Стадии конфликтаОдной из них является латентная стадия.

Конфликту как таковому предшествует (точнее может пред­шествовать) латентная — скрытая — стадия, при которой есть все элементы конфликта, за исключением действий сторон. Фор­мально говоря, в эту стадию можно включить ряд последова­тельных этапов развития конфликта.

Первый этап— возникновение объективной конфликтной ситуации.

Второй этап— осознание хотя бы одним из субъектов своих интересов в этой ситуации. Понятно, что интересы могут быть лож­но понятыми, искаженными либо реальными и объективными, но без их осознания дальнейшая борьба не имела бы основания.

Третий этап,тесно связанный с предыдущим, — осознание препятствий для удовлетворения своих интересов (в познаватель­ном (когнитивном) конфликте — выявление иных взглядов).

Четвертый этап— это осознание не только своих интере­сов, но и соответствующих препятствий с другой стороной. Ра­зумеется, этой стадии может и не быть вообще — хотя бы по той причине, что интересы сторон могут в какой-то момент со­впасть и препятствий в этом случае не будет.

Даже следующий — пятый этап— не открывает конфлик­та. Он включает конкретные действия, предпринятые одной из сторон для отстаивания своих интересов (например, официаль­ное обращение недовольных своим материальным положением Рабочих к дирекции завода).

Наконец, — шестой этапозначает начало конфликта, по­скольку позиции обеих сторон четко определились и начались практические действия друг против друга (рабочие объявили забастовки, а дирекция завода объявила их уволенными).

Названные нами шесть этапов не обязательно чередуются в указанной последовательности. Некоторые могут выпадать, дру-гие — повторяться, последовательность их может быть иной Выше приведена логическая схема, которая изображает как бы "идеальный" случай развития конфликта.

Начало собственно конфликта (его открытой фазы), с на­шей точки зрения, определяется объективными (внешними) ак­тами поведения, направленными против другого участника (кон­фликтующей стороны), при условии, что последний осознает эти акты как направленные против него и им противодействует. Эта несколько усложненная формула означает, что для призна­ния конфликта начавшимся требуется, по крайней мере, три совпадающих условия:

1. Первый участник сознательно и активно действует в ущерб
другому участнику (т. е. своему противнику); при этом под дей­
ствиями мы понимаем как физические движения, так и переда­
чу информации (устное слово, печать, телевидение и т. д.).

2. Второй участник (противник) осознает, что указанные
действия направлены против его интересов.

3. В связи с этим он и сам предпринимает ответные актив­
ные действия, направленные против первого участника. С этого
момента можно считать, что конфликт начался.

Очевидно, при этом конфликт перерастает в открытую фор­му, которая характеризуется по меньшей мере тремя обстоя­тельствами. Во-первых, наличие конфликта, как минимум, ста­новится очевидным для каждого из участников. Во-вторых, дей­ствия становятся практическими, они приобретают внешнюю форму, включая использование средств массовой информации, действия по захвату спорного объекта, насилие, угрозы и т. д. В-третьих, о конфликте, уже вышедшем из латентной стадии, будут осведомлены третьи лица, посторонние, которые могут в той или иной степени влиять на конфликт. Следует только заме­тить, что это влияние отнюдь не однозначно. Часто ошибочно полагают, что третья сторона обычно "гасит" конфликт; совсем напротив, она может ему содействовать, подогревая агрессив­ные настроения одной или обеих сторон, как это наблюдается, например, в семейных конфликтах.

Все внешние действия в конфликте можно —— в достаточ­ной мере условно — дифференцировать на основные и вспомо-гательные. К основным мы относим действия, непосредственно направленные на предмет конфликта, меняющие или сохраняю­щие от изменения выявленные противоречия. Вспомогательные действия имеют подчиненную роль, обеспечивая выполнение ос-ловных, хотя сами по себе для решения центральной проблемы конфликта не предназначены.

С тактической точки зрения основные, внешние действия конфликтующих сторон можно разделить на две группы: насту­пательные и оборонительные.

Наступательные действия состоят в нападении на противни­ка, повреждении его собственности, захвате спорного объекта, изоляции, изгнании, пленении противника и иных актах, кото­рые направлены на прямое ущемление интересов противобор­ствующей стороны. Оборонительные действия заключаются в удержании спорного объекта, самозащите, защите от уничто­жения или повреждения материальных ценностей, различных превентивных поступках и т. п. Главное различие между ними в том, что оборона — это попытка сохранить имеющееся на дан­ный момент соотношение позиций в конфликте, охранить те свои интересы, которые реализовывались до сих пор беспрепятствен­но, тогда как наступление меняет соотношение позиций и на­правлено на утверждение своих, пока нереализованных интере­сов. Разделение между этими типами действий, однако, в доста­точной степени условно, поскольку в реальной борьбе они тесно переплетаются между собой и легко переходят из одного в дру­гое. Кроме того, наступление обычно, если не всегда, подразу­мевает сохранение и защиту уже достигнутых позиций. Недаром говорят, что "наступление — лучший вид обороны".

§ 5. Стратегии конфликтного поведения и их эффективность

Обычно каждый конфликт состоит из определенных дей­ствий. Его участники могут угрожать, требовать, просить, со-

здавать коалиции, идти на уступки и совершать еще множество других действий. При всем разнообразии их можно объединить в несколько общих классов, или стратегий. Наиболее часто выде-ляются следующие стратегии конфликтного поведения: сопер­ничающая — навязывание другой стороне предпочтительного для себя решения; проблемно-решающая (кооперативная) — по­иск решения, которое бы удовлетворяло обе стороны; уступаю­щая — понижение своих стремлений, в результате чего исход конфликта становится менее приятным, чем хотелось бы; избе­гающая — уход из ситуации конфликта (физический или психо­логический); бездействие — пребывание в ситуации конфликта без каких-либо действий по его разрешению.

Как правило, в конфликте используются комбинации стра­тегий, порой доминирует одна из них. Часто конфликт начина­ется с кооперативного поведения, однако при его неудаче в ход пускается соперничающая стратегия, которая может также ока­заться неэффективной. В этом случае происходит обращение к проблемно-решающей стратегии, что скорее всего приводит к успешному разрешению конфликта.

Стратегии реализуются через различные тактики. Страте­гии и тактики различаются между собой по степени обобщенно­сти. Стратегии — это набор макроцелей. Тактики — средства достижения этих целей. Одна и та же тактика может использо­ваться в рамках разных стратегий. Так, например, угроза, обыч­но рассматриваемая как деструктивная и недоброжелательная тактика, может быть использована в случае неготовности или неспособности одной из сторон делать уступки за рамками опре­деленных пределов.

Выбор стратегии поведения в конфликте определяется мно­гими факторами ситуации. Важнейшей детерминантой такого рода является степень ориентированности участников конфликта на свои или чужие интересы. От того, заинтересованы ли участни­ки лишь в собственной выгоде, либо они учитывают и интересы другой стороны, зависит и тип предпочитаемой стратегии. В ре­зультате их поведение может быть описано с помощью двух независимых параметров: 1) настойчивости — определяемой как направленность на удовлетворение своих собственных интересов

и 2) кооперативности — учет в поведении интересов другой сто-лоны- Основываясь на указанных представлениях, можно про­гнозировать будущее поведение участников конфронтации, ис­ходя из оценки их ориентированности на свои или на чужие интересы.

