Изменения в системе консонантизма после падения редуцированных.

В этих вопросах нужно сосредоточить внимание на всей истории русского вокализма-консонантизма. Система шла по пути перехода от вокализма к консонантизму. Основные этапы этого пути: 1) смягчение полумягких. До этого качество гласного определяло предшествующий согласный. После этого начался обратный процесс.

Затронув как вокализм, так и консонантизм этого языка, смягчение полумягких обусловило превращение признака зоны образования гласных фонем в обусловленный твердостью-мягкостью предшествующего согласного и тем самым вызвало утрату особой фонемы [ä]. С другой стороны, влияние смягчения полумягких на систему согласных оказалось противоречивым: оно, во-первых, обусловило развитие неразрывных сочетаний твердых-мягких согласных с непередним и-передними гласными, что, вообще говоря, при благоприятных условиях могло бы повести к превращению силлабем в особые фонологические единицы; во-вторых, оно значительно расширило состав согласных, сохранивших свое фонологическое значение как основных различительных единиц в общей системе. Сохранение противопоставленности твердых-мягких согласных перед [а) и [у) разрушало сам силлабемный принцип в структуре древнерусского языка. Твердые-мягкие согласные оказались в принципиально разных условиях перед разными гласными. Система усилила асимметричность в этой области.

Увеличение состава согласных фонем при одновременном уменьшении состава гласных, утрата самостоятельности признаком зоны образования гласных и развитие фонологических противопоставлений твердых-мягких согласных повлекли за собой усиление фонематической роли консонантной системы при ослаблении этой роли у вокализма. Можно думать поэтому, что эпоха смягчения полумягких была эпохой переходной от вокалистической к консонантной системе в истории русского языка, переходной в том смысле, что система согласных уже завоевала основные позиции в борьбе консонатизма и вокализма, но еще не подчинила себе систему гласных. С другой стороны, система гласных уже потеряла в значительной степени ту самостоятельность по отношению к консонантизму, которой она обладала до смягчения полумягких, но еще сковывала силы системы согласных, не давая им возможности самостоятельно, без сопровождения гласными, функционировать в языке. Участь борьбы консонантизма и вокализма была предрешена смягчением полумягких — после этого процесса, учитывая характер его протекания и результаты, развитие фонологических отношений в русском языке могло идти только одним путем — путем, ведущим к подчинению вокализма консонантизму в общей фонологической системе древнерусского языка. Явлением, которое знаменовало завершение данного процесса, было падение редуцированных.

2) падение редуцированных и в связи с этим утрата некоторых гласных фонем. После этого окончательно последующий гласный стал зависеть от предыдущего согласного, как и в СРЯ.

Главное:

1. ) Произошло оформление категории соотносительности согласных по глухости-звонкости. Падение редуцированных обусловило оформление в русском языке категории соотносительности согласных по глухости-звонкости.

Если до смягчения полумягких в древнерусском языке были пары согласных, противопоставленные по признаку глухости-звонкости-, и если смягчение полумягких расширило состав этих парных согласных, то ни в ту ни в другую эпоху в языке не было такого положения, чтобы та или иная пара глухих-звонких оказалась в такой позиции, где на месте двух согласных выступал только глухой или только звонкий. Исключение в этом отношении, касавшееся [с] и [з] , не меняло, по существу, общего положения с глухими-звонкими согласными.

Это положение коренным образом изменилось, когда были утрачены редуцированные, что было связано с активизацией синтагматического закона сочетаемости шумных и с появлением шумных в абсолютном конце слов.

Однако, прежде чем говорить об этих коренных изменениях, следует обратить внимание на один важный момент, связанный с сочетаемостью (в] с последующими шумными согласными. Сочетания (в) с последующими различными шумными, которые возникли после падения редуцированных, должны были подчиниться синтагматическому закону сочетаемости звонких шумных только со звонкими, а глухих только с глухими. Следовательно, по этому закону в позиции перед глухим шумным мог выступать только [ф], так же как перед звонким—только [в]. Казалось бы, что отражение сочетания „ [ф] + глухая шумная" должно было бы появиться в памятниках письменности если не сразу, то через небольшой относительно промежуток времени после утраты слабых редуцированных, отделявших [в] от последующего глухого шумного. Однако в действительности написание ф перед глухим шумным появляется очень поздно: первый такой пример — написание фпрокъ — отмечен в грамоте 1501 г. Возможно, это объясняется непривычностью для писцов написания буквы ф в собственно русских словах.

