Генезис науки и проблема периодизации ее истории. Преднаука и наука в собственном смысле

 

Как своеобразная форма познания — специфический тип ду­ховного производства и социальный институт — наука возникла в Европе, в Новое время, в XVI—XVII вв. в эпоху становления ка­питалистического способа производства и дифференциации (раз­деления) единого ранее знания на философию и науку. Она (сна­чала в форме естествознания) начинает развиваться относительно самостоятельно. Однако наука постоянно связана с практикой, по­лучает от нее импульсы для своего развития и в свою очередь воздействует на ход практической деятельности, опредмечивает­ся, материализуется в ней.

Говоря о возникновении науки (эта проблема особенно об­стоятельно рассмотрена в работах П. П. Гайденко, Л. М. Кеса­ревой, Л. А. Микешиной, В. С. Степина и др.), надо подчерк­нуть следующее. В античности и средние века в основном имело место философское познание мира. Здесь понятия «философия», «знание», «наука» фактически совпадали: это было по существу «триединое целое», не разделенное еще на свои части. Строго говоря, в рамках философии объединялись сведения и знания и о «первых причинах и всеобщих началах», об отдельных природ­ных явлениях, о жизни людей и истории человечества, о самом процессе познания, формулировалась определенная совокупность логических (Аристотель) и математических (Эвклид) знаний и т. п. Все эти знания существовали в пределах единого целого (традиционно называемого философией) в виде ее отдельных аспектов, сторон. Иными словами, элементы, предпосылки, «ростки» будущей науки формировались в недрах другой духов­ной системы, но они еще не выделялись из них как автономное, самостоятельное целое.

Указывая важное значение древнегреческой философии в воз­никновении науки, А. Уайтхед, в частности, отмечает, что в диа­логах Платона содержатся «первые ясные формулировки логики как особой науки». Однако, как считает Уайтхед, Платон очень мало пользовался этим методом «с точки зрения естествознания».

Аристотель создал целостную систему формальной логики, «первую философию» и диалектический метод. Уайтхед обраща­ет внимание на то, что, во-первых, греческий философ широко использует в своих работах общее понятие классификации (осо­бенно важное для познания природы) и дает мастерский анализ тех сложностей, с которыми связаны взаимоотношения различ­ных классов объектов. Во-вторых, «свое теоретическое учение он (Аристотель. — В. К.) применил также к громадному материалу, собранному непосредственным наблюдением в зоологии, физи­ке, социологии. Мы можем обнаружить у него начатки почти всех наших конкретных наук (выделено нами. — В. К.), как есте­ственных, так и тех, которые связаны с активностью человеческо­го духа. Он заложил основы того стремления к точному анализу каждой конкретной ситуации, которое в конечном итоге привело к формированию современной европейской науки».

Действительно, предпосылки науки создавались в древневос­точных цивилизациях — Египте, Вавилоне, Индии, Китае, Древ­ней Греции в форме эмпирических знаний о природе и обществе, > в виде отдельных элементов, «зачатков» астрономии, этики, ло­гики, математики и др. Вот почему геометрия Эвклида — это не наука в целом, а только одна из ветвей математики, которая (ма­тематика) также лишь одна из наук, но не наука как таковая.

Причина такого положения, разумеется, коренится не в том, что до Нового времени не было таких великих ученых, как Копер­ник, Галилей, Кеплер, Ньютон и др., а в тех реальных общественно-исторических, социокультурных факторах, которые еще не со­здавали объективных условий для формирования науки как осо­бой системы знания, своеобразного духовного феномена и соци­ального института — в этом «целостном триединстве».

Таким образом, в античный и средневековый периоды суще­ствовали лишь элементы, предпосылки, «кусочки» науки, но не сама наука в собственном смысле слова (как указанное «целост­ное триединство»), которая возникает только в Новое время, в про­цессе отпочкования науки от традиционной философии. Как пи­сал в этой связи В. И. Вернадский, основа новой науки нашего времени — «это по существу создание XVII—XX вв., хотя отдель­ные попытки (имеются в виду математические и естественнона­учные знания античности. —В. К.) и довольно удачные ее пост­роения уходят в глубь веков... Современный научный аппарат почти целиком создан в последние три столетия, но в него попали обрывки из научных аппаратов прошлого».

