И С КАВКАЗА УШЕЛ, И ОТ ЗЕВСА УШЕЛ, И ОТ ОРЛА УШЕЛ

Вчера завершилось сомнительной адекватности наказание Прометея, когда бессмертный титан, создатель человечества и даритель огня, освободился из оков, коими был прикован к скале на Кавказе. Детали побега неясны, но пресс-секретарь Зевса Ральф Меркурий спешно опубликовал заявление, в котором говорится, что заточение Прометея остается исключительно «внутренним делом между богом и титаном» и что орел, ежедневно прилетавший клевать печень Прометея, заново отраставшую каждую ночь, «являлся обоснованной карой за преступление». Радостные участники кампании «Свободу Прометею» собрались в Дуврском порту, дабы встретить прибывающего титана и помешать властям взять его под стражу согласно договору об экстрадиции.

Лондонский иллюстрированный «Крот», июнь 1984 г.

 

Джек поднялся по скрипучим ступеням на верхнюю площадку. Не успел он протянуть руку, чтобы постучаться в дверь напротив жилища Болтая, как глубокий мужской голос прогудел:

— Минутку!

Джек озадаченно опустил руку. Внутри послышалась возня, и дверь приоткрылась на шесть дюймов. Оттуда выглянул моложавый смуглый мужчина со светлыми курчавыми волосами. Черные глаза и выдающийся греческий нос, такой прямой, что хоть угольник клади, придавали его чертам суровость. Судя по виду, он только что вылез из душа, поскольку из всей одежды у него имелось лишь не первой свежести полотенце на бедрах. Мощный пресс покрывала такая густая сеть перекрещивающихся шрамов, что талия представляла собой один сплошной рубец. При взгляде на идеально выбритый подбородок Джек подумал, что у титанов, наверное, вообще волосы на лице не растут. Хозяин комнаты смотрел на посетителя взглядом человека, привыкшего к физическим испытаниям.

— Да?

Голос продолжал гудеть в воздухе, даже когда он закрыл рот.

— Мистер Прометей?

— Просто Прометей.

— Я инспектор Шпротт из отдела сказочных преступлений. Мы расследуем смерть мистера Болтая. Можно с вами поговорить?

Титан с облегчением впустил гостя, и голос его перестал рокотать, поскольку его обладатель перестал видеть в Джеке угрозу.

Комната пребывала в таком же плачевном состоянии, как и у Шалтая. Но Прометей хотя бы попытался придать ей обжитой вид, развесив повсюду постеры с видами греческих островов. Из-под рамы зеркала торчали открытки от других титанов и младших полубогов с пожеланиями удачи в обретении политического убежища. На полу лежал застеленный мятыми простынями матрас, а на тумбочке рядом с платоновской «Республикой» стояла пустая бутылка из-под рецины[23]и мисочка с оливковыми косточками. На единственном столе лежал открытый том Шелли с описанием побега Прометея со скалы. Джек взял книгу.

— Несколько надуманно, — заметил титан. — Он немного погрешил против правды. С Азией и Пантеей я встречался только раз на одной вечеринке и, конечно, никогда не был влюблен в Азию. Насколько помню, она была близорука и картавила. А то, что у нас был ребенок, — это чистая выдумка. Я привлек бы его за клевету, но он умер, тем самым сильно затруднив мои планы.

— Да, пожалуй, — согласился Джек, понимая, что для бессмертного Прометея смерть — это всего лишь такая вещь, которая случается с кем-то другим.

— Мне очень жаль Болтая, — сказал титан, колотя по дрожащим трубам деревянным молотком, чтобы заставить воду течь из ржавого крана на его зубную щетку.

— Вы хорошо его знали?

Прометей выдавил остатки зубной пасты из тюбика на щетку.

— Не особенно, но достаточно, чтобы разглядеть хорошего человека, инспектор. Я неплохо разбираюсь в таких предметах, как добро и зло. Несмотря на преступное прошлое, он был честным малым.

