Квалификация по признакам субъективной стороны преступления

Под субъективной стороной преступления понимают психическую деятельность лица, непосредственно связанную с совершением преступления. Признаки субъективной стороны преступления не имеют внешней формы и не могут непосредственно восприниматься органами чувств, что создает трудности в их познании.

Важность их установления подчеркивает не только уголовное законодательство, в частности, путем закрепления; в ст. 5 УК принципа вины, но и уголовно-процессуальное законодательство. Суд при постановлении обвинительного приговора помимо установления факта совершения общественно-опасного деяния, содержащего состав определенного преступления, предусмотренного уголовным законом, обязан установить еще и виновность подсудимого в совершении этого преступления (ст. 299 УПК РФ).

Содержание субъективной стороны преступления раскрывается с помощью таких юридических признаков, как вина, мотив и цель, которые характеризуют различные формы психической активности человека.

Некоторые авторы к числу признаков субъективной стороны преступления относят эмоции.

Законодатель придает юридическое значение лишь состоянию аффекта при убийстве (ст. 107 УК) и при причинении тяжкого или средней тяжести вреда здоро­вью (ст. 113 УК).

Другие эмоции для квалификации преступления значения не имеют. Следует согласиться с А.И. Рарогом в том, что эмоции характеризуют особенности психического состояния лица, а не его психического отношения к совершенному им общественно опасному деянию. И в связи с этим эмоции следует признать не юридическим признаком субъективной стороны преступления, а социальным признаком, характеризующим личность виновного. Вина как обязательный признак субъективной стороны состава преступления оказывает наибольшее влияние на квалификацию преступлений.

Уголовный закон содержит ряд парных составов преступлений, полностью совпадающих по объективным признакам, ответственность за которые дифференцируется в зависимости от того, с какой формой вины совершено деяние. К ним относятся: убийство (ч. 1 ст. 105 УК) и неосторожное причинение смерти (ч. 1 ст. 109 УК); тяжкий вред здоровью, причиненный умышленно (ч. 1 ст. 111 УК) или по неосторожности (ч. 1 ст. 118 УК); умышленное (ч. 1 ст. 167 УК) и по неосторожности (ст. 168 УК) совершенное уничтожение или повреждение имущества. Признаком, разграничивающим эти составы преступления, является форма вины.

Большинство статей Особенной части УК построены таким образом, что содержат в диспозиции указание на форму вины; при наличии которой охарактеризованное деяние рассматривается в качестве преступления. Понятно, что в таких случаях трудности при определении формы вины для квалификации преступлений не возникает. Вместе с тем ряд составов сконструирован таким образом, что не содержит такого указания. В соответствии с ч. 2 ст. 24 УК, гласящей, что «деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоя­щего Кодекса», такие преступления могут быть теоретически совершены как умышленно, так и по неосторожности. Отсутствие указания на неосторожность в диспозиции статьи Особенной части УК еще не является свидетельством того, что преступление может быть совершено с любой формой вины. Для выяснения смысла закона в таких случаях необходимо обратиться к его толкованию и использованию специальных познаний. Так, о возможности совершения преступления лишь с умышленной формой вины свидетельствуют следующие обстоятельства:

1. Состав сформулирован как формальный, например ст. 308 УК, или усеченный, например ст. 208 УК.

2. В законе содержится указание на специальную цель или мотив совершения преступления, например ст. 206, 227, 277, 285 УК.

3.Указание на заведомость действий. Сам термин «заведомость» представляет собой особый технический прием, применяемый для характеристики субъективной стороны преступления. Он означает способ указания в законе на то, что субъекту при совершении деяния было заранее известно (ведомо) о наличии тех или иных обстоятельств, имеющих существенное значение для квалификации пре­ступления или для назначения наказания, т.е. он достоверно знал об этих обстоятельствах». Например, распространение заведомо ложных сведений при клевете (ст. 129 УК), заведомая ложность доносов (ст. 306 УК).

4. Сам характер преступления (изнасилование, дача взятки), способ его совершения (обман, злоупотребление доверием), характер используемых терминов (самоуправство, самовольное оставление части).

Преступления с двумя формами вины в соответствии со ст. 27 УК в целом признаются умышленными. Все другие составы преступлений могут характеризоваться как умышленной, так и неосторожной формами вины.

Уголовное законодательство не содержит никаких оснований для различной квалификации оконченного преступления в зависи­мости от того, совершено ли оно с прямым или косвенным умыс­лом. Вид умысла может оказывать влияние только на квалификацию неоконченных преступлений.

Помимо формы вины на квалификацию преступлений большое влияние оказывает направленность умысла. «Под направленностью умысла понимается мобилизация интеллектуально-волевых усилий виновного на совершение деяния, посягающего на определенный объект, совершаемого определенным способом, причиняющего конкретные последствия, характеризующегося наличием определенных смягчающих и отягчающих обстоятельств».

Так, трудности в разграничении убийства и умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, объясняются прежде всего тем, что объекты, этих преступлений сходны. Если при убийстве жизнь человека является основным объектом, то при причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, жизнь тоже относится к числу его объектов, однако является не основным объектом, а дополнительным. Признаки объективной стороны пре­ступлений, предусмотренных ст. 105 и ч. 4 ст. 111 УК, также могут полностью совпадать. Объективная сторона рассматриваемых преступлений в диспозициях обрисована через указание последствий (смерть потерпевшего). Что же касается способов причинения смерти, способов совершения этих преступлений, то они могут быть идентичными. Продолжительность времени, истекшего между совершением деяния и наступившими последствиями, не является разграничивающим признаком этих преступлений, что неоднократно отмечалось как в литературе, так и в решениях по конкретным делам. Как продолжительный отрезок времени, прошедший до момента наступления смерти, не исключает умысла на лишение жизни, так же и мгновенно наступившая после нанесения тяжкого вреда смерть не всегда свидетельствует о наличии умысла на убийства. Разграничение этих преступлений следует проводить по признакам субъективной стороны преступления. Для квалификации содеянного по ст. 105 УК должен быть доказан прямой или косвенный умысел именно на достижение смерти потерпевшего. Для квалификации же по ч. 4 ст. 111 УК необходимо наличие умысла по отношению к причинению тяжкого вреда здоровью и неосторожности по отношению к наступлению смерти потерпевшего. Иначе говоря, разграничивающим признаком этих преступлений является направленность умысла виновного, установление которой, безусловно, вызывает проблемы на практике. Пленум Верховного Суда РФ в п. 3 постановления «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» рекомендовал при решении вопроса о направленности умысла виновного исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений, например, ранение жизненно важных органов человека, а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

С.В. Бородин на основе анализа рассмотренной рекомендации Пленума Верховного Суда РФ, а также судебной практики, сформулировал признаки, совокупность которых свидетельствует о том, что у виновного был умысел именно на причинение смерти. К ним относятся:

1) направленность действий виновного на нарушение функций или анатомической целостности жизненно важных органов (головы, шеи, левой стороны груди, печени, паха);

2) применение таких орудий или средств, которыми может быть причинена смерть;

3) интенсивность действий виновного, достаточная для нарушения функций или анатомической целостности жизненно важных органов человека.

