Квалификация преступлений, граничащих с административными проступками

Наиболее протяженной является граница между УК и КоАП. В связи с этим при выборе нормы для квалификации преступле­ний небольшой тяжести нередко возникает необходимость раз­граничения уголовного и административного правонарушений. 17 главами Особенной части Кодекса РФ об админис­тративных правонарушениях охарактеризованы те же интересы личности, общества и государства, что и УК РФ. Исключение составляют такие объекты, как жизнь и здоровье человека (до неосторожного причинения легкого вреда здоровью), основы конституционного строя, международно-правовые интересы.

Сопоставляемые преступления, как правило, относятся к категории преступле­ний небольшой тяжести. Хотя УПК РФ допускает рассмотрение мировым судьей и дел о преступлениях с санкцией до трех лет лишения свободы, т.е. о преступлениях средней тяжести, квали­фикация правонарушений в одном производстве мирового судьи возможна, как представляется, без особых трудностей, связан­ных, в частности с проблемой запрета поворота к худшему.

Перечень дел о преступлениях предусмотрен ч. 1 ст. 31 УПК, включает дела о таких распространенных преступлениях, как кража без квалифицирующих признаков (ч. 1 ст. 158 УК) (по уголовной статистике половина всех зарегистрированных пре­ступлений - кража), незаконное приобретение или хранение без цели сбыта наркотиков (ч. 1 ст. 228 УК), оскорбление (ст. 130) и клевета (ст. 129 УК).

Сопоставление норм УК и КоАП показывает, что в случаях идентичности охраняемых интересов и форм вины - экономи­ческих, экологических, управленческих и пр., различие между уголовно и административно наказуемыми деяниями проходит, главным образом, по степени антисоциальности. В преступле­ниях она всегда выше и именуется общественной опасностью. В административных правонарушениях антисоциальность тер­минологически в законе не обозначена. Статья 2.1 КоАП адми­нистративным правонарушением признает «противоправное, ви­новное действие (бездействие) физического или юридического лица, за которое настоящим Кодексом или законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях установлена административная ответственность».

Преступления от проступков, в их числе административных, отличаются не только степенью антисоциальности, но и характе­ром таковой. При совпадении объектов охраны (собственности, общественного порядка, экологии и т.п.) криминальная антисо­циальность наивысшая, и законодательно обозначена термином «общественная опасность».

В отдельных случаях КоАП вводит в составы административ­ных правонарушений фактически криминообразующие призна­ки, что, конечно, нарушает правила квалификации преступных и административных правонарушений. Так, в ст. 5.40 предусмот­рено административное наказание за принуждение к участию и отказу в забастовке путем насилия, угрозы насилия или с ис­пользованием зависимого положения принуждаемого. По степе­ни антисоциальности такой проступок является преступлением и потому место этой нормы в УК. Именно так размежевываются административные и преступные нарушения порядка организа­ции и проведения митингов и собраний (см. ст. УК РФ воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пике­тирования или участию в них преступно как раз по признакам применения насилия или угрозы его применения (ст. 149 УК).

Относительно небольшое количество норм КоАП исключает необходимость в размежевании с нормами УК ввиду того, что они по сути своей не могут обрести криминальной опасности. Например, безбилетный проезд в транспорте (ст. 11.18).

Нару­шение же правил провоза ручной клади грузобагажа без биле­та (ст. 11.19) уже требует разграничения от контрабанды (ст. 188 УК). Проходит оно по предметам перевозки, объему, подлогу, обманному сокрытию перевозимых предметов. Криминообразующие признаки подробно описаны в ст. 188 УК. Подвижна лишь планка стоимостного выражения перемещаемых предметов и ва­люты. Она конкретизирована в Таможенном кодексе РФ, что без особого труда может установить правоприменитель, доктринальный и иной толкователь.

При выборе нормы для квалификации преступлений, грани­чащих с административными проступками, соблюдается правило избрания норм федерального законодательства. По Конституции РФ административное нормотворчество, как известно, составля­ет юрисдикцию федеральных и региональных (субъектов Феде­рации) властей.

Сравнительный анализ норм УК и КоАП показывает, что до 90% норм разграничивается по ущербу, его наличию или величи­не. Удачна конструкция статей КоАП, где сделана оговорка, «если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния». Такая оговорка есть в статьях КоАП о нарушении избирательного права (см., например, ст. 15-16 — подкуп избирателей, ст. 5.18, 5.20 и др.).

