КИСКА И СЫЧ [66]ЖЕНЯТСЯ

После месяца напряженных размышлений Сыч и Киска объявили о своем намерении вступить в брак во время следующего полнолуния. Эта свадьба обещает стать самой знаменитой церемонией года, и список гостей пока держится в секрете. Фанаты бесстрашной пары, чьи подвиги во время кругосветного плавания на «Голубом челноке» вошли в легенду, пришли от новости в восторг. «Это так круто!» — воскликнул один из множества фанатов, собравшихся вчера у ворот особняка Сыча. Пиар-агент четы в основном помалкивает. Он рассказал только, что основу свадебного пира составят мятные конфеты и ломтики ветчины, подаваемые с закусочной вилочкой. Хотя место проведения церемонии еще не названо, фанаты утверждают, что, скорее всего, она развернется на поляне в Лимонном лесу, а священником будет индюк.

«Слепень», август 1998 г.

 

Шины «аллегро» горестно застонали, когда Мэри резко свернула на подъездную дорожку к Касл-Пемзс, и загрохотали по полосам, на сей раз исполняя переложение «Иерусалима» для автомобильных покрышек в темпе molto prestissimo.[67]Оставив позади заросли рододендронов, машина вдруг странно вздрогнула, нырнула в сторону, и одно из задних колес слетело. Какое-то мгновение оно дрожало на месте, а затем поскакало через лужайку, словно камушек по поверхности озера, и исчезло в оранжерее под звон разбитого стекла и треск разрываемой в клочья листвы.

— Приехали, — сказал Джек.

Машина плюхнулась на брюхо, поехала вбок и, грубо оборвав мелодию «Иерусалима» металлическим скрежетом, пропахала опрятный дорожный желобок и сползла на траву. Наконец она остановилась задом наперед. Мэри осторожно заглушила мотор.

— Заднее колесо отвалилось, — без особой необходимости объяснил Джек в воцарившейся после резкой остановки тишине. — На этих машинах они — самое уязвимое место.

Браун-Хоррокс мрачно глянул на него и выбрался наружу.

— На самом деле у вас нет никакого старинного «роллс-ройса»?

Внезапно Джек почувствовал себя идиотом.

— Нет.

— Это ваша машина, не так ли?

Джек посмотрел на останки «аллегро». Старушка неплохо послужила ему, но громадные вмятины сзади на капоте и на крыше ясно показывали, что их сотрудничество закончилось.

— Да.

— И никаких проблем с алкоголем?

— Никаких.

— Чем еще вы приукрасили ваше заявление в Лигу?

— У меня замечательная жена и пятеро ужасных детишек.

— А вы — вы тоже совершенно обычный человек, правда?

Наблюдатель обратился к Мэри, и та подпрыгнула, словно ее ткнули стрекалом.

— У меня куча бывших бойфрендов, — с готовностью выпалила она.

— Мой начальник говорит на урду, — добавил Джек, пытаясь вновь обрести почву под ногами, — и может, если его подтолкнуть, сменить фамилию на Фёнготскилерни. И еще он играет на тромбоне.

— Плохо играет, — заметил Браун-Хоррокс. — Он настоял, чтобы я его послушал, пока я просматривал ваше личное дело.

Он вздохнул и сунул блокнот под мышку.

— Вы действительно надеетесь попасть в Лигу, инспектор?

— Хотелось бы, — ответил Джек, — но дело в том, что я более двадцати лет разбирался с проблемами сказочных персонажей, да так ничего и не добился. По крайней мере, будь я в Лиге, служба уголовного преследования могла бы обратить на меня внимание и жертвы добились бы хоть какой-то справедливости. Дайте ОСП шанс — если захотите, конечно.

Браун-Хоррокс сдержанно кивнул, но ничего не сказал. Они оставили машину на траве и поспешили к парадному входу.

— Почему Пемзс, а не Гранди? — спросил наблюдатель, когда они миновали пруд в форме стопы. — У Пемзса репутация филантропа, а такое непросто переломить.

— Потому что он лгал. Он утверждал, будто виделся с Шалтаем только один раз в этом году — на благотворительном вечере компании. Но они оба присутствовали на вечеринке по поводу выхода на пенсию доктора Карбункула. Более того, мы видели ящики препаратов для лечения ножных болезней на фабрике Пемзса. Это вовсе не нераспроданные остатки — это запас. Что может быть лучше для спасения его гибнущей империи, чем массовая вспышка заразной бородавки?