Как правильно отмечено в указанном постановлении, о направленности умысла может свидетельствовать также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего.

Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 28 февраля 2003 г. приговор Курганского областного суда в отношении Часыгова изменила, переквалифицировав его действия с ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК на п. «б» ч. 3 ст. 111 УК, поскольку суд дал оценку действиям Часыгова как покушения на причинение смерти трем лицам, учитывая не его отношение к содеянному и направленность умысла, а наступившие последствия - причинение Карчемагину и. Подкорытову тяжкого вреда здоровью, нанесение ранений потерпевшим ножом в течение незначительного промежутка времени. Часыгову ничто не препятствовало (если бы он имел намерения убить потерпевших) довести свой умысел до конца, однако он не только не предпринял никаких действий, но, напротив, сам убежал с места происшествия.

Совершение внешне идентичных действий при направленности умысла виновного на различные объекты с необходимостью приводит к квалификации по различным статьям УК. Например, срывание одежды с потерпевшей может явиться основанием как для квалификации содеянного в качестве покушения на изнасилование (ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 131 УК), так и для квалификации действий как оскорбления (ст. 130 УК). Решающим критерием квалификации здесь является направленность умысла на нарушение половой свободы или на унижение чести и достоинства потерпевшей.

Разграничения требуют ситуации, когда убийство, причинение тяжкого, средней тяжести, легкого вреда здоровью или уничтожение или повреждение имущества из хулиганских побуждений совер­шены с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

Для хулиганства (ст. 213 УК РФ) и всех перечисленных преступлений, совершаемых из хулиганских побуждений, характерен хулиганский мотив, содержание которого раскрыто в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», где под хулиганскими побуждениями предлагается понимать деяние, «совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение (например, умышленное причинение смерти без видимого повода или с использованием незначительного повода как предлога для убийства)».

Основным признаком, позволяющим провести разграничение между рассматриваемыми преступлениями, является направленность умысла виновного. Так, если действия виновного направлены на противопоставление себя обществу, на демонстрацию пренебрежения нормами поведения, морали, на дестабилизацию общественного порядка как элемента общественной безопасности, когда виновный стремится при помощи оружия не причинить вред конкретной личности или собственности, а лишь нарушить общественный порядок, испугать граждан (например, выстрелы в воздух, размахивание ножом без намерения причинения вреда окружающим или отношениям собственности), содеянное следует квалифицировать по ст. 213 УК как хулиганство:

Если же виновный стремится продемонстрировать свое демонстративное пренебрежение нормам поведения, существующим в обществе, однако избирает в качестве объекта своих неправомерных действий какое-либо лицо или предметы материального мира, содеянное следует квалифицировать как преступление против личности или против собственности, совершенное из хулиганских побуждений. При этом преступление против личности совершается часто без повода или с использованием незначительного повода как предлога для преступления, а виновного и потерпевшего не связывают личные взаимоотношения. Потерпевшим от преступления против личности из хулиганских побуждений может быть буквально любое лицо, случайно «подвернувшееся под руку» виновному.

Направленность умысла может оказать влияние на квалификацию, связанную со способом, являющимся не обязательным, а квалифицирующим признаком состава преступления. Так, вменение п.«д» ч. 2 ст. 105 УК возможно при констатации направленности умысла на убийство, «совершенное способом, который заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий (нанесение большого количества телесных повреждений, использование мучительно действующего яда, сожжение человека заживо, длительное лишение пищи, воды и т.п.)» (п. 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»).

Направленность умысла на причинение определенных последствий влияет на квалификацию, когда ответственность ставится законодателем в зависимость от тяжести последствий, определяемых в конкретно обозначенных в законе рамках. Квалификация содеянного в подобных случаях зависит от направленности умысла виновного, и недостижение желаемого результата свидетельствует о незавершенности преступления, о необходимости квалификации его как покушения на преступление. Так, если виновный намеревался тайно похитить имущество в крупном размере, однако это ему не удалось, необходима квалификация по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 158 УК РФ.

На практике встречаются случаи, когда в процессе совершения конкретного преступления, до его окончания, направленность умысла виновного трансформируется в умысел, соответствующий по содержанию другому составу преступления. Так, если виновный, намеревавшийся тайно похитить вещь, в процессе ее изъятия был замечен потерпевшим, однако продолжил изъятие вещи, налицо перерастание кражи в грабеж, т.е. умысел на совершение кражи изменился в процессе совершения преступления в умысел на совершение грабежа. Квалификация в подобных случаях производится по статье, предусматривающей более тяжкое преступление (см. об этом п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»).

Действия, начатые как угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, могут перерасти в совершение покушения на убийство или причинение тяжкого вреда здоровью, или даже в совершение оконченных преступлений. В соответствии с правилом квалификации о том, что при перерастании менее тяжкого преступления в другое, более тяжкое, преступление квалификация по совокупности не производится, в таких случаях нужно квалифицировать содеянное по ст. 105 или ст. 111 УК.

Преступление, начатое как вымогательство, перерастает в насильственный грабеж или разбой в зависимости от характера примененного насилия, если виновный требовал у потерпевшего имущество под угрозой применения насилия или реально применял к нему насилие с целью завладения имуществом в будущем, однако потерпевший, испугавшись насилия, а также вследствие того, что требуемое имущество в момент предъявления требования оказалось при нем, выдал имущество немедленно. Сопоставительный анализ санкций соответствующих частей ст. 163, п. «д» ч. 2 ст. 161 и соответствующих частей ст. 162 УК позволяет при квалификации воспользоваться правилом о том, что при перерастании менее тяжкого преступления в более тяжкое квалификация производится в соответствии со статьей о более тяжком преступлении.

В отличие от выделенных законодателем видов умысла (прямого и косвенного) разработанные наукой уголовного права виды умысла, различающиеся степенью определенности представлений субъекта о существенных объективных свойствах деяния, оказывают влияние на квалификацию преступлений. К таким видам умысла принято относить определенный, неопределенный и альтернативный умысел.

Определенный умысел выражается в том, что лицо имеет конкретное представление о качественных и количественных показателях важнейших свойств деяния. Если у субъекта имеется четкое представление о каком-либо одном индивидуально определенном результате, умысел является простым определенным. Если сознание виновного охватывает возможность наступления двух или более конкретно определенных последствий или возможность причинения вреда одному из двух объектов, умысел является альтернативным.

