Метод и методология

Как подчеркивает современный американский философ на­уки М. Томпсон, эта дисциплина решает две кардинальные про­блемы. Во-первых, она «занимается преимущественно изучени­ем методов и принципов, на основе которых ученые истолковыва­ют факты и выдвигают гипотезы». Во-вторых, философия науки «исследует процесс самой науки»[89]. Философия науки без обстоя­тельного и глубокого рассмотрения всех применяемых в научном познании методологических средств — это все что угодно, но толь­ко не философия науки.

Деятельность людей в любой ее форме (научная, практичес­кая и т. д.) определяется целым рядом факторов. Конечный ее результат зависит не только от того, кто действует (субъект) или на что она направлена (объект), но и от того, как совершается данный процесс, какие способы, приемы, средства при этом при­меняются. Это и есть проблемы метода.

Метод (греч. methodos) — в самом широком смысле слова — «путь к чему-либо», способ деятельности субъекта в любой ее фор­ме. Понятие «методология» имеет два основных значения: систе­ма определенных способов и приемов, применяемых в той или иной сфере деятельности (в науке, политике, искусстве и т. п.); учение об этой системе, общая теория метода, теория в действии.

Основная функция метода — внутренняя организация и регу­лирование процесса познания или практического преобразования того или иного объекта. Поэтому метод (в той или иной своей форме) сводится к совокупности определенных правил, приемов, способов, норм познания и действия. Он есть система предписа­ний, принципов, требований, которые должны ориентировать в решении конкретной задачи, достижении определенного резуль­тата в той или иной сфере деятельности. Он дисциплинирует по­иск истины, позволяет (если правильный) экономить силы и вре­мя, двигаться к цели кратчайшим путем. Истинный метод слу­жит своеобразным компасом, по которому субъект познания и действия прокладывает свой путь, позволяет избегать ошибок.

Ф. Бэкон сравнивал метод со светильником, освещающим пут­нику дорогу в темноте, и полагал, что нельзя рассчитывать на успех в изучении какого-либо вопроса, идя ложным путем. Фило­соф стремился создать такой метод, который мог бы быть «орга­ноном» (орудием) познания, обеспечить человеку господство над природой. Таким методом он считал индукцию, которая требует он науки исходить из эмпирического анализа, наблюдения и экс­перимента с тем, чтобы на этой основе познать причины и законы.

Р. Декарт методом называл «точные и простые правила», со­блюдение которых способствует приращению знания, позволяет отличить ложное от истинного. Он говорил, что уж лучше не по­мышлять об отыскивании каких бы то ни было истин, чем делать это без всякого метода, особенно без дедуктивно-рационалисти­ческого.

Существенный вклад в методологию внесли немецкая клас­сическая (особенно Гегель) и материалистическая философия (осо­бенно К. Маркс), достаточно глубоко разработавшие диалекти­ческий метод — соответственно на идеалистической и материали­стической основах. Проблемы метода и методологии занимают важное место в современной западной философии.

Каждый метод — безусловно важная и нужная вещь. Однако недопустимо впадать в крайности: а) недооценивать метод и ме­тодологические проблемы, считая все это незначительным делом, «отвлекающим» от настоящей работы, подлинной науки и т. п. («методологический негативизм»); б) преувеличивать значение метода, считая его более важным, чем тот предмет, к которому его хотят применить, превращать метод в некую «универсальную

отмычку» ко всему и вся, в простой и доступный «инструмент» научного открытия («методологическая эйфория»). Дело в том, что «...ни один методологический принцип не может исключить, например, риска зайти в тупик в ходе научного исследования»[90].

Каждый метод окажется неэффективным и даже бесполез­ным, если им пользоваться не как «руководящей нитью» в науч­ной или иной форме деятельности, а как готовым шаблоном для перекраивания фактов. Главное предназначение любого метода — на основе соответствующих принципов (требований, предписаний и т. п.) обеспечить успешное решение определенных познаватель­ных и практических проблем, приращение знания, оптимальное функционирование и развитие тех или иных объектов.