— Неплохо, — одобрительно заметил Браун-Хоррокс. — Тогда на ком же женился Болтай?

— А вот в этом, — пропыхтел Джек, когда они оказались в виду самого здания, — я до сих пор не уверен.

 

* * *

 

Гретель поджидала перед домом, притаившись за большим пальцем ноги, выполненным из розового мрамора. Он имел футов пятнадцать в поперечнике и покоился на черной мраморной плите. Это был дар его величества Сулеймана ибн-Дауда, знак благодарности первому лорду Пемзсу за избавление Сулейманова королевства от особо заразного грибка в 1878 году. Джек огляделся по сторонам.

— А где Бейкер?

Гретель явно нервничала.

— Он вошел внутрь. Я пыталась остановить его, но он заявил, что подкрепления неделю не дождешься, а в доме наверняка есть слуги, которых надо немедленно оттуда эвакуировать. Он еще сказал, что ему все равно, потому как у него опухоль мозга и он, мол, и недели не протянет.

— Это правда? — поинтересовался Браун-Хоррокс.

— Да нет, — ответил Джек. — Бейкер ипохондрик. Он поступил к нам в отдел шесть лет назад и с тех пор постоянно твердит, что ему осталось жить два месяца. Он…

Приглушенный звук выстрела прервал Джека. Они выглянули из-за статуи и уставились на парадную дверь. Она была распахнута настежь. Внутри никакого движения не наблюдалось.

— Позвоните в управление и вызовите судебных медиков, но не впускайте их, пока я не разрешу. И еще прихватите с собой бронежилет.

Гретель бросилась к машине Бейкера, чтобы передать запрос Джека по рации. Джек весь обратился в слух и наконец услышал то, чего ждал. Это был, несомненно, голос Бейкера. Констебль был ранен и стонал. Вернулась Гретель с бронежилетом. Жилет хорошо защищал от ножа, но мог остановить и пулю, если только она небольшого калибра, или выпущена из недальнобойного оружия, или на низкой скорости. В идеале — сочетание всех трех факторов.

— Вы ведь не пойдете туда один, сэр? — спросила Мэри.

— Поскольку из-за приезда Джеллимена подкрепления не предвидится, то выбор у меня невелик.

— Но это против правил, сэр!

— Да, однако Бейкер ранен, а я не оставлю товарища в беде. Позвоню, как смогу.

Он взял у Мэри мобильник, отключил и сунул в нагрудный карман.

— Осторожнее, сэр.

Инспектор посмотрел на озабоченное лицо Мэри.

— Спасибо.

 

* * *

 

Джек осторожно приближался к экстравагантному зданию. Он понимал, что его решение идет вразрез со всеми полицейскими процедурными рекомендациями, но внутри находился раненый полицейский, и Джек не мог сидеть сложа руки. Он нырнул за одного из гигантских бронзовых муравьедов и снова услышал крик Бейкера. Джек пробежал вперед и осторожно вошел в здание. Свет не горел, внутри было грязно, и где-то далеко кто-то играл на скрипке. Джек ждал, пока его глаза привыкнут к темноте, и тут сзади послышался вежливый кашель. Джек подскочил от неожиданности, обернулся и увидел… Ффинкворта.

— Доброе утро, инспектор, — торжественно произнес дворецкий. — Надеюсь, ваше здоровье в порядке?

— Вам лучше покинуть здание, Ффинкворт. Лорд Пемзс вооружен и опасен. Я не хочу, чтобы пострадали мирные граждане.

Похоже, Ффинкворт рассердился, когда его обозвали «мирным гражданином». Какое-то мгновение он сверлил Джека злыми зелеными глазами.

— Что вы, сэр. Не думаю, что мне грозит хоть какая-то опасность со стороны его милости лорда Пемзса. Ффинкворты верно служили Пемзсам более ста лет, и я весьма сомневаюсь, чтобы лорд вынашивал в сердце планы разрушения столь благоприятного союза. А если я попаду под так называемый «перекрестный огонь», то, уверен, кевларовый панцирь меня защитит.

Он постучал себя по груди, и Джек увидел, что на дворецком и вправду надет бронежилет. Он спрятал улыбку. Ффинкворт бесстрастно смотрел прямо перед собой.

— Даже если и так, — ответил Джек, — мне кажется, вам лучше уйти.