В конце XVI — начале XVII в. происходит буржуазная рево­люция в Нидерландах, сыгравшая важную роль в развитии но­вых, а именно капиталистических, отношений (которые шли на смену феодальным) в ряде стран Европы. С середины XVII в. буржуазная революция развертывается в Англии, наиболее раз­витой в промышленном отношении европейской стране. Если в феодальном обществе формирующиеся в виде «зачатков» науч­ные знания были «смиренной служанкой церкви» (были «раство­рены» в «эфире» религиозного сознания) и им не позволено было выходить за рамки, установленные верой, то нарождающемуся новому классу — буржуазии — нужна была «полнокровная» на­ука, т. е. такая система научного знания, которая — прежде всего для развития промышленности — исследовала бы свойства физи­ческих тел и формы проявления сил природы.

Буржуазные революции дали мощный толчок для невидан­ного развития промышленности и торговли, строительства, гор­ного и военного дела, мореплавания и т. п. Развитие нового — буржуазного — общества порождает большие изменения не толь­ко в экономике, политике и социальных отношениях, оно сильно меняет и сознание людей. Важнейшим фактором всех этих изме­нений оказывается наука, и прежде всего экспериментально-математическое естествознание, которое как раз в XVII в. пережива­ет период своего становления. Постепенно складываются в само­стоятельные отрасли знания астрономия, механика, физика, хи­мия и другие частные науки. Следует в связи с этим сказать о том, что понятия «наука» и «естествознание» в этот период (и даже позднее) практически отождествлялись, так как формирование об-ществознания (социальных, гуманитарных наук) по своим тем­пам происходило несколько медленнее.

Таким образом, для возникновения науки в XVI—XVII вв., кроме общественно-экономических (утверждение капитализма и острая потребность в росте его производительных сил), социальных (перелом в духовной культуре, подрыв господства религии и схо­ластически-умозрительного способа мышления) условий, необ­ходим был определенный уровень развития самого знания, «за­пас» необходимого и достаточного количества фактов, которые бы подлежали описанию, систематизации и теоретическому обоб­щению. Поэтому-то первыми возникают механика, астрономия и математика, где таких фактов было накоплено больше. Они-то и образуют «первоначальное целое» единой науки как таковой, «на­уки вообще» в отличие от философии. Отныне основной задачей познания стало не «опутывание противника аргументацией» (как у схоластов), а изучение — на основе реальных фактов — самой природы, объективной действительности.

Тем самым в отличие от традиционной (особенно схоласти­ческой) философии становящаяся наука Нового времени карди­нально по-новому поставила вопросы о специфике научного зна­ния и своеобразии его формирования, о задачах познавательной деятельности и ее методах, о месте и роли науки в жизни обще­ства, о необходимости господства человека над природой на осно­ве знания ее законов.

В общественной жизни стала формироваться новая мировоз­зренческая установка, новый образ мира и стиль мышления, ко­торый по существу разрушил предшествующую, многими века­ми созданную картину мироздания и привел к оформлению «вещ-но-натуралистической» концепции космоса с ее ориентацией на механистичность и количественные методы. Характеризуя роль последних в становлении научного познания, Галилей писал: «Ни­когда я не стану от внешних тел требовать что-либо иное, чем величина, фигуры, количество движения, что если бы мы устранили уши, языки, носы, то остались бы только фигуры, число и движение». В этой связи известно изречение Галилея о том, что «книга Вселенной написана на языке математики».

Галилей впервые ввел в познание то, что стало характерной особенностью именно научного познания — мысленный экспери­мент, опирающийся на строгое количественно-математическое опи­сание. Галилей «вдолбил» в сознание своего времени (опутанное схоластическими догмами) мысль о том, что наука без мыслен­ного конструирования, без идеализации, без абстракций, без «обоб­щающих резолюций», опирающихся на факты — это все что угод­но, но только не наука.

