Тема 3. Основные этические категории и учения

3.1. Этические категории. От описания тонких механизмов и процессов этической регламентации перейдём к краткому рассмотрению конкретных моральных установлений: основных категорий морали и наиболее влиятельных этических учений. Речь пойдёт о тех нравственных ориентирах, которые в значительной мере отражают умонастроения населения многих современных стран, в той или иной степени мотивируют поведение интеллектуальных, творческих, политических, правовых, экономических, религиозных элит, в расчёте на них организуются усилия по развитию политических, экономических и правовых систем и т.д. Пожалуй, наиболее древними, системообразующими категориями нравственности, отражающими первичную моральную рефлексию, являются понятия добра и зла. Под добром принято образно понимать те процессы и явления, которые приносят людям благо, благополучие, пользу, утверждают, возвышают жизнь. Напротив, зло представляет собой метафорическое обозначение процессов и явлений, разрушающих общество, жизнь и культуру. К проявлениям зла можно отнести человеческие действия, несущие в общество преступность, порок, насилие, экстремизм, терроризм, межчеловеческую рознь и т.д. Важно проследить, как изменялись представления о добре и зле, их противоборстве и соотношении, - это передаёт вехи нравственной эволюции человечества. В самых ранних этических учениях зло рассматривалось как уступающее по силе добру, но всё же укоренённое в бытии начало, борьба с которым воспринималась чудовищно напряжённой, а победа считалась не столь частым успехом. С возникновением и стремительным распространением христианства происходит ломка этих стереотипов: утверждается вера в единого, всемогущего, благого Бога, который «есть Свет и в нём нет никакой тьмы» и «по образу и подобию» которого сотворён человек. Нравственный подвиг и воскрешение Христа символизировали победу над смертью; зло объяснялось не верным использованием человеком своего дара — свободы, и в трактовке одного из учителей христианства Августина Блаженного означало «недостаток добра». Современная светская этика унаследовала и взяла за основу эту веру в способность человека своими нравственными усилиями побеждать зло.

Важнейшей категорией этики является любовь, высшая степень уважения к другой личности, означающая жертвенность, милосердие, заботу, сострадание по отношению к другому человеку. Важно не путать, как это часто бывает в обыденном сознании, любовь с «эросом», страстью, половым влечением, в которых на первый план выходит эгоистическое стремление обладать объектом вожделения, а не жертвовать собой ради него. Суммируя этические представления об этой категории морали, необходимо заметить, что подлинная любовь не является снисхождением к человеческим недостаткам и представляет собой любовь ко всему лучшему в другой личности, уважение её высших качеств и устремлений. Именно поэтому любовь вполне может сочетаться с требовательностью, непримиримостью к отрицательным явлениям в том, что любишь. Многие этические доктрины исходят из представления о том, что нравственная сила любви способна бесконечно возвысить, облагородить и преобразить межчеловеческие отношения, личность, общество и культуру в их историческом развитии.

Значимое место в этических представлениях занимает категория долга. Долг — способность человека подчинять своё поведение высшим надындивидуальным ценностям (общественным, профессиональным и т.д.). Блестящая формула долженствования принадлежит Л.Н. Толстому: «делай, что должен и будь, что будет».

Одним из центральных для этики является понятие справедливости. Существует множество трактовок этой нравственной категории, однако, пожалуй, общим является представление о справедливости как о действии, соответствующем исторически сложившимся представлениям о «правде», о подлинном, истинном образце поведения. В разные эпохи, у разных народов представления о правде менялись, корректировались, переосмысливались. В настоящее время справедливость нередко понимается как соразмерное статусу и заслугам, адекватное распределение блага (общественного одобрения, признания, ресурсов и т.д.). Ниже мы ещё коснёмся некоторых интерпретаций справедливости.

К числу наиболее проблемных и знаковых категорий этики, всегда притягивающих общественное внимание, относится категория свободы. Свобода — мера независимости, раскрытия, неограниченности (степень творческой реализации) человеческих сил и возможностей. При этом морально обоснованная свобода принципиально отличается от, казалось бы, схожих линий поведения, — произвола и вседозволенности, — в которых отсутствует нравственный смысл. Выявить грань, которая задаёт меру, отделяющую свободу от произвола и вседозволенности, помогает правило: «моя свобода прекращается там, где начинается свобода другого человека».