Нормы, в которых разграничительным признаком остает­ся только ущерб, могут потребовать толкования во избежание квалификационных ошибок. Это потребуется, к примеру, делать тогда, когда размер ущерба сформулирован в УК оценочно, нор­ма бланкетна, или его размеры завышены.

Так, в ст. 7.3 КоАП установлено административное наказа­ние за пользование недрами без разрешения либо с нарушением лицензионных требований. По ст. 255 УК наказуемы нарушения правил охраны и использования недр, если эти деяния повлекли причинение значительного ущерба. Обе нормы бланкетны, от­сылают к законодательству о недрах, «значительный ущерб» - оценочный признак. Следователь и суд не могут согласно УПК назначать экспертизу по юридическим вопросам. Им самим по параметрам, которые устанавливает законодательство о недрах, а в перспективе Кодекс о недрах, предстоит определять разме­ры ущерба. Аналогичные разграничительно-квалификационные проблемы возникают при сопоставлении административно­го проступка в виде самовольного занятия земельного участка (ст. 7.1 КоАП) и преступного самоуправства, конститутивным признаком которого является причинение «существенного вре­да». «Существенный вред», «значительный вред» условно оценоч­ные признаки. От правильного их измерения зависит решение самого главного квалификационного вопроса: содержит содеянное состав преступления или нет.

Определение значительности ущерба, как отмечалось, надо на­чинать с объекта посягательства. Значительность ущерба, понят­но, будет разной уже по тому, кому и чему он причинен — граж­данину, обществу или государству. Оценивая сферу, например землепользования, которой нанесли ущерб, квалификационно значимо установление, что земля принадлежит заповедникам или заказникам, водоохранным зонам, находящаяся в зоне эко­логического бедствия или чрезвычайной экологической ситуа­ции. Все это квалифицирующие признаки именно преступлений (ст. 250 — загрязнение вод и т.д., ст. 254 — порча земли).

Следующим после ущерба признаком — квалификационным разграничителем выступают мотивация и цель деяния. При этом они всегда взаимосвязаны с ущербом. Например, ст. 5.3 КоАП грозит административным штрафом гражданам и должностным лицам за незаконные действия по усыновлению (удочерению) Ребенка, передачу его под опеку (попечительство) или в прием­ную семью. Санкция по ст. 154 УК за аналогичное действие, но совершенное из корыстных побуждений устанавливает более высокий штраф либо исправительные работы на срок до одного года, либо арест до шести месяцев. По наличию корысти незаконное удочерение (усыновление) квалифицируется как преступление.

На третьем месте по удельному весу среди криминообразующих признаков, позволяющих разделить преступление и про­ступок, стоят систематичность, грубость, злостность. Систематичность определяется количеством нарушений от двух и более. Злостность нарушениями после официальных предупреждений в виде решений суда или сделанных предста­вителями власти. Иногда они конкретно записаны в УК, иногда выявляются посредством толкования. К примеру, по ст. 157 УК преследуется злостное уклонение от уплаты средств на содержа­ние детей или нетрудоспособных родителей, т.е. после решения суда об уплате алиментов.

Весьма конкретно в примечании к ст. 15.11 КоАП дано легаль­ное толкование признака «грубое» при нарушении правил веде­ния бухгалтерского учета и представления бухгалтерской отчет­ности. «Под грубым нарушением правил ведения бухгалтерского учета и представления бухгалтерской отчетности понимается: ис­кажение сумм начисленных налогов и сборов не менее чем на 10 %; искажение любой статьи (формы) бухгалтерской отчетности не менее чем на 10 %». Стало быть, если ме­нее 10% — административный проступок отсутствует. Речь может идти о дисциплинарном проступке.

А как в этом случае различать грубое умышленное (а оно не может быть неосторожным) нарушение бухгалтерской отчетнос­ти от служебного подлога и покушения на уклонение от уплаты налогов и сборов? Одним из криминообразующих элементов в служебном подлоге (ст. 292 УК) является официальность подде­лываемых документов. Как представляется, бухгалтерская отчет­ность к ним относится. От покушения на уклонение от уплаты налогов и сборов с организации (ст. 199 УК) административный проступок по ст. 15.11 КоАП отличает «крупный размер» укло­нения. Последний определен в примечании к ст. 199 УК. Сумма налогов ниже конкретно указанных сумм налогов и сборов пере­водит преступление в проступок.