Когда учитываются и свои интересы, и интересы оппонента, то предпочтение отдается проблемно-решающей стратегии; ког­да одна из сторон ориентирована только на собственную выго­ду ■— используется соперничающая стратегия; когда более вы­ражен учет интересов оппонента — применяется уступающая стратегия; при слабой заинтересованности в успешном исходе конфликта и для себя, и для оппонента — стратегия бездей­ствия.

Важным фактором, влияющим на выбор стратегии, являет­ся оценка участниками конфликта успешности применения стра­тегии для достижения собственных целей и ее "цены". Оценка осуществимости стратегии позволяет произвести адекватный ее выбор. Так, выбор в пользу проблемно-решающей стратегии до­стигается в том случае, когда существует уверенность в способ­ности находить взаимоприемлемые решения; имеются предыду­щие успехи по достижению согласия в данном конфликте; при­сутствует посредник; оценка готовности другой стороны к про­блемно-решающему поведению позитивна; есть доверие к оппо­ненту — уверенность в том, что оппонент беспокоится об инте­ресах другой стороны. Если же одна из сторон высоко заинтере­сована в собственных результатах, но враждебна по отношению к другой; ее запросы высоки и не снижаются; готовность другой стороны к уступкам оценивается как высокая; отсутствует удов­летворяющее обе стороны решение; цена использования сопер­ничающей стратегии считается приемлемой, то вероятнее всего будет использована соперничающая стратегия. Наличие доста­точного количества времени благоприятствует использованию стратегии бездействия. В тех же ситуациях, когда выгода от продолжения конфликта становится ниже ранее установленно­го уровня, происходит уход из ситуации конфликта.

Эффективность стратегии.Один из наиболее острых воп­росов в конфликтологии — это вопрос об эффективности страте-

гий. На первый взгляд, проблемно-решающая стратегия кажется наиболее эффективной, однако в действительности ситуация сложнее, поскольку успешность применения любой стратегии за­висит от большего числа факторов, и не все они благоприят­ствуют кооперативному поведению. Важным оказывается то, ка­кую стратегию использует оппонент. В том случае, когда обе стороны применяют соперничающую стратегию, переговоры за­ходят в тупик. Если одна сторона использует соперничающую стратегию, а другая — кооперативную, то это довольно часто приводит к взаимоприемлемому соглашению, однако более чем в 50% случаев участник с соперничающей стратегией добивает­ся победы. Эффективность соперничающей стратегии повышают также и такие факторы, как наличие единственного и лучшего решения проблемы; беспристрастность участника конфликта и его способность обосновать использование именно соперничаю­щей стратегии; выгодность окончательного результата скорее организации, чем отдельной личности или небольшой группе.

Кооперативной стратегии способствуют: 1) сильная взаимо­зависимость участников конфликта и их склонность к совмест­ной работе в дальнейшем; 2) склонность участников игнориро­вать властные полномочия сторон; 3) концентрация внимания на решении общей проблемы, а не на защите собственного мнения; 4) оценка конфликта как незначительного, существование воз­можности перехода к проблемно-решающему поведению; 5) вос­приимчивость и непредубежденность участников конфликта.

Стратегия уступок эффективна в тех случаях, когда хоро­шие отношения с оппонентом важнее, чем результат данного конфликта. Таким образом, для каждой стратегии существует класс ситуаций, в которых она является наиболее эффективной.

Конфликт, конечно, может прекратиться очень быстро, едва начавшись, если, скажем, значительный перевес сил одной из сторон обеспечил ей быструю победу. Но известно множество случаев, когда, наоборот, конфликт приобретает затяжной ха­рактер. Кроме того, быстрое завершение конкретной стычки не означает ликвидации конфликтной ситуации, и конфликт вско­ре может разгореться с новой силой.

Особенно затяжной характер, как известно, имеют конф-ликты на межнациональной и политической основе. Корни многих

нынешних конфликтов уходят в такое далекое прошлое и в та-кие глубины массовой психологии, что их истинные первопри­чины практически трудно обнаружить. К таким примерам отно­сятся и случаи кровной мести, распространенные в некоторых странах. Для затяжных конфликтов характерно чередование ос­трых и относительно спокойных фаз, активного противостояния и периода своеобразной "ремиссии".

В случае обострения конфликта принято говорить о его эскалации. Процессы эскалации создают трудности для нахож­дения взаимоприемлемых решений, способствуют затягиванию конфликта и требуют усилий по его разрешению. Возникнове­ние и продолжение конфликта, рост его интенсивности сопро­вождаются изменениями в психологии его участников. Они в свою очередь препятствуют достижению согласия. Появляется стрем­ление наказать, нанести ущерб оппоненту, причиной чего слу­жит переживание обид, гнева и других негативных эмоций по отношению к другой стороне. Представления об оппоненте и от­ношение к нему приобретают негативный характер. Другая сто­рона оценивается как ущербная в моральном отношении. Проис­ходит деиндивидуализация оппонента, он рассматривается как представитель какой-то группы, а не как индивидуальность. Воз­можно появление и самодеиндивидуализации, что также облег­чает агрессивные проявления. Обнаруживается такой феномен, как делигитимизация — описание оппонента в негативных соци­альных категориях, исключение его из сферы приложения кон­венциональных норм и правил.

Сформировавшись, негативные представления и установки имеют тенденцию к самовоспроизведению, самоподдержанию. В качестве механизма данного процесса выступает селективное восприятие: после формирования негативных представлений об оппоненте вновь поступающая информация испытывает искажа­ющее воздействие этих представлений. Появляется самоосуще­ствляющееся пророчество — ожидание негативного поведения от оппонента, вызывающего враждебные действия по отноше­нию к нему. Разрыв общения создает основания для сохранения негативных установок, поскольку ограничивается приток пози­тивной информации об оппоненте. Действие указанных механиз-

мов бывает ярко выражено. Поэтому при разрешении конфлик­тов, особенно острых и ожесточенных, необходимо прежде все­го выявить и нейтрализовать влияние этих механизмов и лишь затем обсуждать собственно причины конфликта.

Окончание. Завершение конфликта бывает многообразным Конфликт может быть исчерпан (например, примирение сторон), но может прекратиться из-за выхода из конфликта одной из сторон либо ее уничтожения (во время войны или при соверше­нии преступления). Наконец, возможно пресечение развития и прекращение конфликта в результате вмешательства третьих лиц. Так в ряде случаев заканчиваются так называемые "крими­нальные" конфликты. Практика международных отношений все более часто использует третьи силы для пресечения межнацио­нальных конфликтов (ввод войск ООН, соседних государств, дипломатическое посредничество и др.). Эти методы, как извес­тно, стали применяться и на территории нашей страны и госу­дарств СНГ. Таким образом, окончанием конфликта нужно счи­тать прекращение действий всех противоборствующих сторон, независимо от причины, по которой это имеет место.

§ 6. Разрешение социальных конфликтов

Типология конфликтов, как отмечалось выше, неоднознач­на, конфликты изменчивы, не похожи один на другой. В этой ситуации трудно указать на стандартные формы завершения конфликтов или искать какие-то универсальные способы их раз­решения. Но при всей сложности проблемы все же можно сде­лать некоторые выводы, исходя из накопленного теоретическо­го и практического опыта.

