СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

Выдающийся русский ученый, историк, социолог Н. И. Кареев рассматривал процесс социологического образова­ния как исторически обусловленное явление, как результат мно­говековой эволюции мировой научной мысли по пути ее гумани­зации. Поскольку социология, писал он, является наукой «об обществе во всех существенных сторонах его бытия», изучаю­щей «человеческую личность во всех ее общественных проявле­ниях и отношениях», она находится «ближе к основной черте гуманитарного образования, чем политика, юриспруденция и экономика» [51, 26J. Все эти дисциплины считаются гуманитар­ными благодаря социологической постановке вопросов. И ха­рактерно, что среднего читателя в них привлекает не то, что необходимо для подготовки специалиста, а то, что полезно для общего образования, т. е. социологически важное.

По возможностям «встречи между собою» отдельных общест­венных наук с социологией сравнима лишь история. Другие же науки, обретя в XIX в. историческую почву, подготовили усло­вия для появления исторической школы права, исторического направления в политэкономии и т. д. В результате наметилось сближение всех социальных наук на основе трех понятий — личность, общество, история, а это придало им гуманный ха­рактер [51, 28]. Гуманное (человечное) образование становится возможным по мере осознания науками внутренней сущности человека. Оно строится на принципе отрицания каких бы то ни было пристрастий или исключительности как неприемлемых ни в научном, ни в этическом отношениях. И в этом смысле гума­нитарное образование имеет универсальный и общечеловеческий характер. Важнейшей стороной гуманитарного образования яв­ляется выполнение им активной роли в обществе: оно призыва­ет не к простому созерцанию действительности, а «к работе во имя развития человеческой личности в себе, во имя развития личности в других, во имя умственного, нравственного и обще­ственного прогресса всех, ибо это единственный путь, ведущий к осуществлению идеала человечности» [51, 29].

Начало систематического социологического образования в разных странах относится к последним двум десятилетиям про­шлого века, когда в Европе, Америке и России делаются пер­вые попытки наладить преподавание социологических дисцип­лин в высших учебных заведениях. Это явление имело под со­бой объективные основания: завершался процесс самоопределе­ния социологии как научной дисциплины, наступал этап ее ин­ституционального оформления. В социологии, которая утверж­далась как теоретически и практически необходимая сфера де­ятельности, стала ощущаться потребность в продуманной, целе­направленной подготовке образованных специалистов. Созда­ние системы социологического образования становилось веле­нием времени.

В 1889 г. в EcoledesHaute начинает читать лекции по со­циологии Леон Мартье. В 1895 г. профессор Летурно объявил свой курс лекций в Парижской школе антропологии, а в 1895/ 96 учеб.году приступил к чтению лекций по политической со­циологии в Свободной школе политических наук в Париже про­фессор Г. Тард. Здесь же открывается Свободная школа соци­альных наук, руководимая Функ-Брентано, где курс «Введение в социологию» читал Р. Вормс. Декретом от 22 июня 1896 г. учреждалась в Бордо кафедра социологии, преподавание на ко­торой возлагалось на профессора Э. Дюркгейма.

Таким образом, в последние десятилетия прошлого века со­циология как учебная дисциплина была введена в программы университетов Франции, других европейских стран и Америки. Наиболее интенсивная работа проводилась социологами Фран­ции, которая по традиции продолжает удерживать приоритет в области социологии.

Развитие социологического образования на ранних этапах было успешным благодаря активному участию крупнейших со­циологов разных стран. Их работу отличала большая заинтере­сованность. Они стремились найти наиболее эффективные фор­мы преподавания и те факультеты и курсы, где целесообразно вводить социологию как учебный предмет. Известно, например, что Вормс настойчиво пропагандировал идею создания само­стоятельных социологических факультетов, подкрепляя ее кон­кретной программой с указанием количества кафедр и другими тщательно продуманными предложениями [42].

Большим энтузиастом социологического образования в США был Гиддингс, который изложил свои взгляды по этому вопросу в «Принципах социологии» (1891), а вскоре возглавил кафед­ру социологии в Нью-Йоркском университете. Кареев отметил, что Гиддингс повторил то, что было сделано и понято в России до него (имея в виду пропедевтическую роль социологии) [44, 407]. В Америке за начинанием Ф. Гиддингса последовало рас­ширение этого процесса.

В 90-е годы преподавание социологии организуется и в уни­верситетах других стран: в Берлине (Зиммель), Австрии (Гумплович), Гельсингфорсе (Вестермарков), Утрехте (Штейнмец), Копенгагене (Сарке). Первые курсы социологии начали читать­ся в Токио и других городах.

