ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

"Исида[28] тысячеименная, Исида о десяти тысячах имен!" - взывали

египтяне к своей богине. Всякая реальность в определенном смысле такова. Ее

компоненты, ее черты - неисчислимы. Не слишком ли смело пытаться обозначить

предмет, пусть даже самый простой, лишь некоторыми из многих имен? Было бы

счастливой случайностью, если бы признаки, выделенные нами среди многих

других, и в самом деле оказались решающими. Вероятность этого особенно мала,

когда речь идет о зарождающейся реальности, которая только начинает свой

путь.

К тому же весьма возможно, что моя попытка описать основные признаки

нового искусства сплошь ошибочная. Я завершаю свое эссе, и во мне вновь

пробуждается интерес к вопросу и надежда на то, что за первым опытом

последуют другие, более глубокие.

Но я усугубил бы ошибку, если бы стремился исправить ее, преувеличив

один какой-то частный момент в общей картине. Художники обычно впадают в эту

ошибку; рассуждая о своем искусстве, они не отходят в сторону, дабы обрести

широкий взгляд на вещи. И все же несомненно: самая близкая к истине формула

- та, которая в своем наиболее цельном и завершенном виде справедлива для

многих частных случаев и, как ткацкий станок, одним движением соединяет

тысячу нитей.

Не гнев и не энтузиазм руководили мной, а исключительно только радость

понимания. Я стремился понять смысл новых художественных тенденций, что,

конечно, предполагает априорно доброжелательное расположение духа. Впрочем,

возможно ли иначе подходить к теме, не рискуя выхолостить ее?

Могут сказать: новое искусство до сих пор не создало ничего такого, что

стоило бы труда понимания; что же, я весьма близок к тому, чтобы так думать.

Из новых произведений я стремился извлечь их интенцию как самое существенное

в них, и меня не заботила ее реализация. Кто знает, что может вырасти из

этого нарождающегося стиля! Чудесно уже то, за что теперь так рьяно взялись,

- творить из ничего. Надеюсь, что позднее будут претендовать на меньшее и

достигнут большего.

Но каковы бы ни были крайности новой позиции, она, на мой взгляд,

свидетельствует о несомненном - о невозможности возврата к прошлому. Все

возражения в адрес творчества новых художников могут быть основательны, и,

однако, этого недостаточно для осуждения нового искусства. К возражениям

следовало бы присовокупить еще кое-что: указать искусству другую дорогу, на

которой оно не стало бы искусством дегуманизирующим, но и не повторяло бы

вконец заезженных путей.

Легко кричать, что искусство возможно только в рамках традиции. Но эта

гладкая фраза ничего не дает художнику, который с кистью или пером в руке

ждет конкретного вдохновляющего импульса.