ТРИЕДИНСТВО

 

«Я есть Присутствие;

не "я присутствую", или "ты присутствуешь",

или "он присутствует".

Когда ты видишь подлинное положение вещей,

без индивидуума,

где все присутствующее есть

Присутствие как целое,

то в момент восприятия этого

наступает освобождение».

Нисаргадатта Махарадж

 

Могли бы вы сказать, что любое чувство или эмоция есть Сознание, проявляющее себя в качестве этого чувст­ва (например, страха или спокойствия), или же это про­сто чувства, возникающие в Сознании? Тот же вопрос ка­сается и мыслей. Насколько я понимаю, гнев или состра­дание по сути не отличаются от ручки, которой я пишу… это так?

 

В определенном смысле это зависит от того, на сколько компонентов вы хотите расщепить атом, так сказать. На самом основополагающем или «истиннейшем» уровне ничего нет. Рамана Махарши сказал: «Все­го того, чего нет в глубоком сне, не существует». Все, что находится в глубоком сне, есть то изначальное, исход­ное Осознание, которое даже не осознает собственное осознание. То, что Махарадж называет «естественным состоянием». Коан дзэн «Каким было твое изначальное лицо до твоего рождения?» указывает на то же. До рож­дения тела (и возникновения отождествленного созна­ния) и после его смерти вы есть разотождествленное Со­знание (Осознание, Присутствие). Даже в течение так называемой жизни тела вы не являетесь ничем иным, хотя отождествление затрудняет понимание этого. Нет ничего другого, кроме Осознания. Мысли рождаются в этом осознании, автомобили появляются в этом осозна­нии, возникают туманности, возникают сны, воспоми­нания, несчастные случаи, эмоции. Когда его спросили, реальны ли боги индуистской мифологии, Рамана Махарши ответил, что они настолько же реальны, насколь­ко реален этот мир. Миф и физический мир «реальны» в одинаковой мере. Чувства, мысли и ручки обладают од­ной и той же «реальностью» — той же «нереальностью».

Физики утверждают, что если хорошенько пригля­деться, то физическая «реальность» оказывается вовсе не материальной, а нематериальной энергией. Идея, ко­торую время от времени я пытаюсь выразить, заключа­ется в том, что основополагающий «строительный блок» всего, что мы переживаем вокруг себя, включая нас са­мих и миры материальных вещей, энергий и мыслей, со­относится с понятием Ананда из индуистского выраже­ния Сат-Чит-Ананда. Санскритское слово Ананда чаще всего переводят как «блаженство», и это создает у людей нелепое представление. Оно означает нечто гораздо «большее», и порой кто-нибудь да пытается выразить это словами, однако крайне сложно заставить их не зву­чать как полный бред.

В концепции Сат-Чит-Ананда присутствует парал­лель с христианской мистической доктриной Триедин­ства. Обе они сходятся в том, что первое есть начало, не­движимый Источник, само Бытие, Сознание в покое (Осознание; Бытие; Сат; «Отец»). Затем невыразимым образом возникает движение, дыхание, поворот, отражение, что-то наподобие его, внутри этого изначально­го, недвижимого Всего-Что-Есть. Это Логос, отражен­ное Сознание, которое есть не что иное, как все то же Осознание. Это есть Сознание, теперь осознающее само себя, но не отличимое и не отделенное от чистого Осо­знания: Чит, «Сын». Этот аспект Осознания можно обозначить как Разум, Пробужденность. Начало Еван­гелия от Иоанна («В начале было Слово (Логос), и Сло­во было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога».) борется все с той же невыразимостью.

Итак, есть это. Но кроме этого существует еще нечто более невыразимое. Как индуистская, так и христиан­ская традиции понимают, что неким образом есть, выра­жаясь концептуально, нечто еще. В христианстве это «еще» называется «Духом» Божьим, который иногда описывают или определяют как «Любовь между Отцом и Сыном». Таким образом, это не что-то отделенное, но Любовь, возникающая в этом движении, Дыхании, всплеске Осознания; Любовь столь совершенная, что неотличима от Бога.