Следует иметь в виду, что вопросы метода и методологии не могут быть ограничены лишь философскими или внутринаучными рамками, а должны ставиться в широком социокультурном контексте. Это значит, что необходимо учитывать связь науки с производством на данном этапе социального развития, взаимо­действие науки с другими формами общественного сознания, со­отношение методологического и ценностного аспектов, «личност­ные особенности» субъекта деятельности и многие другие соци­альные факторы. Применение методов может быть стихийным и сознательным. Ясно, что только осознанное применение мето­дов, основанное на понимании их возможностей и границ, делает деятельность людей, при прочих равных условиях, более рацио­нальной и эффективной.

Методология как общая теория метода формировалась в свя­зи с необходимостью обобщения и разработки тех методов, средств и приемов, которые были открыты в философии, науке и других формах деятельности людей. Исторически первоначально пробле­мы методологи разрабатывались в рамках философии: диалекти­ческий метод Сократа и Платона, индуктивный метод Ф. Бэкона, рационалистический метод Р. Декарта, антитетический метод Фих­те, диалектический метод Г. Гегеля и К. Маркса, феноменологи­ческий метод Э. Гуссерля и т. д. Поэтому методология (и по сей день) тесно связана с философией — особенно с такими ее разде­лами (философскими дисциплинами), как гносеология (теория по­знания) и диалектика. Теснейшая взаимосвязь и взаимодействие

философии и методологии — важнейшее, существенное условие успешного плодотворного развития и одной, и другой, и их един­ства в целом.

Из других дисциплин методология наиболее тесно смыкается с логикой (формальной), которая главное внимание направляет на прояснение структуры готового, «ставшего» знания, на описа­ние его формальных связей и элементов на языке символов и формул при отвлечении от конкретного содержания высказыва­ний и умозаключений. Как в этой связи отмечал выдающийся логик современности Г. X. фон Вригт, «с должной предосторож­ностью можно сказать, что формальная логика традиционно име­ла дело с концептуальными построениями статического мира»[91].

Таким образом, логическое исследование науки — это сред­ства современной формальной (математической или символичес­кой) логики, которые используются для анализа научного языка, выявления логической структуры научных теорий и их компонен­тов (определений, классификаций, понятий, законов и т. п.), изу­чения возможностей и полноты формализации научного знания и т. д. Традиционно-логические средства применялись в основном к анализу структуры научного знания, затем центр методологи­ческих интересов сместился на проблематику роста, изменения и развития знания.

Вместе с тем следует сказать, что действительно большие до­стижения формальной логики породили иллюзию, будто только ее методами можно решить все без исключения методологичес­кие проблемы науки. Особенно долго эту иллюзию поддерживал логический позитивизм, крах которого показал ограниченность, односторонность подобного подхода — при всей его важности «в пределах своей компетенции».

Начиная с Нового времени (XVI—XVII вв.), методологичес­кие идеи разрабатываются не только в философии, но и в рамках возникающих и бурно развивающихся частных наук — механики, физики, химии, истории и др. «Методологический срез» стал не­обходимым компонентом каждой науки — хотя он не всегда осоз­навался некоторыми ее представителями. Характерной чертой со­временной науки является не только наднаучная рефлексия, т. е. осознание закономерностей развития и строение знания в наибо-

лее общей — логико-философской форме, но и интенсивное раз­витие внутринаучной рефлексии. «Суть ее заключается в том, что в рамках конкретных научных направлений происходит осмысле­ние и изучение методов и форм научного познания. В самой на­уке все более четко выделяются два взаимосвязанных направле­ния: исследование свойств объектов (традиционное направление) и исследование способов и форм научного познания»[92].