Неопределенный умысел выражается в том, что объективные свойства деяния хотя и охватываются представлениями виновного, но индивидуально не определены. Лицо имеет лишь обобщенное представление о них. Неопределенный умысел широко распространен при совершении преступлений против личности. Так, лицо, умышленно нанося удары потерпевшему в разные части тела, предвидит, что своими действиями причинит вред здоровью, но степень тяжести причинения этого вреда может в своем сознании не конкретизировать.

Значение деления умысла по степени определенности на определенный и неопределенный состоит в следующем. При простом определенном умысле квалификация производится по направленности умысла. Например, если лицо стремилось причинить смерть, однако по не зависящим от него причинам был причинен лишь тяжкий вред здоровью, необходима квалификация по направленности умысла как покушения на убийство. Если лицо собиралось тайно похитить имущество, однако в процессе совершения хищения его действия были замечены посторонними, но виновный об этом не подозревал, содеянное подлежит квалификации как кража, а не грабеж.

Вопрос о правилах квалификации преступлений при альтернативном умысле в литературе является дискуссионным. Существует мнение, согласно которому преступления, совершенные с альтернативным умыслом, следует квалифицировать как покушение на причинение наиболее тяжких последствий из числа тех, которые охватывались сознанием виновного. Такая позиция обосновывается тем, что последствия, вменяемые субъекту, «охватывались его сознанием, и его воля была направлена на достижение этих, более тяжких последствий». По нашему мнению, преступление как с альтернативным умыслом, так и с неопределенным умыслом следует квалифицировать как умышленное причинение тех последствий, которые фактически были причинены.

Выясняя вопрос о субъективном отношении к квалифицирующим признакам содеянного, следует отметить, что в соответствии с законодательным описанием умысла и неосторожности (ст. 25, 26 УК), они могут выясняться только по отношению к такому квалифицирующему признаку, как последствие. Отношение к квалифицирующим последствиям в неосторожных преступлениях может быть только неосторожным, иначе все преступление в целом превращалось бы в умышленное.

В ряде составов умышленных преступлений, предусмотренных Особенной частью УК, в качестве квалифицирующих признаков предусмотрены последствия, отношение к которым неосторожное.

Выяснение формы вины к таким последствиям, таким образом, трудности не представляет. Однако в некоторых составах законодатель не конкретизирует субъективное отношение к квалифицирующим последствиям, например, п. «д» ч. 2 ст. 131, п. «в» ч. 3 ст. 163, п. «в» ч. 2 ст. 164 УК и др. В подобных случаях при квалификации преступлений следует руководствоваться следующим правилом: «При отсутствии в диспозиции уголовно-правовой нормы прямого указания на неосторожное отношение к квалифицирующему последствию умышленного преступления, причинение такого последствия с умыслом (а тем более, по неосторожности) полностью охватывается этой нормой и не требует дополнительной квалификации, только при условии, что в статье УК об умышленном причинении того же самого последствия закон не предусматривает более строго наказания, чем за умышленное преступление, в котором данное последствие играет роль квалифицирующего признака». Если же нормой об умышленном причинении определенного последствия предусмотрено более строгое наказание, чем нормой, в которой данное последствие играет роль квалифицирующего признака умышленного преступления, требуется квалификация по совокупности преступлений. Так, п. «в» ч. 3 ст. 163 УК устанавливает ответственность за вымогательство с причинением тяжкого вреда здоровью потерпе­вшего, не уточняя форму вины применительно к этому последствию. Сопоставительный анализ санкций ч. 3 ст. 163, ч. 1-3 ст. 111, ст. 112 и 118 УК позволяет сделать вывод о том, что причинение как умышленного, так и по неосторожности вреда здоровью, вплоть до тяжкого, охватывается этой статьей и не требует квалификации по совокупности. Если же загрязнение вод повлекло причинение вреда здоровью человека (ч. 2 ст. 250 УК - максимум санкций - лишение свободы на срок до 2-х лет), то в случае причинения тяжко­го вреда здоровью по неосторожности и умышленного причинения легкого вреда здоровью, содеянное охватывается ч. 2 ст. 250 УК. В случае же умышленного причинения средней тяжести и тяжкого вреда здоровью требуется квалификация по совокупности ч. 2 ст. 250 и ст. 111 или 112 УК. Эти же правила распространяются на случай описания в диспозициях статей последствий с использованием оценочных терминов, таких, например, как тяжкие последствия или тяжкий вред.

Отношение виновного к иным квалифицирующим признакам умышленного преступления - не последствиям - должно выражаться в их осознании. Виновный должен заведомо знать о наличии этих обстоятельств. Квалифицирующие признаки, влияющие на увеличение степени общественной опасности содеянного, могут вменяться виновному только при осознании им факта их наличия. Так, разбой с применением оружия (ч. 2 ст. 162 УК) может вменяться лишь лицу, осознающему, что он использует предмет, специально предназначенный для поражения живой цели. Квалификация по пункту «в» ч. 3 ст. 131 УК возможна только в том случае, если виновный осознавал, что потерпевшая заведомо не достигла 14-летнего возраста. Если лицо не осознавало общеопасности способа, применяемого при убийстве (например, взрыв должен был быть произведен в абсолютно безлюдной местности), содеянное не может быть квалифицировано по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК как убийство, совершенное общеопасным способом. Таким образом, квалифицирующие обстоятельства, характеризующие особые свойства объекта или объективной стороны преступления за исключением последствий, могут быть вменены лицу лишь при осознании им их наличия.

Мотив и цель как факультативные признаки субъективной стороны преступления имеют значение для уголовно-правовой квалификации лишь при совершении умышленных преступлений. В неосторожных преступлениях мотив и цель устанавливаются лишь для выяснения причин и условий, способствующих совершению преступления, для выяснения характеристики личности виновного, и могут лишь оказать влияние на назначение наказания. Указание мотива и цели в качестве обязательного признака субъективной стороны преступления является свидетельством того, что данное преступление может быть совершено лишь умышленно.

Мотивы и цели могут быть указаны в качестве конструктивного признака основного состава преступления. Так, подмена ребенка является преступлением, если совершена из корыстных или иных, низменных побуждений (ст. 153 УК). Отсутствие указанного в законе мотива или цели, в таких случаях свидетельствует об отсутствии состава преступления. Мотив и цель могут явиться признаками, необходимыми для правильной квалификации и разграничения преступлений в случае совершения преступлений, сходных по объективном признакам. Так, убийство работника милиции из мести за предшествующее задержание предполагает необходимость квалификации по ст. 317 УК. Если же работник милиции убит по мотиву ревности, квалификация по указанной статье исключается, а необходима квалификация по ч. 1 ст. 105 УК Разграничению составов насильственного грабежа, разбоя и вымогательства способствует выяснение вопроса о том, с какой целью виновный угрожает применением насилия или применяет его к потерпевшему. При насильственном грабеже или разбое насилие или угроза его применения используются в качестве средства немедленного завладения имуществом или его удержания, а при вымогатель­стве - в качестве средства устрашения, предназначенного для того, чтобы обеспечить выполнение имущественных требований виновного не немедленно, а в будущем. Наиболее часто мотив и цель выступают в качестве квалифицирующего признака содеянного.

