Бриттани

 

Я уговорила Сиерру, Дуга, Колина, Шейна и Дарлин пойти в этот клуб Мистик, о котором мне говорила Меган. Он находится на Халенд Гров, прямо на пляже. Колину не нравится танцевать, поэтому я танцевала с остальной нашей компанией и даже с одним парнем по имени Трой, который оказался отличным танцором. Мне даже кажется, я выучила несколько новых движений, которые я смогу потом показать нашей группе поддержки.

Теперь мы у Сиерры, направляемся на частный пляж позади ее дома.

Моя мать знает, что я ночую сегодня у подруги, поэтому мне не нужно волноваться о том, чтобы быть дома вовремя. Пока мы с Сиеррой расправляем одеяла на песке, Дарлин вертится вокруг ребят, которые выгружают коробки с пивом и бутылки с вином из багажника Колина.

– Дуг и я занялись сексом на прошлых выходных, – выпаливает Сиерра.

– Серьезно?

– Ага. Я знаю, я хотела подождать до колледжа. Но это просто случилось. Его родители были в отъезде и я пришла к нему домой, ну, и одно за другим, и мы это сделали.

– Вау. Ну, и как это было?

– Я не знаю. Если честно, это было немного странно. Но он был очень нежен после, спрашивал снова и снова, если все со мной в порядке. А ночью он пришел ко мне домой и принес три дюжины красных роз. Мне пришлось соврать родителям и сказать, что они были к нашей годовщине. Не могла же я признаться, что цветы были в честь того, что он лишил меня девственности. А что у вас с Колином?

– Колин хочет заняться сексом, – отвечаю я.

– Каждый парень после четырнадцати хочет заняться сексом, – говорит она. – Это то, как они устроены.

– Я просто… не хочу. По крайней мере, не сейчас.

– Тогда ты должна сказать ему нет, – говорит Сиерра, как будто это так просто. Сиерра больше не девственница, она смогла сказать да. Почему же это для меня так сложно?

– Откуда мне знать, когда будет подходящее время?

– Ты точно не будешь об этом спрашивать. Мне кажется, когда ты на самом деле решишься сделать это, у тебя не будет отговорок или вопросов. Мы знаем, что они хотят заняться сексом. Но это зависит он нас, позволим мы этому случиться или нет. Слушай, первый раз совсем не весело и нелегко. Это было как‑то мокро и, по большей части, я чувствовала себя глупо. Быть уязвимой и открыть себя для ошибок перед любимым человеком, вот, что делает это прекрасным и особенным.

Может именно поэтому, я не хочу делать это с Колином? Может глубоко внутри я не люблю его настолько, насколько думала. Могу ли я вообще любить кого‑то так, чтобы открыться перед ним и стать уязвимой? Я, правда, не знаю.

– Тайлер бросил Дарлин сегодня, – шепчет Сиерра. – Он начал встречаться с девушкой из его общаги.

Если мне не было жаль Дарлин раньше, теперь мне действительно ее жаль. Именно потому, что она прямо расцветает от внимания парней. Это питает ее самооценку. Нечему удивляться, что она висит на Шейне весь вечер.

Я наблюдаю, как ребята подходят к нам и расстилают больше одеял. Дарлин хватает Шейна за футболку и тащит его в сторону. – Пошли пошалим, – говорит она ему. А Шейн только и рад удовлетворить ее просьбу. Оттаскивая ее от Шейна я говорю, чтобы только она меня слышала. – Не связывайся с ним.

– Почему нет?

– Потому, что он тебе не нравится в этом смысле. Не используй его. И не позволяй ему использовать тебя.

Дарлин отталкивает меня.

– У тебя действительно слабоумное восприятие реальности, Брит. Или ты хочешь тыкнуть всех в их недостатки пальцем и при этом остаться этакой Королевой Совершенства. Это не честно. Я не хочу тыкать ее в ее ошибки, но если я вижу, что она вступает на дорожку самоуничижения, неужели это не мой долг, как ее друга, предупредить ее?

Может быть, и нет. Мы друзья, но не супер близкие друзья. Единственная, кого я подпустила близко, это Сиерра. Как смею я давать совет Дарлин о том, как ей лучше справляться со своими проблемами?