— Всему свое время, сэр. Не угодно ли стаканчик мадеры? По общему признанию, дом кажется куда лучше после глотка огненной воды.

— Нет, спасибо. Вы видели, как сюда входил еще один полицейский?

— Конечно, сэр. Констебль Бейкер. Как я понимаю, он получил пулю в ногу. Рана довольно болезненна, но опасности для жизни нет. Это все, сэр?

— Где они?

— Его милость в Западной библиотеке. Мистер Бейкер с ним. Насколько я понимаю, его можно охарактеризовать как «удерживаемого в качестве заложника», сэр.

Джек окинул взглядом несколько коридоров, веером расходившихся от входа.

— Который ведет в библиотеку?

— Извините, сэр, — надменно ответил Ффинкворт, — но я получил приказ не оказывать вам никакой помощи. Если же вам понадобится что-нибудь другое, звоните не стесняясь.

Он чопорно поклонился и исчез в люке, словно цирковой фокусник.

Джек огляделся и стал медленно подниматься по богато украшенной резьбой деревянной лестнице. Все ступеньки различались по глубине и высоте, так что не споткнуться на полированном дереве было трудно. Сосредоточенно глядя под ноги, он стукнулся головой о потолок. Лестница не вела никуда — верхний коридор оказался обманкой, нарисованной маслом на потолке. Джек вернулся в переднюю. Он пошел по правому коридору и наугад распахнул дверь, за которой оказалась гостиная. Изысканную обстановку заливал яркий электрический свет, ставни были закрыты. В дальнем конце гостиной виднелась еще одна дверь, поэтому Джек закрыл первую дверь и осторожно направился ко второй. Первый признак того, что все не так просто, Джек засек, когда внезапно потерял равновесие и упал. Мобильник Мэри выпал у него из нагрудного кармана, и не успел Джек его сцапать, как он вдруг пополз в ту сторону, откуда детектив только что пришел. Телефон разогнался, нырнул под стол и с резким стуком врезался в дверь. Прежде чем Джек сообразил, что происходит, какая-то непреодолимая сила поволокла его в том же направлении. Он попытался встать, но снова упал и следом за «нокией» ударился о дверь, ободрав подбородок о ножку кресла, попавшегося по дороге. Он снова оказался на исходных позициях, однако лежал не на полу, а на двери, словно притянутый магнитом. Джек схватил мобильник, встал на трясущиеся ноги и с удивлением обнаружил, что стоит на стене. Пол со стеной поменялись местами. Сердце неистово колотилось, а разум пытался хоть как-то разобраться в происходящем. Все вокруг снова накренилось, Джек опять упал и заскользил вверх по стене к лепному потолку, мимо двух ухмыляющихся гипсовых херувимов. В груди шевельнулась паника, но тут один апельсин из большой вазы с восковыми фруктами на столе снялся с места, приземлился на потолок и медленно покатился туда, где распластался на карнизе детектив. Джека мгновенно осенило: комната медленно вращалась. Стоило ему понять, в чем дело, как он сумел выпрямиться, спокойно прошагал по лепнине мимо люстры и спустился вниз по противоположной стене. Через пять минут, когда комната совершила полный оборот, он открыл дальнюю дверь и снова оказался в коридоре. Джек облегченно выдохнул и привалился к стене.

Музыка сделалась громче. Шпротт неторопливо двинулся на звук и, свернув за угол, увидел играющего на скрипке Ффинкворта.

— Здравствуйте, сэр, — сердечно приветствовал его дворецкий. — Вы еще не нашли его милость?

— Нет!.. — выдохнул Джек, проводя трясущейся рукой по волосам. Он заметил на маленьком столике серебряный поднос с отвергнутой им мадерой. — Как вам это удалось?

— Сэр?

— Я имею в виду скрипку. Я же слышал ее, когда разговаривал с вами в холле!

— Как вы, вероятно, уже сумели обнаружить, сэр, — сказал Ффинкворт, отвешивая поклон, — Касл-Пемзс редко оказывается таков, каким выглядит. Обычные физические законы времени и движения обходят стороной его извилистые коридоры. Видите ли, сэр, Калигари действительно был гениален.

Он поднял поднос с мадерой и снова предложил ее Джеку.

— Вы не передумали, сэр?

— Нет, спасибо, я…

— С вашего позволения, сэр, мне нужно работать. Если вы желаете узнать, где находится его милость, то на вашем месте я поискал бы в столовой. Она дальше по коридору слева.