Слабое знакомство западных ученых с развитием социоло­гии в России проявилось и в дошедших до нас оценках воз­можностей страны создать здесь свою систему социологичес­кого образования. Социология в России долго не сможет войти в лоно университетской науки, писал в 1895 г. Анри де Турвиль. Главными формами, в которых будет пока идти ее развитие, ос­таются книга и периодическая печать. Подобные представления западных деятелей о якобы незрелости русской социологии, ее безнадежном отставании от западного сообщества опроверга­лись самой действительностью.

В России интерес к изучению социологии всегда был на­столько велик, что уже с середины XIX в., несмотря на противо­действие властей, социологическая тематика начинает прони­кать в университетское образование. В конце 70-х — начале 80-х годов первые опыты чтения лекций по социологии были предприняты профессором Московского университета М. М. Ко­валевским. В это же время другой профессор — правовед Н. М. Коркунов — начинает все больше оснащать лекции социологи­ческим материалом. В 80-е годы свой курс энциклопедии права он преобразовал в общую теорию права, что потребовало вве­сти в его содержание психологический и социологический ма­териал. По сути дела, вместо «Энциклопедии права» студентам стал читаться курс пропедевтики обществоведения, и для того чтобы назвать его курсом социологии, по замечанию Кареева, ему недоставало лишь экономического материала.

Социология в качестве учебной дисциплины спорадически появлялась в высших учебных заведениях России уже в конце 70-х годов. Одним из первых систематических курсов был объявлелный в 1890 г. в Гельсингфорсе курс профессора Е. Вестермаркова. Подобные курсы читались в Петербурге (в универси­тете, иногда в Политехническом институте), Москве, изредка в Харькове. В некоторых городах спецкурсы по социологии вво­дились как факультативы. Вопрос о социологическом образо­вании все чаще начинал обсуждаться на страницах научных изданий и публицистики. Часто проблемы преподавания социо­логии обсуждались в связи с анализом предмета и задач социо­логии, что лишь подтверждало факт органического единства процесса институционализации и организации преподавания со­циологии как одной из важнейших его сторон. Многие из таких публикаций принадлежали перу известных ученых — М. М. Ко­валевского, П. Ф. Лилиенфельда, И. В. Лучицкого, Я. А. Нови­кова [42, 54].

К началу XX в. все образованное общество оказалось вполне подготовленным к введению преподавания социологии прежде всего как университетской дисциплины. Профессора универси­тетов, среди которых было немало выдающихся историков, юри­стов, тяготевших к широкой обществоведческой культуре, овла­девали опытом чтения лекций по социологии у себя в" России и за рубежом.

Однако в условиях дореволюционной России возможность налаживания социологического образования (как и развитие самой науки) была затруднена отношением официальных кру­гов. При монархическом режиме само слово «социология» бы­ло на нелегальном положении. И хотя ее преподавание в раз­ных учебных заведениях постепенно начинало налаживаться, оно было делом подвижников, энтузиастов, которым приходи­лось маскировать подлинное содержание науки с помощью та­ких названий, как «законоведение», «обществоведение», «введе­ние в изучение права», «введение в государствоведение» и др. И лишь после свержения монархии и отмены официальной иде­ологии, основанной на принципах «православие, самодержавие, народность», социология стала включаться в качестве обяза­тельного предмета в программы средних и высших школ. При этом первоочередной задачей обучения были ознакомление уча­щихся с основными понятиями, законами, фактами социологии и формирование у них научного социального мировоззрения [153, 3].

М. М. Ковалевский, имевший богатый опыт преподавания социологии и организации системы социологического образова­ния в России и университетах мира, оставил много ценных за­меток по этим вопросам. Преподавание социологии недоступно пониманию учащихся низшей школы, писал он. Для них не стоит создавать политические или социологические катехизисы. Но элементы социологии, безусловно, должны включаться в со­держание среднего образования. Очагами социологического об­разования, по мнению Ковалевского, должны стать универси­теты. И в первую очередь изучение социологии необходимо сту­дентам юридического и историко-филологического факультетов. Одну из бед нашей российской системы университетского обра­зования он видел в разобщенности факультетов, считал также, что помехой в получении образования служит неправильное от­ношение к диплому, к экзаменам, что многие требования из­лишни и только затрудняют процесс обучения. Эта точка зрения совпадала с мнением Н. И. Пирогова, с тревогой отмечавшего, что из университетского образования в России стало исчезать просвещение.

Однако все эти проблемы, замечал Ковалевский, невозмож­но решить до тех пор, пока не изменится сознание «пастырей народных» и они не поймут, что опасно доверять управление тем, кто не понимает, что порядок и прогресс зависят не только от воли начальства, но в большой мере от взаимодействия госу­дарства и права, экономики и политики, от требований общест­ва, выраженных в нравственном законе [66, 10].