Сиерра, Дуг, Колин и я сидим на одеялах напротив костра, который мы соорудили из палочек и старых кусков дерева и разговариваем о последнем футбольном матче.

Мы смеемся, вспоминая пропущенные голы, и подражаем тренеру, который орал на игроков со своего места. Его лицо краснеет и, когда он действительно на взводе, он брызжет слюной вокруг, пока кричит. Игроки двигаются подальше, чтобы не быть забрызганными. Дуг делает отличную работу по подражанию ему.

Я чувствую себя отлично, вот так просто сидя с моими друзьями и Колином, на некоторое время я даже забываю о своем партнере по химии, о котором я слишком много думаю в последнее время.

Через некоторое время Сиерра и Дуг отправляются на прогулку, а я облокачиваюсь на Колина у костра, который придает песку вокруг него неяркое свечение. Дарлин ушла‑таки с Шейном, и они до сих пор еще не вернулись.

Я хватаю бутылку Шардоне, которую принесли ребята. Парни пили пиво, а девчонки вино, потому, что Сиерра ненавидит вкус пива. Я подношу бутылку ко рту и выпиваю остатки. Я чувствую себя в эйфории, но мне, наверное, нужно было бы выпить бутылку целиком, чтобы полностью забыть обо всем.

– Ты скучал по мне прошлым летом? – спрашиваю я у Колина, пока он гладит мои волосы. Они, скорее всего, абсолютно спутаны. Хотелось бы мне быть настолько пьяной, чтобы не думать об этом.

Колин берет мою руку в свои и кладет ее себе на достоинство. Издавая при этом медленный, чувственный вздох.

– Да, – говорит он куда‑то мне в шею, – очень.

Когда я отдергиваю руку, его руки ползут мне под майку. Он сжимает мои груди, как будто они шарики с водой. Я никогда не противилась прикосновениям Колина, но сейчас я чувствую раздражение и содрогаюсь от его блуждающих рук. Я вырываюсь из его объятий.

– Что такое, Брит?

– Я не знаю, – я правда не знаю. Отношения с Колином как‑то усложнились с тех пор, как началась школа. И мысли об Алексе продолжают наполнять мою голову, что раздражает меня еще больше, чем все остальное. Я протягиваю руку и беру пиво. – Это чувствуется принужденным, – говорю я своему парню, открывая банку пива и делая глоток. – Можем мы просто посидеть тут, без распускания рук?

Колин издает длинный и драматичный вздох.

– Брит, я хочу сделать это.

Я пытаюсь осушить банку за один раз, но оказываюсь слегка облитой пивом. – Ты имеешь в виду сейчас? – Когда наши друзья могут увидеть нас, если они вернуться?

– Почему нет? Мы и так ждем слишком долго.

– Я не знаю, Колин, – отвечаю я, на самом деле испугавшись этого разговора, хотя знала, что рано или поздно этот момент настанет. – Я думала… я думала, что это произойдет более натурально.

– Что может быть более натуральным, чем сделать это снаружи, на песке?

– Как насчет презервативов?

– Я не буду в тебя кончать.

Это совсем не звучит романтически. Я и так буду ужасно волноваться, а еще потом бояться залететь. Совсем не так я представляла себе свой первый раз. – Это много значит для меня, заняться любовью.

– Для меня тоже. Так давай уже сделаем это.

– Я чувствую, что ты изменился за это лето.

– Может, так оно и было, – говорит он защищаясь. – Может я понял, что наши отношения должны быть более полными. Черт, Брит. Кто вообще слышал о выпускнике – девственнике? Все думают, что мы делали это, так почему бы нам на самом деле это не сделать? Блин, ты даже этому придурку Фуэнтесу давала понять, что он может залезть к тебе в штаны.

Мое сердце ухнуло в груди.

– Ты думаешь, что я предпочту переспать с Алексом, чем с тобой? – спрашиваю я, мои глаза наполняются слезами. Я не уверена, если это алкоголь, что делает меня эмоциональной, или это потому, что его слова достигли цели. Мои мысли занимает мой партнер по химии. Я ненавижу эти мысли и ненавижу Колина сейчас за то, что упомянул об этом.