Особенно активно второе направление разрабатывается в рам­ках таких зрелых наук, как физика, биология, химия, все большее внимание оно привлекает и в гуманитарных науках. Эмпиричес­кой базой разработки методологии науки (научной методологии) является история науки, но взятая не сама по себе, а в широком философском, общественно-историческом, социокультурном кон­тексте, т. е. в системе культуры в ее целостности.

В наши дни стало совершенно очевидным, что «несомненно, магистральной линией современной цивилизации является раз­работка методов в самых различных сферах человеческой деятель­ности». Более того, в настоящее время «методология стала само­стоятельной реальностью», под влиянием нынешних социокуль­турных условий, «и складывается профессиональная методоло­гия как одна из областей современной технологии — технологии мыслительной работы (деятельности)»[93].

Любой научный метод разрабатывается на основе определен­ной теории, которая тем самым выступает его необходимой пред­посылкой. Эффективность, сила того или иного метода обуслов­лены содержательностью, глубиной, фундаментальностью тео­рии, которая «сжимается в метод». В свою очередь «метод расши­ряется в систему», т. е. используется для дальнейшего развития науки, углубления и развертывания теоретического знания как системы, его материализации, объективизации в практике. «Как известно, развитие науки заключается в нахождении новых явле­ний природы и в открытии тех законов, которым они подчиняют­ся. Чаще всего это осуществляется благодаря тому, что находят новые методы исследования»[94].

Тем самым теория и метод одновременно тождественны и раз­личны. Их сходство состоит в том, что они взаимосвязаны, и в

своем единстве есть аналог, отражение реальной действительнос­ти. Будучи едиными в своем взаимодействии, теория и метод не отделены жестко друг от друга и в то же время не есть непосред­ственно одно и то же. Они взаимопереходят, взаимопреврашают-ся: теория, отражая действительность, преобразуется, трансформи­руется в метод посредством разработки, формулирования вытека­ющих из нее принципов, правил, приемов и т. п., которые возвра­щаются в теорию (а через нее — в практику), ибо субъект применя­ет их в качестве регулятивов, предписаний, в ходе познания и из­менения окружающего мира по его собственным законам.

Развитие теории и совершенствование методов исследования и преобразования действительности, по существу, один и тот же процесс с этими двумя неразрывно связанными сторонами. Не только теория резюмируется в методах, но и методы развертыва­ются в теорию, оказывают существенное воздействие на ее фор­мирование и на ход практики. Однако нельзя полностью отожде­ствлять научную теорию и методы познания и утверждать, что всякая теория и есть вместе с тем метод познания и действия. Метод не тождествен прямо и непосредственно теории, а теория не является непосредственно методом, ибо не она есть метод по­знания, а необходимо вытекающие из нее методологические ус­тановки, требования, регулятивы.

Основные различия теории и метода состоят в следующем: а) теория — результат предыдущей деятельности, метод — исход­ный пункт и предпосылка последующей деятельности; б) глав­ные функции теории — объяснение и предсказание (с целью отыс­кания истины, законов, причины и т. п.), метода — регуляция и ориентация деятельности; в) теория — система идеальных обра­зов, отражающих сущность, закономерности объекта, метод — система регулятивов, правил, предписаний, выступающих в ка­честве орудия дальнейшего познания и изменения действитель­ности; г) теория нацелена на решение проблемы — что собой пред­ставляет данный предмет, метод — на выявление способов и ме­ханизмов его исследования и преобразования.

Таким образом, теории, законы, категории и другие абстрак­ции еще не составляют метода. Чтобы выполнять методологи­ческую функцию, они должны быть соответствующим образом трансформированы, преобразованы из объяснительных положе-

ний теории в ориентационно-деятельные, регулятивные принци­пы (требования, предписания, установки) метода.

Любой метод детерминирован не только предшествующими и сосуществующими одновременно с ним другими методами, и не только той теорией, на которой он основан. Каждый метод обусловлен, прежде всего, обусловлен предметам, т. е. тем, что имен­но исследуется (отдельные объекты или их классы). Метод как способ исследования и иной деятельности не может оставаться неизменным, всегда равным самому себе во всех отношениях, а должен изменяться в своем содержании вместе с предметом, на который он направлен. Это значит, что истинным должен быть не только конечный результат познания, но и ведущий к нему путь, т. е. метод, постигающий и удерживающий именно специ­фику данного предмета.