Опыт практической деятельности показывает, что для раз­решения конфликта, как правило, приходится прилагать более или менее значительные усилия. Было бы безнадежным делом уповать на "саморазрешимость" конфликта. Конечно, конфликт можно стараться вообще не замечать, игнорировать, а в луч­шем случае объяснять. Но он будет развиваться стихийно, обо­стряться, агрегироваться с другими конфликтами и может в ре-

зультате полностью разрушить ту или иную социальную сис­тему-

Предпосылки благополучного разрешения конфликта опре­деляются в значительной мере возможностями сторон и других участников, их доброй волей. Главная, наиболее действенная предпосылка прекращения конфликта состоит в устранении тех объективных причин, которые породили конфликтную ситуацию. Ниже мы рассмотрим некоторые основные формы и способы раз­решения конфликта, а здесь только отметим, что поскольку конфликт зависит как от внешних обстоятельств, так и от самих конфликтующих субъектов, то и его разрешение также связа­но с этими двумя группами факторов. Например, если семейный конфликт связан с неверностью одного или обоих супругов, то предпосылки его благополучного разрешения содержатся в осо­бенностях психологии мужа и жены, их способности преодолеть прошлое, вернуться к совместной жизни. В некоторых служеб­ных конфликтах, например, многое может зависеть и от вне­шних обстоятельств. Крайний вариант: реорганизация отдела или учреждения полностью устраняет существовавшие в них внут­ренние конфликты.

В социологической литературе неоднократно отмечалось, что основа конфликта — противоречия между интересами субъектов (большие и малые группы, индивиды). Поэтому лучший и наибо­лее результативный путь разрешения конфликта — это устране­ние указанных противоречий. Этот путь, разумеется, не всегда доступен ни конфликтующим сторонам, ни третьим лицам. К тому же следует учитывать различие типов противоречий (явные, скры­тые, объектные, безобъектные), их уровни, особенности субъек­тов, а также объективные возможности, которыми располагают силы, стремящиеся к прекращению конфликта.

Если суммировать основные способы устранения противоре­чий, лежащих в основе конфликта, то ими могут быть следую­щие:

♦ устранение объекта конфликта;

♦ раздел объекта конфликта между сторонами;

♦ установление очередности или иных правил обоюдного
использования объекта;

♦ компенсация одной из сторон за передачу объекта другой
стороне;

♦ разведение сторон конфликта;

♦ перенос отношений сторон в другую плоскость, предпо­
лагающую выявление у них общего интереса, и пр.

Разрешение конфликта — это, по сути дела, достижение соглашения по спорному вопросу между участниками. В принци­пе, и это мнение разделяют многие авторы, существуют три главных вида такого соглашения: 1) соглашение в результате совпадения мнений сторон; 2) соглашение в соответствии с зако­нодательной или моральной волей внешней силы; 3) соглашение, навязанное одной из противоборствующих сторон.

Нетрудно видеть, что в первом и третьем случаях разреше­ние конфликта предполагает обоюдную активность соперников. Международная и внутриполитическая практика показывает, что в большинстве случаев процесс разрешения конфликта нельзя трактовать как одностороннее навязывание воли более сильного партнера более слабому. И это понятно, потому что, если реше­ние навязано, оно долго не просуществует, конфликт в той или иной форме возобновится. Достаточно напомнить об искусствен­ности существовавших границ в ряде регионов нашей страны. После распада СССР и возникновения в этой связи межнациональных трений проблема территориального размежевания народов сразу же дала о себе знать довольно неожиданным образом.

Поэтому, строго говоря, силовое, в том числе военное, ре­шение конфликта является большей частью иллюзорным. Про­игрыш войны неизбежно влечет реваншистские настроения и стремление к возврату утраченных интересов. Русско-японская война 1905 г. закончилась поражением России. Но СССР взял реванш в 1945 г. Это в свою очередь не устроило японскую сторону, которая уже в течение многих лет обсуждает проблему Курильских островов.

Конфликт между двумя странами сейчас, казалось бы, при­остановлен. Но окончательное решение еще не найдено. Дают о себе знать и другие территориальные проблемы, возникшие в результате тех или иных войн или распада больших образований (СССР, Югославия и т. д.).

Разрешение международных конфликтов.Наиболее слож­ным представляется разрешение международных конфликтов. Последние традиционно представляют собой обостренные меж­государственные отношения, где соперничество и насилие иг­рают главную, если не решающую роль. Здесь зачастую тесно переплетены расовые, классовые и групповые, национальные, территориальные и иные интересы. В борьбу вовлекаются разно­го рода правительственные и частные организации, обществен­ные движения. Образуются военно-политические блоки.

В последние десятилетия наметились заметные перемены в понимании международных конфликтов. Возникла и широко рас­пространилась идея, что существующие противоречия всегда можно разрешить взаимоприемлемыми и всеохватывающими сред­ствами, связанными, в основном, с мирным выбором.

Вероятно, это на самом деле преувеличение, так как миро­вой опыт, скорее, свидетельствует об обратном. Тем не менее сама идея конструктивна и полезна и для развития теории конф­ликтов, и для практических целей, поскольку она стимулирует поиск мирных решений.

. При выборе мирного способа решения представляется же­лательным сначала четко очертить открыто проявляемые про­тиворечия; ими гораздо легче управлять, чем скрытыми. Кроме того, всегда следует стремиться рассматривать противника, как и любого другого участника конфликта, как партнера, а не как врага, подлежащего уничтожению. Тогда противоборствующие стороны начинают осознавать, что безопасность может быть пол­ной только в том случае, если обеспечена безопасность обеих.

Подобный подход, кажется, в какой-то степени восторже­ствовал в таком застарелом конфликте, как арабо-израильский. Элементы новых взаимоотношений наблюдаются и в российско-американских отношениях последних лет. Подобное заключение возможно в будущем сделать об армяно-азербайджанском, гру­зино-абхазском конфликтах, а также о конфликтах на террито­рии бывшей Югославии, где иррациональные моменты все еще преобладают.

Новое в разрешении международных конфликтов обычно связывают также с разделением, "разведением" двух подходов.

Традиционныйсвязан с разрешением противоречий, лежа­щих в основе конфликта. Он согласуется с существующими со­циальными теориями, в которых достаточно полно отражены происходящие в мире изменения. Второй подход выработан в последние годы. Он связан с идеей "миросозидания", направлен­ной на всеобъемлющее миротворчество, а также (в узком смыс­ле) на ограничение самой возможности вооруженного конфлик­та. Методы миросозидания, направленные на ограничение веро­ятности вооруженных конфликтов, включают в себя поиски объе­диняющих начал и развитие институциональных способов избе­жания конфликтов. По-видимому, вышеупомянутый подход осо­бенно перспективен для будущих типов отношений между госу­дарствами и народами. Частично он уже апробирован (ввод ми­ротворческих сил на границах Сербии и Хорватии, Сербии и Ко­сово, Грузии и Южной Осетии, греческой и турецкой общин на Кипре и т. д.) и показал свою, хотя и относительную, эффектив­ность. Что касается создания объединяющих начал, то главная проблема всегда в поиске согласия сторон.