– А что насчет Дарлин? – говорю я, оглядываясь и убеждаясь, что она нас не слышит. – Вы двое как сладкая парочка на уроках химии.

– Вот только не надо, Брит. Ну, и что с того, что какая‑то девчонка проявляет мне знаки внимания на химии. Ты же этого не делаешь, слишком занята склоками с Фуэнтесом. Всем известно, что это просто прелюдия.

– Колин, это просто нечестно.

– Что происходит? – спрашивает Сиерра, выходя с Дугом из‑за небольшого валуна.

– Ничего, – говорю я поднимаясь, и держа свои сандалии в руке. – Я иду домой.

Сиерра хватает свою сумку.

– Я иду с тобой.

– Нет, – я наконец‑то чувствую легкость в голове. Это как будто я отделилась от своего тела, и я хочу сделать это сама. – Мне не нужна ничья помощь. Я пойду пешком.

– Она пьяна, – говорит Дуг, кивая на пустую бутылку и банку от пива рядом со мной.

– Я не пьяна, – отвечаю я. Я хватаю еще одно пиво иду вдоль берега. Одна. Сама по себе. Именно так это и должно быть.

Сиера кричит мне в след:

– Я не хочу, чтобы ты уходила.

– Я просто хочу побыть одной. Мне нужно подумать.

– Брит, вернись, – говорит Колин, но не поднимается.

Я игнорирую его.

– Не ходи дальше четвертого причала, это небезопасно, – советует Сиерра.

Безопасно, шмезопасно. Ну, и что, что со мной что‑нибудь случиться. Колину все равно. Как и моим родителям, коли на то пошло.

Я закрываю глаза, чувствуя, как мои ноги вязнут в песке, я вдыхаю свежий воздух озера Мичиган, прохладный ветерок щекочет мне лицо, и я делаю глоток пива.

Забывая обо всем, кроме песка и моего пива, я продолжаю идти, останавливаясь только, чтобы посмотреть на темную воду с отблесками лунного света, который создает эффект линии, делящей воду на две части.

Я прошла два причала, а может быть и три. Все равно, до дома недалеко. Меньше мили. Как только я дойду до следующего входа на пляж, я поднимусь вверх по улице и пойду домой. Не то, чтобы я раньше так не ходила.

Но песок дарит удивительные ощущения под моими ногами, как будто я запустила их в одну из этих подушек, наполненных мягкими горошинками. И впереди я слышу музыку, я обожаю музыку. Я закрываю глаза, и мое тело двигается в такт незнакомой мелодии.

Я не знаю насколько далеко я ушла, танцуя, пока смех и голоса, говорящие что‑то по‑испански, не заставляют меня замереть на месте. Люди напротив меня одеты в черно‑красные банданы, что подсказывает мне, я зашла дальше четвертого пирса.

– Эй, смотрите, это Бриттани Эллис. Самая горячая болельщица Фейрфилд Хай, – говорит какой‑то парень.

– Иди сюда, mamacita. Потанцуй со мной.

Я отчаянно просматриваю толпу в поисках знакомого или дружелюбного лица. Я вижу Алекса. На его коленях лицом к нему сидит Кармен Санчез.

Отрезвляющая картина.

Другой парень двигается ко мне.

– Ты разве не знала, что эта часть пляжа только для Мексиканцев? – говорит он. – Или может ты пришла сюда в поисках мясца потемнее, знаешь, как говорят, что темное мясо – самое сочное.

– Оставь меня в покое, – произношу я невнятно.

– Ты думаешь, ты слишком хороша для меня? – он идет ко мне, его глаза полны злости. Музыка прекращается.

Я отступаю назад. Я не настолько пьяна, чтобы не понять, что у меня неприятности. – Хавьер, отвали! – голос Алекса звучит низко – это приказ.

Алекс гладит плечо Кармен, его губы в сантиметрах от него. Я колеблюсь. Это кошмар и мне нужно убираться отсюда, быстро.

