Стремление пережить других как страсть

Удовлетворение от того, что удалось пережить других, своего роданаслаждение, может перейти в опасную и ненасытную страсть. Она растет прикаждом новом случае. Чем больше груда мертвых, перед которой ты стоишьживой, чем чаще видишь такие груды, тем сильней и настоятельней потребностьповторить это переживание. Карьеры героев и наемников свидетельствуют о том,что здесь возникает своего рода наркомания, от которой ничто не избавляет.Обычное объяснение, которое дается в таких случаях, гласит: такие людиспособны дышать лишь воздухом опасности; безопасное существование для нихтускло и пусто; мирная жизнь уже неспособна доставить им никакогоудовольствия. Опасность обладает притягательной силой, этого не следуетнедооценивать. Но нельзя и забывать, что эти люди выходят навстречу своимприключениям не в одиночку, вместе с ними подвергаются опасности и другие.Что им действительно нужно, без чего они уже не могут обойтись, так этовозобновляющееся вновь и вновь наслаждение от того, что ты пережил других. Дело также и не в том, что для удовлетворения этой потребности надовновь и вновь подвергать опасности самого себя. Ради победы на поляхсражений действует несметное множество Vladimirov. The I.ili- "I Chingis-Khan. London, Routledge, 1ЭДО, p.168. людей, и если ты их предводитель, если ты контролируешь их движения,если ты лично принял решение о битве, можно присвоить и ее результат, закоторый несешь ответственность, с кожей и волосами всех трупов. Полководецне случайно носит свое гордое имя. Он повелевает, он посылает своих людейпротив врага на смерть. Если он побеждает, ему принадлежит все поле битвы,усеянное мертвецами. Одни пали за него, другие против него. От победы кпобеде он переживает их всех. Триумфы, которые он празднует, наиболее полносоответствуют его стремлениям. Их значение измеряется числом мертвых. Этотуспех достоин усмешки, даже если враг храбро защищался, даже если победадалась тяжело и стоила множества жертв. "Цезарь превзошел всех героев и полководцев тем, что он провел большевсех битв и уложил больше всех врагов. Ибо за те неполные десять лет, чтошла война в Галлии, он взял штурмом более 800 городов, покорил 300народностей, сражался в общей сложности с тремя миллионами людей, и миллиониз этого числа убил в боях, а еще столько же взял в плен" . Так пишет Плутарх, один из самых гуманных умов в истории человечества,которого нельзя упрекнуть ни в воинственности, ни в кровожадности. Этосуждение особенно ценно потому, что в нем так заостряется итог. Цезарьсражался против трех миллионов, один миллион убил, один взял в плен.Позднейшие полководцы, монголы и немонголы, его превзошли. Но это античноесуждение примечательно еще и той наивностью, с какой все происходившееприписывалось одному полководцу. Взятые штурмом города, покоренные народы,миллионы поверженных, убитых, плененных врагов- все это принадлежало Цезарю.Тут нашла выражение не наивность Плутарха, а наивность истории. Это привычносо времен военных сообщений египетских фараонов; и здесь едва ли чтоизменилось до наших дней. Итак, Цезарь счастливо пережил великое множество врагов. В такихслучаях считается бестактным подсчитывать собственные потери. Они известны,но их не ставят в упрек великому человеку. В войнах Цезаря их, по сравнениюс числом поверженных врагов, было не так уж и много. И все-таки он пережилеще несколько тысяч союзников и римлян, с этой точки зрения он тоже вышел несовсем с пустыми руками. Эти гордые итоги передавались от поколения к поколению; у каждого находились свои потенциальные герои-воины. Их страстноестремление пережить массы людей распалялось, таким образом, до безумия.Приговор истории как будто оправдывает их замысел еще до того, как имудастся его осуществить. Наиболее изощренные в этом умении пережить другихобре- Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Цезарь, гл. 15. тают в ней самое величественное и надежное место. Для такого родапосмертной славы чудовищное число жертв в конце концов важнее, чем победаили поражение. Еще неизвестно, что в самом деле творилось в душе у Наполеонаво время русского похода.