Если в статье альтернативно указаны мотивы и цели совершения преступления, дискуссионным в науке уголовного права является вопрос о вменении нескольких мотивов и целей или только одного из них, т.е. вопрос о так называемой «конкуренции» мотивов и целей. Так, некоторые авторы считают возможной квалификацию одновременно по нескольким мотивам. Например, убийство из корыстных побуждений и с целью скрыть другое преступление (п. «в», «к» ч. 2 ст. 105 УК).

Следует согласиться с позицией других ученых, нашедшей подтверждение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», которое в п. 13 содержит положение о том, что «по смыслу закона квалификация по пункту «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ совершенного виновным убийства определенного лица с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, исключает возможность квалификации этого же убийства помимо указанного пункта по какому-либо другому пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающему иную цель или мотив убийства. Поэтому, если установлено, что убийство по­терпевшего совершено, например, из корыстных или хулиганских побуждений, оно не может одновременно квалифицироваться по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ». В поведении лица должен быть выявлен доминирующий мотив, в пользу которого выбирается квалификация.

Вместе с тем мотив или цель могут сочетаться с другими квалифицирующими признаками, характеризующими объективные свойства деяния. Так, при убийстве, совершенном группой лиц с особой жестокостью из хулиганских побуждений необходима квалификации по п. «д», «ж», «и» ч. 2 Ст. 105 УК. Если мотивы или цели альтернативно указаны в качестве обязательных признаков основного состава, для квалификации содеянного по соответствующей статье необходимо наличие одного из этих признаков. Например, указание на цель - воспрепятствование законной деятельности потерпевших или мотив мести за такую деятельность - содержится в ст. 277, 295 и 317 УК.

Резюмируя сказанное, к правилам квалификации преступлений по субъективным признакам состава преступления можно отнести следующие:

1. При определенном умысле квалификация производится в зависимости от направленности умысла на определенный объект, на совершение деяние определенным способом, на причинение опре­деленного рода последствий.

2. При неопределенном умысле квалификация производится в зависимости от тех последствий, которые фактически были причинены.

3. При перерастании умысла в процессе совершения преступления в умысел, соответствующий по содержанию другому составу, предусматривающему более опасное преступление, квалификация производится по статье, предусматривающей ответственность за совершение более опасного преступления.

При отсутствии в диспозиции уголовно-правовой нормы прямого указания на неосторожное отношение к квалифицирующему последствию умышленного преступления причинение такого по­следствия с умыслом и по неосторожности полностью охватывается этой нормой и не требует дополнительной квалификации только при условии, что в статье УК об умышленном причинении того же самого последствия закон не предусматривает более строгого наказания, чем за умышленное преступление, в котором данное последствие играет роль квалифицирующего признака. Если же нормой об умышленном причинении определенного последствия предусмотрено более строгое наказание, чем нормой, в которой данное последствие играет роль квалифицирующего признака умышленного преступления, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений.

5. Квалифицирующие объективные признаки, не являющиеся последствием, могут вменяться лицу лишь в случае осознания их наличия. Если лицо не осознает какой-либо из объективных квалифицирующих признаков умышленного преступления за исключением последствия, то содеянное подпадает под статью об умышленном преступлении без указанного признака, например, не изнасилование заведомо несовершеннолетней (п. «д» ч. 2 ст. 131 УК), а ч. 1 этой же статьи.

6. Если в диспозиции статьи Особенной части УК в качестве обязательных признаков основного состава указаны альтернативно мотивы или цели, для квалификации по этой статье достаточно наличия одного, из них.

7. Если в статье в качестве квалифицирующих признаков предусмотрено несколько мотивов или целей совершения преступления, квалификация производится по доминирующему мотиву или доминирующей цели.

 

4.Субъективная ошибка и ее влияние на квалификацию преступления

Субъективная ошибка - это неправильное представление лица об объективных свойствах общественно опасного деяния или его противоправности. В зависимости от предмета, относительно которого возникает заблуждение лица, субъективную ошибку принято делить на юридическую или фактическую. Юридическая ошибка, которая представляет собой заблуждение лица относительно юридических свойств и юридических последствий совершаемого деяния, не влияет на квалификацию преступления.

Фактическая ошибка - это неверное представление лица относительно фактических обстоятельств, являющихся объективными признаками состава данного преступления и определяющих характер преступления и степень его общественной опасности. В зависимости от содержания неверных представлений лица, принято различать различные виды фактических ошибок. Рассмотрим правила квалификации преступлений применительно к каждой из них.

1. Если лицо ошибочно полагает, что посягает на один объект, а фактически причиняет вред другому объекту, содеянное квалифицируется в соответствии с направленностью умысла виновного как покушение на то преступление, которое охватывалось намерением виновного. Так, если лицо намеревалось похитить наркотики, а фактически похитило лекарства, не являющиеся наркотическими средствами, содеянное следует квалифицировать как покушение на похищение наркотиков - ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 229 УК. Эта позиция нашла отражение в ряде постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Например, в п. 5 постановления от 27 мая 1998 г. № 9 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» содержится положение, что покупатели, которые вместо наркотических, психотропных, сильнодействующих или ядовитых веществ приобрели какие-либо иные средства или вещества, «при наличии предусмотренных законом оснований могут нести ответственность за покушение на незаконное приобретение» этих веществ. В п. 13 постановления от 12 марта 2002 г. № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» указано, что «если лицо похитило непригодные к функциональному использованию огнестрельное оружие, комплектующие детали к нему, боеприпасы, взрывчатые вещества или взрывные устройства, заблуждаясь относительно их качества и полагая, что они исправны, содеянное следует квалифицировать как покушение на хищение» этих предметов.

2. Если лицо ошибочно полагает, что посягает только на один объект, тогда как фактически страдают два и более объекта, охраняемых уголовным законом, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений как оконченное преступление против того объекта, на который были направлены действия (бездействие) виновного и неосторожное преступление, затрагивающее другой объект, если виновный должен был и мог предвидеть возможность причинения вреда другому объекту. Если в таких случаях причинение вреда другому объекту по неосторожности является квалифици­рующим признаком рассматриваемого умышленного преступления, квалификация по совокупности не требуется. Так, если виновный хотел из мести поджечь дом своего соседа, в котором от пожара погибли люди, наличие которых в доме виновный не предвидел, но должен был и мог предвидеть, содеянное квалифицируется по ч. 2 ст. 167 УК РФ.