Джек бросил взгляд в указанном направлении. Коридор казался бесконечным. Когда детектив снова обернулся, Ффинкворт уже исчез: небось нырнул в какой-нибудь потайной ход — это дьявольское место наверняка пронизано ими, словно муравейник. Какой-то звук заставил Шпротта обернуться. Дальше по коридору, напротив бильярдного стола, привинченного к стене прямо с шарами из незаконченной партии, виднелись две большие двери. Одна из них чуть приоткрылась, и Джек подобрался. Затем медленно подошел к ней и сунул голову внутрь. Там никого не было, и он вошел.

Вероятно, эта комната служила чем-то вроде столовой. Украшавшая потолок затейливая лепнина в виде вереницы пирующих херувимчиков перекликалась с узором на темно-красном шелке обоев. В помещении царил громадный дубовый стол, окруженный двенадцатью креслами под стать. Над дверью за спиной у Джека висела картина, изображавшая снятие осады Мейфкинга.[68]Напротив располагалось огромное зеркало, точно отражавшее всю обстановку — картину, стол и прочее. Детектив медленно пересек комнату и тут заметил такое, отчего внутри у него все похолодело. Комната отражалась целиком и полностью, лишь одного в ней не было — самого Джека. Пока он стоял и таращился в зеркало, пытаясь подвести под увиденное хоть какую-то логическую базу, там, в зеркале, отворилась дверь. Джек обернулся и увидел Ффинкворта со свежеотполированными серебряными подсвечниками в руках. Он снова повернулся к зеркалу. Дворецкий вместе с подсвечниками там был, а вот его самого не было. Джек ощутил, как сердце сжала ледяная рука, а в горле пересохло.

— Не могу ли я чем-нибудь помочь, сэр?

— Мое отражение, Ффинкворт, где оно? — пролепетал Джек, чувствуя, как страх сдавил грудь.

— Думаю, в зеркале, сэр.

Ффинкворт встал рядом с Джеком и поднял руку. Отражение проделало то же самое, но оно было единственным в этом огромном зеркальном изображении комнаты.

— Разве вы не видите себя, сэр? — с невыносимым спокойствием спросил Ффинкворт.

— Нет, черт побери! — взорвался Джек. — Что здесь творится?

— Мне жаль, сэр, но я понятия не имею. По мне, так зеркало совершенно обыкновенное.

Джек подошел ближе, голос его понизился до рыка.

— Послушайте, вы…

— Мне было велено попросить вас отдать мобильный телефон.

— Что?

— Это пожелание его милости. Он передает вам, что ответит на ваши вопросы и отпустит констебля Бейкера, если вы отдадите указанный предмет.

Ффинкворт бесстрастно смотрел прямо перед собой, и Джек неохотно протянул ему мобильник Мэри.

— Благодарю вас, Ффинкворт. Это все.

Джек сразу же узнал голос Рэндольфа Пемзса, кроме того, он увидел его в зеркале. Пемзс стоял, прислонившись к дверному косяку под картиной о взятии Мейфкинга. Джек обернулся к нему, но Рэндольфа в комнате не оказалось. Пемзс, как и Джек, имел место только по одну сторону зеркала — но по другую.

Шпротт снова повернулся к зеркалу, а Рэндольф ухмыльнулся при виде его растерянности и подошел к тому месту, где следовало находиться зеркальному двойнику Джека, заставив инспектора нервно взирать на отражение, которое ему не принадлежало.

— Привет, Джек, — весело сказал Рэндольф. — Мои дела не слишком хороши, верно?

— Что здесь происходит?

Пемзс рассмеялся.

— В Касл-Пемзс редко что оказывается таким, каким выглядит. — Он с восхищением огляделся по сторонам. — Калигари действительно был гениален.

— Где Бейкер?

— С ним все в порядке. Ему ничто не угрожает.

— Рэндольф Пемзс, вы арестованы за убийство Шалтая-Болтая, Уильяма Винки и доктора Карбункула. Вы имеете право хранить молчание. Но это может…

Пемзс снова рассмеялся.

— Ну и хватка у вас, Джек! У меня был терьер точно с таким же характером. И тоже Джек, Джек Расселл. Если во что вцепится, то уж не отпустит. Это меня восхищает. Мы с вами могли бы стать хорошими друзьями.

Он достал из кармана яблоко и надкусил.