Это чистая Любовь, неизбирательная, безличност­ная. По природе своей эта Любовь нигде не содержится и изливается из себя в себя же. Это то, что я называю Излиянием. Она разливается, переполняет саму себя, так сказать. Эта Любовь невообразима, и даже затрудни­тельно называть ее «любовью». Это неистовость, сила, интенсивность, покой, слава, жгучее Сияние. Совершен­но и полностью превосходящее все границы человече­ского опыта и человеческой способности к пониманию. Ананда — слово, столь же жалкое в своем несоответст­вии этому, как и слово «любовь». Обе традиции — хрис­тианство и индуизм — убеждены, что Ананда, или Дух, или Любовь, есть не что иное, как Бог, Бытие, Сознание. Бог или Брахман есть Одно: Отец, Сын, Дух или Сат, Чит, Ананда — всего лишь три компонента, связанные воедино в попытке разбить на три части Что Есть. Все это суть концепции, ум, напрягающийся изо всех сил, чтобы понять; в этих концепциях и выражениях нет аб­солютной «истины»; они — всего лишь полезные указа­тели.

Когда Махарадж произнес свое загадочное высказы­вание о том, что все создано из любви, все проявленное существует и поддерживается с помощью, внутри и в ка­честве этой первичной абсолютной Любви, то он имел в виду именно это. Это излияние Ананда Бог блаженство красота любовь благодарность интенсивность сила Дух Недвижимость Совершенство Сияние есть «энергия»: единственная Энергия, которая есть. Это Все, что есть. Это та энергия, которую обнаруживают физики, когда разглядывают субатомные частицы, но находят не мате­рию, а энергетический взрыв. Часть видения в джунглях была видением этой Энергии как Излияния из Источ­ника (но даже и это — концепция, вспышка невырази­мого), как струящееся, льющееся потоком ЭТО, которое переживается здесь в качестве этого мира: мыслей, ди­зельных двигателей, страхов, лягушек, дыма, мечтаний и тротуаров. Именно это я пытаюсь выразить: «Бог», или Ананда, или «Дух», как раз и есть тот «материал», из которого все это «сработано»; именно потому «это» не отличается от «того»; оно ЕСТЬ то, оно сделано из того.

Другая возможность подхода к Троичности Сат-Чит-Ананда —– понять, что все, что есть, есть Сознание, Чит. Сознание в покое, в недвижимости есть Сат. Со­знание в движении, в действии, излиянии есть Ананда. Это все одно и то же, все одно.

Таким образом, такова ваша «суть» или «Все, что есть». Это может быть Всем, Что Есть только, если это все, что есть: если все, что есть, есть это. Поэтому все, что кажется другим, не есть другое; оно есть это. Так, например, Тони Парсонс показывал на подушку, бро­шенную на пол, со словами «вот оно». В этом вся суть темы.

Буддийская концепция «всех чувствующих существ» задумана быть всеобъемлющей: почитание всех чувству­ющих существ, работа над освобождением всех чувству­ющих существ… Но на самом деле она несовершенна и ограниченна. Она антропоцентрична: мы чествуем чув­ствующие существа, так как признаем, что в своей спо­собности ощущать они подобны «нам». А что насчет де­ревьев, побегов травы, частичек пыли, молекул воды, слякоти, грязи, камня, стали, нефти, пластика? «Это из­начально было всем и всем останется».

Когда речь идет о самсаре или иллюзии, это не озна­чает, что здесь ничего нет. Здесь — все-что-есть! Иллю­зорно восприятие ее в качестве обособленного мате­риального вещества, которым она не является. Это Бог. Любовь. Ананда. Она лишь кажется веществом — гневом ручкой кошкой молитвой солнцестоянием колибри смертью взбитыми яйцами — отождествленному созна­нию (организмам тела-ума), которые считают себя кем-то, проживающим жизнь в этом мире.

Это имеет в виду христианская мистическая тради­ция, неизменно сравнивающая любовь Бога с неисто­вым «очистительным огнем», испепеляющим все на своем пути. Его неверно трактуют как атрибут некоего мстительного Бога, однако те, кто изначально видел его, видели вот что: когда Излияние открывается вос­приятию, прозрению, «Пониманию», ничто из этого человеческого опыта не способно противостоять ему: все сгорает, исчезает. Ничего нет — только Любовь, ко­торая есть Все-что-есть Излияние Присутствие. Кажет­ся: вот городская слякоть, брызжущая из-под колес ма­шины в январе; вот муж, отправленный служить в Афга­нистан; рак или сердечная недостаточность у подруги; мать, обнимающая ребенка; или мои старые кроссовки, или ваша шариковая ручка, но на самом деле все совсем не так. Никто не видит этого, однако все это — совер­шенная Сияющая Недвижимость, Излияние.