3. Если умысел виновного был направлен на причинение вреда нескольким объектам, а фактически пострадал только один из них, содеянное квалифицируется как оконченное преступление против объекта, которому фактически причинен вред, и покушение на преступление против объекта, которому вред не нанесен, по совокупности. Так, если виновный поджигает дом с целью убийства его жителей, но по независящим от виновного обстоятельствам люди не пострадали, содеянное квалифицируется как умышленное уничтожение имущества путем поджога и покушение на убийство общеопасным способом (ч. 2 ст. 167, ч. 3 ст. 30, п. «е» ч. 2 ст. 105 УК).

4. Неверное представление лица о предмете преступления, которое не сопровождается ошибкой в объекте преступления, не влияет на квалификацию преступления. Так, если виновный хотел украсть имущество у гражданина А., а по ошибке украл имущество гражданина Б., содеянное квалифицируется как оконченное хищение.

Если ошибка в предмете преступления сопровождается ошибкой в объекте, преступления, необходима квалификация по направленности умысла как покушение на тот объект, который охватывался намерениями виновного. Так, если виновный, приняв зажигалку за пистолет, похитил его, содеянное подлежит квалификации как покушение на хищение оружия.

5. Ошибка в личности потерпевшего, если она не сопровождается ошибкой в объекте преступления, не влияет на квалификацию. Так, если некто А хотел убить некоего Б, но в темноте перепутал его с другим человеком и убил последнего, содеянное подлежит квалификации как оконченное убийство.

Если же ошибка в личности потерпевшего сопровождается ошибкой в объекте преступления, квалификация производится по направленности умысла виновного. Так, если виновный хотел из мести убить судью, а убил другого человека, содеянное квалифицируется как посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК).

6. Посягательство на «негодный» объект, т.е. объект, не обладающий свойствами, наличие которых предполагает виновный, квалифицируется по направленности умысла как покушение на соответствующее преступление. Так, если виновный стреляет в труп, считая, что стреляет в живого человека с целью его убийства, деяние квалифицируется как покушение на убийство.

7. Если виновный использовал для совершения преступления непригодное в данном случае средство, которое он считал вполне пригодным, квалификация производится в соответствии с направленностью умысла как покушение на преступление. Так, выстрел с целью убийства из ружья, давшего осечку, квалифицируется как покушение на убийство.

8. Если виновный использует для совершения преступления абсолютно негодные средства, которые виновный считал годными в силу своего невежества или суеверия (молитвы, заклинания, колдовство, наведение порчи), содеянное не влечет уголовной ответственности.

9. Если виновный ошибается в способе совершения преступления, который является разграничивающим признаком преступления, содеянное квалифицируется в зависимости от направленности умысла на совершение преступления определенным способом. Так, если виновный собирался совершить преступление путем кражи, но в процессе ее был замечен, однако не осознал это обстоятельство, содеянное подлежит квалификации как кража.

10. Если виновный, намереваясь совершить преступление, уголовная ответственность за которое в законе дифференцируется в зависимости от тяжести причиненных последствий, причинил меньший вред, чем тот, который охватывался его намерением, содеянное подлежит квалификации как покушение на преступление в зависимости от направленности умысла. Так, если виновный собирался совершить хищение в крупном размере, однако по ошибке изъял существенно менее ценное имущество, содеянное подлежит квалификации по направленности умысла как покушение на хищение в крупном размере.

11. Если общественно опасное последствие, охватываемое умыслом виновного, наступило в результате не тех действий, которыми предполагалось причинить это последствие, а иных, квалификация производится как покушение на преступление, охватываемое умыслом виновного, и неосторожное причинение наступивших последствий. Предположим такую ситуацию. А с целью убийства выстрелил в некоего Б. Думая, что Б умер, А поджег его дом, чтобы скрыть труп. После обнаружения трупа в результате проведения судебно-медицинской экспертизы, выяснено, что огнестрельное ранение смертельным не было, смерть наступила от удушения угарным газом при пожаре. В подобной ситуации необходима квалификация как покушение на убийство (ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК) и умышленное уничтожение имущества, повлекшее причинение смерти по неосторожности (ч. 2 ст. 167 УК), поскольку смерть наступила не от тех действий, которыми ее намеревался причинить виновный.

12. Если виновный при совершении преступления ошибочно предполагает наличие объективных обстоятельств, усиливающих степень общественной опасности содеянного, деяние подлежит квалификации как покушение на преступление при наличии этих квалифицирующих обстоятельств. Так, если виновный намеревался убить женщину, которую он ошибочно полагал беременной, необходима квалификация как покушение на убийство беременной женщины (ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 УК).

13.Если виновный при совершении преступления не осознает наличия объективных обстоятельств, усиливающих степень общественной опасности содеянного, деяние должно квалифицироваться как совершенное без отягчающих обстоятельств. Так, если виновный убил беременную женщину, однако не знал о ее беременности, содеянное не может быть квалифицировано с использованием квалифицирующего признака, указанного в п. «г» ч. 2 ст. 105 УК.

14.Распространенным видом ошибки является так называемая мнимая оборона. При этом лицо может ошибаться в общественной опасности совершаемых действий. Так, А, шедший по темной улице, услышал за собой шаги, думал, что его догоняет лицо, намеревающееся совершить на него посягательство. А наносит догоняющему удар. Впоследствии оказалось, что прохожий хотел спросить у А дорогу. При мнимой обороне возможна ошибка в личности посягающего, если обороняющийся в толпе по ошибке нанес удар не тому лицу, которое осуществляло на него посягательство. Ошибка может состоять в неправильном представлении о моменте окончания посягательства. Однако в последнем случае следует учитывать положение п. 5 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. № 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» о том, что для обороняющегося может быть не ясен момент окончания посягательств.

Квалификация действий, совершенных при мнимой обороне, производится по правилам фактической ошибки:

а) если лицо не предвидело, не должно было и не могло предвидеть отсутствие реального общественно-опасного посягательства и не превысило пределы необходимой обороны применительно к условиям соответствующего реального посягательства, причинение вреда при мнимой обороне не влечет уголовную ответственность;

б) если лицо не предвидело, но исходя из обстановки происшествия должно было и могло предвидеть, что реальное общественно-опасное посягательство отсутствует, причинение вреда при мнимой обороне влечет уголовную ответственность за неосторожное преступление;

в) если лицо совершило действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства применительно к условиям соответствующего реального посягательства, причинение вреда при мнимой обороне влечет уголовную ответственность за превышение пределов необходимо обороны.