— Комиссия Центра контроля контактных инфекций объявила Центр Священного Гонго и Андерсен-фарм зоной биологической опасности категории «А», — сказал Джек. — Даже без всяких убийств вам светит пожизненный срок за преднамеренное распространение заразной болезни. Почему бы не облегчить себе жизнь?

Пемзс улыбнулся.

— Я вряд ли сдамся, инспектор. По-моему, в тюрьме мне покажется не слишком уютно. Ффинкворта мне туда взять не позволят, а мысль о двадцатипятилетней отсидке без паштета, тетеревятины и шампанского или любого другого из десятков маленьких излишеств, которые делают нашу жизнь сносной, меня определенно угнетает. Тюрьма — для маленьких людей, Джек. Я не намерен туда садиться.

— Зачем вы в это ввязались, Пемзс?

— Все началось с того, — проговорил Рэндольф с непонятной улыбкой на губах, — что Том Томм приобрел гусыню. Он принес птицу Шалтаю — он обожал его, — а уж Шалтай измыслил всю эту аферу с доктором Карбункулом и со мной. Без наличных для покупки акций наша схема никогда не сработала бы, но возможные выгоды были настолько огромными, что Шалтай не смог устоять. Его вовсе не радовали убийства в Андерсеновском лесу, но он отчаянно хотел перестроить клинику Святого Церебраллума. Неудивительно: эта развалина почти сорок лет не давала ему спятить. Не думаю, чтобы кто-нибудь из нас понимал, каково это — быть очень большим яйцом. Наверное, это ужасно.

Он на мгновение задумался, улыбнулся и продолжил:

— Когда Шалтай понял, каким могучим может оказаться Геркулес, у него душа в пятки ушла. Он по сути своей был хорошим человеком, и сердце у него к этому не лежало. Я больше месяца планировал избавиться от него.

— А доктор Карбункул?

— Он поддерживал «Пемзс» и ненавидел «Пан энд Пропалл», но убийство в его планы не входило. Как только вы начали расследование, он пораскинул мозгами и в результате собрался на меня настучать. Весьма печально. Он был блестящим ученым-ноговедом.

— А вы, Пемзс? Вы же предали все то хорошее, за что всегда боролась компания «Пемзс»! Зачем вы поставили все это под удар?

Глаза Пемзса гневно сверкнули, и он стукнул кулаком по столу.

— Неужели вы не понимаете? Я пошел на это, чтобы защитить все, чем славился «Пемзс». Мою фабрику, моих рабочих, Касл-Пемзс, Музей ноги, двести приютов, которым я ежегодно выделяю деньги. «Пан энд Пропалл» захапали бы все это и распродали по частям! Они планировали превратить этот дом в парк развлечений! Парк развлечений! Я пошел на это, чтобы остановить расползание разрушительной и эгоистичной деловой политики двадцать первого века! Скажите честно, Джек, какую компанию вы предпочитаете?

— Вашу.

— Сказано без раздумий! — торжествующе воскликнул Рэндольф. — Значит, вы согласны!

— Нет, если для этого нужно убивать.

Рэндольф воздел руки к небу.

— Убийство? — раздраженно сказал он. — Если мне и пришлось убить несколько человек, значит, такова цена. Нужды большинства перевешивают нужды немногих, мистер Шпротт. Вы работаете в полиции и прекрасно понимаете, о чем идет речь. Дабы уголовное судопроизводство не буксовало, в тюрьму, как это ни прискорбно, иногда должны попадать невинные люди. Это нечестно, но так лучше для блага большинства. Эффективная система не может быть честной, а честная — эффективной. И с бизнесом то же самое. Ради получения прибыли и удовлетворения нужд общества некоторые люди, как ни печально это звучит, должны умереть. Приюты «Пемзс» дают кров тысячам престарелых, и живется им там куда лучше, чем в государственных домах. Как вы думаете, сколько жизней я спас? Десять? Сто? Тысячу? Если «Пемзс» рухнет, несчастные, которым я давал кров, окажутся выброшенными на улицу, и тогда умрет гораздо больше людей. Взгляните на вещи шире. — Он раскинул руки, словно охватывая и дом, и землю, и все остальное. — Разве я мог позволить всему этому погибнуть, мистер Шпротт?!

Глаза у Пемзса были совершенно безумными.

— Все равно непонятно, как вы собирались завладеть акциями Болтая.

Словно в ответ на это, дверь за спиной у Пемзса отворилась и вошла Лола Вавум в женском комбинезоне образца шестидесятых годов прошлого века. Джек оглянулся — он по-прежнему был в комнате один. Лола и Рэндольф существовали только по ту сторону зеркала.

