Происхождение и развитие партийных систем

Классификация партийных систем не объясняет ни их многооб­разия, ни различий в их составе. Почему в одних странах сложились двухпартийные системы, а в других нет? Почему в Германии на политической сцене лидируют христианские демократы, а в Великоб­ритании нет политической партии такой идеологической ориентации? Ответить на эти и подобные вопросы можно путем содержательного, а не формального анализа партийных систем. А значит, необходимо вкратце проследить их историческую эволюцию, выделить основные тенденции развития партий и модели межпартийного соревнования. Обо всем этом пойдет речь в настоящем разделе учебника.

Факторы развития партийных систем

Каждая из партийных систем обусловлена спецификой процесса становления национального государства, пережитого страной. Там, где кризисы национального и государственного строительства раз­решались относительно мирно, возникли стабильные и эффектив­ные партийные системы. Продолжают по сей день сказываться и последствия острых конфликтов в тех странах, где эти кризисы про­текали в болезненной форме. Сеймур Мартин Липсет и Стейн Рок-кан выделяют четыре конфликта, оказавших особенно серьезное воздействие на партийные системы: между центром и периферией, государством и церковью, городом и селом, собственниками и ра-

172 Политические партии

бочими. Процесс разрешения первых двух конфликтов исследова­тели называют национальной революцией,последних — промыш­ленной революцией,а их долгосрочным результатом являются «со­циальные расколы»(с/еауа^ез), которые и определяют структуру партийных систем. Рассмотрим эти конфликты более подробно.

Центр против периферии. Это — один из старейших политичес­ких конфликтов, через который прошло большинство стран мира. Например, в Великобритании долго велась борьба между Англией и другими народами, населявшими Британские острова, а в самой Англии — между Лондоном и остальной частью королевства. Про­мышленная революция ослабляет значение этого конфликта, но не устраняет полностью его последствий для партийной системы. Боль­шинство «третьих» партий Великобритании, в том числе самые вли­ятельные из них, носят региональный характер (Шотландская на­ционалистическая партия, «Плайд кимру» в Уэльсе, партии Северной Ирландии). В Испании действуют многочисленные каталонские, баскские, галисийские и другие партии: Квебекская партия в Кана­де насчитывает свыше 150 тыс. членов и нередко возглавляет про­винциальное правительство. В еще большей степени этот феномен распространен в странах «третьего мира» с многопартийной систе­мой. Так, политические партии Дагомеи (ныне Бенин) до 1974 г. стро­ились исключительно на региональной основе.

Государство против церкви. ВЗападной Европе церковь с ее претензиями на наднациональное лидерство была одним из глав­ных препятствий на пути процесса государственной централизации. В протестантских странах этот конфликт был раз и навсегда разре­шен в ходе Реформации. Ныне его последствия мало сказываются на партийных системах этих стран. Иная ситуация сложилась там, где католическая церковь в той или иной мере удержала свои пози­ции, а в особенности — где она была вынуждена сосуществовать с протестантами. После введения всеобщего избирательного права возникли религиозные партии, которые повели за собой значитель­ную часть населения (особенно женщин). И хотя население совре­менной Европы далеко не так религиозно, как в прошлом веке, в некоторых странах эти партии продолжают играть видные полити­ческие роли. По подсчетам Ричарда Роуза и Дерека Эрвина, в За­падной Европе существует по меньшей мере столько же партий, за­являющих о своей опоре на религию, сколько ориентированных на

Происхождение и развитие партийных систем 173

определенный социальный класс (среди клерикальных партий — такие мощные, как ХДС—ХСС в ФРГ, Христианско-демократичес-кий призыв в Нидерландах). Значительную роль играет религия в партийной жизни многих новых демократий. К этому надо доба­вить, что ряд партий сформировался на основе антирелигиозных идеологий, и это тоже следует признать результатом данного конф­ликта. Решительно выступала против католической церкви Ради­кальная партия во Франции. В XX в. атеизм занимал значительное место в программах некоторых коммунистических партий.