В. Гейзенберг выделил две характерные черты нового метода Галилея: а) стремление ставить каждый раз новые точные экспе­рименты, создающие идеализированные феномены; б) сопостав­ление последних с математическими структурами, принимаемы­ми в качестве законов природы.

На новаторский характер методологических поисков Галилея обратил внимание П. Фейерабенд, который подчеркивает, что в его (Галилея) деятельности обыденный эмпирический опыт был заменен опытом, содержащим концептуальные элементы.

Рассматривая складывавшийся в XVI—XVII вв. новый стиль мышления, В. В. Ильин и А. Т. Калинкин указывают на следую­щие его характерные черты: «.. .отношение к природе как самодо­статочному естественному, «автоматическому» объекту, лишен­ному антропоморфно-символического элемента, данному в непос­редственной деятельности и подлежащему практическому освое­нию; отказ от принципа конкретности (наивно квалитативистское телесно-физическое мышление античности и средневековья); ста­новление принципа строгой количественной оценки (в области со­циальной — процесс становления меркантилизма, ростовщичества, статистики и т. д., в области научной — с успехами изобретатель­ства, созданием измерительной аппаратуры, жестко детерминист­ская причинно-следственная типологизация явлений действитель­ности, элиминация телеологических, организмических и анимис­тических категорий, введение каузализма; инструменталистская трактовка природы и ее атрибутов — пространства, времени, дви­жения, причинности и т. д., которые механически комбинируются наряду с составляющими всякую вещь онтологически фунда­ментальными формами; образ геометризированной гомогенно-унитарной действительности, управляемой единственными коли­чественными законами; признание в динамике универсального метода описания поведения окружающих явлений (не веществен­ные модели, а формальные геометрические схемы и уравнения)».

В это время резко возрастает интерес не только к частнонаучным знаниям, но и к общетеоретическим, методологическим, фи­лософским проблемам. Рост интереса к этим проблемам был тес­но связан не только с успехами частных (прежде всего естествен­ных) наук, но и с их недостатками, ограниченностью. Различные отрасли науки были еще слабо развиты. Поэтому о многих сторо­нах природы и общества приходилось рассуждать без достаточно­го количества необходимого фактического материала и его обоб­щения, строить различные предположения, нередко умозритель­ные. А этого было невозможно достичь без помощи философии.

В Новое время ускоренными темпами развивается процесс раз­межевания между философией и частными науками. Процесс диф­ференциации нерасчлененного ранее знания идет по трем основ­ным направлениям: 1. Отделение науки от философии. 2. Выде­ление в рамках науки как целого отдельных частных наук — ме­ханики, астрономии, физики, химии, биологии и др. 3. Вычлене­ние в целостном философском знании таких философских дис­циплин, как онтология, философия природы, философия исто­рии, гносеология, логика и др. Поворотным пунктом в указанном процессе послужил XVIII и первая половина XIX в., когда, с од­ной стороны, из философии выделились все основные отрасли современного научного знания, и, с другой стороны, обособление отдельных областей внутри самой философии было доведено до отрыва их друг от друга, что было присуще в особенности для воззрений Канта.

Итак, характерное для Нового времени интенсивное развитие производительных сил в условиях нарождающейся капиталисти­ческой формации, вызвавшее бурный расцвет науки (особенно ес­тествознания), потребовало коренных изменений в методологии, создания принципиально новых методов научного исследования — как философских, так и частнонаучных. Прогресс опытного зна­ния, экспериментальной науки требовал замены схоластического метода мышления новым методом познания, обращенным к ре­альному миру. Возрождались и развивались принципы материа­лизма и элементы диалектики. Но материализм того времени был в целом механистическим и метафизическим. Наиболее крупны­ми представителями философии и науки XVI—XVII вв. были Д. Бруно, Н. Коперник, Г. Галилей, И. Ньютон, Ф. Бэкон, Р. Де­карт, Д. Локк, Г. Лейбниц и др., которые, как правило, были и выдающимися философами, и 'фупными естествоиспытателями, и математиками, соединяя эти «ипостаси» в одном лице.