Говоря о тесной связи предмета и метода и их «параллельном развитии», Гейзенберг отмечал, что когда предметом естество­знания была природа как таковая, и «научный метод, сводивший­ся к изоляции, объяснению и упорядочению», способствовал раз­витию науки. Но уже к концу XIX — началу XX в., когда полем зрения науки стала уже не сама природа, а «сеть взаимоотноше­ний человека с природой», научный метод «натолкнулся на свои границы. Оказалось, что его действие изменяет предмет позна­ния, вследствие чего сам метод уже не может быть отстранен от предмета»[95].

Поэтому нельзя «разводить» предмет и метод, видеть в последнем только внешнее средство по отношению к предмету, ни­как не зависимое от него и лишь «налагаемое» на предмет чисто внешним образом.

Метод не навязывается предмету познания или действия, а изменяется в соответствии с их спецификой. Исследование пред­полагает тщательное знание фактов и других данных, относящихся к его предмету. Оно осуществляется как движение в определен­ном материале, изучение его особенностей, связей, отношений и г. п. Способ движения (метод) и состоит в том, что исследование должно детально освоиться с конкретным материалом (факти­ческим и концептуальным), проанализировать различные формы его развития, проследить их внутреннюю связь.

Тем самым метод проявляется не как «внешняя рефлексия», а берет определения из самого предмета, есть его «имманентный принцип». В своей деятельности мы не можем выйти за пределы природы вещей, а потому метод познания объективной истины и выражающие его в своей совокупности категории мышления — не «пособие человека», а выражение закономерности и природы и человека.

Таким образом, истинность метода всегда детерминирована содержанием предмета. Поэтому метод всегда был и есть «созна­ние о форме внутреннего самодвижения ее содержания», «сам себя конструирующий путь науки». Такое понимание всегда было и остается очень важным и актуальным, в том числе и для разви­тия современной науки, где «мы подходим к проблемам, в кото­рых методология неотделима от вопроса о природе исследуемого объекта»[96].

Итак, недопустимо рассматривать метод как некий механи­ческий набор предписаний, «список правил», на основе которых можно будто бы решить любые вопросы, возникающие в жизни. Кроме того, он не есть жесткий алгоритм, по которому строго регламентированно осуществляются познание или иные формы деятельности. Применение же того или иного метода в разных сферах не есть формальное внешнее наложение системы, его прин­ципов на объект познания или действия, а необходимость исполь­зования этих принципов не привносится извне. В этом смысле «не существует метода, который можно было бы выучить и сис­тематически применять для достижения цели. Исследователь дол­жен выведать у природы четко формулируемые общие принци­пы, отражающие определенные общие черты совокупности мно­жества экспериментально установленных фактов»[97].

Будучи детерминирован своим предметом (объектом), метод, однако, не есть чисто объективный феномен, как, впрочем, не является он и чисто субъективным образованием. Особенно на­глядно это видно на примере научного метода, который «всегда есть критический метод» (Поппер).

Следовательно, метод не есть совокупность умозрительных, субъективистских приемов, правил, процедур, вырабатываемых априорно, независимо от материальной действительности, прак-

тики, вне и помимо объективных законов ее развития. Он не яв­ляется способом, однозначно определяющим пути и формы дея­тельности, позволяющим априори решать любые познавательные и практические проблемы. Поэтому необходимо искать происхож­дение метода не в головах людей, не в сознании, а в материаль­ной действительности. Но в последней — как бы тщательно ни искали — мы не найдем никаких методов, а отыщем лишь объек­тивные законы природы и общества.