Город против села. Первый и наиболее очевидный результат промышленной революции состоял в расширении различий между городом и деревней. Возник новый слой собственников (буржуазия — буквально «горожане»), отношения которых с традиционной зем­левладельческой аристократией были далеко не идиллическими. Этот конфликт приобрел политическое звучание во многих стра­нах. Скажем, в Великобритании он определил политическое проти­востояние Консервативной и Либеральной партий, длившееся на протяжении всего XIX в. Особенно отчетливо сказывается влияние этого конфликта на партийные системы скандинавских стран, где многочисленное свободное крестьянство выступало против финан­сового закабаления городским «средним классом» и, не в последнюю очередь, против проникновения чуждой городской культуры. Партии Центра в Норвегии и Швеции до конца 50-х гг. носили на­звания «крестьянских». Ныне эти партии относятся к числу самых влиятельных в своих странах, хотя конфликт между городом и се­лом в основном уже угас. В Аргентине основная линия раскола и по сей день проходит между «городскими» партиями (прежде всего ра­дикалами) и «сельской» Хустисиалистской партией.

Собственники против рабочих. Непосредственным результатом промышленной революции стало и возникновение социалистичес­ких партий, представляющих интересы рабочих. Характер этих партий зависел от того, как властвующая элита отвечала на требо­вания непривилегированных слоев общества. Там, где элита не про­тиводействовала введению всеобщего избирательного права и, ста­ло быть, интеграции рабочих в политическую систему, эти партии заняли умеренные позиции. В тех же странах, где элита продемонст­рировала меньшую предусмотрительность и гибкость, политичес­кое движение рабочего класса приняло антисистемный характер.

174 Политические партии

Коммунистические партии обычно были особенно сильны в тех стра­нах, где борьба за политические права рабочих была длительной и напряженной.

Перечисленные факторы воздействовали на партийные системы отдельных стран комплексно. Поэтому важно учитывать, как эти конфликты сочетались между собой. Когда они накладывались друг на друга во времени, результатом были крайне плюралистические системы с высоким уровнем межпартийной конкуренции. Примером может служить Северная Ирландия, где конфликтующие стороны — это, с одной стороны, ирландцы, сепаратисты, католики, рабочие, с другой — ольстерцы, юнионисты, протестанты, средний класс. Вооб­ще говоря, конфликт между центром и периферией становится осо­бенно острым и порой неразрешимым, если совпадает с противосто­янием по какому-либо другому признаку. Не удивительно, что многие развивающиеся страны были вынуждены в 60-х гг. перейти к одно­партийным системам: борьба между отдельными регионами и народ­ностями начинала угрожать их территориальному единству. Если это не удавалось сделать вовремя, возникали интенсивные внутренние конфликты. Так, гражданская война в Нигерии унесла свыше милли­она человеческих жизней.

Тем не менее есть пример страны, которая, несмотря на всю глу­бину социальных и религиозных различий, сумела сохранить устой­чивую либеральную демократию. Это Нидерланды, где с давних пор противостоят друг другу три политических блока — протестантс­кий, католический и либерально-секуляристский, а после войны в политическую игру активно включилось также рабочее движение. Каждый блок имеет прочную опору в определенном регионе страны, собственные профсоюзы, газеты, теле- и радиовещание, школы и т.д. Механизм, использованный политиками Нидерландов для того, чтобы избежать интенсивный внутренний конфликт, был определен Арендом Лейпхартом как «консенсусная» (в более ранних работах ученого — «сообщественная») демократия. Ее главные характерис­тики: правительство большой коалиции, включающей, как правило, представителей всех основных блоков; право вето, позволяющее отстоять интересы меньшинств; пропорциональное распределение правительственных заказов и субсидий между общинами; право каж­дой общины самой решать свои внутренние проблемы. В качестве других примеров «консенсусной демократии» иногда называют

Происхождение и развитие партийных систем 175

Австрию, Бельгию и Швейцарию. Разумеется, все эти страны в раз­ной степени справляются со своими трудностями. Характерно, что меньше всего преуспела в этом Бельгия, где на социальные и рели­гиозные различия накладываются еще и этнические.

