ПУТАНИЦА УМА

 

«Ваше видение станет ясным,

Когда вы заглянете в собственное сердце.

Тот, кто смотрит наружу, — спит.

Кто смотрит вовнутрь — пробуждается».

Карл Юнг

 

«Слепой, ведущий слепого» — это было бы смешно, если бы не было так трагично: это было бы трагично, если бы не было столь чертовски смешно. Кто-то появ­ляется и заявляет, что «достиг полного просветления». (Оно до забавного многословно, это выражение; а какой еще бывает вид? Полу-полный?) Однако как, черт возь­ми, могут, условно говоря, 99,9999999 процента населе­ния, состоящего из блуждающих во сне персонажей, оценить подобное заявление? Откуда им знать? Но, по­хоже, этот вопрос никому не приходит в голову. Значи­тельное число людей так или иначе с радостью готово поверить в него.

Если, как утверждают учителя, только джняни спосо­бен распознать другого джняни; если только реализация, произошедшая в одном случае, может распознать реали­зацию, произошедшую в другом, то фактически кто угодно может объявить себя реализованным, оставшись неуличенным в обмане, — если только ему удастся избе­жать встречи с 0,000001 процента тех, кого не прове­дешь. Что не так уж и сложно. И когда их наберется до­статочное количество, этих претендующих на реализацию, то они смогут уполномочивать и сертифицировать друг друга, а ту радикально отличающуюся от них одну миллионную процента, через кого действительно про­исходит видение того, Что Есть, записать в маргиналы со странностями. Таким образом вы получите самодостаточную, самоувековеченную систему большинства, пропитанную фальшью и ничем не отличающуюся от любой другой сновидческой деятельности, и в которой мало кто способен распознать подделку. Одной милли­онной процента это безразлично: все это — смешной сон! Зачем вмешиваться там, где все работает безупреч­но? Однако для тех, кто отождествляет себя с персона­жами, бродящими в сновидении и страдающими в по­пытке найти в нем какой-то смысл, такое положение дел действительно трагично.

А вот и забавная часть. Вообразите себе конферен­цию, на которой собрались ведущие мировые эксперты в области человеческой сексуальности. Один за другим эти доктора, специалисты по поведению человека и психологи-исследователи поднимаются на кафедру, чтобы читать ученые доклады на предмет оргазма. По мере продолжения конференции становится ясно, что ни один из этих экспертов, собственно, сам ни разу не испытал оргазм: все это не более чем интеллектуальщина. «После долгих лет напряженных поисков и раз­личных видов аскетизма могу сообщить вам, что нако­нец-то достиг полного оргазма. И подтвердить то, о чем толкуют все древние тексты: самая суть оргазма заклю­чается в покраснении лица и стонах, после чего вы ста­новитесь совершенным человеком, и все считают, что вы прекрасны».

Ха! Однако постойте: никто из присутствующих то­же ни разу не испытал оргазм, гак откуда же им знать, что докладчики несут чушь? В конце концов, этих спе­циалистов представляют как «экспертов», чью экспертность другие «эксперты» подтвердили сертификатами, и их речи, безусловно, звучат впечатляюще, так что… должно быть, они правы! Поэтому все задают вопросы и делают заметки. А позже все они записываются на про­двинутый семинар, где, как им обещают, они тоже (за несколько сотен долларов) смогут овладеть практиками, необходимыми для покраснения в лице и стонов, и, та­ким образом, пополнить ряды тех, у кого уже есть серти­фикат по достижению полного оргазма и превращению в совершенных и чудесных людей.

Среди тысяч присутствующих на конференции нахо­дятся всего два человека, в самом конце зала, не облада­ющие вообще никакой ученой степенью, но имеющие знания совсем иного рода; они смотрят друг на друга, смеются и выходят.

Во всем этом деле с пробуждением полно путаницы ума, поэтому было бы полезно провести здесь некоторое различие. Многие духовные искатели и многие духов­ные учителя говорят о том, что у них был «опыт пробуж­дения». Они прошли через мощное переживание Един­ственности, сути (или даже через несколько таких пере­живаний), и, как результат, отныне все, включая их самих, выглядит иначе, в новом свете. С одной стороны, лучше всего это выражает сравнение с пробуждением. Эта аналогия в любом случае не является эксклюзив­ной, то есть если именно это каждое утро проделывают все — пробуждаются, то почему бы не использовать ее, говоря об опыте обновления?

