Бриттани

 

Звук тяжелого дыхания моей сестры, это первое, что я слышу ранним утром, когда солнце только заглядывает в ее окна. Я пришла в комнату Шелли и несколько часов смотрела, как она мирно спит, прежде, чем сон сморил меня саму.

Когда я была маленькая, каждый раз, когда начиналась гроза, я торопилась в комнату Шелли. Не столько, чтобы успокоить Шелли, сколько она могла успокоить меня. Я просто держала Шелли за руку и как‑то все страхи отступали.

Смотря, как моя сестра беззвучно спит, я не могу поверить, что мои родители хотят ее куда‑то отправить. Шелли огромная часть того, кем я являюсь; мысль о жизни без нее кажется такой… неправильной. Иногда мне кажется, что мы с Шелли связаны, потому, что иногда даже родители не знают, почему сестра расстроена или раздражена, я обычно знаю ответ. Вот почему я была так подавлена, когда она вцепилась в мои волосы. Я никогда не думала, что она сделает это мне.

Но она сделала это.

– Я не дам тебя забрать, – говорю я спящей сестре. – Я всегда защищу тебя.

Я вылезаю из кровати Шелли, потому, что я не смогу скрыть своего расстройства, если останусь с ней. Я одеваюсь и ухожу из дома до того как она просыпается.

Я доверилась Алексу вчера, и небо не упало. На самом деле, я даже почувствовала себя лучше, рассказав ему о Шелли. Если я смогла это сделать с Алексом, наверняка я могу это сделать с Сиеррой и Дарлин.

Пока я сижу в своей машине напротив дома Сиерры, я думаю о своей жизни.

Все идет совсем не так. Выпускной год должен был быть мимолетным – легким и веселым. До сих пор он был всем кроме этого. Колин прессует меня, парень из банды больше, чем мой партнер по химии, мои родители собираются отправить мою сестру подальше из Чикаго. Что еще может пойти не так?

Я вижу какое‑то движение в окне второго этажа, в спальне Сиерры. Сначала показываются ноги, потом задница. О, боже. Это Дуг Томпсон пытается выбраться из окна и слезть по цветочной решетке.

Дуг, наверное, заметил меня. Потому, что следом за ним высовывается голова Сиерры, она машет мне, сигналя подождать.

Ноги Дуга все еще не достают до решетки, поэтому Сиерра поддерживает его одной рукой. Цветы отвлекают его, и он падает, вниз расставляя руки в стороны, как звезда. С ним все в порядке, понимаю я, когда он показывает Сиерре два больших пальца и скрывается из виду.

Интересно, полез бы Колин на цветочную решетку для меня.

Три минуты спустя, входная дверь Сиерры открывается, и она выходит наружу в одном нижнем белье и топике.

– Брит, что ты тут делаешь? Сейчас семь утра и у нас сегодня нет занятий в школе.

– Я знаю, но моя жизнь выходит из‑под контроля.

– Заходи в дом, и мы поговорим, – говорит она, открывая дверь моей машины. – Я тут себе скоро задницу отморожу. Ох, почему лето в Чикаго такое короткое.

В доме я снимаю свою обувь, чтобы не разбудить ее родителей.

– Не волнуйся, они уехали в оздоровительный клуб час назад.

– Зачем тогда Дуг вылезал у тебя из окна?

Сиерра подмигивает.

– Чтобы сохранить романтику отношений. Парни любят приключения.

Я следую за Сиеррой в объемную спальню, отделанную в лиловых и зеленых тонах, которые декоратор ее матери выбрал для нее. Я плюхаюсь на дополнительную кровать, пока Сиерра набирает номер Дарлин.

– Дарн, приходи, у Брит кризис.

Дарлин приходит через несколько минут в пижаме и шлепках. Она живет всего в двух домах от Сиерры.

– Ок, колись, – допытывается Сиерра когда мы все в сборе.

Теперь, со всем вниманием, обращенным ко мне, я уже не считаю делиться с кем‑то, такой уж отличной идеей.

– Ничего, в принципе, такого.

Дарлин выпрямляется.

– Брит, ты вытащила меня из кровати в семь утра. Давай выкладывай.

– Да, – говорит Сиерра. – Брит, мы твои друзья, если ты не можешь рассказать нам, кому вообще ты можешь рассказать?

Алексу Фуэнтесу. Но я никогда не скажу им такого.