Важное звено в категориальном аппарате этики занимает понятие чести. Честь — это уважение к человеку, признание высокого жизненного статуса человеческой личности, которое относится как к самому себе, так и к другим. При этом необходимо отличать честолюбие от тщеславия как элементарное самоуважение отличается от эгоистической самовлюблённости. С представлением о чести тесно связана категория достоинства. Достоинство — мера уважения к человеческой личности и степень самоуважения к себе.

Важные этические качества отражает категория патриотизма. Патриотизм — (с лат. — отец) любовь и уважение к отечеству, его людям, истории, традициям. Истинный патриотизм не имеет ничего общего с национализмом, с неприятием всего чужого, ксенофобией (с греч. – страх к чужому). Патриотизм в комбинации с традиционализмом или фундаментализмом означает жёсткое следование отечественным традициям, закрытость по отношению к опыту других культур. Сливаясь с консерватизмом, патриотизм ведёт к сочетанию традиций и осторожного восприятия инокультурного опыта. Патриотизм также может соединяться с модернизмом (с фр. – современный), — в этом случае уважение к отечеству сопрягается с открытостью социальных элит к прогрессивным инновациям и установкой на модернизацию общества. Если первый вариант патриотизма создаёт искусственные преграды для социального развития, то второй и третий варианты патриотизма, пожалуй, наиболее отвечают социокультурной практике и историческим вызовам, стоящим перед современным обществом.

3.2. Этические учения. До сих пор непревзойдённой вершиной этической мысли по праву считается так называемое «золотое правило нравственности», которое гласит: «Поступай с другими так, как бы ты хотел, чтобы другие поступали с тобой». Есть и другая, запретительная, ограничительная формулировка этого правила: «Не поступай с другими так, как бы ты хотел, чтобы другие не поступали с тобой». Этот нравственный мотив, так или иначе, звучит в учениях Конфуция, Будды, Семи мудрецов, в библейской морали и находит общезначимое, универсальное выражение в христианской этике, в народных пословицах, вспомним, например русскую народную мудрость: «Не делай другим того, чего себе не желаешь». «Золотое правило нравственности» можно использовать в качестве своеобразной этической экспертизы человеческих поступков, собственных действий, примеряя этот высокий нравственный стандарт к конкретной жизненной ситуации.

Заслуживает внимания в нашем обзоре концепций морали и принцип «золотой середины», сформулированный ещё Аристотелем. Согласно этому принципу, путь к обретению добродетели лежит через избежание крайностей, выбор оптимальной меры действия, — «золотой середины» между противоположными альтернативами. Для этого, полагал Аристотель, необходимо увидеть недостатки бросания в крайности, издержки радикальных вариантов поведения, выявить гармоничный промежуточный путь и следовать ему. Например, недостатком является трусость, избытком — безудержность, «золотой серединой» — смелость, к недостатку относится робость, к избытку — развязность, к оптимальной мере — скромность и т.д. Эта схема морального выбора иллюстрирует степень активности и выраженности тех или иных устремлений личности.

Начиная с эпохи Возрождения и нового времени и, особенно, в эпоху Просвещения в идейной ткани нравственной культуры Европы и Западной цивилизации сформировалась идеология гуманизма, означающая признание высокого статуса человека как формы жизни, вера в его потенциально неограниченную интеллектуальную и нравственную мощь. Сегодня можно встретить немало критики в адрес гуманистической идеологии, суть которой в том, что гуманизм способствовал идеализации человека, абсолютизации его возможностей, снисходительному отношению к его недостаткам, отказу от моральных ограничений и, как следствие, антигуманизму, мировым войнам и экологическим катастрофам. Между тем вряд ли кто-либо будет всерьёз возражать против его главных идей. Поэтому сторонникам гуманизма важно скорректировать гуманистическую идеологию, выработав ответы на стоящие перед ней вызовы.

Одной из старейших, зародившейся ещё в античности, этической доктриной является эвдемонизм — (с греч. – счастье) этическая теория, согласно которой главной целью человеческого существования провозглашается достижение счастья, особого, высшего состояния человеческой жизни, характеризующегося достижением главных жизненных благ и приятным переживанием полноты бытия. Своеобразной разновидностью эвдемонизма стал гедонизм – (с греч. – удовольствие) морально-этическое течение, утверждающее главным смыслом человеческой жизни получение высших удовольствий и возвышенных наслаждений, к числу которых, например, относятся ощущение свободы, нравственной силы и бесстрашия. В числе сторонников эвдемонизма были Аристотель, Фейербах, Фромм и др.