Прометей прополоскал рот, бросил щетку в стакан, без всякого смущения скинул полотенце и завернулся в халат, некогда принадлежавший отелю «Мажестик».

— Мы любили поболтать, когда нечаянно пересекались, — продолжил титан. — Он всегда был занят, но старался уделять мне внимание.

— Когда вы видели его в последний раз?

— Прошлым вечером около шести. Он попросил меня помочь ему завязать пояс.

— Пояс?

— Или галстук. С ним не поймешь. Он поссорился со своей девушкой. Миссис Хаббард уже говорила вам?

— Упоминала. Вы знаете, как ее зовут?

— Кажется, Бесси, — сказал титан.

— А фамилия?

— Наверняка есть, но не знаю какая. Вряд ли между ними было что-то серьезное, но она приходила чаще остальных.

— Остальных?

— Болтай был самым большим бабником, какого мне доводилось видеть. Я не одобрял его образ жизни, но, по-моему, сердце у него было доброе. Конечно, Гримм-роуд не лучшее место, чтобы приглашать женщин, но, насколько я знаю, он получал отдельное удовольствие, тайком проводя их под носом у миссис Хаббард.

— О чем еще вы говорили прошлым вечером?

— Да так, ни о чем, но мне показалось, что он чем-то встревожен, или расстроен, или попросту нездоров. Словом, вид у него был бледный. Когда ему пришла пора уходить, он поблагодарил меня за дружеское отношение и пожал руку. Обычно он так себя не вел, и теперь мне кажется, что он… прощался.

— А в последнее время он не казался вам подавленным?

Титан на мгновение задумался.

— Он сделался менее разговорчив. Похоже, его терзали какие-то мысли.

— Когда вы снова с ним встретились?

— Больше я его не видел. Только слышал, как он зашел к себе в комнату около половины одиннадцатого. А потом ко мне постучалась миссис Хаббард и спросила, не хочу ли я занять комнату Болтая за дополнительные пятьдесят фунтов в неделю.

Похоже, на текущий момент Джеку тут больше ничего не светило.

— Спасибо за помощь. Я смогу вас найти здесь?

Прометей вздохнул:

— Половину за меня платил Болтай. И теперь эти апартаменты мне не по карману. Но вы можете оставить мне записку у Зорбы[24]— я работаю у него официантом три дня в неделю.

И тут Джека осенило.

— Нам нужен жилец. Приходите нынче вечером около семи по этому адресу и поговорите с моей женой.

Прометей взял визитку.

— Спасибо, — сказал он. — Думаю, придется.

 

* * *

 

Мэри опрашивала соседей. Поначалу они относились к ней недоверчиво, но стоило им услышать о смерти Болтая, как они сразу шли на контакт. По-видимому, он действительно был очень добр.

— Ну, что вам удалось накопать?

— Двое человек показали, что слышали грохот мусорных баков, хотя никто не вышел посмотреть, в чем дело. Я получила заявление от мистера Винки. Думаю, он нарколептик или что-то в этом духе: заснул прямо во время допроса. Криминалисты на месте тоже нашли не много. Никаких отпечатков пальцев на ружье, только два необычных следа на ковре да человеческий волос.

— Черный? Как у женщины с венской фотографии?

— Нет, рыжий. И длиной в двадцать восемь футов.

Она протянула ему пакетик с длинным каштановым волосом, аккуратно свернутым наподобие лески.

— А вот это уже интересно. Наводит на разные мысли. Как миссис Болтай?

— Ее не назовешь скорбящей вдовой. Строго говоря, она вообще не вдова. Болтаи развелись больше года назад. Она сказала, что мы можем заехать к ней в любое время.

— И заедем. Нам действительно крайне необходимо найти женщину с венского снимка. Они с Болтаем прошлой ночью поцапались.

— По поводу?

— Спросим ее, когда найдем. Ее зовут Бесси.

— Я выясню в офисе, — сказала Мэри. — А наверху кто? Прометей?