Для полноты картины следует учитывать атмосферу, царив­шую в среде российской профессуры. Университетские лекции, по признанию известного русского ученого-историка Р. Ю. Вип­пера, были для него единственным способом выступлений в об­ществе. «Я люблю жужжание студенческой толпы в коридо­рах, — говорил он, — это вдохновляет как оркестр в антрактах моего собственного исполнения». Многие русские социологи ви­дели в преподавательской работе главный смысл жизни. Тот же Виппер писал: «Я не равнодушен к тому, что о нас скажут. У нас есть точное специфическое профессиональное название: нас зовут профессорами, включая в это почетное звание нашу деятельность как исследователей, лекторов, ораторов, мыслите­лей, авторов ученых книг и статей, руководителей семинаров, составителей руководств и учебников» [23].

Преподавание социологии в российских учебных заведениях с первых своих шагов строилось почти исключительно на изуче­нии основ позитивизма. Содержание программ и учебных посо­бий, выбор тем лекций, объем материала определялись прежде всего следующими обстоятельствами: 1) позитивизм был наибо­лее влиятельным направлением с хорошо разработанными прин­ципами, методами; 2) все наиболее активные организаторы и лекторы представляли позитивистскую социологию. Примеча­тельно в связи с этим высказывание Ковалевского относительно подготовки социологов: дайте студентам Конта и Спенсера — этих двух китов социологии. Если студенты будут их хорошо знать, они будут знать главное. Большинство социологов, счи­тал Ковалевский, до сих пор лишь повторяют сказанное ими.

Конкретный опыт работы собственно социологических ка­федр и учебных заведений у дореволюционной России очень не­велик. Первая в стране кафедра социологии была создана в 1908 г. при частном Психоневрологическом институте в Петер­бурге. Ее организаторами и первыми руководителями были М. М. Ковалевский и Е. В. де Роберти; среди первых их уче­ников — П. А. Сорокин и Н.Д.Кондратьев. Работа этой кафед­ры ждет своих исследователей. Пока о ней известно немногое, и нет возможности представить в целостном виде структуру, полный состав преподавателей, студентов, связь с разными фа­культетами института, в котором работали лучшие силы столи­цы. Так, «Введение в языкознание» преподавал Л. В. Щерба, древнецерковнославянский язык — И. А. Бодуэн де Куртенэ, Студенты института, начиная с первых курсов, вели активную научную жизнь, работали в педагогическом кружке, имевшем свой устав².

____________________________________

²Работы о деятельности института, написанные его директором В. М. Бехтеревым и другими авторами, публиковались в журнале «Вопросы пси­хологии» и в виде отдельных изданий. Имеются также периодически изда­вавшиеся отчеты о работе института, его задачах и т. д.

Кафедра социологии с момента учреждения развернула боль­шую работу по созданию программ социологических дисциплин, привлечению лучших специалистов для преподавания. В журнале «Вопросы психологии» печатались труды членов кафедры. Курс общей социологии для общеобразовательного факультета в течение двух семестров по два часа в неделю читал Е. В. де Роберти; «Общую психологию» — С. Л. Франк для юридическо­го, естественноисторнческого и словесно-исторического отделе­ний педагогического факультета. Кроме таких курсов общего содержания преподавались и дисциплины узкоспециальные по профилю подготовки небольших групп студентов (в частности, курс уголовной социологии и уголовной политики, который чи­тал С. Н. Гогель, автор солидного пособия для студентов по этой дисциплине).

Кроме Психоневрологического института в последнее десяти­летие перед революцией лекции по социологии читались на Выс­ших женских курсах (где лектором и первым директором был Ковалевский), в биологической лаборатории П. Ф. Лесгафта. Кроме учреждений, получивших официальный статус, возника­ли и другие формы, имели место другие интересные начинания, ныне, к сожалению, забытые. Большое значение с точки зрения развития социологического образования имеет, например, факт наличия социологического материала в университетских курсах по смежным дисциплинам.

Первые учебные пособия для изучающих социологию были благожелательно встречены прессой, налаживалась публикация популярной литературы для широких читательских кругов. Ее авторами выступили крупнейшие ученые России — М, М. Кова­левский, П. А. Сорокин и др. Эти факты в силу причин, связан­ных со сложностями развития социологии в России и СССР, не­заслуженно были преданы забвению. Сегодня занес а над ними только начинает приоткрываться. Выявление и подробнейшее изучение этого ценного наследия являются первостепенным дол­гом историков социологии — и не только потому, что оно имеет большую историко-научную ценность, но и потому, что в нем со­держится много поучительного для нашей сегодняшней практи­ки. Предав забвению плоды усилий лучших умов и блестящих педагогов прошлого, мы похоронили ценнейший опыт налажива­ния социологического образования, которого нам так и теперь не хватает, а вместе с ним и содержащийся в этом опыте богатей­ший культурно-нравственный потенциал русской науки.