответы на все вопросы. Мы со Скиннером провели несколько тестов на страусиных яйцах. Он поставил их в ряд и выстрелил пулей двадцать второго калибра, а затем использовал полученные данные для постройки соответствующей модели разрушения яиц. Вообще-то мы занялись этим из любопытства, но у нас возникли проблемы при сопоставлении характера разрушений скорлупы Болтая с полученными данными. Похоже, выстрела и падения оказалось недостаточно. Я ищу другие свидетельства повреждений уже после удара о землю, но, поскольку у меня сто двадцать шесть фрагментов, разобраться будет трудновато. Видите ли, страусиные яйца похожи на пушечные ядра, так что тест может быть не вполне корректным. Узнаю больше через день-два.

— А что говорит анализ белка?

— Ничего определенного. Но лаборатория округа Оксфорд и Беркли не приспособлена для анализа яиц. Я отправила мазки с внутренней стороны скорлупы на птицефабрику «Солнечная долина» для всестороннего овологического анализа. Думаю, через пару дней получу результаты.

Джек поблагодарил ее и вышел из-под тента. Дождь прекратился, но небо оставалось темным и грозило очередной порцией ливня.

— Что новенького, Мэри?

— Его жену оповестили, — сказала она. Вид у нее был все еще немного бледный. — Один из родственников приедет и побудет с ней.

— Кто нашел Винки?

— Собачник. Он заметил тело раньше, но сперва принял его за банальную кучу тряпья. Вызов поступил в десять тридцать.

— Выясните, когда Винки вернулся со смены, и поговорите с его сослуживцами. Узнайте, не хвастался ли он неожиданно свалившейся на него кучей денег.

— Это связано с убийством Болтая? — спросила Мэри.

— Возможно. Рабочая гипотеза следующая: мистер Винки видел кого-то в ночь убийства Болтая и попытался шантажировать убийцу; тот договорился с ним о встрече, а потом уложил Крошку Вилли-Винки спать навсегда.

— Но язык?.. Зачем такие мерзости?

— Оэспэшная работа вообще довольно мерзкая, Мэри. Такова ее природа. А отрезанный язык — это почерк преступного клана Порджа. Подобным образом они расправляются с каждым, кого подозревают в стукачестве. Чтобы сказок не рассказывали — так они говорят. Обычно они мелко крошат вырезанный язык, чтобы всем собакам в городе досталось по кусочку.

— Что-то мне это напоминает.

— Классическое сказочное преступление. Дело в том, что мы со Звонном двадцать лет назад упрятали их за решетку. Но клан Порджа был очень силен — возможно, и до сих пор. Позвоните в Редингскую тюрьму и устройте нам встречу. Думаю, имеет смысл побеседовать с самим Джорджо Порджа. Какие новости, Тиббит?

— Да ничего особенного, сэр. Никто ничего не видел. Но говорят о каком-то белом фургоне.

— С кузовом «лутон»?

— Они не могут сказать точно.

Джек и Мэри отправили Тиббита опрашивать остальных соседей и молча двинулись к «аллегро». Джек, глубоко задумавшись, облокотился о машину.

— Вы раскопали что-нибудь на Соломона Гранди?

— Чист как стеклышко. Никогда ни по какому делу не проходил, ни с каким криминалом не связан, даже за превышение скорости штрафа не выписывали. Порывшись в архивах «Крота», я поняла, что в бизнесе он безжалостен, но ничего для нас нового я там не нашла.

— Черт. Винки работал в «Пан энд Пропалл», а Соломонов мотив убить Болтая тянет аж на два миллиона фунтов.

— Это для него мелочи, сэр, — сказала Мэри. — Гранди — девятый в списке богатейших людей страны. Помните, он сказал, что может позволить себе терять по паре миллионов в неделю в течение десяти лет, прежде чем это начнет его беспокоить? Это правда, я проверяла. Его состояние превышает миллиард!

— Мог и соврать. На самом деле он довольно мстительный тип. Беда в том, что Бриггс запретил мне его допрашивать, пока Джеллимен не проведет церемонию открытия Центра Священного Гонго.

— А почему бы нам тогда не побеседовать с его женой? Вдруг она о чем-нибудь да проболтается?

— Шутите? Это же прямой способ взбесить Гранди и Бриггса!

— Да не совсем, — возразила Мэри. — Гранди сам разрешил спросить у его жены, где он находился в ночь убийства Болтая, причем сказал буквально — «с моего благословения».

Джек улыбнулся. Мысль ему понравилась.

— Хорошая идея. Думаю, именно так мы и поступим.

Когда они отъехали, Мэри заметила, что с правого окна на пассажирское сиденье капает вода.

— А, — отозвался Джек, когда она указала ему на протечку, — это нормально.