— Да. Создатель человечества квартирует у миссис Хаббард. Как по-вашему, Болтай упал случайно?

Джек открыл дверь машины и убрал какие-то бумаги с пассажирского кресла, освободив место для Мэри. Садясь в машину, девушка заметила на заднем сиденье детское креслице.

— У вас есть дети, сэр?

— Как и у многих других. У меня пятеро.

— Пятеро?

— Aгa. Честно говоря, моих только двое. Еще двое — моей второй жены, и еще один у нас общий. Вы замужем?

— Я? Нет. Я коллекционирую бывших бойфрендов. Согласно последнему подсчету их уже более пяти.

Джек рассмеялся, завел двигатель и включил первую передачу. Из недр машины послышался зловещий рев, и они выехали на дорогу и направились в район Кэвершемских высот, к миссис Болтай.

— И каковы ваши предположения? — поинтересовалась Мэри, все еще не сумевшая смириться со своей новой работой.

Она решила пока не рассказывать об этом своим друзьям в Бейзингстоке, а то и вовсе промолчать. Джек на мгновение задумался.

— «Большое яйцо напивается в дым и бросается со стены в припадке пьяной депрессии»? Или: «Болтай идет на вечеринку, напивается вдрызг и… разбивается вдребезги».

У Мэри зазвонил мобильник. Она глянула на определитель. Снова Арнольд.

— Я не могу сейчас говорить, — выпалила она прежде, чем звонивший успел раскрыть рот. — Я на работе. Перезвоню вечером. Обещаю. Пока.

Она нажала кнопку окончания связи, и Джек поднял бровь.

— У меня с мамой тоже так, — заметил он.

— Это не мама, — мрачно отозвалась Мэри. — Это мой бывший бойфренд, который не понимает слов «видеть тебя больше не хочу».

С кругового перекрестка выезжали молча. Наконец Джек счел момент подходящим для стандартной ознакомительной речи.

— Я понимаю, сказочные преступления не для всякого лакомый кусочек, но основные факты следует знать. ОСП занимается персонажами детских стишков, сказок, анекдотов и всем, что напрямую с этим связано. Если в дело вовлечено обычное гражданское лицо, расследование может взять на себя обычная полиция, но, как правило, не берет. Я подотчетен Бриггсу, но в остальном независим. Поскольку мы имеем дело с типичными ситуациями, схема происходящего, как правило, проявляется сама. Сказать, чем именно обернется то или иное обстоятельство, нельзя, но иногда можно полагаться на догадку.

— Например?

— Исключая людей вроде миссис Хаббард? Ну, часто наблюдается троичность. Этот количественный аспект всегда присутствует в случаях с участием мишек, козликов, поросят, скрипачей, мешков с шерстью или подобных им объектов, а в качественном смысле — маленькое, среднее, большое или тупое, еще тупее, наитупейшее. Если в деле замешана мачеха, то она, как пить дать, злая, дровосеки всегда получают славу и богатство, сирот здесь фунт на грош, а поросята, коты, медведи и волки нередко антропоморфны.

— А я-то все удивлялась, почему в Рединге звери разговаривают, — задумчиво протянула Мэри, хотя прежде эта мысль ее не посещала.

— Вы еще с тремя козликами[25]не знакомы, — сказал Джек. — Тоже не подарки. Как-нибудь увидите.

— А что с троллем?

— Сидит. От восьми до десяти лет за угрожающее поведение.

— А они в курсе?

— В курсе чего?

— Что они — сказочные?

— Думаю, порой подозревают, но по большей части понятия не имеют. Что касается трех козликов, Джека и Джил, а также Пряничного человечка, то они живут как обычные люди. Да вы не беспокойтесь — привыкнете.

Мэри замолчала, не в силах представить, как это сказочные персонажи могут не сознавать своей сказочности. Джек, внезапно о чем-то вспомнив, достал мобильный и нажал автодозвон.