15. От фактической ошибки следует отличать так называемое отклонение действия, при котором отсутствует неправильное представление лица относительно фактических обстоятельств, являющихся объективными признаками состава преступления и определяющих характер преступления и степень его общественной опасности, а по причинам, не зависящим от воли виновного, вред причиняется не тому лицу, на которого было направлено посягательство. Так, если А, намеревавшийся убить Б, промахнулся и убил В, случайного прохожего, необходима квалификация как покушение на убийство (ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК) и неосторожное причинение смерти (ст. 109 УК), в случаях, если А должен был и мог предвидеть возможность гибели другого человека от выстрела.

5.Квалификация по признакам субъекта преступления

Субъектом преступления признается физическое лицо, совершившее предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние и способное нести за него уголовную ответственность. Субъект преступления - это уголовно-правовое понятие - элемент состава преступления, - которое включает в себя перечень признаков, имеющих значение для решения вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности.

Лицо считается совершившим преступление, если оно лично, собственными силами (в том числе с использованием сил природы, домашних и диких животных, технических механизмов и т.п.) осуществило общественно опасные действия (бездействие), образующие состав определенного вида преступления, или если оно для достижения преступного результата использовало в качестве орудия преступления поведение невменяемых лиц, малолетних, а также граждан, не осознававших действительное значение совершаемых ими действий. Обязательные признаки субъекта преступления (физическое лицо, достижение возраста, установленного уголовным законом, вменяемость) нормативно установлены в ст. 19 УК. Факультативный признак субъекта преступления - специальный субъект - выделяется доктриной уголовного права на основе анализа Общей и Особенной частей УК.

На квалификацию преступления могут оказать влияние только два из названных признаков - возраст и признак специального субъекта.

Уголовный закон в качестве субъекта преступления рассматривает только физическое лицо. Невменяемость лица исключает уголовную правосубъектность лица и, таким образом, исключает квалификацию совершенного общественно опасного деяния в качестве преступления.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 421 УПК РФ по каждому уголовному делу о преступлении, совершенном несовершеннолетним, должен быть установлен точный возраст обвиняемого: число, месяц и год рождения. При этом, согласно п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних», лицо считается достигшим возраста, с которого наступает уголовная ответственность не в день рождения, а по истечении суток, на которые приходится этот день, т.е. с ноля часов следующих суток. Если возраст подсудимого неизвестен, он устанавливается судебно-медицинской экспертизой. При этом днем рождения лица считается последний день того года, который назван экспертами, а при определении возраста минимальным и максимальным числом лет следует исходить из предлагаемого экспертами минимального возраста такого лица. Соответственно лицо считается достигшим указанного возраста с ноля часов 1 января следующего за предполагаемым года.

Общий возраст уголовной ответственности по УК составляет 16 лет (ч. 1 ст. 20 УК), пониженный (абсолютно минимальный) - на основании ч. 2 ст. 20 УК - 14 лет. Он установлен за исчерпывающий перечень преступлений, общественная опасность которых доступна пониманию несовершеннолетнего уже в возрасте 14 лет.

Наступление уголовной ответственности за ряд преступлений возможно в более позднем, чем 16 лет, возрасте (например, ст. 134, 135, 150, 151, 305 УК и др.), что объясняется особенностями совершенных лицом преступлений и относится к признакам специального субъекта преступления.

Недостижение лицом, совершившим общественно опасное деяние, абсолютно минимального возраста, с которого по российскому уголовному законодательству возможна уголовная ответственность, - 14 лет - полностью исключает уголовную правосубъектность лица. Подобное деяние не может быть квалифицировано в качестве преступления, поскольку один из элементов состава преступления - субъект преступления - не обладает всеми необходимыми для наступления уголовной ответственности признаками.

Вопрос о влиянии возраста на квалификацию преступления может возникнуть в случае совершения лицом в возрасте от 14 до 16 лет общественно опасного деяния, уголовная ответственность за которое наступает с 16 лет. При этом возможны два варианта квалификации. Так, совершенное лицом общественно опасное деяние уголовная ответственность за совершение которого установлена с 16 лет, может фактически содержать состав другого преступления, уголовная ответственность за которое в соответствии с ч. 2 ст. 20 УК установлена с 14 лет. Например, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК), уголовная ответственность за совершение которого наступает с 16 лет, фактически содержит состав убийства (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК), уголовная ответственность за совершение которого наступает с 14-летнего возраста. При посягательстве на жизнь государственного или общественного деятеля, например, из мести за такую деятельность, лицом в возрасте от 14 до 16 лет, его действия могут быть квалифицированы как убийство лица, в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга. Лицо, совершившее хищение предметов, имеющих особую ценность (ст. 164УК), в возрасте от 14 до 16 лет, может понести уголовную ответственность, если совершило деяние путем кражи (ст. 158 УК), грабежа (ст. 161 УК) или разбоя (ст. 162 УК). Подобная же квалификация возможна для состава массовых беспорядков (ст. 212 УК), бандитизма (ст. 209 УК), организации преступного сообщества (преступной организации) (ст. 210 УК) и других подобных преступлений. Изложенная позиция по поводу квалификации преступлений нашла отражение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» п. 14 которого содержит положение о том, что «лица в возрасте от 14 до 16 лет, совершившие различные преступления в составе банды, подлежат ответственности лишь за те конкретные преступления, ответственность за которые предусмотрена с четырнадцатилетнего возраста (ст. 20 УК РФ)».

В том же случае, если совершенное лицом в возрасте от 14 до 16 лет общественно опасное деяние не содержит состава иного преступления, ответственность за которое возможна с более раннего возраста, такое деяние, как не содержащие всех признаков состава преступления, не подлежит уголовно-правовой квалификации.

Как отмечалось ранее, субъектом преступления считается не только лицо, собственными силами осуществившее общественно опасные действия (бездействие), но и использовавшее для достижения преступного результата в качестве орудия преступления поведение невменяемых или лиц, не достигших возраста уголовной ответственности. Правила квалификации в подобных случаях зависят от того, осознавало ли лицо, обладающее признаками субъекта преступления, что использует для совершения общественно опасного деяния лицо невменяемое или не достигшее возраста уголовной от­ветственности за это преступление, или нет.

Так, если под воздействием лица, обладающего признаками субъекта преступления, деяние, предусмотренное уголовным законом в качестве преступления, совершил невменяемый или лицо, не достигшее возраста уголовной ответственности за это преступление, лицо, обладающее признаками субъекта преступления, хотя фактически и не совершавшее общественно опасных действий, как «лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста и невменяемости», признается посредственным исполнителем преступления (ч. 2 ст. 33 УК), поскольку лицо, не достигшее возраста уголовной ответственности или невменяемое, было использовано им в качестве орудия совершения преступления. Если при этом посредственный исполнитель достиг совершеннолетия, то за вовлечение им в совершение преступления лица, не достигшего возраста уголовной ответственности, его действия дополнительно подлежат квалификации по ст. 150 УК.