В понимании генезиса, возникновения науки в истории и фи­лософии науки сложились два противоположных подхода. С точ­ки зрения экстернализма, появление науки обусловлено целиком и полностью внешними для нее обстоятельствами — социальны­ми, экономическими и др. Поэтому основной задачей изучения науки, по мнению сторонников этого подхода, является реконст­рукция социокультурных условий и ориентиров научно-познава­тельной деятельности («социальных заказов», «социоэкономичес-ких условий», «культурно-исторических контекстов» и т. п.). Они-то и выступают в качестве главного фактора, непосредственно оп­ределяющего возникновение и развитие науки, ее структуру, осо­бенности, направленность ее эволюции.

Материализм, напротив, основной движущей силой развития науки считает факторы, связанные с внутренней природой науч­ного знания: логика решения его проблем, соотношение тради­ций и новаций и т. п. Поэтому главное внимание при изучении науки сторонники интернализма направляют на описание собствен­но познавательных процессов. Социокультурным факторам при­дается второстепенное значение: в зависимости от ситуации они могут лишь тормозить или ускорять внутренний ход научного познания. Однако этот «ход» есть единство внутренних и внешних своих факторов, которые на разных этапах этого процесса меня­ются местами и ролями.

Обусловленность процессов возникновения и развития науки потребностями общественно-исторической практики — главный источник, основная движущая сила этих процессов. Не только развитие науки соответствует уровню развития практики, но и раз­деление научного знания, дифференциация наук также отражает определенные этапы развития практики, разделения труда, внут­ренней расчлененности человеческой деятельности в целом.

Практика и познание — две взаимосвязанные стороны едино­го исторического процесса, но решающую роль здесь играет прак­тическая деятельность.

Если классификация наук — это их расчленение «по вертика­ли», то периодизация — это их развертывание «по горизонтали», т. е. по оси времени в форме определенных, следующих друг за другом, исторических периодов (ступеней, фаз, этапов). Прежде всего рассмотрим, что такое периодизация как таковая.

Исследуя историю любого материального или духовного яв­ления (в том числе и науки), следует иметь в виду, что это слож­ный диалектический поступательный процесс «появления разли­чий», включающий в себя ряд качественно своеобразных этапов, фаз и т. п. Поэтому задача познания состоит в том, чтобы добить­ся понимания действительного исторического процесса в его раз­личных фазах, установить специфику этих фаз, их сходство и от­личия, их границы и связь между ними. Каждую из этих ступе­ней, фаз следует рассматривать как некоторую целостность, как качественно определенную систему, имеющую свою специфичес­кую структуру, свои «составляющие», свои элементы, связи и т. п. Хотя границы между этапами истории предмета не являются «абстрактно-строгими», а они гибки и подвижны, их правильное проведение в соответствии с объективной природой самих пред­метов является важнейшим условием успешного исследования. Причем следует стремиться к изучению всех ступеней развития предмета, всех фаз его истории (основных и неосновных, суще­ственных и несущественных и т. п.) с тем, чтобы затем выделить среди них главные, необходимые, «узловые».

Существует два основных вида периодизации: 1) формаль­ный, когда в основу деления истории предмета на соответствую­щие ступени кладется тот или иной отдельный «признак» (или их группа); 2) диалектический, когда основой (критерием) этого де­ления становится основное противоречие исследуемого предме­та, которое необходимо выделить из всех других противоречий последнего. Формальная периодизация широко применяется осо­бенно на начальных этапах исследования истории предмета, т. е. на эмпирическом уровне, на уровне «явления», и поэтому ее нельзя, разумеется, недооценивать или тем более полностью отвергать. Вместе с тем значение этого вида периодизации нельзя преувели­чивать, абсолютизировать ее возможности. Переход в научном исследовании на теоретический уровень, на ступень познания «сущ­ности» предмета, вскрытие его противоречий и их развития озна­чает, что периодизация истории предмета должна уже осуществ­ляться с более высокой — диалектической точки зрения. На этом уровне предмет необходимо изобразить как «совершающее про­цесс противоречие». Главные формы, ступени развертывания этого противоречия (прежде всего основного) и будут главными этапа­ми развития предмета, необходимыми фазами его истории.