— Привет, Мэдс. Скажи, ты не снимала Шалтая-Болтая у Пемзса?.. Нет, Шалтая-Болтая… Да, вроде того, огромное яйцо с ручками и ножками. Буду очень благодарен. До встречи.

Он отсоединился.

— Нам повезло: моя жена вчера вечером работала фотографом на вечеринке у Пемзса. У нее могут оказаться нужные нам снимки.

Некоторое время они ехали молча. Мэри все не решалась взять быка за рога и заявить, что она не подходит для ОСП. Может, Джек переговорит с Бриггсом и у нее получится уйти незаметно, не прослыв при этом трусихой. Она закусила губу и постаралась придумать, как бы это сформулировать, но, к счастью, Джек нарушил молчание и избавил ее от перспективы выставить себя дурой.

— Откуда вы, говорите, приехали?

— Из Бейзингстока.

— В этом нет ничего зазорного.

— Да я и не стыжусь.

— И сколько лет вы служите?

— Восемь. В сержантах — четыре. Я три года проработала с инспектором Фулвом.

— Как одобренный Лигой помощник? — уточнил Джек, удивленный тем, что Бриггс спихнул ему профессионала. — То есть Хебден ведь состоит в Лиге, верно?

— Да. Хотя только один из моих рассказов попал в «Криминальное чтиво».

— А вы знаете, что я не состою в Лиге, Мэри? — сказал Джек, чтобы удостовериться, что не произошла какая-то ошибка.

Он решил пока не сообщать напарнице о поданном Мадлен заявлении от его имени.

— Да, сэр, я знаю.

— О каком расследовании шла речь в опубликованном отчете?

— Подставные бои в Бейзингстокской Шекспировской компании.

— Расскажите.

Мэри глубоко вздохнула. Неизвестно, насколько Шпротт в курсе дела. А вдруг он испытывает ее на скромность? Девушку хвалили за участие в расследовании, и она, естественно, гордилась своей работой. Она посмотрела на Джека, но тот сосредоточился на дороге.

— Оказалось, мошенничество длилось уже больше года, — заговорила она. — Все началось в последнюю ночь тура по центральным графствам с «Ромео и Джульеттой». Действие шло нормально до поединка Ромео и Тибальда в третьем акте.

— И что случилось?

— Тибальд победил.

Джек нахмурился. Он не принадлежал к фанатичным поклонникам искусства, но понял, в чем дело.

— И пьеса закончилась?

— Да там едва мятеж не поднялся! Среди зрителей оказался спортивный судья, его вызвали на сцену, и он заявил, что поединок был честный. Пришлось импровизировать на ходу. В результате Парис женился на Джульетте и покончил с собой, поскольку так и не смог занять в сердце супруги место погибшего первого мужа, горячо любимого ею.

— Быстро сообразили.

— Именно.

— Ив чем же преступление?

— В действиях букмекеров. Тибальд никогда не числился в фаворитах, но ставки на него искусственно вздули до шестидесяти к одному, и кто-то выиграл примерно триста тысяч. Нас поставили об этом в известность, но дело выглядело так, будто и сами букмекеры пострадали, поскольку им пришлось платить. Мы ничего не смогли предпринять до утреннего представления «Макбета» через три недели, когда банда нанесла новый удар. В финальной битве Макдуф шел чистым фаворитом при равном счете. Букмекеры, уже более осмотрительные, поставили на Макбета три к одному. Итог нетрудно предугадать: Макдуф был на пятьдесят восемь фунтов тяжелее и на восемь лет старше Макбета, да еще надо учесть работу ног и литературный прецедент длиной в четыре сотни лет.

— Значит, Макбет победил? — спросил Джек.

Мэри покачала головой.

— Нет. Все гораздо хитрее. Победил Банко.

— Банко? — изумленно воскликнул Джек. — Но разве его не убили еще раньше по ходу действия?

— Как правило, его убивают, — ответила Мэри. — Но на сей раз он снова вышел на сцену и произнес краткую речь, объясняя, почему он подстроил собственную смерть, а затем убил Макбета.