Если же лицо использовало для совершения преступления несовершеннолетнего, не достигшего возраста уголовной ответственности, или невменяемого и не осознавало этого обстоятельства, умысел виновного направлен на совершение преступления в соучастии, однако в соответствии с п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста или невменяемости, не создает соучастия. Таким образом, умысел виновного на совершение преступления в соучастии не реализован, поэтому при квалификации необходима ссылка на ч. 3 ст. 30 УК как покушение на преступление. Также при квалификации должна быть отражена выполнявшаяся им фактическая функция, т.е. его действия в качестве организатора, подстрекателя или пособника. Поэтому, например, действия лица, подстрекавшего невменяемого совершить убийство, следует квалифицировать как покушение на подстрекательство к убийству (ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 105 УК). В литературе высказано также иное мнение по этому вопросу.

Под специальным субъектом преступления понимается «лицо, которое кроме необходимых признаков субъекта (вменяемость, достижение определенного возраста) должно обладать еще особыми дополнительными признаками, ограничивающими возможность привлечения к уголовной ответственности за совершение данного преступления». Классификация признаков специального субъекта в литературе производится по различным основаниям, однако для целей квалификации преступлений характер специального призна­ка не имеет значения. Признаки специального субъекта или прямо указаны в диспозиции статьи Особенной части УК (ст. 150 УК - лицо, достигшее возраста 18-ти лет; ст. 285 УК - должностное лицо) или с необходимостью вытекают из ее содержания (ст. 131 УК - лицо мужского пола). Исполнителем преступления со специальным субъектом может быть только лицо, обладающее специальным признаком. Для правильной квалификации в таких случаях необходимо точное уяснение признаков специального субъекта. Лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в статье Особенной части УК, в соответствии с ч. 4 ст. 34 УК несет уголовную ответственность за преступление в качестве организатора, подстрекателя или пособника.

Универсальность положения о том, что лица, не обладающие признаками специального субъекта, не могут выступать в качестве соисполнителей преступления, а также о том, что во всех преступлениях со специальным субъектом возможно соучастие, неоднократно подвергалась сомнению в литературе. Так, соучастие невозможно в преступлении со специальным субъектом, когда характеризующий субъекта специальный признак носит сугубо личностный характер и не отражается на характере и степени общественной опасности самого деяния. Примером такого преступления является убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК). В диспозиции ст. 106 УК факторы, значительно смягчающие наказание (к ним относятся особое психофизиологическое состояние матери во время или сразу после родов; психическое расстройство, не исклю­чающее вменяемости; психотравмирующая ситуация), относятся исключительно к личности виновной и не могут оказывать смягчающего влияния на квалификацию действий других соучастников этого преступления. Поэтому для квалификации действий соучастников убийства матерью новорожденного ребенка не может применяться правило, закрепленное в ч. 4 ст. 34 УК. Действия соисполнителя и других соучастников этого преступления должны квалифи­цироваться с учетом выполнявшейся ими роли по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК как убийство лица, заведомо находящегося в состоянии беспомощности.

Невозможно соучастие ни в виде соисполнительства, ни в виде действий организатора, подстрекателя или пособника в Преступлениях, сходных по всем признакам состава за исключением субъекта преступления, когда он образует «пары» преступлений, исчерпывающие всех возможных субъектов. Так, шпионаж как форма государственной измены (ст. 275 УК) может быть совершен только гражданином РФ, а субъектом шпионажа как самостоятельного преступления (ст. 276 УК) может быть только иностранный гражданин или лицо без гражданства. Соучастие при совершении этих преступлений иных субъектов, помимо указанных в названных статьях, не­возможно. Если, например, гражданин РФ оказывает помощь в шпионаже иностранному гражданину, его действия должны квалифицироваться как государственная измена либо в форме шпионажа, если он был соисполнителем, либо в форме оказания иной помощи в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности РФ.

При изнасиловании субъектом преступления может быть лицо только мужского пола. В соответствии с ч. 4 ст. 34 УК женщина может быть только организатором, подстрекателем или пособником этого преступления. Вместе с тем изнасилование - преступление, имеющее сложную структуру объективной стороны преступления. Часть объективной стороны изнасилования, совершаемого с применением насилия или угрозой его применения, вполне может выполнить и женщина, которая в таком случае как лицо, частично выполняющее объективную сторону преступления, должна признаваться субъектом данного преступления, что также противоречит положе­ниям, закрепленным в ч. 4 ст. 34 УК РФ. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении «О судебной практике по делам о преступле­ниях, предусмотренных статьями 131 и 132 УК РФ», не указывая, что женщина может быть соисполнителем изнасилования, тем не менее высказал положение о том, что «действия лиц, лично не совершавших насильственного полового акта или насильственных действий сексуального характера, но путем применения насилия содействовавших другим лицам в совершении преступления, следует квалифицировать как соисполнительство в групповом изнасиловании или совершении насильственных действий сексуального характера (ч. 2 ст. 33 УК РФ) (п. 10). Изложенные соображения приводят к выводу о необходимости согласиться с авторами, утверждающими, что «законодательное решение, закрепленное в ч. 4 ст. 34 УК РФ, создало непреодолимые препятствия для квалификации действий лиц, не обладающих признаком специального субъекта, но принявших непосредственное участие в его совершении», «следует считать излишними и правила, изложенные в ч. 4 ст. 34 УК РФ, и саму эту норму в законе»; «законодательное положение, сформулированное в ч. 4 ст. 34 УК не является абсолютным, применимым ко всем без исключения случаям соучастия в преступлении, совершаемом специальным субъектом. В связи с этим возникает серьезное сомнение в целесообразности включения в уголовный закон этого и подобных ему положений теории уголовного права, нуждающихся в дополнительных уточнениях и оговорках»³.

Как отмечал В.Н. Кудрявцев, «как правило, специальный субъект преступления - только следствие создания норм со специфическими признаками объекта преступления». В этих случаях «существование и выделение в уголовном праве понятия специального субъекта обусловлено спецификой отдельных видов преступлений, совершение которых возможно только в сфере специальных отношений лицами, надлежащим образом включенными в систему этих отношений». Таким образом, в ряде составов преступлений специальный субъект характеризуется не только наличием дополнительных признаков, но и специфическими условиями признания лица специальным субъектом преступления. Один лишь факт формального нахождения лица в сфере специальных общественных отношений еще не означает, что допущенное им нарушение специальных обязанностей должно повлечь за собой уголовную ответственность. Если будет установлено, что лицо включено в сферу специальных отношений некомпетентным органом или с нарушением соответствующих законодательных требований и условий, то такое лицо, посягающее на специальные объекты, не может быть привлечено к уголовной ответственности за данное преступление. Так, лицо, незаконно призванное на военную службу, поскольку к моменту призыва имело неснятую или непогашенную судимость за совершенное ранее тяжкое преступление, не может нести ответственность за самовольное оставление части или места службы (ст. 337 УК), поскольку не может быть субъектом преступления против военной службы.