Таким образом, развитие, история предмета, его переходы от одного этапа к другому, есть в конечном счете не что иное, как развертывание основного, фундаментального противоречия меж­ду его полюсами (противоположностями). Каждый основной этап, главная, необходимая ступень — это одно из посредствующих зве­ньев этого развертывания, причем эволюция основного противо­речия — это процесс возрастания не только количества посред­ствующих, промежуточных звеньев, но и их качественных разли­чий, выражающих специфику каждого главного этапа истории предмета.

Применяя сказанное о периодизации к истории науки, следу­ет прежде всего подчеркнуть следующее. Наука — явление конк­ретное — историческое, проходящее в своем развитии ряд каче­ственно-своеобразных этапов. Вопрос о периодизации истории науки и ее критериях по сей день является дискуссионным и ак­тивно обсуждается в отечественной и зарубежной литературе.

Один из подходов, который получает у нас все большее при­знание, разработан В. С. Степиным на материале истории есте­ствознания — прежде всего физики — и состоит в следующем. «В истории формирования и развития науки можно выделить две стадии, которые соответствуют двум различным методам постро­ения знаний и двум формам прогнозирования результатов дея­тельности. Первая стадия характеризует зарождающуюся науку (преднауку), вторая — науку в собственном смысле слова».

Тем самым науке как таковой (т.е. науке в собственном смыс­ле слова) предшествует преднаука (доклассический этап), где за­рождаются элементы (предпосылки) науки. Здесь имеются в виду зачатки знаний на Древнем Востоке, в Греции и Риме, а также в средние века, вплоть до XVI—XVTJ столетий. Именно этот период чаще всего считают началом, исходным пунктом естествозна­ния (и науки в целом) как систематического исследования реаль­ной действительности.

В. С. Степин полагает, что этап преднауки завершается тогда и «наука в собственном смысле» начинается с того момента, когда в последней «наряду с эмпирическими правилами и зависимостя­ми (которые знала и преднаука) формируется особый тип зна­ния — теория, позволяющая получить эмпирические зависимос­ти как следствия из теоретических постулатов». Иначе говоря, когда познание «начинает строить фундамент новой системы зна­ния как бы «сверху» по отношению к реальной практике и лишь после этого, путем опосредовании, проверяет созданные из иде­альных объектов конструкции, сопоставляя их с предметными от­ношениями практики».

Наука как целостный феномен возникает в Новое время вслед­ствие отпочкования от философии и проходит в своем развитии три основных этапа: классический, неклассический, постнеклас-сический (современный). На каждом из этих этапов разрабатыва­ются соответствующие идеалы, нормы и методы научного иссле­дования, формируется определенный стиль мышления, своеоб­разный понятийный аппарат и т. п. Критерием (основанием) дан­ной периодизации является соотношение (противоречие) объекта и субъекта познания.

1. Классическая наука (ХУП—ХГХ вв.), исследуя свои объекты, стремилась при их описании и теоретическом объяснении ус­транить по возможности все, что относится к субъекту, сред­ствам, приемам и операциям его деятельности. Такое устра­нение рассматривалось как необходимое условие получения объективно-истинных знаний о мире. Здесь господствует объектный стиль мышления, стремление познать предмет сам
по себе, безотносительно к условиям его изучения субъектом.

2.Неклассическая наука (первая половина XX в.), исходный пункт которой связан с разработкой релятивистской и кванто­вой теории, отвергает объективизм классической науки, от­брасывает представление реальности как чего-то не завися­щего от средств ее познания, субъективного фактора. Она осмысливает связи между знаниями объекта и характером средств и операций деятельности субъекта. Экспликация этих связей рассматривается в качестве условий объективно-истин­ного описания и объяснения мира.