Надо заметить, что слишком прямолинейное применение тео­рии «социальных расколов», отводящее партиям роль простого от­ражения существующих в обществе конфликтов, может привести к ошибкам. Некоторые зрелые партийные системы строятся по осно­ваниям, далеким от перечисленных выше и сводимым к ним лишь путем непозволительных манипуляций данными. Дело в том, что партии не возникают сами собой как следствие общественных по­требностей, путем «самодеятельности масс». Они создаются властву­ющими элитами, а также элитами, стремящимися к власти (так на­зываемыми контрэлитами). А они, как показывает в одной из своих статей Джованни Сартори, подходят к социальным расколам как к инструментам в своей борьбе за власть. Нуждаясь в поддержке из­бирателей, они могут сознательно пойти на «мобилизацию» тех или иных расколов, но могут оставлять их «немобилизованными», если того не требуют их интересы, или же, напротив, «изобретать» нуж­ные расколы, привлекая внимание общества к той или иной проблеме, а затем делая ее предметом политического противостоя­ния. Подход Сартори, как кажется, приобретает особую важность при изучении процессов становления партийных систем в новых де­мократиях.

«Проблемные измерения»

Мы видели, что в силу разнообразия исторических факторов и современных тенденций развития партийные системы заметно отли­чаются друг от друга по составу. Можно ли разработать формализо­ванную модель, которая позволила бы описывать различные вари­анты межпартийного соревнования? Эта важная задача решается с помощью понятия «проблемных измерений» (1з8ие сИтешюш).

Под «проблемными измерениями» понимают комплексы про­блем, служащих источниками значимых политических разногласий в том или ином обществе. В современной литературе выделяют семь таких комплексов. Некоторые из них прямо обусловлены истори­ческими факторами развития партийных систем. Конфликту между

176 Политические партии

центром и периферией в какой-то степени соответствует «культур­но-этническое измерение» (современный пример — противостояние фламандцев и валлонов в Бельгии), между государством и церко­вью — «религиозное измерение» (ситуация в Северной Ирландии), между городом и деревней — измерение «город — село» (сканди­навские страны). Нет примера страны, где совершенно отсутствова­ло бы следствие конфликта между собственниками и рабочими — «социально-экономическое измерение». Разногласия по этим важ­ным вопросам обычно расценивают как вполне преодолимые в рам­ках существующего политического порядка. Если же значительная часть населения страны склоняется к тому, что она не может дос­тичь своих целей без полного изменения политического строя, то в партийной системе выделяют еще одно проблемное измерение — «поддержку режима». Кроме того, иногда источником разногласий в обществе становится внешняя политика («внешнеполитическое измерение»). Наконец, выделяют еще одно — «постматериалисти­ческое» — измерение, о содержании которого будет сказано ниже (см. с. 80).

Операционализация понятия «проблемные измерения» произво­дится следующим образом. Для каждой из партийных систем выде­ляются наиболее важные и менее существенные разногласия. Пер­вым присваивают численное значение «1», вторым — «0.5». Это позволяет вычислить количественный показатель «проблемных из­мерений» для каждой страны. Разумеется, такую задачу легче сфор­мулировать, чем выполнить. Во-первых, даже специалисты могут расходиться в оценке важности отдельных разногласий. Во-вторых, некоторые измерения при ближайшем рассмотрении сами оказыва­ются «многомерными» (например, в Ливане под рубрику «религи­озное измерение» подпадают конфликты между маронитами, дру­зами, шиитами, суннитами и православными). В-третьих, часто «проблемные измерения» совпадают друг с другом (к примеру, на Кипре невозможно провести грань между религиозными и культурно-этническими разногласиями). Тем не менее предприня­тая Арендом Леипхартом работа по вычислению «количеств про­блемных измерений» в ряде либеральных демократий получила при­знание научного сообщества (табл. 12). В частности, исследование Лейпхарта продемонстрировало наличие корреляции между этим показателем и «эффективным числом партий». Оказалось, что в сред-

Происхождение и развитие партийных систем

нем «эффективное число партий» равно «количеству проблемных измерений» плюс один. Значение этого вывода для прогнозирова­ния динамики партийных систем в переходных к демократии обще­ствах невозможно недооценить, хотя следует отметить и то, что сколько-нибудь убедительного теоретического объяснения этой за­кономерности нет.