Два мира

Два мира. Евразийство заключает в себе зерно стремления к истине обще-философской. Но применительно к евразийству законен и понятен также иной вопрос вопрос об отношении выработанного круга мыслей к бурно текучему, кипящему потоку современности. В данном повороте евразийство сводится к стремлению осознать и осмыслить совершающийся и совершившийся выход России из рамок современной европейской культуры. В эту краткую формулу укладывается содержание значительной части развертывающегося исторического процесса В то же время евразийство есть попытка истолковать этот выход с точки зрения исторической философии, которую оно приемлет.

Для философии этой зарождение, развитие, умирание культур суть внятные непреложные факты в восприятии этом судьбы индивидуальной культуры столь же ощутительны и живы, как и судьбы индивидуальной личности, хотя бы как общество над личностью существовала над отдельными культурами некоторая объединяющая черта Восприятие -это не утверждает всестороннего сходства между судьбами культуры и судьбами личности не означает приятия натуралистического или органического взгляда на общество.

Смысл этого восприятия что оно утверждает действительное быванье общественно-культурых зарождений, расцветов, упадков. Чтобы понять, в каком смысле на этих страницах говорится о выходе России из рамок современной европейской культуры, нужно обратиться к русскому прошлому, хотя бы недавнему. В русском XIX веке явственно различимы два обособленных преемства.

Одно обнимает занимающуюся в 30-40 годах зарю русского религиозного творчества. Рождаясь из недр некоего древнего духа, с трудом преодолевая покровы окружающей среды, религиозное озарение вспыхивает в позднем Гоголе, славянофилах. Окружающее не властно заглушить лучи. Брезжащий свет разгорается в творчестве Достоевского, Владимира Соловьева и тех, кто был и есть с ними. Как наследие XIX века, Россия обретает достояние нравственно-совестной и богословской мысли, достояние, поистине составляющее в выборе и сопоставлении - канон книг русских учительных В области живописи русский XIX век дает два явления, которые были бы непонятны, взятые в них самих настолько они не связаны с окружающей их средой! Эти явления Александр Иванов как автор эскизов на библейские темы, и Михаил Врубель, как мастер фресок Киевского Кирилловского монастыря.

В этих двух художниках заложен существеннейший смысл судеб русской - одной ли русской? -живописи XIX века. Сколь ни были в ином ошибочны и превратны увлечения обоих только в сопоставлении с религиозно-нравственным и богословским деянием Гоголя, Хомякова, Леонтьева находит место, раскрывает значение завещанное ими творенье.

В развитии европейской культуры, в пределах XIX века, та совокупность писаний, которую мы именуем канон книг русских учительных, так же, как явление Иванова-Врубеля, по стилю и сущности не имеет подобий. Зато имеет подобие иное преемство, сказывающееся в судьбах русской культуры преемство, начатое просветителями - обличителями XVIII и первой половины XIX века, идущее, через Добролюбова, Писарева, Михайловского, к просветителям-правителям большевистской эпохи преемство позитивного мировоззрения, идолопоклонства науке, преемство не скепсиса только, а нигилизма в отношении к вненаучным началам человеческого бытия преемство не улыбки авгуров, но громкого смеха кощунственных.

Скажут, быть может два различных направления общественной мысли сказав, ошибутся не два направления, но два разных исторических образования, два раздельных исторических мира! К первопроповедникам христианства, к истокам, начальным моментам великого исторического цикла уводят проникающие Хомякова и Достоевского, Леонтьева и Соловьева пафос и озарение.

К поздним временам неверия эпикурейского или коммунистического безралично, в периоды просвещения - достояние убывающих культур -ведут мировоззрения нигилистически- научные. Противоречивое, причудливое сочетание сочетание начала и конца, раннего и позднего, открывающего и завершающего.

Весь он таков - русский XIX век красочный и двойственный, внешне спокойный, внутренне напряженный, отображающий борьбу спорящих друг с другом о господстве подземных, вулканических сил. Эта двойственность, этот спор не тускнеет, не ослабевает и теперь - в начале вто-рого десятилетия XX века. Вдумайтесь в сочетание проповеди безверия, опреде-ленный и ясный, чем когда-либо, ведомой большевистскими верхами и теми, кто к ним примкнул с явлениями религиозного подъема, охватившего не только ин-теллигенцию, Сожительство форм ранних и поздних, открывающих и заверша-ющих, с большою ясностью сказывается, например, в области поэзии с одной стороны, элементы подлинного религиозного мироощущения Ахматова! Неко-торые стихотворения Гумилева в сборнике Огненный Столп 1921! Вячеслав Иванов в Переписке из двух углов! с другой расцвет разработки поэтики, в смысле словесной техники стихосложения, разработки, в значительной мере пренебрегающей смысловым началом поэзии и относящейся в исторической аналогии к формам действительного александрийства ср. стиховые ухищре-ния латинской и греческой поэзии IV-V веков по Р.Х.