– Почему бы нам не посмотреть старые фильмы, – предлагает Сиерра. – Если Одри Хепберн не заставит тебя выговориться, ничто это не сделает.

Дарлин тяжело вздыхает.

– Я не могу поверить, что вы вытащили меня в такую рань ради не‑кризиса и старючих фильмов. Вам следует завести себе жизнь. Минимум, что сейчас вы можете сделать, это выложить мне какую‑нибудь сплетню. Есть что‑нибудь?

Сиерра ведет нас в гостиную, и мы устраиваемся на диване ее родителей.

– Я слышала, Саманту Джекобс нашли целовавшейся с кем‑то в шкафу во вторник.

– Вааааааау, – говорит Дарлин, абсолютно не удивившись.

– Я упоминала, что это был Чак, один из охранников.

– Теперь это хорошая сплетня, Сиерра.

Вот как это будет, если я поделюсь чем‑нибудь? Просто превратится в сплетню над которой все будут смеяться?

Четыре часа, два фильма, попкорн и огромную упаковку мороженного Бен и Джерри спустя, я чувствую себя лучше. Может это была Одри Хепберн в роли Сабрины, которая дала мне почувствовать, что все возможно. Это заставляет меня думать о…

– Что вы думаете о Алексе Фуэнтесе? – спрашиваю я девчонок.

Сиерра закидывает попкорн себе в рот.

– Что ты имеешь в виду 'что мы о нем думаем'?

– Ну, я не знаю, – говорю я, не переставая думать о сильном, бесспорном влечении, что всегда присутствует между нами. – Он мой партнер по химии.

– И…? – Сиерра трясет рукой в воздухе, подгоняя меня. – Что ты хочешь этим сказать?

Я беру пульт и останавливаю фильм.

– Он красавец, признайте это.

– Фу, Брит, – говорит Дарлин и имитирует рвоту, засовывая два пальца себе в рот.

Сиерра говорит.

– Ок, я согласна, он милашка. Но он не один из тех, с кем я бы могла когда‑нибудь встречаться. Он, ну ты же знаешь, в банде.

– Он постоянно приходит в школу под кайфом, – говорит Дарлин.

– Я сижу рядом с ним, Дарлин. И я ни разу не видела его под кайфом в школе.

– Ты что шутишь, Брит. Он накуривается перед школой и в мужском туалете, когда он прогуливает занятия. И я не говорю только о травке. Он сидит на чем‑то гораздо серьезнее, – говорит она как будто это факт.

– Ты когда‑нибудь видела его с наркотиками? – оспариваю я.

– Брит, мне не нужно находиться с ним в комнате, чтобы знать, что он нюхает и колется. Алекс опасен. Кроме того, девушки, как мы, не связываются с парнями из Кровавых Латино.

Я откидываюсь на подушки дивана.

– Да, я знаю.

– Колин любит тебя, – говорит Сиерра, меняя тему.

Любовь, это последнее, что чувствовал Колин ко мне на пляже, но я даже не хочу начинать разговор на эту тему.

Три раза моя мать пыталась связаться со мной. Один раз она звонила мне на сотовый, но то, что я его отключила, не успокоило ее. Она звонила еще дважды Сиерре домой.

– Твоя мама придет сюда, если ты с ней не поговоришь, – передает Сиерра, держа трубку в руках.

– Если она придет, я уйду.

Сиерра протягивает мне телефон.

– Я и Дарлин выйдем, чтобы ты смогла поговорить. Я не знаю, что случилось, но тебе лучше поговорить с ней.

Я подношу телефон к уху.

– Здравствуй, мама.

– Послушай, Бриттани, я знаю, тебе это не нравится, но мы приняли решение, насчет Шелли прошлым вечером. Я знаю, это тяжело для тебя, но она все больше и больше раздражена в последнее время.

– Мам, ей двадцать лет, конечно, она раздражается, когда люди не понимают ее. Ты не думаешь, что это нормально?

– Ты уезжаешь в колледж на следующий год. Это не честно, продолжать и дальше держать ее дома. Перестань вести себя как эгоистка.

Если Шелли отправляют куда‑то из‑за того, что я уезжаю в колледж, это моя вина.

– Вы собираетесь сделать это вне зависимости от того, что я об этом думаю? – спрашиваю я.

– Да, уже все решено.