Традиционно много квалификационных ошибок приходится на разграничение преступного и мелкого (административного) хулиганства. Публичный порядок - объект хулиганства - оп­ределяет специфику криминообразующих признаков. Место со­вершения деяний вносит весомый вклад в их общественную опасность. К примеру, за прикуривание папиросы от «Вечного огня» в Александровском саду в Москве виновный был осуж­ден за хулиганство к лишению свободы. Драку пяти депутатов на пленарном заседании Госдумы, которая широко транслировалась по каналам телевидения, Генеральная прокуратура оценила как мелкое хулиганство. Если бы подобную драку учинили присут­ствующие на заседании журналисты, квалификация оказалась бы иной.

Итак, можно сделать выводы:

1. Для сопоставления административных проступков и преступлений исследуются нормы исключительно федерального
административного законодательства;

2. При сравнении степени антисоциальности административных проступков и общественной опасности преступлений акцент
должен быть сделан на криминообразующие признаки деяний,
в первую очередь на ущерб, низменность мотивов и целей, злостность, систематичность, насильственный и групповой способ
преступлений, которые приведены в диспозициях уголовно-правовых норм;

3. Измерение ущерба надлежит производить, смотря на содер­жание родового, видового и непосредственного объектов посягательства. Величина комплексного ущерба определяется по ко­личеству компонентов составляющих его общественно опасных
последствий;

4. Для квалификации подавляющего большинства административных проступков непременно условие, что они не содержат
признаков уголовно наказуемого деяния. Административных про­ступков, которые не граничат с преступлениями, немного, поэтому
независимо от содержащейся в КоАП такой оговорки административные проступки должны и законодателем и правоохранителем
при необходимости отграничиваться от преступлений;

5. Декриминализация преступлений, исключая редкие случаи
полной и необратимой утраты преступлениями общественной
опасности, должна производиться таким образом, чтобы бывшие
уголовно-правовые нормы обрели свою законодательную нишу в
кодексах иных отраслей права, прежде всего административного.
Декриминализация неосторожного причинения вреда здоровью
реформой от 8 декабря 2003 г. является антиконституционной.
Отсутствие административной ответственности за декриминализированное преступление в виде неосторожного причинения
вреда здоровью средней тяжести представляет собой серьезный
пробел в административном законодательстве;

6. Допустима квалификация административных преступлений
по правилам реальной совокупности, когда проступки предше­ствуют преступлению и не являются этапом или способом его
совершения.

 

§ 3. Квалификация преступлений, граничащих с гражданскими правонарушениями

Решая вопрос о том, какая норма УК или ГК РФ должна быть избрана для квалификации деяния следует учитывать специфику гражданского законодательства. Гражданское права как и уголовное имеет статус федерального права, но принципа полной кодификации как уголовное право оно не придерживается. Значительное количество гражданско-правовых отношений регламентируется не ГК РФ, а другими федеральными законами (например, о несостоятельности (банкротстве), о конкуренции и ограничении монополистической деятельности и др.), а также указами Президента РФ, постановлениями Правительства при условии их непротиворечия ГК. В связи с этим поиск нормы для квалификации содеянного не всегда может ограничиваться ГК, а требует обращения к специальным федеральным гражданско-правовым актам. Помимо законов допускается применение гражданского законодательства по аналогии (обычаев делового оборота).

Гражданская ответственность за причинение вреда личности, обществу, государству может наступать и без вины причинителя. Так, ч.2 ст.1064 ГК гласит: «Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, то вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда при отсутствии вины причинителя вреда».

Без вины осуществляется компенсация вреда, причиненного жизни, здоровью, имуществу гражданина при использовании источников повышенной опасности, в результате незаконного осуждения, привлечения к уголовной ответственности, наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ и т.д.

Для материального и процессуального уголовного законодательства оба положения о бремени доказывания на стороне причинителя вреда и его невиновности неприемлемы. В связи с этим нормы ГК, допускающие отсутствие вины причинителя вреда, и нефедерального статуса не участвуют при квалификации граничащих преступлений и деликтов.