3. Существенный признак постнеклассической науки (вторая по­ловина XX — начало XXI в.) — постоянная включенность субъективной деятельности в «тело знания». Она учитывает соотнесенность характера получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности позна­ющего субъекта, но и с ее ценностно-целевыми структурами. Каждая из названных стадий имеет свою парадигму (сово­купность теоретико-методологических и иных установок), свою картину мира, свои фундаментальные идеи. Классическая стадия имеет своей парадигмой механику, ее картина мира строится на принципе жесткого (лапласовского) детерминизма, ей соответству­ет образ мироздания как часового механизма. С неклассической наукой связана парадигма относительности, дискретности, кван­тования, вероятности, дополнительности.

Постнеклассической стадии соответствует парадигма станов­ления и самоорганизации. Основные черты нового (постнеклас-сического) образа науки выражаются синергетикой, изучающей общие принципы процессов самоорганизации, протекающих в си­стемах самой различной природы (физических, биологических, технических, социальных и др.). Ориентация на «синергетическое движение» — это ориентация на историческое время, системность (целостность) и развитие как важнейшие характеристики бытия. При этом смену классического образа науки неклассическим, а последнего — постнеклассическим нельзя понимать упрощенно в том смысле, что каждый новый этап приводит к полному исчез­новению представлений и методологических установок предше­ствующего этапа. Напротив, между ними существует преемствен­ность. Налицо «закон субординации»: каждая из предыдущих ста­дий входит в преобразованном, модернизированном виде в пос­ледующую. Неклассическая наука вовсе не уничтожила класси­ческую, а только ограничила сферу ее действия. Например, при решении ряда задач небесной механики не требовалось привле­кать принципы квантовой механики, а достаточно было ограни­читься классическими нормативами исследования.

Следует иметь в виду, что историю науки можно периодизи-ровать и по другим основаниям. Так, с точки зрения соотношения таких приемов познания, как анализ и синтез (опять же на мате­риале естественных наук), можно выделить две крупные стадии:

I. Аналитическая, куда входит — по предыдущей периодиза­ции — классическое и неклассическое естествознание. Причем в последнем идет постоянное и неуклонное нарастание «синтети­ческой тенденции». Особенности этой стадии: непрерывная диф­ференциация наук; явное преобладание эмпирических знаний над теоретическими; акцентирование внимания прежде всего на са­мих исследуемых предметах, а не на их изменениях, превраще­ниях, преобразованиях; рассмотрение природы, по преимуществу неизменной, вне развития, вне взаимосвязи ее явлений.

П. Синтетическая, интегративная стадия, которая практичес­ки совпадает с постнеклассическим естествознанием. Ясно, что строгих границ между названными стадиями провести невозмож­но: во-первых, глобальной тенденцией является усиление синте­тической парадигмы, во-вторых, всегда имеет место взаимодей­ствие обеих тенденций при преобладании одной из них.

Характерной особенностью интегративной стадии является воз­никновение (начавшееся уже, по крайней мере, со второй полови­ны предыдущей стадии) междисциплинарных проблем и соот­ветствующих «стыковых» научных дисциплин — таких как физ-химия, биофизика, биохимия, психофизика, геохимия и др. По­этому в современном естествознании уже нет ни одной науки «в рафинированном чистом виде» и идет процесс построения целос­тной науки о природе и единой науки о всей действительности в целом.

Заключая параграф, отметим, что наука не есть нечто неиз­менное, а представляет собой целостное развивающееся формо­образование, которое имеет свое прошлое, настоящее и будущее. Последнее достаточно точно предвидел К. Маркс, который пи­сал, что поскольку научное творчество возможно как истинно че­ловеческое отношение к миру, то «впоследствии естествознание включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука». Эта тенденция достаточно четко просматривается в развитии со­временной науки.