Несовершеннолетний не может быть, в соответствии с трудовым законодательством, в законном порядке зачислен на должность, непосредственно связанную с движением транспортных средств. Если все же это произойдет, например, в результате представления несовершеннолетним ложных сведений о своем возрасте или в результате ошибки работника кадровой службы или его злоупотребления, несовершеннолетний старше 16 лет, вопреки закону принятый на должность, связанную с движением и эксплуатацией транспортных средств, не может нести уголовную ответственность за преступления, субъектом которых может быть лишь работник транспорта (ст. 263, 266, 269, 270, 271 УК), но может отвечать за другие транспортные преступления (ст. 264, 265, 267 и 268 УК), а также по нормам о причинении по неосторожности смерти (ст. 109 УК), тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 118 УК), об уничтожении или повреждении имущества по неосторожности (ст. 167 УК).

Если лицо, не наделенное правовой обязанностью выполнять конкретные функции, самовольно берет на себя их выполнение или же делает это по просьбе лица, на которого исполнение этих обязанностей было возложено, такое лицо не может быть признано специальным субъектом преступления, поскольку при этом отсутствует специальный нормативный способ включения лица в область специальных общественных отношений. Так, если часовой, отлучаясь с поста, оставляет вместо себя другого военнослужащего, а тот допускает хищение имущества из охраняемого им объекта, последний не может отвечать за утрату военного имущества по ст. 348 УК, поскольку оно не было ему вверено и он не нарушал правила его сбережения.

Таким образом, лицо незаконно, ошибочно или обманным способом приобретшее статус специального субъекта, должно признаваться ненадлежащим субъектом этого преступления и не может нести за него ответственность. При этом в ряде случаев не исключается его ответственность по другим статьям УК. Так, если результатом совершенного несовершеннолетним, работавшим машинистом, нарушения Правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта явилось причинение тяжкого вреда здоровью пассажира, несовершеннолетний подлежит ответственности не по ч. 1 ст. 263, а лишь по ч. 1 ст. 118 УК.

На основании изложенного можно сформулировать следующие правила квалификации по признакам субъекта преступления.

1. Если лицо в возрасте от 14 до 16 лет совершило общественно опасное деяние, ответственность за которое наступает с 16 лет, и в его действиях не содержится иного состава преступления, такое лицо не подлежит уголовной ответственности и его действия не могут быть квалифицированы как преступление.

2. Если лицо в возрасте от 14 до 16 лет совершило общественно опасное деяние, ответственность за которое наступает с 16 лет, однако в его деянии наличествует другой состав преступления, ответственность за которое наступает с 14 лет, деяния этого лица должны быть квалифицированы по статье о том преступлении, ответственность за которое предусмотрена с 14 лет.

Если лицо, обладающее признаками субъекта преступления, совершило преступление с использованием лица, не достигшего возраста уголовной ответственности за это преступление, или невменяемого и осознавало эти обстоятельства, он является посредственным исполнителем этого преступления и его действия подлежат квалификации по статье УК РФ, соответствующей совершенному ему преступлению без ссылки на ст. 33 УК РФ. Если при этом субъект преступления достиг возраста 18 лет, то использование им при совершении преступления несовершеннолетнего подлежит дополнительной квалификации по ст. 150 УК.

4. Если лицо, обладающее признаками субъекта преступления, совершило его с использованием несовершеннолетнего, не достигшего возраста уголовной ответственности за это преступление, или невменяемого, однако не осознавало этого обстоятельства, его действия следует квалифицировать как покушение на подстрекательство (организацию, пособничество) этого преступления, т.е. со ссылкой на ч. 3 ст. 30, ч. 3, 4 или 5 ст. 33 УК.

5. Исполнителем преступления со специальным субъектом может быть лицо, обладающее специальными указанными в законе признаками.

6. Деяние лица, не обладающего признаками специального субъекта преступления, участвовавшего в совершении преступления со специальным субъектом, как правило, квалифицируются как действия организатора, подстрекателя или пособника со ссылкой на ст. 33 УК.

7. Совершение общественно опасного деяния ненадлежащим специальным субъектом не может быть квалифицировано по статье, предусматривающей ответственность за совершение деяния специ­альным субъектом. При наличии оснований совершенное может быть квалифицировано по другим статьям УК.

Литература к теме:

 

1. Аветисян С.С. Соучастие в преступлениях со специальным составом. М., 2004.

2. Арембаев Р. Специальный субъект преступления. Алма-Ата, 1977.

3. Бородин СВ. Преступления против жизни. М., 1999.

4. Волженкин Б. Некоторые проблемы соучастия в преступлениях, совершаемых специальными субъектами // Уголовное право. 2000. № 1.

5. Волженкин Б.В. Уголовная ответственность юридических лиц. СПб., 1998.

6. Волков Б.С. Мотив и квалификация преступлений. Казань, 1968.

7. Дагель П.С. Понятие вины в советском уголовном праве // Материалы XIII конференции ДВГУ. Ч. ГУ. Владивосток, 1968.

8. Козлов А.П. Соучастие. СПб., 2001.

9. Коржанский Н.И. Объект посягательства и квалификация преступлений. Волгоград, 1976.

10. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М, 1999.

11. Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1984.

12. Лейкина Н.С. Личность преступника и уголовная ответственность. Л.,1968.

13. Никифоров А.С. Юридическое лицо как субъект преступления и уголовной ответственности. М., 2002.

14. Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за 1-й квартал 2002 года (утв. пост. Президиума ВС РФ от 10 июля 2002 г.).

15. Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за 2-й квартал 2003 года (утв. пост. Президиума ВС РФ от 16 июля 2003 г.).

16. Павлов В.Д. Субъект преступления. СПб., 2001.

17. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. № 11 «О практике применения судами ст. 131 и 132 УК РФ» // СПС «Гарант».

18. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // СПС «Гарант».

19. Постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 6 октября 1970 г. № 11 «О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях» // СПС «Гарант».

20. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» // СПС «Гарант»

21. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм // СПС «Гарант»

22. Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам преступления. СПб., 2003.

23. Сабитов Р.А. Теория и практика квалификации уголовно-правовых деяний. М., 2003.

24. Сотникова А.И. Оконченное и неоконченное хищение при трансформации умысла и видоизменении способа // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. М., 2005.

25. Спицын Ю.В. Некоторые вопросы применения специальных познаний при квалификации преступлений // 5 лет действия УК РФ. Итоги и перспективы. М, 2003. С. 321—323.

26. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. Р.Р. Галиакбарова. Саратов, 1997.

27. Чучаев А.И. Безопасность железнодорожного, водного и воздушного транспорта. Саратов, 1998. С. 95.