Таким образом, метод существует, развивается только в слож­ной диалектике субъективного и объективного при определяющей роли последнего. В этом смысле любой метод прежде всего объективен, содержателен, «фактичен». Вместе с тем он одновременно субъективен, но не как чистый произвол, «безбрежная субъектив­ность», а как продолжение и завершение объективности, из которой он «вырастает». Субъективная сторона метода выражается не только в том, что на основе объективной стороны (познанные за­кономерности реальной действительности) формулируются опре­деленные принципы, правила, регулятивы.

Каждый метод субъективен и в том смысле, что его «носителем» является конкретный индивид, субъект, для которого, собственно говоря, данный метод и предназначен. В свое время Ге-ель справедливо подчеркивал, что метод есть «орудие», некоторое стоящее на стороне субъекта средство, через которое он соотносится с объектом. В этом вопросе Гегелю вторил и Фейербах своим афоризмом о том, что именно «человек — центр всей мето­дологии».

Метод не является застывшим списком «разреженных абст­ракций» или закостенелых общих формул-предписаний. Он не су­ществует вне его конкретного реального носителя — личности уче­ного, философа, научного сообщества, коллективного субъекта и т. п. Их роль в реализации методологических принципов исклю­чительно велика. Каждый метод — не сам себя доказывающий автомат, он всегда «замыкается» на-конкретного субъекта.

Включенностью субъекта в «тело» метода объясняется, в час­тности, его творческий характер, который «затрагивает» не только научные открытия, но и созидание нового в любой сфере челове­ческой деятельности. История науки и практики показала, что нет никакой «железной» последовательности познавательных проце­дур и действий, в сумме составляющих логику открытия, так же

как нет универсального алгоритма созидания новых форм соци­альной Жизни. Хотя и в том, и в другом случаях роль метода весьма важна.

Однако любой метод (даже самый важный) — лишь один из многих факторов творческой деятельности человека. Последняя не ограничивается только сферой познания и не сводится лишь к Логике и методу. Она включает в себя и другие факторы — силу и гибкость ума исследователя, его критичность, глубину воображе­ния, развитость фантазии, способность к интуиции и т. д.

Таким образом, любой метод не есть нечто «бессубъектное, внечеловеческое», он «замыкается» на реальном человеке, вклю­чает его в себя как свое субстанциальное основание. Тем самым движение метода с необходимостью осуществляется в процессе жизнедеятельности реального человека — субъекта, творящего прежде всего свое общественное бытие и на этой основе — другие формообразования, включая сознание, познание, мышление, прин­ципы и методы своей деятельности.

В современной философско-методологической литературе раз­личают несколько аспектов метода как такового. Так, некоторые исследователи считают, что каждый метод имеет три основных аспекта: объективно-содержательный, операциональный и прак-сеологический. Первый аспект выражает обусловленность (детер­минированность) метода предметом познания через посредство теории. Операциональный аспект фиксирует зависимость содер­жания метода не столько от объекта, сколько от субъекта позна­ния, от его компетентности и способности перевести соответству­ющую теорию в систему правил, принципов, приемов, которые в своей совокупности и образуют метод. Праксеологический аспект метода составляют такие его свойства, как эффективность, на­дежность, ясность, конструктивность и т. п.

К числу характерных признаков научного метода (к какому бы типу он ни относился) чаще всего относят: объективность, вос­производимость, эвристичность, необходимость, конкретность и др. Так, например, рассуждая о методе, крупный британский фи­лософ и математик XX в. А. Уайтхед считал, что любой метод задает «способ действий» с данными, с фактами, значимость ко­торых определяется теорией. Последняя и «навязывает метод», который всегда конкретен, ибо применим только к теориям соот­ветствующего вида. Поэтому, хотя, согласно Уайтхеду, каждый

метод представляет собой «удачное упрощение», «однако с помо­щью любого данного метода можно открывать истины только оп­ределенного, подходящего для него типа и формулировать их в терминах, навязываемых данным методом»[98], а не каким-либо методом «вообще».