С другой стороны, такого рода пробуждение не име­ет абсолютно ничего общего с тем, о чем здесь идет речь как о пробуждении. Факт того, что это называют «пере­живанием пробуждения» или «последовательностью пе­реживаний пробуждения», говорит сам за себя: одно пе­реживание среди множества других. Воздействие таких переживаний может быть непродолжительным, а может и длиться значительное время, иногда годами, пока по­степенно не исчезнет. Затем, если вам повезет, будет еще одно переживание. Это глубокий, замечательный опыт, навсегда все меняющий. Он истинно прекрасен; на са­мом деле, это самое глубокое и значимое, что только может пережить человек. Это то, что называется мисти­ческим опытом, с которым приходит мистическое знание.

Но это по-прежнему сновидческий опыт, пережива­емый сновидческим персонажем. Подобного рода про­буждение означает, что сновидческий персонаж прохо­дит во сне через опыт пробуждения относительно предыдущего уровня его осознанности в сновидении. Однако все, что может случиться со сновидческим персо­нажем, случается во сне и остается сновидческим собы­тием. Это по-прежнему часть «всего» — всего того, чего не существует. Не о том идет речь здесь, не это имели в виду мудрецы, говоря о пробуждении. То пробуждение, которое подразумевают мудрецы, не является частью «всего». Оно есть конец всего. Это не опыт, и это не по­знание. Это не переживание пробуждения, это Оно. Не относительность, а Абсолют. Это Все, Что Есть. Это оз­начает, что сновидение, включая сновидческие персо­нажи, через которых оно происходит, становится види­мым насквозь и как таковое прекращает свое существо­вание; становится ясно, что его никогда не было.

Истинное пробуждение есть окончательное уничто­жение ощущения отдельного «я». О каком окончатель­ном уничтожении может идти речь, если оно случается каждые выходные или каждые три года? Звучит так, словно еще осталось, от чего освобождаться. Если окон­чательное освобождение ото всякого ощущения отдель­ного «я» однажды случилось, то от кого еще можно окончательно освобождаться в очередной раз? Да, вполне очевидно, что то, о чем твердят эти учителя, отличается от того, о чем идет речь здесь и что учителя называют «завершенным», «окончательным», «полным». «Уводя­щим за пределы пределов».

 

Можно сказать, что этот «конец всего» является кон­цом всего, чего не существует. Поэтому, когда происхо­дит пробуждение, говорится, что ничего не случилось. В сновидении нет великого опыта, в нем невозможно обрести великое знание, в нем ничего не происходит, так как все происходящее — сон.

Те, кто пытается продать «упрощенное пробужде­ние», скажут вам, что при этом происходит нечто пре­красное. Истинный учитель скажет, что не происходит вообще ничего. Происходит выход из происходящего, выход из фантазии о том, что с кем-то происходит что-то. В этом смысл замечания Уэйна Ликермэна: если вы хотите драматичных, прекрасных, глубоких пережива­ний, оставайтесь в сновидении; когда происходит про­буждение, все становится очень обыденным.

Некоторые учителя, такие, как Рамеш, уходят от этой путаницы, сводя использование языка пробуждения до минимума, если вообще пользуются им, и обозначая ко­нец всего, как «Понимание». Разумеется, это вносит но­вую потенциальную путаницу, поскольку люди думают, что это имеет какое-то отношение к пониманию чего-то, что совсем не так.

И конечно же, вся эта путаница сама по себе просто часть совершенного развертывания тотальности в Со­знании.

Похоже, непонимание чаще всего происходит из-за недооценки. При чтении первоисточников, рассказыва­ющих о полном уничтожении «я», большинство читате­лей вполне вправе подумать, что смысла в них не много: в конце концов, «просветленный учитель» продолжает жить и учить и, разумеется, выглядит как отдельное «я». Современному критическому чутью положено не дове­рять этим свидетельствам как фантастической агиогра­фии (церковно-житийная литература. — Прим. ред.), или благочестивым приукрашиваниям, или своего рода ал­легории. В любом случае в настоящее время невозможно найти того, кто бы соответствовал этим описаниям. Отсюда возникает недооценка: пробуждение скорее всего не может быть настолько редким, настолько странным.