Начиная с эпохи Просвещения, умонастроения многих людей нашли отражение в этике утилитаризма. Утилитаризм — (с лат. – польза, выгода) этическая теория, нравственная программа которой сводится к достижению максимальной пользы для наибольшего числа людей. Утилитаристы считают, что интересы отдельной личности не могут вступать в противоречие с интересами общества. При этом польза выступает синонимом блага, добра, выгоды. Если же соображения пользы отдельного индивида приходят в конфликт с выгодой другого индивида, группы лиц или общества в целом, то, полагают сторонники утилитаризма, человек просто неправильно понимает свою пользу. В этом действительно есть рациональное зерно, ведь если неразборчивый в средствах эгоист, не останавливаясь перед моральными ограничениями, идёт к своей цели, то тем самым он настраивает против себя всё больше людей, превращает их в своих врагов. Так он готовит себе западню, ловушку, которая рано или поздно должна подействовать против него. В противоположном случае, постепенно строя своё благополучие и способствуя благополучию других, он превращает их в своих потенциальных партнёров и помощников, на которых он может опереться в осуществлении своих интересов. Главными представителями утилитаризма были Бентам и Милль.

Возникшая в 19 в. в США этика прагматизма содержала критику отвлеченного от практики мышления и претендовала на осмысление идейных основ конкретного практического действия. Отсюда происходит и название прагматизма (от греч. действие), слово же «прагматизм» означает «действенность». В прагматизме мышление рассматривалось как средство обеспечения продуктивности деятельности человека.

Оценка альтернативных подходов к поведению в проблемной ситуации должна производиться с точки зрения “прагматического принципа”, согласно которому суть предположения, учения или идеи усматривается в их практических последствиях для человека и общества. Из этих предпосылок вытекает прагматическое понимание истины: критерием правильности, истинности рассматриваемой идеи является ее полезность, работоспособность, успешность для осуществления высших потребностей и целей человеческого существования. Учение прагматизма было разработано в концепциях Пирса, Джеймса.

К стержневым проблемам этики относится вопрос о способах противостояния злу, олицетворяющему разрушительные социальные процессы и явления, — человеческие действия, несущие в общество преступность, порок, насилие, экстремизм, терроризм, межчеловеческую рознь и т.д. В этом вопросе общественное мнение, общественные элиты раскалываются на две точки зрения.

Первый поход опирается на тезис непротивления злу насилием, и наиболее глубоко был разработан русским писателем Л.Н. Толстым, индийским лидером национального освобождения Ганди, борцом за права чёрного населения Америки М. Лютера Кинга, за этот путь нередко ратуют либералы. Сторонники этого взгляда на возможность преодоления зла полагают, что его нельзя победить лишь насильственными, карательными методами, поскольку насилие защищающейся стороны провоцирует новое насилие нападающей, защитники уподобляются нападающим, переступая моральные ограничения, теряют нравственную правоту, попадая в порочный круг неправой и непримиримой борьбы. Злу, полагают представители этого подхода, необходимо противопоставить убеждение и терпение, не отвечать на провокации, с помощью силы слова апеллировать к лучшим сторонам противника, убеждать и воспитывать, а не карать. Людям, разделяющим эту точку зрения близка одна из истин христианства: «необходимо ненавидеть грех, но любить грешника».

Однако, практика показывает, что подобная стратегия морального убеждения крайне сложна для применения и очень рискованна. Она возможна, если: субъект противодействия обладает огромной нравственной силой духа и готов жертвовать лично собой и никем более, рассчитывая на мощный моральный резонанс; если противник колеблется, в его рядах или в его сознании есть встречное движение, на которое можно опереться; если нет других ресурсов для адресной и эффективной силовой борьбы; если источник опасности размыт, не чётко выражен и борьба вслепую вызовет обратный, нежелательный эффект; во всех остальных случаях следует, по необходимости, сочетать меры нравственного влияния с силовым противодействием.

