Бриттани

 

Мой партнер по химии не появлялся в школе с того самого дня, как мы получили наше задание. Неделю спустя он таки явился на занятия. Это меня раздражает, неважно, насколько отвратительна моя жизнь дома, я все же хожу в школу.

– Рада, что вы посетили нас, – говорю я.

– Рад, что вы заметили, парирует он, снимая бандану.

Миссис Питерсон заходит в класс. Мне кажется или она облегченно вздыхает, когда замечает Алекса.

Распрямляя плечи, она говорит.

– Я собиралась дать вам тест сегодня, но вместо этого я заставлю вас работать в библиотеке с вашим партнером. Срок сдачи введения через две недели.

Колин и я держимся за руки, пока мы идем в библиотеку. Алекс где‑то позади разговаривает со своими друзьями на испанском.

Колин сжимает мне руку.

– Хочешь встретиться после тренировки?

– Я не могу, мне нужно домой. Багда уволилась в субботу. У моей матери произошел нервный срыв, поэтому, пока мы не наймем новую сиделку, мне придется помогать больше.

Он отнимает от меня свою руку.

– Черт, Брит. Ты когда‑нибудь найдешь для меня время?

– Ты можешь прийти ко мне, – приглашаю я.

– Чтобы смотреть, как ты заботишься о своей сестре. Нет, спасибо. Мне хочется побыть с тобой наедине… только ты и я.

– Я знаю. Я тоже этого хочу.

– Как насчет пятницы?

Мне нужно быть с Шелли, но мои отношения с Колином на грани, я не хочу, чтобы он думал, будто я больше не желаю быть с ним.

– Пятница подходит.

Прежде, чем мы успеваем скрепить договоренность поцелуем, Алекс прочищает горло перед нами.

– Никаких ППП. Школьные правила. Между прочим, она мой партнер, придурок. Не твой.

– Заткнись, Фуэнтес, – произносит Колин прежде, чем присоединиться к Дарлин.

Я кладу руки себе на талию и впиваюсь взглядом в Алекса.

– С каких пор это ты волнуешься по поводу школьных правил?

– С тех пор как ты стала моим партнером. Вне класса ты его, но на химии, ты моя.

– Хочешь найти свою дубинку и притащить меня за волосы в библиотеку?"

– Это не я неандерталец. Твой парень обезьяна, а не я.

– Тогда перестань так себя вести.

Все столы в библиотеке оказываются заняты, поэтому нам ничего не остается, как найти уединенный угол в секции научно‑популярной литературы и сесть прямо на ковер.

Я кладу свои книги рядом и замечаю, что Алекс смотрит на меня. Такое чувство, что если он будет продолжать вот так на меня смотреть, он сможет увидеть меня настоящую. Никаких шансов на это, я скрываю настоящую себя от всех.

Я отвечаю на его взгляд, двое тоже могут играть в эту игру. Внешне он непроницаем, но шрам над его левой бровью говорит правду… он всего лишь человек. Его футболка подчеркивает мускулы, которые можно получить от тяжелого труда, или постоянно тренируясь.

Когда мои глаза встречаются с его, пока мы сидим тут, время замирает. Его взгляд обжигает меня, и я могу поклясться, что в этот момент он чувствует настоящую меня. Ту, без притворства и масок. Просто Бриттани.

– Что мне нужно сделать, чтобы ты пошла со мной на свидание? – говорит он.

– Ты серьезно?

– Я выгляжу, как будто я шучу?

Миссис Питерсон подходит к нам, спасая меня от необходимости отвечать.

– Я наблюдаю за вами двоими. Алекс, мы скучали по тебе на прошлой неделе. Что произошло?

– Я нечаянно упал на нож.

Она недоверчиво качает головой и уходит пугать остальных учеников.

Я смотрю на Алекса широко раскрытыми глазами.

– Нож? Ты это шутишь, так?

– Неа. Я резал помидоры, и эта штука выскочила и вспорола мне плечо. Док привел меня в порядок. Хочешь взглянуть? – Говорит он и начинает задирать рукав футболки.

Я закрываю глаза рукой.

– Алекс, я никогда не поверю, что нож просто вырвался и порезал тебя. Ты был в драке с поножовщиной.

– Ты так и не ответила на мой вопрос, – говорит он, не подтверждая, но и не опровергая мою теорию. – Что мне нужно сделать, чтобы ты пошла со мной на свидание?

– Ничего. Я никуда с тобой не пойду.

– Я уверен, если бы мы пообщались, ты бы передумала.

– Я в этом сомневаюсь.

– Твоя потеря, – говорит Алекс, вытягивая свои длинные ноги, его учебник по химии лежит на его коленях. Он смотрит на меня своими шоколадными глазами, которые такие глубокие, я готова поклясться, что они способны кого‑нибудь загипнотизировать.

– Ты готова? – спрашивает он.

На наносекунду, смотря в эти темные глаза, я задумываюсь, каково было бы это, поцеловать Алекса. Я опускаю взгляд на его красиво очерченный рот. На наносекунду я почти ощущаю, как он двигается ближе. Будут его губы жесткими или мягкими на моих? Как он целуется, мягко и нежно или жестоко и грубо, как его личность?

– К чему? – шепчу я и наклоняюсь ближе.

– К нашему проекту, – отвечает он. – Средство для согрева рук. Урок Питерсон. Химия.

Я качаю головой, отгоняя все ненужные мысли из моего гиперактивного тинейджерского ума. Я, должно быть, страдаю недосыпанием.

– Да, средство для согрева рук.

– Бриттани?

– Что? – Я всматриваюсь в учебник, не видя слов. Я слишком смущена, чтобы сконцентрироваться.