— Привет, душка-инспектор, — проворковала Лола, обнимая Пемзса за талию. — Мне никогда не нравилась сама идея о привидениях, но для вас я бы сделала исключение.

Она рассмеялась, и Джек недоверчиво посмотрел на нее.

— Вы двое…

— Да, инспектор, — перебила его Лола. — Мы с Шалтаем были женаты. Его оказалось нетрудно к этому подтолкнуть, он ведь обожал меня. Мне полагалось унаследовать тридцать восемь процентов акций «Пемзс» после безвременной гибели супруга в «зефире», потом все подцепили бы инфекционную бородавку через Центр Священного Гонго, и не успели бы вы произнести «косолапость», как «Пемзс» снова оказался бы на высоте!

— Благодаря какой-то бородавке?

— Ну, это только начало, — возразил Пемзс. — Доктор Карбункул разрабатывал мозольную сыворотку для заражения водных ресурсов Британии. На начальной стадии производства чулочно-носочных изделий в них должны были вводиться споры грибка. Меньше чем через год, мистер Шпротт, я мог бы скупить этих слюнявых псов из «Пан энд Пропалл» с потрохами. Я бы распродал все их имущество по частям, как они хотели поступить со мной, а затем вышвырнул бы всех тамошних шишек вон, предварительно пообещав перенанять их с повышением оклада. И вот тогда мы с Лолой могли бы снова пожениться.

— Снова?

— На самом деле, — проворковала Лола, — это будет уже пятый раз. Рэндольф был моим третьим, седьмым, десятым, пятнадцатым, а теперь станет восемнадцатым мужем. У нас нечто вроде романа с перерывами.

Парочка слилась в горячем поцелуе.

— А что скажете о Вилли-Винки? Он видел вас на Гримм-роуд.

— Мне кажется, мы достаточно поговорили, — отрезал Рэндольф. — Настало время пожелать друг другу доброго пути.

— Почему просто не сказать «до свидания»?

Рэндольф на мгновение задумался.

— Нет, лучше «доброго пути». Мой дед построил пневматическую железную дорогу, выходящую на поверхность за пределами имения. Там мы с Лолой сядем на мой «хорнет мот»[69]и улетим в Европу. У меня есть друзья в Швейцарии, и мы прибудем в Женеву как раз вовремя, чтобы услышать о моей — и вашей — гибели в десятичасовом выпуске новостей. Вы, дом, ваш коллега наверху и, к сожалению, Ффинкворт погибнете от взрыва вот этой штучки.

Он открыл пластмассовую коробку для бутербродов и достал оттуда маленький треугольный сэндвич на картонной тарелочке. На двух уголках треугольника была прикреплена фольга. При помощи «крокодилов»[70]Пемзс присоединил каждый из них к батарейке, а потом к детонатору, помещенному между шестью соединенными вместе шашками динамита. Затем он положил на стол фен, направил на сэндвич и включил на режим «горячий воздух». Сэндвич тут же начал сворачиваться в трубочку, и Джек мигом понял жуткую простоту устройства. Через несколько минут сэндвич свернется совсем, два уголка соприкоснутся, динамит взорвется и…

Он содрогнулся.

— Это особый сэндвич с чесноком и салатом из меню «Лондонских и Северо-Восточных железных дорог». Такие сворачиваются лучше прочих. В шестидесятых железнодорожники обращались к нам по поводу разработки антискручивающей добавки. Мы разработали требуемое на основе нашего средства для траншейной стопы. Добавка ухудшает вкусовые качества, но это не важно. Этот сэндвич, мистер Шпротт, не был обработан. На случай если вы опасаетесь, что динамита не хватит, я припас еще тонну под столом. От Касл-Пемзс останется только дымящаяся воронка.

Пемзе открыл дверь по свою сторону зеркала.

— Адье! — Он весело помахал рукой. — В утешение могу сказать, что сильно недооценивал вас. Будь главой ОСП Фридленд, я не осмелился бы даже пытаться провернуть подобное дельце. Я считал вас обычным неповоротливым тупицей. Ладно, пора ту-ту!

Он вышел в обнимку с Лолой и тихо закрыл дверь за собой.

— Меня и прежде недооценивали, — прорычал Джек себе под нос.