ГК не определяет содержание вины, а говорит об умысле в целом, не различая его форм, о грубой неосторожности, неосторожности и степени вины. ПО используемым нормам гражданско-правовая вина не похожа на уголовно- и административно-правовую. Н-р, в ст. 173 ГК сделка юридического лица признается недействительной, «если оказалось, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о ее незаконности». Для определения факта и степени вины используются оценочно-нравственные характе­ристики, которые при квалификации преступлений трудно ис­пользовать. К примеру, ст. 137 «Животные» устанавливает, что «при осуществлении прав не допускается жестокое обращение с животными, противоречащее принципам гуманности». Ст. 169 уравнивает правовые и нравственные нормы, признавая недействительной сделку, «совершенную с це­лью противной основам правопорядка и нравственности».

Правонарушения без вины не являются пограничными для преступлений, и нормы ГК о них не входят в систему поиска квалификационной нормы.

Характеристика субъекта гражданского деликта также не по­хожа на описание субъекта преступления в УК. Так, ГК признает физическое лицо с учетом его гражданства, места жительства. При наличии у лица нескольких иностранных гражданств лич­ным законом является право страны, в которой это лицо имеет место жительства (ч. 4 ст. 1195 ГК). При этом встает вопрос: если у лица по два гражданства, разрешенных Конституцией РФ, но несколько мест проживания? Решение его Уголовный кодекс предлагает доста­точно четкое - квалификация преступления по правилам: терри­ториальному, гражданскому, флага, универсальному.

Понятие невменяемости по УК тоже не вполне сходно с ГК. Часть 3 ст. 1078 ГК говорит о причинителе вреда, который не мог понимать значение своих действий или руководить ими вслед­ствие психического расстройства. Теми же словами без ссылки на психическое расстройство охарактеризован причинитель вреда, если он «сам привел себя в состояние, в котором не мог понимать значения своих действий или руководить ими, употреблением спиртных напитков, наркотических средств или иным способом» (ч. 2 ст. 1078 ГК). Как известно, УК не связывает невменяемость или ограниченную вменяемость с состоянием алкогольного опья­нения или наркотического либо токсического одурманивания.

Приведенные содержательные различия в регламентации уго­ловно-правовых и гражданско-правовых отношений необходимо учитывать при выборе квалификационной нормы. Те нормы ГК, которые принципиально отличаются от норм УК, не принима­ются во внимание при решении вопроса о выборе нужной для квалификации правонарушения нормы.

В отличие от административного законодательства оговорка, «если иное не предусмотрено в уголовном законодательстве», для ГК малопригодна. Коллизионность их с УК весьма незначитель­на. Лишь отдельные нормы ГК могли бы содержать ее. Например, ст. 179 ГК признает недействительной сделку, совершенную под влиянием насилия, угрозы, злонамеренного соглашения пред­ставителя одной стороны с другой стороной. На самом деле в деяниях, где присутствует насилие или угроза насилием, должна наступать уголовная ответственность. В другом случае ч. 4 ст. 152 ГК говорит о невыполнении решения суда, за что суд вправе наложить на нарушителя штраф. В УК имеется ст. 315 «Неиспол­нение приговора суда, решения суда или иного судебного реше­ния». Определенная коллизионность имеется и при регламента­ции ответственности за жестокое обращение с животными.

Итак, можно сделать выводы:

1. При своеобразной конкуренции норм гражданского и уголов­ного права, обусловленной пограничной асоциальностью деликтов
с общественной опасностью преступлений, приоритет в квалифи­кации должен принадлежать гражданскому законодательству;

2. Возмещение имущественного и морального вреда в граждан­ско-правовом порядке или в порядке удовлетворения гражданского иска по уголовному делу должно происходить по принципу
запрета двойной ответственности, что не исключает параллель­ности обоих видов квалификаций и по ГК, и по УК;

3. Размежевательная квалификация на этапе выбора норм
должна исходить из возможной бланкетности норм. В этом случае
надлежит руководствоваться предметами регулирования граждан­ским и уголовным правом. Если УК употребляет понятия, состав­ляющие предмет ГК в ином смысле, это должно быть оговорено в
примечаниях к соответствующим статьям уголовного закона;

4. При квалификации следует исходить из того, что преступления содержат криминообразующие элементы, составляющие
общественную опасность, которых нет в гражданском деликте,
прежде всего умысел, мотивы и цели на совершение преступлений, обманно-документный способ. Причинение физического
или психического насилия исключает квалификацию содеянного
как гражданско-правового проступка;

5. Если при гражданском производстве суд установит наличие в
материалах дела наличие признаков уголовно наказуемых деяний,
то таковые подлежат обязательной передаче в прокуратуру в соответ­ствии с прямыми предписаниями ГПК и Семейного кодекса РФ.