Я начинаю бежать, смех участников банды раздается у меня в ушах. Я не могу бежать достаточно быстро, я чувствую себя как во сне, когда ноги двигаются, но ты остаешься на месте.

– Бриттани, подожди! – я слышу голос позади себя.

Я разворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с парнем, который преследует меня в моих снах… днем и ночью.

Алекс.

Парень, которого я ненавижу.

Парень, которого я не могу выкинуть из своей головы даже, когда я пьяна.

– Игнорируй Хавьера, – говорит он. – Иногда его заносит, когда он пытается строить из себя крутого. Я замираю, когда он подходит ближе и смахивает слезинку с моей щеки. – Не плачь. Я бы не позволил ему обидеть тебя.

Мне следует сказать ему, что я не боюсь быть обиженной. Я боюсь потерять контроль.

Хоть я и не убежала далеко, это достаточно, чтобы друзья Алекса не видели и не слышали меня.

– Почему тебе нравится Кармен? – спрашиваю я, когда мир начинает наклоняться, и я спотыкаюсь на песке. – Она злая.

Он протягивает руки, чтобы помочь мне, но я уклоняюсь, поэтому он засовывает их в карманы своих джинс. – Какая тебе нахрен разница? Ты продинамила меня.

– У меня кое‑что случилось.

– Как, например прическа или маникюр?

Или выдирание моих волос сестрой и получение головомойки от моей матери. Я тыкаю пальцем ему в грудь. – Ты придурок.

– А ты стерва, – отвечает он. – Стерва с офигенной улыбкой и глазами, которые сведут с ума любого. Он вздрагивает, как будто его слова просто вырвались, и он хотел бы взять их назад.

Я ожидала услышать от него много чего, но не это. Особенно не это. Я замечаю его налитые кровью глаза. – Ты под кайфом, Алекс.

– Да ты сама не выглядишь слишком трезвой. Может это идеальный момент для того поцелуя, который ты мне должна.

– Не надейся.

– Por que no? Боишься, что тебе это понравится, и ты забудешь своего дружка?

Поцеловать Алекса? Никогда. Хотя я много думала об этом. Больше, чем следовало бы. Его губы полные и такие притягательные. Вот, черт, он прав. Я пьяна. И я что‑то совсем нехорошо себя чувствую. Оцепенелость прошла и начинается бред, потому, что я начинаю думать о том, о чем не должна. Как, например, мне бы хотелось узнать какими будут на вкус его губы.

– Хорошо. Поцелуй меня, Алекс, – говорю я, прислоняясь к нему. – И тогда мы будем квиты.

Его руки обхватывают мои плечи. Ну, вот и все. Я собираюсь поцеловать Алекса и выяснить каково это. Он опасен и он издевается надо мной. Но он такой сексуальный, таинственный и привлекательный. Находясь так близко к нему, я чувствую дрожь в своем теле, и моя голова кружится. Я просовываю свой палец под поясную петлю на его джинсах, что бы помочь себе стоять. Такое ощущение, что мы стоим на одной из каруселей в парке аттракционов.

– Тебе плохо, – говорит он мне.

– Совсем нет. Я… наслаждаюсь качкой.

– Но мы не качаемся.

– Ох, – говорю я смущенно, отпускаю его джинсы и фокусирую свой взгляд на ступнях. Они выглядят так, как будто оторвались от песка и теперь парят над землей.

– У меня немного кружится голова и все. Я в порядке.

– Ага, конечно.

– Если бы ты перестал двигаться. Я бы почувствовала себя намного лучше.

– Я не двигаюсь. И мне не нравится приносить дурные вести, mamacita, но тебя сейчас вырвет.

Он прав. Меня мутит. Он поддерживает меня одной рукой, тогда как другой убирает мои волосы с лица, когда я наклоняюсь, и меня выворачивает.

Мой живот скручивает, и я не могу это остановить. Меня тошнит, и я снова разгибаюсь. Отвратительные булькающие звуки извергает мой рот, но я слишком пьяна, чтобы волноваться об этом.

– Смотри‑ка, – произношу я в промежутке между рвотными спазмами. – Мой ужин у тебя на ботинке.