Короче, истории о пробуждении, рассказанные учи­телями, попросту не соответствуют тому, что считается истинным и подлинным, ценным и полезным для того, чтобы превратить мир в более совершенное и просвет­ленное место. Таким образом, тексты, дающие возмож­ность осмыслить сновидение как сновидение, получают новую интерпретацию в свете «нашего знания» — внут­ри сновидения! Разумеется, мышление подобного рода не в силах ухватить суть того, что до него пытаются до­нести, и еще сильнее погружается в сон.

В духовных кругах огромная ценность придается персональному росту, личностному совершенствова­нию, тому, чтобы стать лучше, осознаннее и обучить других, чтобы они тоже стали лучше и сделали мир бо­лее совершенным и просветленным местом. Надежда на лучшее будущее, вера в восходящую духовную эволю­цию, увлекающую за собой все человечество, сродни ве­ре в то, что что-то происходит неправильно и требует вмешательства. Она кажется встроенной в человеческий механизм, но на самом деле является устройством, с помощью которого оперирует «божественный гипноз», сообщая сновидческим персонажам ощущение мотиви­рованности и занятости. Эта вера — иллюзия, и именно она порождает страдание.

В Истине, в Абсолюте, во Всем, Что Есть, не сущест­вует эволюции, прогресса, совершенствования, станов­ления. Все есть, как оно есть. Представление о том, что мир пребывает в неважной форме, что настоящий мо­мент истории поворотный и требует совершения како­го-то действия, старо, как и сам человеческий ум. Ему всегда мерещилось подобное, на любом этапе «челове­ческой истории». На самом деле, все находится в идеальном балансе; мир никогда не становится лучше или хуже, хотя мнимым индивидуализированным ин­струментам может так не казаться.

Учителя, то и дело обращающиеся к этому лейтмоти­ву сновидения, тем самым взывая к надеждам и мечтам эго с целью популяризировать собственные идеи, вво­дят в заблуждение как других, так и самих себя, и не спо­собны заглянуть за пределы сна.

Эта вера в непрерывную эволюцию, сон о становле­нии лучше, нацеленность на совершенствование себя, других, общества и всего мира: все это, конечно, по лю­бым меркам более чем благородные убеждения и уст­ремления. Наши культуры считают их идеалом и верят, что именно эти возвышенные цели не дают человече­ской расе скатиться и погрязнуть в хаосе. И, конечно же, сам «божественный гипноз» поддерживает на плаву данные убеждения, потому как без них сновидение не смогло бы продолжаться.

Но как заметил буддийский учитель Чогьям Трунгла Римпоче:

 

«Просветление есть великое и окончательное ра­зочарование, исчезновение всех наших эгоистических фантазий и великих надежд».

 

Это истинное видение, и оно никогда не будет хоро­шо продаваться в возрожденческих палатках. То, о чем здесь идет речь, не представляет собой политически корректного послания или хотя бы духовно корректно­го. Оно не приносит утешения и никогда, ни в одной культуре не приобретет популярности. Это только исти­на — насколько ее возможно выразить словами. Все есть, как оно есть.

Эго стремится к чувству удовлетворения, и если про­буждение пытаются сбыть как отвечающее этим по­требностям, значит предлагаемое — подделка. Истин­ное пробуждение есть пробуждение к полному уничтожению, исчезновению того, что стремится к удовле­творению.

 

«Трансформирующая духовность, подлинная ду­ховность революционна. Она не приводит к со­гласию с миром — она разрушает мир; она не уте­шает мир — она разбивает его вдребезги. И она не меняет сущность эго — она уничтожает его». (Кен Уилбер)

 

И, конечно же, как вы уже, быть может, успели дога­даться, потрясающая, щемящая красота в том, что в этом полном уничтожении всякое страстное желание, голод и жажда, которые когда-либо испытывал какой-либо аппарат ум-тело, растворяются, приходят к завер­шению, получают исцеление и навеки утрачивают свою значимость. Эго стремится к чувству удовлетворения, но то, что Постигается в момент полного уничтожения, столь огромно, что ни один ум, ни одно эго, ни одно сердце не в силах удержать это. Человечество понятия не имеет, что такое истинное удовлетворение.

 

 

Пять

 

Приятие

безгранично;

и оно начинается

здесь,

в твоем сердце.

Приятие всего,

Что бы ни возникало.