Своевременное воздействие на конфликтную ситуацию пре­дотвращает появление кризиса. Так, ряд конфликтов, назрев­ших в 70—80-е гг. между отдельными республиками (Армения — Азербайджан, СССР — Прибалтика), могли быть вовремя смяг­чены различными путями и методами. В арсенале правящих кру­гов имелись, но не были использованы такие приемы, как со­здание "предохранительных клапанов", создание условий для открытого выявления конфликтов на ранней стадии, в том чис­ле принятие законов о самоуправлении, о гражданстве и др-Недопустимо углубили назревающие конфликты тогда ложная информация, демагогия, слухи, поощрение националистических устремлений.

Переговоры как метод разрешения конфликтов.Нередки ситуации, когда конфликт достигает такой точки, когда обе сто­роны уже не в состоянии использовать силовые методы воздей­ствия на оппонента, главным образом из-за их неэффективности и высокой стоимости. Но острый и длительный конфликт так порой захватывает участников, что выйти из него без посторон­ней помощи они не в состоянии. Конфликтующим сторонам мо-

жет просто не хватать воли, умений и опыта для успешного выхода из конфликта. По разным причинам они не могут согла­совать свои требования. В такой ситуации вмешательство тре­тьей стороны необходимо.

Третья сторона— это индивид или группа, внешние по отношению к конфликту двух или более участников, пытающи­еся помочь в достижении согласия. Выделяется несколько типов участия (или ролей) третьей стороны в разрешении конфликта. Они различаются степенью контроля третьей стороной за прини­маемым решением. Наиболее велика власть третьей стороны в роли АРБИТРА, который изучает суть проблемы, обсуждает ее с участниками конфликта, затем выносит окончательное и обя­зательное для выполнения сторонами решение. Менее автори­тарна роль ПОСРЕДНИКА, который, обладая специальными зна­ниями по проблеме, участвует в ее обсуждении, однако оконча­тельное решение принимается участниками самостоятельно. Са­мая неавторитарная роль у ПОМОЩНИКА. Он занят главным образом совершенствованием процедур обсуждения проблемы и не включается в полемику по поводу содержания проблемы и принятия окончательного решения.

Третьей стороне в процессе разрешения конфликта прихо­дится выполнять различные функции. Выделяются следующие их виды:

♦ исследование проблемы (дает возможность конфликтую­
щей стороне обсуждать конфликт с разных точек зрения, со­
действует выделению наиболее значимых тем и основных инте­
ресов, поиску удовлетворяющего обе стороны решения пробле­
мы);

♦ налаживание общения между представителями конфлик­
тующих сторон;

♦ легитимизация (помогает конфликтующим сторонам при­
знать за оппонентом право участвовать в переговорах);

♦ организация процесса переговоров (разрабатывает про­
цедуру переговоров и нередко председательствует на переговор-
ной сессии);

♦ обучение (тренировка новых и неумелых участников пе­
реговоров);

♦ распределение ресурсов (оказывает содействие конфлик-
тующим сторонам в поиске и опросе независимых экспертов, а
также лиц, принимающих решения. Предоставляет дополнитель­
ные ресурсы (например, время) участникам конфликта в обмен
на их более гибкое поведение);

♦ агент реальности (помогает создать обоснованное и осу­
ществимое решение конфликта, критикуя конфликтующие сто­
роны, придерживающиеся крайних и нереалистичных целей);

♦ "козел отпущения" (может брать ответственность или вину
за непопулярные решения, которые стороны тем не менее гото­
вы принять);

♦ лидер (берет на себя инициативу проведения переговоров
посредством процедурных или содержательных советов и пред­
ложений).

Из всех способов преодоления противоборства сторон пере­говоры между ними являются наиболее эффективными. Для так называемого переговорного типа взаимодействия характерно то, что стороны пытаются добиться хотя бы части желаемого, пойти на определенные компромиссы. Полагают, что процесс перего­воров может быть начат при следующих условиях: 1) стороны помимо противоречащих интересов имеют и значимые общие интересы; 2) стороны считают возможным достижение опреде­ленного понимания и соглашения, которое для них более выгод­но, чем другие альтернативы; 3) они вступают в дискуссию в поисках взаимно удовлетворяющего решения.

Важным этапом в деятельности посредников является смяг­чение сильных эмоций, которые обычно проявляют участники именно на начальных этапах переговоров. Гнев, раздражение, фрустрация, недоверие, переживание одиночества и бессилия, страх настолько их обуревают, что мешают проведению рацио­нального обсуждения темы конфликта. Поэтому необходимы спе­циальные процедуры управления эмоциями. Выделяются два вида таких процедур: создание конструктивных способов выражения эмоций и жесткое ограничение последних четкими правилами и процедурами.

Проводится третьей стороной работа и по защите от ошибок восприятия и негативного воздействия стереотипов. Создание

атмосферы доверия включает не только минимизацию влияния негативных эмоций и стереотипов, но и формирование позитив­ных чувств и представлений. Для успешных переговоров необхо­димо признание сторонами правомерности как содержания об­суждаемой темы, так и факта участия в этом обсуждении оппо­нента. Участники должны понимать, что требования, интересы, и даже эмоции оппонента обоснованны, имеют право на суще­ствование и не противоречат общепринятым нормам и правилам.

Оптимальным поведением при поиске вариантов решения кон­фликта является проблемно-решающая (кооперативная) страте­гия. В идеале она включает усилия обеих конфликтующих сторон по поиску взаимоприемлемого решения конфликта. Представите­ли сторон свободно общаются друг с другом, обмениваются ин­формацией о своих глубинных интересах и предпочтениях, со­вместно работают над выделением значимых проблем, ищут воз­можности их решения, а также оценивают варианты решения с точки зрения их выгодности для всех участников конфликта.

Существует ряд аргументов в пользу кооперативной страте­гии. Прежде всего такая стратегия снижает вероятность даль­нейшей эскалации конфликта, ограничивая использование угроз и силовых тактик воздействия на оппонента, и, кроме того, она служит интересам обеих сторон.

Результатом успешного применения кооперативной страте­гии становятся три варианта (способа) решения конфликта: ком­промисс, соглашение по процедуре определения победителя, интегративное решение. Компромисс — это соглашение, при ко­тором каждая из сторон удовлетворяет свои стремления лишь наполовину, не рассматривая достигнутый результат как слиш­ком плохой, но и не считая его слишком хорошим. Хотя данный вариант решения не самый оптимальный, многие конфликты за­канчиваются именно компромиссом. Это происходит тогда, ког­да требования сторон не очень высоки, существует дефицит вре­мени, что препятствует поиску новых возможностей, присут­ствует страх перед дальнейшей эскалацией конфликта, а также Над участниками довлеет социально одобряемая идея справедли­вости (каждая из сторон должна получить желаемое, пусть и не в полном объеме).

Соглашение по процедуре определения победителяпред-ставляет собой правило, согласно которому одна из сторон полу­чает все, что она просит, а другая — ничего или очень мало Примерами такой процедуры являются: а) бросание жребия-

б) оценка значимости победы в конфликте для каждой из сторон
и присуждение победы той, для которой победа более значима;

в) обращение к экспертам, не включенным в конфликт, с прось­
бой определить победителя; г) выборы.