Достаточно любопытно, что и христианская и ин­дуистская традиции признают, что ни Сат-Чит-Ананда, ни Отец, Сын, Дух не являются Абсолютом. И то, и дру­гое суть пределы, до которых способен простираться че­ловеческий ум, суть то, насколько близко он может подойти к постижению непостижимого. Сат-Чит-Ананда — это попытка описать Брахмана, который в свою очередь возникает из Парабрахмана, который за пределами Брахмана. Отец, Сын и Дух обозначают Три­единого Бога, который появляется из Божественности за пределами Бога. В общем и целом это удивительная параллель, элемент «вечной мудрости», задействован­ный в двух совершенно разных традициях.

Хорошо, итак: есть это. Ну так и что же? Невозмож­но говорить о том, что невозможно постичь; невозмож­но научить, сгорев. Оставаясь вне восприятия, это не поддается пониманию или, в лучшем случае, предстает лишь в виде концепций, идей. Когда восприятие про­изошло, исчезает потребность. Это веский аргумент (и то же утверждают некоторые учителя) в пользу того, что нет смысла расщеплять атом. Итак: все, что есть, есть Бог. Но легче ли от этого обычному человеку или обыч­ному искателю? Похоже, что нет: они разочарованы. Но здесь им в помощь нередко разрабатывается учение, призванное облегчить проживание этого сна.

Ошо, Да Фри Джон, Рамеш, Роберт Адамс — это лишь некоторые из исполненных благих намерений учителей, приходящих на ум, которые начали с ради­кального учения, но со временем занялись выхолащива­нием его «принципами», «стадиями» и «практиками», а в некоторых случаях даже банальными маленькими, призванными вдохновлять, «ежедневными памятками» в ответ на непонимание или отсутствие отклика у людей на чистое, простое учение.

И, конечно, вся буддийская традиция в целом, пре­красная по сути, печально известна институированием подобного рода вещей. Кен Уилбер даже подвел под это теоретическую базу, говоря, что обязанность тех, в ком присутствует чистое видение и знание того, Что Есть, — предлагать менее радикальную версию, которую сможет понять типичный искатель.

Но здесь не тот случай. Существует (сейчас и всегда) множество легко доступных версий и вариаций на тему того, как жить, как совершенствовать «себя», как по­высить уровень функционирования отдельного «я», как чувствовать себя лучше в повседневной жизни. Миллионы учителей способны и готовы обучить этим методам.

С другой стороны, лишь немногие видят, Что Есть. Вероятно, в том есть свой плюс, что лишь немногие ви­дят и говорят, что только они могут сказать. Их ли это забота, сколько человек поймет или оценит это? Суть не в этом, не в этом цель. Помощь в повседневной жизни доступна во многих вариантах. Здесь происходит нечто другое. Помогает ли индивидуумам выражение этого понимания или только запутывает их? Неизвестно, да и нет желания тратить энергию на то, чтобы мучить себя этим вопросом. Об этом уже позаботились таким обра­зом, о котором нам не дано знать. Это, как и все осталь­ное в сновидении, не «моя» проблема. Здесь отсутствует «цель». Все, что можно сделать, это лишь рассказать о том, что известно.

Вещи не такие, какими кажутся. Все это не важно. Нет «вас», нет «меня». Нет индивидуумов как отдель­ных сущностей. Ни«кого» нет дома. Всегда, повсюду совершенное Сияние Недвижимости, и не-вещь, у ко­торой нет имени (любовь, сострадание и блаженство — лишь его бледные тени) в беспрестанном Излиянии. Чистая, совершенная Любовь. Бесконечное Присутст­вие. Видимое здесь сейчас всегда: видимое не этой вещью ум-тело, но самой этой Недвижимостью, этим Присутствием, которое есть Все, что есть, возможно,

«посредством» или «в качестве» этого инструмента ума-тела. Ибо эта Недвижимость, это Присутствие есть то, что есть «Я».

Аминь. Сваха!

 

 

Семь

 

Ты поймешь,

что это

всегда было

ближе к тебе,

чем что-либо,

что, ты считал,

ты знаешь.