Он бросился к двери и подергал ручку — напрасно. Его заперли. Каминная труба оказалась на поверку слишком узкой. Джек вернулся к зеркалу и уставился на сэндвич, который скручивался все сильнее. При такой скорости в запасе оставалось минут пять, а то и меньше. Джек хотел позвать на помощь, но вовремя сообразил, что тогда Мэри и остальные окажутся в доме, а это катастрофа. Он вздохнул, пододвинул себе кресло и сел. Снял бронежилет, ставший вдруг неудобным да и вообще ни к чему, и тот упал на пол. Джек подумал о Мадлен и детях и пожалел, что не может с ними попрощаться. Его не будет на дне рождения Стиви. Ни на чьем дне рождения его уже никогда не будет. Джек начал прикидывать, как бы исхитриться оставить им весточку, и вдруг его взгляд упал на кнопку вызова слуги рядом с мраморным камином. Попытка не пытка. В конце концов, Ффинкворт был джентльменом на службе у джентльмена, к тому же сам просил вызвать его, если что-то понадобится. Джек бросился к стене и нажал кнопку. Где-то в чреве дома прозвучал звонок, и менее чем через тридцать секунд из люка в полу явился Ффинкворт. Как заметил Джек, отражение дворецкого сделало то же самое.

Ффинкворт отряхнул и поправил ливрею.

— Чем могу служить, сэр?

— Мне надо выбраться из этой комнаты.

— Невозможно, сэр. Дверь крепко заперта, я сам это сделал.

— А ваш люк?

— Боюсь, механизм спуска выведен из строя.

Джек посмотрел на сэндвич. Тот уже почти свернулся, и уголки отделяло друг от друга всего полдюйма.

Он указал на зеркало.

— Видите ту штуку на столе, Ффинкворт? Это бомба. Если вы мне не поможете, мы взлетим прямо на небеса. КАК ВЫБРАТЬСЯ ИЗ ЭТОЙ КОМНАТЫ?

Ффинкворт хранил невозмутимое спокойствие.

— Я слышал, что в тюрьме весьма гнетущая обстановка и что там не место таким людям, как его милость. Он объяснил это нам обоим. Думаем, так будет лучше.

Джек был потрясен хладнокровием слуги. Будучи на волоске от смерти, он до конца оставался верен своему хозяину.

— Ффинкворт, я…

Джек осекся и вгляделся в тощего лакея, который бесстрастно смотрел прямо перед собой. Его вдруг осенило.

— Обоим? — переспросил он. — Кому «обоим»?

Впервые Ффинкворт занервничал, и глаза его метнулись к отражению.

— Прикажите своему брату пригнуться, — крикнул Джек, хватая большую мраморную пепельницу и швыряя ее со всей силой в зеркало.

Брат Ффинкворта пригнулся, а Ффинкворт, стоявший рядом с Джеком, прикрыл обеспокоенное лицо ладонью.

Джек бросился к разбитому стеклу и перепрыгнул в абсолютно такую же комнату по ту сторону «зеркала». Иллюзия была полной. Для создания этого сна наяву даже «Снятие осады Мейфкинга» не поленились переписать в зеркальном отражении. Джек, не останавливаясь, пробежал по хрустким осколкам стекла к столу и сунул между уголками сэндвича свою карточку клуба владельцев «аллегро». Она тут же оказалась зажата. Шпротт выдохнул и вырвал шнур из динамита. Ффинкворт-второй вылез из укрытия и теперь осторожно отряхивался. Его слегка поцарапало осколком стекла, но в остальном он не пострадал. Ффинкворт-первый выглядывал из комнаты, которую только что покинул Джек.

— Это все, сэр? — хором спросили близнецы.

— Нет, — ответил Джек, испустив облегченный вздох. — Вы оба арестованы.

Ффинкворты снова поклонились, и тоже с явным облегчением.

— Как скажете, сэр.

 

* * *

 

Джек вынес Бейкера из Касл-Пемзс, и к нему тут же бросились на помощь Гретель, Мэри и два фельдшера.

— Если я не выкарабкаюсь, — прошептал Бейкер, — скажите Сьюзи, что я любил ее.

— Бейкер, — ответила Мэри, — это всего лишь царапина. Не трясись ты так.

— То есть я не умру? — осведомился он у медиков.

— Сегодня точно не умрете, — успокоил его первый медик, осматривая незначительную рану Бейкера.

— Вы тут не видели или не слышали недавно шум легкого самолета? — спросил Джек.