Данный вариант решения весьма полезен в тех случаях, когда существуют всего два возможных исхода конфликта (например, вы занимаете данный пост или я). Однако в большинстве случа­ев лучше попытаться достичь интегративного решения и не ори­ентироваться на варианты типа выборов, хотя они и привлека­тельны с точки зрения справедливости и законности. При интег­ративном решении происходит наиболее приемлемое согласова­ние интересов участников конфликта, поэтому является наибо­лее выгодным с точки зрения полноты удовлетворения стремле­ний сторон.

Литература

1.Анцупов А. Я., Шипилов А. И. Конфликтология. М.: Юнити, 1999.

2. Дмитриев А. В., Кудрявцев В. Н., Кудрявцев С. В. Введе­
ние в общую теорию конфликтов. М., 1993.

3. Здравомыслов А. Г. Исследование конфликта на макро­
уровне: Теоретические предпосылки. М., 1994.

4. Здравомыслов А. Г. Социология конфликта. М., 1996.

5. Корняк Н. М. Внимание: конфликт. Новосибирск, 1983.

6. Уткин Э. А. Конфликтология. Теория и практика. М., 1998.

37*-771О

Глава 28. Социология науки

§ 1. Социология науки как специальная социологическая теория

Социология науки— область социологии, изучающая со­циализированные формы производства, накопления и использо­вание научных знаний, т. е. функционирование науки как специ­фического социального института.

Объектомданной области социологии является наука как социальный институт, а предметом— его функции и значение для общества, структура науки и соотношение фундаменталь­ных и прикладных направлений, роль науки в развитии образо­вания, в социальном управлении и в развитии производства, на­правления развития самой науки, научные сообщества, комму­никации в науке, законы формирования и взаимодействия науч­ных школ, управление самой наукой, взаимодействие науки с другими социальными институтами.

Как одна из форм общественного сознания наука зарожда­ется в древности, вырастая из эмпирических знаний. От после­дних ее отличает системность и выработка законов, объясняю­щих накопленные знания, опора на экспериментальную базу, на систему методов (включающих анализ и синтез), существование методологической основы.

Наука— один из главных способов познания объективного мира. Она занимает особое место в обществе. С нею связана эво­люция человеческого интеллекта, становление цивилизации. С древних времен в Академии Платона и Ликее Аристотеля, в Александрийском мусейоне изучались логика и математика, фи­зика и астрология, биология и медицина, психология и педагоги­ка, этика и эстетика, философия и риторика. В эпоху эллинизма наука имела ярко выраженную социальную направленность.

Дальнейшее разделение труда сделало науку особым видом человеческой деятельности и привело к обособлению ученых в особую социально-профессиональную группу. В отличие от "муд­рецов" ученые не всегда имели высокий статус, как и сама на­ука не всегда считалась престижным видом деятельности. Про­тиворечивый и сложный путь, который проделала наука в Сред-ние века, не остановил ее поступательного развития. С XVI— XVII вв. наука, став основанием для технического прогресса, явилась необходимым фактором в развитии общественного про­изводства, экономики, а затем и политики, образования и куль­туры. В XX в. она заняла общепризнанное центральное место в системе форм общественного сознания, прочно закрепила за собой статус социального института.

В качестве социального института наука имеет внутреннюю структуру. Совместная деятельность людей в данной сфере про­текает в рамках научно-исследовательских институтов и лабора­торий, научных центров и конструкторских бюро. Национальные традиции предопределяют форму управления (централизованное и децентрализованное), коммуникаций (прямые и опосредован­ные), характер влияния на общество и производство¹.

Организационные формы научных сообществ в большой сте­пени предопределяются внутренними факторами (закономернос­тями и тенденциями собственного развития науки) и внешними факторами (социальным контролем и политикой государства по отношению к науке). Политика государства призвана формиро­вать цели и приоритеты в развитии науки, обеспечивать органи­зационную, финансовую и материальную, а также моральную ■поддержку тех или иных направлений в науке, научных разра­боток или научных сообществ. Примером могут служить научно-медицинские программы (борьба с раком или СПИДом), научно-технические программы (оборонные или космические), програм­мы в области фундаментальных наук (ядерная физика) и др.² Целью такого политического регулирования являются опреде­ленные конкретные результаты, процедуры и знания.

¹ Научная деятельность: структура и институты. М.: Прогресс, 1980.

² Тушко А., Хаскелевич С. Научные исследования — организация и управле-
ние. М.: Прогресс, 1971.

Социальный контроль, в отличие от государственной поли­тики, выражает заинтересованность общества в специфической ценности продуктов научной деятельности. В данном случае на­ука рассматривается как культурно-интеллектуальное явление имеющее когнитивную ценность. Именно социальный контроль в конечном счете реализует нравственные ограничения или нрав­ственный контроль за деятельностью научных сообществ, на­кладывая "вето" на ряд исследований (в области генетики, ради­ационной физики, химии, биологии и др.). Кроме того, обще­ство, апеллируя к науке, надеется на получение достоверных знаний, помогающих провести социальную диагностику, оценить государственную политику в различных сферах, определиться в своих собственных социальных интересах.

Однако наука— один из немногих социальных институтов, который имеет очень сильную внутреннюю логику развития¹. Это проявляется на разных уровнях. На индивидуальном уровне — в той фазе работы ученого, в которой происходит зарождение но­вых идей, генерирующих достигнутые результаты и поиск но­вых, часто интуитивных решений. Но так же это обнаружива­ется и на уровне действия научных сообществ (на уровне самих социальных институтов науки — механизмы постановки и реше­ния научных задач, публикаций и обсуждения результатов, на­учные встречи, отбор и подготовка молодых ученых, формиро­вание научных школ). Без сомнения, наука испытывает влияние социальной обстановки, социокультурной среды, влияние дру­гих социальных институтов общества. Но внутренние законы ее развития имеют не очень определенный разрыв между внутрен­ним устремлением науки и устремлением общества (антигуман­ность оружия массового поражения, разработанного в середине XX в. как оружия "возмездия" для гитлеровской Германии, и обрушившегося на головы мирных людей — вина за этот резуль­тат лежит не только на политиках и военных).

Одной из форм организации научной деятельности является научное сообщество. Единство в нем поддерживается устойчи­выми межличностными и межгрупповыми связями и обеспечива-

¹ Холтон Дж. Тематический анализ науки. М.: Прогресс, 1981. 582

ется использованием единого научного аппарата (понятий, ин-струментов, процедур наблюдения и эксперимента), системой коммуникаций, системой оценок результатов. Сами научные со-общества могут быть подразделены на два типа: 1) научные дис­циплины и 2) область исследований. Оба типа отличаются по интегративным механизмам, функциям и динамике, кроме того, область исследований является субдисциплинарным образовани­ем с текущими интересами и устремлениями.

Еще более узкая и консервативная форма организации на­учной деятельности — научные школы, предусматривающие объединение группы ученых вокруг признанного лидера с целью освоения и дальнейшей разработки его идей¹. От других форм совместного исследовательского труда научную школу отличает совмещение получения и накопления знаний с подготовкой спе­циалистов. Это способствует более быстрой и глубокой социали­зации молодых ученых, вследствие чего они получают опреде­ленные преимущества в условиях совместного труда. К более известным образцам научных школ в социологии относятся фран­цузская социологическая школа (основанная Э. Дюркгеймом), чикагская школа (Р. Э. Парк). В российской социологии приня­то говорить о петербургской школе (В. А. Ядов) и московской (Т. И. Заславская).