– Ты смотрела на меня так, как будто хотела поцеловать.

Я выжимаю из себя смешок.

– Ага, конечно, – говорю я с сарказмом.

– Никто не смотрит, если ты хочешь, ну, ты поняла, попробовать. Не хочу хвастаться, но я эксперт в этом.

Он одаряет меня насмешливой улыбкой, той, от которой должны таять женские сердца по всему миру.

– Алекс, ты не в моем вкусе, – мне нужно сказать ему что‑нибудь такое, чтобы он перестал смотреть на меня так, как будто хочет сделать со мной то, о чем я только слышала.

– Тебе нравятся только белые парни?

– Перестань, – говорю я ему сквозь зубы.

– А что такого, – становится он серьезным. – Это чистая правда, не так ли?

Миссис Питерсон появляется снова.

– Как продвигается ваше введение?

Я неуклюже улыбаюсь.

– С трудом, – отвечаю я и достаю тетрадь, где я сделала несколько пометок и приступаю к заданию, пока миссис Питерсон наблюдает. – Я кое‑что нашла прошлым вечером о средствах для согрева рук. Нам нужно будет растворить шестьдесят грамм ацетата натрия и сто миллилитров воды при семидесяти градусах.

– Ошибаешься, – говорит Алекс.

Я поднимаю голову и вижу, что миссис Питерсон уже ушла.

– Что?

Алекс складывает руки у себя на груди.

– Ты ошибаешься.

– Я так не думаю.

– Ты думаешь, что никогда раньше не ошибалась?

Он произносит это таким тоном, как будто я какая‑то глупая, блондинистая бимбо, заставляя мою кровь кипеть.

– Конечно, я ошибалась, – произношу я на одном дыхании. – Вот, например, на прошлой неделе я купила блеск для губ Бобби Браун Нежный лепесток, но с моим телосложением Розовый Расцвет смотрелся бы куда лучше. Не стоит упоминать, что эта покупка была полным разочарованием, – говорю я. Он ожидал услышать от меня что‑то в этом духе. И мне становится интересно, поверил он мне или по моему тону понял, что я говорю саркастически.

– Я представляю, – отвечает он.

– А ты когда‑нибудь ошибался?

– Конечно, – говорит он. – На прошлой неделе, когда я ограбил тот банк на Уолгринс, я сказал банкиру выложить мне все полтинники, что были в кассе. Но что на самом деле мне нужно было спросить, так это двадцатки, их же гораздо больше.

Ок, он понял, что я притворяюсь. И ответил мне своим собственным дурацким сценарием, и это на самом деле беспокоит меня, это делает нас похожими, каким‑то искаженным образом. Я кладу руку себе на сердце.

– Вот незадача.

– Значит, мы оба бывали неправы.

Я задираю подбородок и говорю упрямо.

– На этот раз я права, не знаю как ты, но я отношусь к этому предмету серьезно.

– Тогда давай поспорим, если я прав, ты меня поцелуешь, – говорит он.

– А если я права?

– Что хочешь.

Это как забрать конфетку у младенца. Самоуверенность мистера Мачо должна немного пострадать, и я буду рада помочь этому.

– Если я выиграю, ты начнешь относиться к проекту серьезно. Никаких поддразниваний, и дурацких комментариев.

– Идет. Я буду чувствовать себя отвратительно, если не скажу тебе сейчас, что у меня фотографическая память.

– Алекс, я буду чувствовать себя хуже, если не скажу тебе сейчас, что я скопировала все прямо с учебника. Я смотрю на заметку, которую я сделала, и открываю нужную страницу в учебнике. – Не подсматривай, при какой же температуре это должно охлаждаться? – спрашиваю я.

Я уверена Алекс обожает споры. Но в этот раз ему придется проиграть. Он закрывает свою книгу.

– При двадцати градусах. И оно должно раствориться при ста градусах, а не при семидесяти", отвечает он уверенно.

Я просматриваю страницу, потом свои записи. Затем, возвращаюсь снова к странице. Я не могла ошибиться. На какой странице я была…

– Да, при ста градусах, – я смотрю на него в абсолютном шоке. – Ты был прав.

– Ты поцелуешь меня сейчас или позже?

– Сейчас, – отвечаю я, что немного шокирует его, потому, что я вижу, как его руки замирают. Дома моя жизнь манипулируется моими родителями. В школе все не так. И мне необходимо сохранить это как есть, потому, что если я перестану управлять даже этой маленькой частью своей жизни, я просто стану манекеном.

– Правда? – спрашивает он.

– Ага. – Я беру одну из его рук в свои. Я бы никогда так себя не повела, если бы у нас имелись наблюдатели, и я благодарна за уединение, обеспеченное нам научно‑популярной литературой. Его дыхание сбивается, когда я становлюсь на колени и наклоняюсь к нему. Я игнорирую тот факт, что у него грубоватые руки с длинными пальцами, и то, что я на самом деле никогда раньше его не трогала. Я нервничаю. Хотя, не стоило бы. На этот раз я все контролирую. Я чувствую, как он выпрямился. Он позволяет мне сделать первый шаг. Отлично. Я боюсь, что этот парень может сделать, если дать ему свободу.

Я кладу его руку себе на щеку, и слышу, как он тяжело вздыхает. Мне хочется улыбнуться, потому, что его реакция доказывает мне, что я здесь главная.

Он не двигается, когда наши взгляды встречаются.

Время снова останавливается.

Затем я поворачиваю голову и целую его в ладонь.

– Ну, вот, я тебя и поцеловала, – говорю я, отпуская его руку и заканчивая игру.

Мистер Латино повержен глупенькой, блондинистой бимбо.