Вторая точка зрения исходит из необходимости активного и жёсткого, решительного и энергичного сопротивления злу силою. В этической литературе эта позиция хорошо разработана в работах русского мыслителя Ильина[9]. Сторонники этой стратегии борьбы с социальными пороками выступают за соразмерное, симметричное силовое воздействие на людей, представляющих опасность для общества. Чтобы противостояние не вылилось в слепую, бессмысленную жестокость, а нравственный субъект не уподобился своему оппоненту важно, чтобы оно было не чрезмерным, а соразмерным, достаточным по отношению к противнику. Вместе с тем этот путь силовой борьбы, не сопровождаемый мерами морального убеждения и воспитания, сам по себе не способен эффективно нейтрализовать разрушительные процессы, поэтому наиболее результативным является использование обеих стратегий, отдавая приоритет моральному давлению и имея в резерве ресурсы для необходимого силового противостояния социальным угрозам.

Узловой темой морали также является проблема соотношения цели и средства её достижения. Соразмерность цели и средства нередко становится критерием нравственной оценки действий деловых людей, политиков, государственной власти в целом. В этом вопросе мнения людей делятся на два диаметрально противоположных подхода. Одни исповедуют тезис, который когда-то был девизом католического ордена иезуитов: «цель оправдывает средства». Интересно, что в истории европейского самосознания этот взгляд чаще всего ассоциируется с политической теорией Макиавелли, который в своём трактате «Государь» оправдывал любые действия правителя, направленные на достижение общественного блага. Поэтому подобную линию поведения иногда называют макиавеллизмом. Крайнюю степень пренебрежения нормами общественной морали в этике определяют как цинизм.

Противоположная позиция была наиболее чётко сформулирована И. Кантом в одном из положений «категорического императива», означающего дословно «обязательное требование» морали. Оно гласит: «необходимо всегда поступать по отношению к человеку как цели и никогда как к средству». Это означает, что с нравственной точки зрения недопустимо использовать других людей в качестве марионеток или инструментов достижения собственных целей, уважение к другой личности является более высоким приоритетом, чем собственная выгода.

Этические соображения, затрагивающие соразмерность цели и средств, особенно важны как для государственной службы, так и для деловой жизни. Поэтому и в жёстких условиях конкурентной борьбы и в специфических сферах применения полномочий государственной власти (например, при оперативно-розыскных мероприятиях и связанных с этим ограничениях конституционных прав граждан и т.д.) следует помнить о «нижнем пределе моральной допустимости»[10] предпринимаемых действий. Иначе нравственная цель (достижение прибыли, создание новых рабочих мест, поддержание правопорядка) будет принижена или уничтожена применением безнравственных средств. В результате это, скорее всего, обернётся для недобросовестного бизнесмена или государственной власти, олицетворяемой циничным чиновником, огромным, возможно невосполнимым ущербом в виде утраты важнейшего капитала — доверия со стороны общества.

Мы уже упоминали, что одним из наиболее важных и при этом весьма многозначных представлений этики является понятие справедливости. Основные морально-этические концепции справедливости можно условно подразделить на коллективистские и индивидуалистические. В этих интерпретациях справедливости соразмерность в распределении социальных благ в соотношении с их статусом, правами и заслугами понимается по-разному. В коллективистских трактовках справедливости, которые исповедуют элиты левого или социально ориентированного толка, акцент делается на коллективных ценностях (равенство, равномерное распределение благ). В индивидуалистических толкованиях справедливости, отличающих правые и либерально ориентированные элиты, приоритет отдаётся индивидуальным ценностям (гарантии частных прав и свобод).

В настоящее время большим влиянием пользуются смешанные, компромиссные теории справедливости, ярким примером которых является концепция справедливости Роулса. В общих чертах этот мыслитель так сформулировал модель справедливого общественного устройства: 1) необходимо так выстроить социальную систему, чтобы каждый член общества обладал равным доступом к социальным благам; 2) однако, люди по своей природе не равны, — здесь имеется в виду не обоснование неравенства перед законом, а естественное неравенство, ведь каждый является уникальной, неповторимой личностью, получает разное воспитание, образование и т.д. Поэтому каждый воспользуется этим правом по-разному и возникновение имущественного неравенства неизбежно. 3) В силу этого с ним не нужно бороться или стремится его искоренить, нужно отрегулировать проявления неравенства так, чтобы оно «работало» на благо общества. Примером может служить широко применяемая в мире практика прогрессивного налогообложения, когда те, кто больше зарабатывают, платят более высокие налоги, тем самым, обеспечивая стабильные условия в обществе, необходимые для развития своего бизнеса[11].