§ 2. Развитие зарубежной социологии науки

Один из классиков и основоположников социологии как са­мостоятельной науки — Макс Вебер — отмечал в своих трудах о мировых религиях в 1921 г., что "определенные конфигурации социальных ценностей" могут способствовать или препятствовать развитию науки в том или ином обществе. И все же вплоть до 30-х гг. XX в. социология не рассматривала науку как самостоя­тельный объект, но только как часть социологии познания, либо в контексте дискуссии между наукой и религией.

¹ Матейко А. Условия творческого труда. М.: Мир, 1970.

У истоков социологии науки как относительно самостоятель­ной отрасли социологического знания стояли многие ученые Однако фундаментальные основы были заложены К. Мангеймом (1893—1947), его теорией "социологии знания". В общих словах К. Мангейм рассматривал "знания" прежде всего в социологи­ческом плане, не только как результат мышления, а как след­ствие упорядочения запаса познаний и социальной действитель­ности. По Мангейму, знание должно корректировать историко-культурный процесс, причем делать это на основе понимания и объяснения его социальной сущности. Такой подход Мангейм называл перспективистским, т. е. представляющим собой не про­сто познание, а посредствующий этап того или иного явления. Поэтому социологию знания К. Мангейма еще иногда называют "перспектевистская социология".

Решительный перелом произошел в 1937—1938 гг. после опуб­ликования работы Роберта К. Мертона "Наука, техника и обще­ство в Англии XVII века". В этой историко-социологической мо­нографии автор показал, что основные ценности господствовав­шей в те годы в Англии пуританской религиозной морали (полез­ность, рационализм, индивидуализм) оказали стимулирующее воздействие на научные открытия видных английских ученых. Р. Мертон рассмотрел науку как социальный институт, который, по его мнению, определяется четырьмя "институциональными императивами": универсализмом, общностью, бескорыстием и организованным скептицизмом. Под универсализмомпонимается такое поведение, когда все знание должно быть оценено с точ­ки зрения универсальных критериев науки. Эти критерии мно­жественны и не субъективны, они безразличны. Общность (ком­мунизм)— императив, предполагающий доступность результа­тов научных изысканий для всех исследователей. Наука, по Мер-тону, коллективна, она представляет собой общий культурный ресурс. Владеть в науке можно только авторством и приорите­том инноваций. Бескорыстие,как мертоновский императив, оз­начает распространение на результаты научных исследований социального контроля. Результаты исследований оцениваются всем социумом. Наконец, еще одним правилом функциональной эффективности института науки является организованный скеп-

тицизм,который предполагает, что результаты познания могут очень вероятно оказаться в конфликте с тем, что приемлет об­щество. Нужно иметь в виду, что институт науки представляет, как правило, критическую перспективу.

Обеспечение каждого из императивов связано с нормами и ценностями науки (этос науки), т. е. условиями обеспечения ре­зультативности исследований и с системой вознаграждения.

Однако ученый действует в условиях творческой соревнова­тельности и конкурентной борьбы. При этом его деятельность протекает в новом, неизученном пространстве, а нормы не все­гда могут однозначно предписывать те или иные шаги. В ре­зультате возникает амбивалентность поведения, колебания, ко­торые могут закончиться конфликтом между наукой и обществом в конкретных ситуациях.

Ученые, как никакая другая социально-профессиональная группа, заинтересованы в профессиональном признании, когда благоприятный отзыв выражается в официальной форме.

В целом мертоновская концепция социологии науки получи­ла название нормативной. Во второй половине XX в. она начала уступать другой концепции — когнитивной, в которой познава­тельная сторона науки ставилась в прямую зависимость от соци­альной¹.

Некоторые разночтения обнаруживались уже на "заре" со­циологии науки: учителя Г. Мертона — П. Сорокин и Т. Парсонс рассматривали науку как составную часть целого — общества, в ■ сопоставлении и зависимости ее от других социальных институ­тов. Уже в 1948 г., в противовес создаваемой и пропагандируемой Т. Парсонсом "всеохватывающей теории" структурного функци­онализма, Р. Мертон предложил программу создания теорий сред­него уровня. И в последующие годы в отличие от Парсонса с его идеей поддержания "социального порядка" Р. Мертон сосредо­точил усилия на изучении дисфункциональных явлений, напря­жений и противоречий в социальной структуре.

Когнитивная концепция социологии науки. (М. Малкей, Д. Блур) познавательную сторону науки поставила в прямую за-

¹ Сторер Норман. Социология науки // Американская социология. Перс­пективы. Проблемы. Методы. М.: Прогресс, 1972.

висимость от социальной. Поскольку социология науки в извест­ной степени изучает самое себя, то она не может избежать не­которой доли интроспективности (т. е. самонаблюдения и самоза­щиты). Избежать этой субъективности можно, доказав, что на­ука не может претендовать на истинное отображение реальнос­ти, она не обладает "эпистемологическим" статусом и ничем не отличается в качественно лучшую сторону от других форм об­щественного сознания и, по сути, стоит на "верованиях", счи­тают эти авторы. Тем самым наука полностью ставилась в зави­симость от субъекта научной деятельности. Социальные условия ее развития решительным образом влияют на характер наблю­дения, интерпретацию фактов, оценку научных утверждений и т. п. По сути, М. Малкей и Д. Блур поставили знак равенства между наукой, мифом и религией. Специфика науки, в том чис­ле и когнитивная, отбрасывалась¹.

Впрочем, именно когнитивная школа социологии науки сти­мулировала большое количество конкретных работ и исследова­ний на среднем и микроуровне в 80—90-е гг. На основе этих эмпи­рических данных сформировалась "конструктивистская програм­ма" (К. Кнорр — Цетипа), которая рассматривает науку как за­данную социальную конструкцию, релятивистская программа (У. Коллинс), этнометодологическая (Г. Гарфинкель, С. Уолгар) и др.

В работах 60—70-х гг., особенно в американской социоло­гии, развивается и другое направление, связанное с именем То­маса Куна². Наиболее известна его книга "Структура научных революций", в которую был впервые введен термин "научная революция", встреченный восторгом научно-технической интел­лигенцией 60-х гг. Акцент делался на поведение определенной социокультурной группы — научного сообщества — в ситуации логической несовместимости двух теорий ("старой" и "новой"), предполагающей не последовательно-логическое рассуждение, а психо-"логический", или социо-"логический" выбор. Таким об­разом, научно-техническая революция оказалась провокатором "иррационального" поведения научного сообщества в условиях нарушения нормально-логичного развития науки, напоминающего

¹ Нико Яхиел. Социология науки. Теоретические и методологические про­
блемы. М.: Прогресс, 1977.

² Структура и развитие науки. М.: Прогресс, 1978.

обращение в новую веру. Как следствие, в социологии науки все больше внимания привлекает идея поиска внешних — внетеоре-тических детерминант научного знания.

В целом социология науки за рубежом развивается под очень большим (чтобы не сказать — определяющим) влиянием амери­канской школы. На втором месте — социология науки в Велико­британии. В последние годы интенсивно разворачиваются иссле­дования в Германии. Быстрыми темпами развивается социология науки и в Голландии, во Франции, Скандинавских странах.