Активизация действия синтагматического закона сочетаемости шумных обусловила не только расширение состава возможных групп согласных в русском языке, но и укрепление внутренних связей глухих и звонких шумных. Дело заключается в том, что при словообразовательных процессах, идущих в языке постоянно, появление глухого или звонкого согласного в той или иной группе шумных оказывалось связанным с наличием глухого или звонкого шумного перед гласным в производящем слове; такие соотношения могли возникать и при словоизменении. Так, например, звонкий [д'] в группе [д'б] в слове моло[д'б)а был связан с глухим т'] в слове молотити, а глухой [т] в группе [тк] в слове ло[тк а — со звонким (д] в форме лодок. И одновременно звонкий д'] в горо[д'б]а был связан со звонким же [д] в городити, а глухой (т) в пле[тк]а — с глухим же [т] в плеток. Таким образом, возникла позиционная мена глухих-звонких согласных в однокоренных словах или в формах одного слова.

Но главное, что сыграло решающую роль в оформлении категории глухости-звонкости в русском языке,— это утрата редуцированных в абсолютном конце слов. Имея в виду то обстоятельство, что ни в праславянском, ни в древнерусском языке до падения редуцированных в результате действия закона открытого слога не могло быть согласных на конце слов, можно утверждать, что в этих языках не мог сложиться синтагматический закон, согласно которому в абсолютном конце слов могли выступать лишь определенные согласные, как это было в отношении сочетаний согласных внутри слов.

Падение редуцированных вызвало к жизни совершенно новое для древнерусского языка явление — наличие шумного согласного в абсолютном конце слов, явление, до этого принципиально чуждое древнерусской фонетической системе. В этой новой для языка позиции возник процесс изменения шумных: в абсолютном конце слова произошло ослабление согласного и потеря голоса, что привело к оглушению в этой позиции звонких шумных. В памятниках письменности этот процесс начинает отмечаться с XIII в.

В большинстве русских диалектов процесс оглушения конечных звонких шумных осуществился последовательно, и в этих диалектах сложился новый синтагматический закон, согласно которому дистрибуция шумных в абсолютном конце слова определяется наличием в этом положении только глухих согласных.

Синтагматический закон распределения глухих-звонких шумных согласных перед глухими-звонкими шумными и фонетический процесс оглушения звонких шумных в конце слов обусловили то, что в определенных фонетических положениях глухость-звонкость перестала играть фонематическую роль, ибо слова, различающиеся глухими и звонкими согласными, в этом случае перестают быть противопоставленными друг другу: ср., например, др.-русск. [прудъ] и [прутъ] и совр. [прут], равное как пруд, так и прут при различении [пруда] — [прута]; др.-русск. [глазъ] и [гласъ] и совр. [глас], равное как глаз, так и глас, при различении [глазу] — [гласу] и т. д.

Именно эти явления и свидетельствуют о том, что в русском языке возникла категория соотносительности согласных по признаку глухости-звон кости, возникли коррелятивные отношения между глухими и звонкими согласными. Эти отношения определяются тем, что глухость-звонкость согласных в одних фонетических условиях (перед гласными, сонорными и [в]) различается, а в других {на конце слова и перед парными глухими-звонкими) — не различается. Это означает, что в русском языке возник непараллельный, пересекающийся ряд позиционно меняющихся глухих-звонких:

2) Полное освобождение твердости-мягкости согласных от позиционных условий. Падение редуцированных сыграло большую роль в истории твердых-мягких согласных в русском языке, определив окончательное становление современной категории соотносительных по этому признаку фонем.

Выше уже говорилось о том, что утрата слабых редуцированных вызвала процессы ассимиляции согласных по признаку твердости-мягкости.