— Он облетел здание и направился к югу минут пять назад. Это Пемзс улетел? — спросила Мэри.

— Вместе с Лолой. В Женеву.

— С Лолой?

— Тут все непросто. Мне надо переговорить с Бриггсом. У кого мобильник близко?

— Ну что ж, — изрек Браун-Хоррокс через несколько минут после того, как Джек сообщил о бегстве Пемзса и разъяснил все ему и Мэри. — Полагаю, расследование на этом закончено. Пемзс убивает Болтая, Карбункула и свидетеля Винки, пытается поднять стоимость акций своей рушащейся компании путем заражения всех бородавкой. Это не стандартный материал для «Криминального чтива», но, осмелюсь сказать, подписчики с радостью почитают о чем-то новеньком. Возможно, придется несколько уменьшить роль близнецов, но в остальном неплохо, очень неплохо.

— Да, — задумчиво проговорил Джек, — думаю, вы правы.

Он выпрямился и направился к машине Гретель. Двое Ффинквортов вышли из дома и сдались властям. Они даже сняли свои ливреи и собрали два одинаковых чемоданчика. Браун-Хоррокс неодобрительно смотрел на них, пока Джек сверялся с часами. Близился полдень.

— А что с Центром Священного Гонго?

— Оцеплен на расстоянии двухсот ярдов, — доложила Мэри. — Вы не поверите, как сложно, оказывается, бороться с опасностью биологического заражения! И Департамент внешней среды, продовольствия и сельского хозяйства, и Метеорологическая служба, и Агентство по охране окружающей среды встали на уши. Бриггс провел пресс-конференцию от вашего имени и объяснил причину. Никаких беспорядков не предвидится, просто все надеются, что Центр закрыт не надолго и Священный Гонго не пострадает.

— Но Джеллимен все равно будет его открывать?

— Да, однако место проведения церемонии переносится к муниципалитету.

Джек внезапно ощутил страшную усталость, и ему больше всего на свете захотелось поговорить с Мадлен и детьми. Он позвонил домой, но их там не оказалось — наверное, поехали смотреть на Джеллимена.

В этот момент, скрипнув тормозами, перед ними резко остановился фургон. Он принадлежал Редингскому отряду быстрого реагирования по ликвидации биологической опасности. Из фургона выскочили два чиновника и команда в прорезиненных желтых костюмах.

— Кто из вас Джек Шпротт? — спросил один из чиновников, с блокнотом в руках.

Джек назвался.

— Пожалуйста, отойдите от этих людей и встаньте отдельно, сэр. Мэри Мэри!

— Я.

— Подойдите к нему. И мистер Браун-Хоррокс тоже. Еще кто-нибудь вступал в контакт с этими людьми?

Бейкер, Гретель и два фельдшера покорно подняли руки.

— Что происходит? — спросил Джек.

— Вы объявлены источником инфекции категории «А». Вас вымоют, вычистят, обследуют и сделают профилактические прививки. Всю вашу одежду сожгут, а личные вещи обработают в автоклаве в течение тридцати минут при ста двадцати одном градусе Цельсия.

— Даже мой блокнот? — в ужасе воскликнул Браун-Хоррокс.

— Все, — отрезал биодезактиваторщик бодрым тоном человека, который только что получил неограниченную власть и жаждет ее применить. — По правилам, вы вообще не имели права покидать горячую зону Андерсен-фарм — вы ведь могли разнести бородавку по всему Беркширу. Разве вы не читали семисотдвадцатистраничную инструкцию по устранению очагов инфекций, передающихся контактным путем?

— А вы? — саркастически поинтересовался Джек.

— Большую часть прочел, — на удивление честно ответил борец с заразой.

Все, ворча, послушно уселись маленькой группкой на траву и сидели так, пока команда обеззараживателей оцепляла их. Из «скорой» принесли кое-какие лекарства для Бейкера, которому вроде бы полегчало.

В течение часа прибыли пожарная бригада, еще одна «скорая» и спасатели, и все тут же принялись за дело. В целом хороший день заканчивался довольно кисло. Пока Джек ждал своей очереди на обработку в портативном душе, его вдруг посетила беспокойная мысль: что-то странное было в том, что сказала Лола… Когда он высох и получил синий комбинезон вместе с разрешением отбыть домой, беспокойная мысль переросла в полноценное сомнение. В сомнение, которое говорило ему, что все до сих пор не то, чем кажется.