Европейские школы отдают предпочтение проблемам взаи­модействий в научных школах и научных сообществах, соотно­шению науки и других социальных институтов, этической ответ­ственности ученых, проблемам нравственной мотивации их дея­тельности, экологическим проблемам. Разработки в этой облас­ти, как общетеоретические, так и конкретные, эмпирические, достаточно велики. К сожалению, контакты с российской социо­логией науки у западных социологов пока еще очень малы.

§ 3. Развитие социологии науки в России

Как самостоятельная отрасль научного знания социология науки возникла в 60-е гг. XX столетия. Но не на пустом месте. В начале XX в. вопросами науки активно занимались такие вид­ные российские ученые, как С. Ф. Ольденбург, И. А. Боричевс-кий, В. И. Вернадский, Ю. А. Филипченко, С. Г. Струмилин и др. Центр их интереса к науке — ее социальные аспекты: Филип­ченко сосредоточивался на вопросах евгеники, Струмилин зани­мался вопросами научного труда, Вернадский ■— историей на­уки, Ольденбург — организацией науки¹. Трудами этих ученых были заложены первые камни в отечественную социологию на­уки. Кстати сказать, их труды послужили отправной точкой для многих социологических исследований науки в 60-е гг.

¹ См.: Боричевский И. А Науковедение как точная наука // Вестник знания. 1926. № 2; Вернадский В. И. Труды по истории науки в России. М., 1988; Олъденбург С. Ф. Вопросы организации научной работы. Пг., 1923; Струми­лин С. Г. К методологии учета научного труда. Л., 1932; он же. Наука и про­изводительность труда // Избр. соч. Т. 3. М., 1956 и др.

В середине 60-х гг. появились специальные труды, обозна­чавшие появление социологии науки как самостоятельной науч­ной дисциплины. Заметный вклад в ее становление и развитие внесли: Г. Н. Волков, Г. М. Добров, А. А. Зворыкин, С. Р. Мику-линский, В. Ж. Келле, И. В. Блауберг, Э. Г. Юдин, В. П. Садовс­кий и др.¹

Ученые разрабатывали такие важные идеи и направления, как: организация науки, наука как система, логика научного познания, психология научного творчества, теоретико-методо­логические проблемы науки, эффективность науки. Философы стремились ответить на вопрос: что такое наука, каков ее объект. Науку они рассматривали как вид интеллектуального производ­ства. В качестве интеллектуального производства наука пред­ставляет собой единство деятельности научного сообщества ин­формационных, организационных и социальных отношений, скла­дывающихся в процессе научного труда. Само интеллектуаль­ное производство осуществляется в рамках института науки с его деятельностно-коммуникативными, социально-организацион­ными и ценностно-нормативными параметрами, где ключевой фигурой является ученый со всеми его личностными качества­ми. Его деятельность регулируется институционными нормами и механизмами, но развитие науки действительно зависит, преж­де всего, от его собственной познавательной активности².

Коллективным результатом ученых явилось утверждение взгляда на науку как социальный институт, занятый производ­ством интеллектуального продукта. Исследователи анализирова­ли сильные и слабые стороны советской науки, проводили срав­нительные международные исследования, что позволило им выявить существенные недостатки в развитии советской науки.

¹ См.: Волков Г. Н. Социология науки. М., 1968; Добров Г. М. Наука о науке.
Начала науковедения. 3-е изд. Киев, 1989; Зворыкин А. А. Социология нау­
ки // Информационный бюллетень. М., 1967; Келле В. Ж. Наука как компо­
нент социальной системы. М., 1988; Микулинский С. Р. О науковедении как
общей теории развития науки. Доклад на научном симпозиуме: "Управле­
ние, планирование и организация научных и технических исследовании •
М., 1968; Мирская Е. 3. Ученый и современная наука. Ростов н/Д, 1971.
Мирский Э. М. Междисциплинарные исследования и дисциплинарная орга­
низация науки. М., 1980; Социология науки. Ростов н/Д, 1968 и др.

² См.: Социология в России. С. 291.

В. Ж. Келле отмечает наиболее важные из них. "У мощной по своим масштабам советской науки был ряд слабых мест, значи­тельно снижавших эффективность научного труда, — пишет философ: недостаточная (по сравнению с развитыми странами Запада) экспериментальная база; чрезмерная централизация уп­равления, порождающая бюрократизм и монополизм; инертность организационных форм, тормозившая быстрое освоение новых научных направлений; нерациональное соотношение научного и вспомогательного персонала, приводившее к огромной потере времени высококвалифицированных работников; малоэффектив­ная система связи науки и производства и т. д. Для ученых было существенно выявить болевые точки советской науки и найти пути решения беспокоивших проблем, для официальных же кругов было важно продемонстрировать успехи и достижения науки, обосновать преимущества социализма в ее развитии. Поэтому многие проблемы и трудности замалчивались, подлинная стати­стика скрывалась. Все это создавало весьма противоречивую ситуацию, затрудняло объективное научное исследование ре­альных процессов"¹.

Положение отечественной науки резко изменилось после начала и в ходе перестройки российской общественной системы. Разрушение Советского Союза подорвало базисную основу со­ветской науки, вбиравшей в себя мировые достижения наций, составлявших советское общество, располагавшей поистине уни­кальными географическими, климатическими, природно-ресур-сными возможностями, кадровым потенциалом. Были нарушены сложившиеся внутри нее коммуникации, разорваны многие на­учные связи, подорвана материальная база. Для российской на­уки резким ударом явилось сокращение государственного фи­нансирования, размеры которого не обеспечивали проведение научных исследований и оплату труда ученых на прежнем уров­не. Доля науки в ВНП снизилась с 2,9% в 1990 г. до 0,5% в 1995 г., что типично для слаборазвитых стран.

В Федеральном бюджете за последние годы считалось воз­можным выделить на развитие науки:

Социология в России. С. 293.

1997 г. — 2,88%; 1999 г. — 2,02%;

1998 г. — 2,23%; 2000 г. — 1,85%.

На 2001 г. планируется установление доли расходов на раз­витие науки — 1,72%. В 1990 г. зарплата с начислениями состав­ляла менее 50% бюджетных средств, сейчас — более 80%. Рас­ходы на обновление материально-технической базы и информа­ционное обеспечение сократились за последние 10 лет в 70— 100 раз, зарплата научных сотрудников сократилась не менее чем в 5 раз. Средний возраст членов государственных академий наук ■— около 70 лет, докторов наук — более 60 лет, кандидатов наук — приближается к 55¹.

Приватизация и спад производства свели к минимуму обще­ственную потребность в научных исследованиях и разработках, а ликвидация многих промышленных министерств сделала бес­хозной обслуживавшую их отраслевую науку. Авторы книги "Со­циология в России" с тревогой и душевной болью констатируют: наступил глубокий и затяжной кризис науки. Значительное су­жение возможностей для, проведения исследований, для нор­мальной научной жизни, падение заработной платы ученых выз­вали ощутимый отток научных кадров, переход в другие, более высоко оплачиваемые, сферы деятельности внутри страны, а также эмиграцию. Обретенная гражданами свобода выезда за рубеж обернулась для страны "утечкой умов". Наука и научный труд стали терять свой ранее достаточно высокий престиж... На повестку дня встал вопрос о спасении российской науки и ре­формировании ее социальной организации, с тем, чтобы адапти­ровать ее к условиям рыночной экономики"².