После падения редуцированных на конце слов оказывались как твердые, так и мягкие согласные, причем в русском языке в определенной степени здесь развился процесс отвердения мягких губных звуков. Правда, во всех диалектах русского языка такому отвердению подвергся лишь один губной — [м]. Так, в форме 1-го л. ед. ч. настоящего времени от глагола дать вместо [дамь) возникло (дам'] > (дам), в твор. пад. ед. ч. существительных муж. и ср. р. старых основ на ŏ, например [столъмь], [рабъмь], [вълкъмь], [селъмь], а также [сынъмь], [путьмь] и т. д., развилось [столом], [рабом], (волком), [селом], [сыном], [пут'бм] и т. д.;

Такого отвердения [м'] не наблюдается лишь в тех случаях, где аналогия со стороны родственных форм поддерживала сохранение мягкости [м]. Например, в словах семь, восемь сохранение мягкости звуком [м] может быть объяснено воздействием со стороны форм косвенных падежей этих слов, где [м] выступает всегда как мягкий звук: [сем'и], [ceM'jy], [вос'м'и], [восем^у] и т. д. Кроме того, сохранение мягкости [м] в семь, восемь, возможно, было поддержано влиянием со стороны таких числительных, как пять, шесть, девять, десять, с которыми семь, восемь стоят в совершенно очевидной связи,

Остальные губные во многих русских диалектах (как и в литературном русском языке) сохраняют в конце слов мягкость без изменения: ср. кровь, голубь, любовь, вновь, вглубь, поправь, оставь и т. д., причем сохранение мягкости в существительных вызвано теми же причинами, что и сохранение [м'] в семь, восемь; точно так же отсутствие отвердения конечного мягкого губного в формах повелительного наклонения связано, вероятно, с влиянием таких форм, как сядь, встань, где на конце был мягкий не губной согласный. Что же касается наречий типа вновь, то, как предполагают, мягкость конечного губного здесь возникла позже, после отвердения конечных губных, в результате редукции конечного гласного (т, е. вновь возникло из внови).

Однако в русском языке есть н такие диалекты, в которых отвердению подверглись все губные, а не только [м']. Такие говоры встречаются больше на севере, но есть и южновеликорусские диалекты, где говорят (голуп), [л'уббф], по [праф], мор [коф], [с'ем] и т. д.

Процесс отвердения конечных губных возник позже утраты конечного [ь] и получил отражение в памятниках лишь с XIII в., когда, например, после конечного м появляется написание не ь, а ъ.

Все же остальные мягкие согласные, оказавшись после утраты [ъ] и [ь] на конце слов, сохранили мягкость и стали выступать в этой позиции наравне с твердыми согласными.

Так наступила новая эпоха в развитии твердых-мягких согласных, когда в русском языке твердость-мягкость приобрела полную независимость от позиционных условий. Это объясняется тем, что после утраты [ъ] и [ь) твердые и мягкие согласные перестали быть неразрывно связаны с качеством последующего гласного, освободившись от этой зависимости в положении конца слова и перед согласными.

Противопоставленность твердых и мягких согласных фонем в независимом фонетическом положении — на конце слова — обусловливает возможность трактовки твердых и мягких согласных, так же как самостоятельных фонем и в положении перед гласными. Иначе говоря, после падения редуцированных можно считать, что слова [мыл] и [м'ил] противопоставлены друг другу (м) и [м'] (а не слогами [мы] и [м'и], как это было раньше), так как на конце слова стала возможна изоляция согласного от гласного.

Таким образом, в русском языке сложились закономерные отношения между твердыми и мягкими согласными. Возникли пары согласных по твердости-мягкости, состоящие нз двух самостоятельных фонем, различающихся лишь по этому одному признаку. Этими парами стали являться [т — т'], [д — д'], [с — с*], I³ — 3'Ь [п — п'], [б — б'], [в — в'], [ф — ф*], [м — м'], |н — н'], [л — л'], [р — р'[; остальные фонемы остались или непарными мягкими, или непарными твердыми.