— Готов поспорить, букмекеры не обрадовались, — заметил Джек.

— Еще бы! Такого разорения они не знали с тех пор, как Давид победил Голиафа. Вал последних ставок сбил шансы Банко с пятисот к одному до ста к одному, но и этого хватило.

— И сколько наварила банда?

— Десять миллионов.

Джек присвистнул, и Мэри продолжила:

— На сей раз ошибки быть не могло. Кто-то устраивал договорные бои. Расследование возглавил Фулв, а я внедрилась в труппу на роль леди Анны в грядущей постановке «Ричарда Третьего». И вскоре мы накрыли их в последнем акте. После утреннего представления я увидела, как режиссер раздает измененный текст пьесы. Я предупредила Фулва, и в тот вечер среди зрителей под видом продавцов попкорна, туристов из центральных графств и критиков из «Бейзингстокского рупора» сидели восемь полицейских в штатском. Мне удалось прочесть переделку, и мы поняли замысел преступников. В нужный момент мы выскочили, прекратили битву при Босуэлле и арестовали не только Ричарда, но и лордов Ричмонда и Стэнли. Они хотели свести битву к ничьей, а затем сформировать правительственную коалицию — неожиданный результат, который принес бы негодяям более трех миллионов фунтов. Фулв в результате поднялся в рейтинге «Криминального чтива» на двенадцать пунктов и занял почетное двадцать пятое место. Ни один полицейский из Бейзингстока никогда не забирался так высоко.

— А вам вынесли благодарность?

Она вспыхнула и скромно кивнула:

— И это тоже.

Джек вспомнил теперь, где прежде встречал ее имя. Она получила благодарность не только за безупречную полицейскую работу, но и за незабываемое исполнение роли леди Анны.

— Впечатляет. А вы хотите что-нибудь узнать обо мне, кроме того, что я не в Лиге?

— Да, — ответила Мэри. — Что случилось с вашим прежним сержантом?

— Его звали Алан Мяснейк. Хороший был человек. Погиб в автомобильной катастрофе.

— Сожалею.

— Наверняка не так сильно, как я. Ведь это я сбил его на «вольво» моей жены. Но я не виноват: он выскочил прямо передо мной.

— Он был… рослый? — несколько опрометчиво спросила Мэри.

Джек печально покачал головой.

— Вам уже доложили об убийствах великанов? Иногда кажется, будто в нашем управлении больше и поговорить не о чем. Ладно, послушайте из первых уст: кроме случая с Мяснейком, я действовал в рамках самозащиты. Когда какой-нибудь верзила кидается на вас с ножом, о превышении необходимых мер самообороны думать не приходится. Либо он, либо я. Кстати, в прямом смысле слова великаном являлся только один из них. Остальные просто отличались высоким ростом. Но знаете, что меня на самом деле бесит?

— Нет. Так что же вас бесит?

— Вы слышали о том, как я спас Гензеля и Гретель от ведьмы-людоедки?

— Боюсь, не доводилось.

— Или как я отбил сотню детишек у Гаммельнского крысолова?

— Не думаю…

— А о том, как я обезвредил серийного женоубийцу Синюю Бороду?

— Только вчера от Бриггса.

— А о том, как я прикрыл нелегальный притон по превращению соломы в золото?

— Нет.

— Обвинил Джил в нападении на Джека с отягчающими обстоятельствами?

— Ни слова.

— Не дал мистеру Панчу сбрасывать детей с лестницы?

— Наверное, я прослушала.

— В том-то и дело. Двадцать шесть лет я усердно трудился, пытаясь принести справедливость всем, кто подпадал под мою юрисдикцию. Я вел большинство расследований ОСП, и мне хотелось бы думать, что я не рядовой детектив. И какие из моих дел помнят? Да ни одного! Я прикончил несколько верзил, и теперь я почему-то всего лишь истребитель великанов!

Через несколько минут они подъехали к дому миссис Болтай. По иронии судьбы он назывался «Веселое яичко».