Центральные вопросы исследований науки в эти годы — выживание науки; поиск новых форм организации в условиях рынка; социальный статус ученого и науки в новом обществе; способы финансирования науки в условиях ее "разгосударствле­ния"; миграция научных кадров ("утечка мозгов"); проблема пре­емственности поколений в науке и т. п.

Несмотря на существенное ослабление позиций науки в рос­сийском обществе, она все еще не растеряла своего высокого научного потенциала, не утратила веру в свое возрождение. Как

¹ Советская Россия. 2000. 19 сент.

² Социология в России. С. 294.

бы вопреки политике дискредитации науки ученые самоотвер­женно продолжают исследования, обогащая отечественную и мировую науку новыми фактами, открытиями, выводами, поло­жениями, разрабатывают новые перспективные направления, включают в научный оборот пласты нового научного знания. ученые встали перед необходимостью выработки новых теорети­ко-методологических основ положения науки в обществе. При этом они вовсе не поддерживают тезис о том, будто наука должна кормить себя сама, как это ей пытаются навязать реформаторы российского образования. Во всем мире наука •— сфера при­стального государственного интереса и государственной опеки. Частное, инициативное финансирование науки на Западе зани­мает весьма скромный удельный вес по сравнению с государ­ственными вложениями. Российские ученые выступают за госу­дарственный приоритет науки.

Другие перспективные направления социологии науки в пост­советские годы: обоснование новых подходов к организации свя­зей науки и общества, ее нарождающимися частнопредпринима­тельскими сферами; отстаивание прогрессивной роли науки в развитии страны и рыночных структур; разработка оптимальной модели организации науки в новых условиях; определение путей трансформации науки; создание инновационной системы, рынка новых технологий; интеграция российской науки в мировую и др. Сохраняя ранее накопленный потенциал, российская социология науки творчески осмысляет новые условия, предлагает неорди­нарные решения возникающих проблем.

Литература

1. Абдулов А. Н. Наука и производство: век интеграции. М.,
1992.

2. Бернал Дж. Наука в истории общества. М., 1956.

3. Вернадский В. И. Труды по истории науки в России. М.,
1988.

4. Волков Г. Н. Социология науки. М., 1968.

5. Гершунский Б. С. Философия образования для XXI века.
М., 1998.

 

6. Доброе Г. М. Наука о науке. Начало науковедения. 3-е
изд. Киев, 1989.

7. Келле В. Ж. Наука как компонент социальной системы. М.,
1988.

8. Научная деятельность: структура и институты. М., 1980.

9. Нико Яхиел. Социология науки. Теоретические и методо­
логические проблемы. М., 1977.

 

10.Ракитов А. И. Информационная революция: наука, эко­
номика, технология. М., 1993.

11.Ракитов А. И. Наука, образование и технология в Рос­
сии. РАН. Научно-аналитический обзор. М., 1996.

12.Сторер Норман. Социология науки // Американская со­
циология. Перспективы. Проблемы. Методы. М., 1972.

13.Структура и развитие науки. М., 1978.

14.Тушко А., Хаскелевич С. Научные исследования — орга­
низация и управление. М., 1971.

15.Холтон Дж. Тематический анализ науки. М., 1981.

Глава 29. Социология образования

Образование как социальный институт становится все бо­лее значимым в нашем мире. Вне этого института невозможен современный процесс социализации, экономическая и полити­ческая жизнь, развитие культуры и науки. Образование касает­ся каждого без исключения человека современного общества; различаются лишь цели, глубина вторжения образования в фор­мирование личности, степень зависимости личной судьбы чело­века от качества образования.

§ 1. Объект и предмет социологии образования. История изучения проблемы

Объектомсоциологии образования является образование, трактуемое в двух значениях: а) социальный институт, выпол­няющий функции подготовки и включения индивида в различ­ные сферы жизнедеятельности общества, подготовки человека к жизни и труду; б) процесс и результат усвоения систематизиро­ванных знаний, умений, навыков, приобретенных индивидом са­мостоятельно, либо в процессе обучения в учебных заведениях.

Нередко в качестве объекта социологии образования рас­сматривают систему народного образования¹, а также сферу об­разования, т. е. ту социальную среду, где развертывается функ­ционирование процессов образования². Но, в отличие от педаго­гики, социология образования имеет свой предмет.Она изучает:

♦ общественные условия возникновения, функционирова­ния и развития образования как социального института, связи образования с другими социальными институтами;

' См.: Тощенко Ж. Т. Социология: общий курс. М.: Прометей, 1998. С. 329—348. См.: Нечаев В. Я. Социология образования. М., 1992. С. 12.

♦ функции образования и его место в социокультурном вос-
производстве общества, интересы и потребности общества в об­
ласти образования (социальный заказ);

♦ зависимость социальных миграций (горизонтальных и вер­
тикальных) в обществе от уровня образования, степень зависи­
мости развития общества от образовательной системы;

♦ системы и подсистемы образования, социальные образо­
вательные организации (дошкольные учебно-воспитательные за­
ведения, школы, вузы, государственные и частные заведения;
общеобразовательные и специализированные, постоянные и вре­
менные, досрочные и краткосрочные), инфраструктуры образо­
вания;

♦ объекты и субъекты образования как социальные груп­
пы, их взаимодействия;

♦ структуру, сущность, содержание учебного процесса;

♦ управление образованием и образовательную политику как
на государственном, так и на региональном уровне; социальное
проектирование и прогнозирование в этой среде;

♦ роль образования в социализации, становлении и разви­
тии современного человека.

Таким образом, предмет социологии образования— изу­чение его структуры и динамики, роли в жизни общества соци­ологическими методами.

Основные категории данной области:образование, воспи­тание, личность, профессия, культура, учение, социокультур­ное воспроизводство, сфера образования, объекты и субъекты образования. В системе частных социологических наук социоло­гия образования тесно соприкасается с такими областями общей социологии, как социология воспитания, социология морали, со­циология науки (нередко выделяется социология знаний), соци­ология культуры, социология религии — с одной стороны, а с другой — с социологией организаций, социальной диагностикой, социальным прогнозированием и проектированием и др.

Социология образования пользуется всеми социологически­ми методами исследования, адаптируя их к специфике своего объекта и предмета изучения.

История этой области социологии довольно велика — ей уде-ляли много внимания М. Вебер, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм:

Д. Дьюи. Основоположников науки интересовали проблемы струк­туры и функционирования общества, разделения труда, взаимо­связей социальных слоев, законы социума как единого целого, в котором образование рассматривалось как важный фактор об­щественного развития.

Усложнение функций социальных систем, быстрое разви­тие технического производства, возможность и необходимость участия в государственном управлении все более широких слоев населения привели к необходимости массового профессиональ­ного образования. "Институты образования и воспитания, какую бы конкретную форму они ни приобретали, во все времена были средствами вертикальной социальной циркуляции" — писал П. Сорокин в 1927 г.¹

Именно они подпитывали свежими интеллектуальными си­лами верхние социальные слои, связанные с управлением, по­литической и экономической властью, духовным производством, именно они обеспечивали научно-техническую революцию вто­рой половины XX в. В этот период системы образования, постро­енные по методикам начала века, явно отставали от новых тре­б