В завершении нашего обзора коснёмся ещё одной принципиально важной этической проблемы — моральной оценки института государства и социального феномена государственной власти. В обществоведческой мысли можно выделить комплекс подходов (крайне левые, анархисты, радикальные либералы), для которых свойственны сверхжёсткие оценки, выпады в адрес института государства и государственной власти. В их представлениях государство предстаёт как используемый «правящим классом» инструмент подчинения и эксплуатации других классов и сословий. При этом государственная власть представителями этого подхода, среди которых коммунист Ленин, анархист Кропоткин, либерал Глюксман, оценивается как узаконенное насилие. Однако эту позицию можно считать гиперкритической, т.е. чрезмерно жёсткой, в её основе есть нереалистичные представления о том, что современное общество способно обойтись без государственной машины. Сегодня, да и как минимум в далёком будущем такой проект общественного устройства выглядит как утопия.

Более взвешенной и реалистичной представляется другая, «апологетическая» точка зрения. Она исходит из того, что государство представляет собой пусть и несовершенный, но всё же незаменимый социальный институт, позволяющий на современном этапе оптимальным образом координировать взаимодействие людей в рамках общественного целого, подавлять угрожающие обществу антисоциальные импульсы, разрешать возникающие межчеловеческие конфликты и противоречия. Согласно этим представлениям, государство как надбиологическая, культурная модель сосуществования людей, ограничивает низшие, инстинктивные устремления, произвол, эгоизм. Этот институт пришёл на смену более примитивному регуляционному механизму сдерживания и контроля насилия, — кровной мести. Он выражен в принципе талиона или равного воздаяния[12]. В этом контексте и сам термин власть означает не примитивное биологическое превосходство над другими, а особую, социальную, окультуренную силу, освящённую и облагороженную общественным признанием, основанном на представлении о социальной справедливости и общественных интересах. Благодаря этому своеобразию власть как производимая обществом цивилизованная сила, представляет собой результат возвышения над стихийным, природным насилием.

Конечно же, в истории государства много драматических страниц, достаточно вспомнить тоталитарные режимы 20 века, основанные на принципе «всеподнадзорности» (паноптикума) и стремившиеся к социальной инженерии и полному контролю над личностью. Однако эти метаморфозы феномена государства сегодня воспринимается как негативный опыт, который должен быть учтён в практике государственного строительства. При этом следует отметить, что конструктивная критика института государства должна пойти ему только на пользу. Таким образом, феномены государства и государственной власти, при всех их недостатках, всё же с этической точки зрения являются нравственно обоснованными и незаменимыми механизмами и инструментами современной человеческой культуры.

Весьма важным для государственной и деловой сфер является понимание глубокого этического смысла правовой категории «законность». В этой связи приведём достаточно расхожую и очень выразительную метафору: соотношение «буквы» закона и «духа» закона. При этом «буква» закона передаёт лишь самое общее, рамочное значение прописанной в законе юридической нормы с точки зрения формальной логики. Понятие «дух» закона отражает конкретное этическое наполнение этой нормы индивидом, ценностно-смысловое отношение чиновника-правоприменителя к содержанию этого законодательного установления. О значении «духа» закона красноречиво говорит фраза Канта: «нет правил по применению правил», что значит: сколь бы обстоятельно не регламентировал закон поведение правоприменителя, всегда остаётся некоторый зазор, незатронутая законом ниша, в которой действует «человеческий фактор» и многое зависит от этических качеств личности, применяющей закон. Приведём пример: при формальном, буквальном прочтении «сталинская» конституция СССР производила впечатление одного из самых демократических законодательных установлений своего времени, однако понимание правоприменителем этой конституции в духе тоталитарной государственнической идеологии приводило к практике политических репрессий, ГУЛАГа и т.д.

В современных правовых системах стремление к ослаблению роли человеческого фактора проявляется в разработке процессуального законодательства, детально регламентирующего каждый шаг в деятельности субъектов применения права. Однако и подобные меры имеют ограниченный потенциал, поскольку чрезмерное разрастание правовой базы существенно затрудняет её реализацию. Поэтому усиление правового регулирования не снимает актуальности нравственного отношения к праву как важнейшего морального ресурса, без которого самая привлекательная и прогрессивная правовая система работать не будет. В этом случае правовая модель превращается в декларацию, за фальшивым фасадом которой действуют совершенно иные, неформальные правила игры.