Мое внутреннее путешествие - Питер.

Я был рожден отцом-поляком и матерью англичанкой в Норфолке, Англия. Мой отец вернулся в Польшу, когда я был еще совсем маленьким. Мать дала клятву воспитать меня в духе римско-католической церкви, хотя она и не исповедовала эту религию.

Однажды она отвела меня в воскресную школу, которой заправляла художница, осевшая в Норфолке после бурной жизни. Она приглашала меня пожить недельку другую в маленькой деревушке, в которой, как утверждали, появилась Дева Мария более тысячи лет назад. Деревушка стала центром паломничества вплоть до самой Реформации. Теперь, в нашем веке, она переживала нечто вроде возрождения. Мисс Джелф была полна интереснейших историй о путешествиях в Индию, об истории, искусстве, и даже о том как преследовали её семью. Именно этот рассказ и подвел её к беседе о католицизме. Пока я жил у неё я заметил, что концентрации на духовной жизни, ранние прогулки по росистым полям перед мессой в маленькой часовне Уолсингема оказали на меня удивительное влияние. Я уехал домой обновленным, чувствовал себя свежим, чистым и невинно открытым жизни. Этот эффект длился несколько месяцев, постепенно снижая свою интенсивность. По мере того, как я подрастал, я заметил, что такие периоды длятся с каждым годом все меньше.

И в детстве и юности у меня было смутное чувство, что у меня есть желание проникнуть в суть природы и значение нашего существования в этом мире. Мне было все равно, как я это сделаю – с помощью духовных техник, которыми меня научили, или, исследуя то, что говорят о вселенной физики нашего столетия.

Постепенно я несколько отошел от церковных учений, чувствуя, что священники и братство, обучавшие меня, имели благие намерения, но часть говорили из-за веры, не имеющей практического подтверждения, а почерпнутой из источников разного рода - из манускриптов, описаний святых, папских деклараций и т. п. И вместе с тем в современном плюралистическом обществе было столько соперничающих размышлений о реальности, которые так и бросались в глаза, что я уже не знал, что на самом деле правда, а что нет, и можно ли в этом разобраться. Мне нужно было найти собственную уверенность. Это, как я понял, нельзя постичь в ходе интеллектуальных споров или изучением версий происхождения. Мне пришлось начинать с того, что было неоспоримо верно внутри меня и строить на этом фундаменте. Единственное, в чем я был уверен - это в том, что я был живой сущностью, получающей опыт, что бы это не означало.

Как и многие студенты конца 60-х, я экспериментировал с разными способами изменения сознания. Это открыло мне проблески замечательных областей и подтвердило, что реальность во многом зависит от того, как наш разум и наше тело интерпретируют её. Я стал искать метод, который был бы более естественным и менее разрушительным для ума и тела. Такой метод я нашел – после нескольких столкновений с ним – в трансцендентальной медитации. Трансцендинтальная медитация привлекла меня, потому что её описывали, как простой и естественный процесс, который не требует концентрации в обычном смысле этого слова. Она основывается на естественной тенденции разума искать поле большого счастья. Такое поле разум находит в собственной внутренней природе. Я с удовольствием обнаружил, что этот метод быстро и глубоко погрузил меня в мою сущность. Я обожал соединяться с источником мира и полноты, которые были, как я узнал, более реальны, чем что либо, с чем мне пришлось сталкиваться. Я ощущал счастье и покой, утихомирившие былое беспокойство ума и духа. Я стал лучше понимать других и вообще стал более терпимым. Я заметил, что мне легко учиться. Я перелопатил уйму книг, получил из них больше, чем получал раньше, и сдал экзамены так, как не ожидал ни один из преподавателей. Я совершенно уверен, что без медитации я бы никогда не приступил к аспирантской работе. За шесть месяцев изучения данной практики я стал учителем медитации и активно пропагандировал её во Франции и Англии.

Опыт медитации сразу же напомнил мне о том, что художники и писатели типа Руссо, Бодлера, Пруста, Уодсворта и многих других, встречавшихся мне во время учебы, называли расширенным осознанием. Я чувствовал, что подобное переживание играет ключевую роль в их творчестве, влияя не только на тему писателей, но и на сознание читателя.

Следующие лет десять я совершенствовал понимание механизма медитации, интенсивно практикуя и изучая её. В начале 70-х я провел три года в новом университете в Швейцарии. В университете исследовали проблемы сознания, и там я начал писать о влиянии повышенного осознания на творческий процесс, а потом вернулся в Англию и защитил докторскую диссертацию на эту тему. Самое интересное открытие, сделанное мной в то время, состоит в том, что художники часто глубоко связаны с внутренним осознанием через избранный ими вид творчества. Творчество было и средством для достижения, и результатом расширенного осознания, запущенное рисованием, музыкой или поэзией. В то же время, когда художники различных направлений изучали медитацию, они обнаруживали, что те же творческие механизмы можно было обобщить для других областей их жизни. Художники смогли заняться другими видами искусства и радоваться множеству обычных занятий, например, приготовлению пищи, прогулкам и т.п. Медитация освободила творческое отношение к жизни в целом.

В начале 80-х, продолжая исследования, я начал работать с Тони Бьюзен, обучающего, как быстро и эффективно учиться. Я понял не только, что учиться для меня всегда было важно, но и что мы учимся по-разному. Мы учимся, преуспеть в жизни. Но возможности воплотить знания зависят от наших отношений с глубинным аспектом себя. Обучение в любой сфере открывает наши возможности. Чем больше возможностей открыто, тем успешней мы учимся. Таким образом, хотя мы не всегда это понимаем, чем больше мы учимся, тем больше нам предстоит узнать о своей истинной природе. Постепенно я осознал, что больше всего нам нужно своего рода «неучение» об ошибочном понятии, которое у нас есть о том, кто мы такие, каковы наши возможности и каковы те ограничения, которые существуют в нашем воображении. Понять и освободиться от подобных недоразумений и ложных представлений о жизни стало для меня чем-то вроде страсти. Объединив собственные озарения, полученные в медитации, с озарениями в нейро-лингвистике(НЛП) о природе и структуре верований, я принялся помогать другим разрушить ошибочные учения о том, кто мы такие на самом деле.

В конце 80-х я осознал, что стойкая страсть и образ жизни с самого раннего детства были едва уловимым поиском и переживанием того, что лучше всего я могу описать как сущность или осознание. Под этим я понимаю внутреннюю сущность моей жизни, проблескивающую с ранних моментов детства. Я знал, что это постижение жизненно важно, потому что только в нашем осознание все известное случается. Я решил увеличить исследование и узнать, как можно пробудить сознание и оживить его, чтобы повысить качество жизни.

Я обнаружил, что дверь к повышенному осознанию потенциально всегда открыта. Мы можем оживить осознание разными способами – при помощи искусства, движения, самоанализа. Можно просто немного сбросить темп и позволить себе более глубоко постичь, что мы переживаем. И все же основным путем к этой полуоткрытой двери остается медитация. Как вода, медитация смывает весь грим, очищает дух и мы возвращаемся к активности с открытыми глазами и с обновленной энергией.

Посетив в 1993г. остров Бали, уловил в традиционной культуре с её почтительностью и молитвенностью остатки образа жизни, полагавшегося на особое качество осознания. Жизнь на острове спокойна и величественна - искусство, дети, мелкие заботы, время провождения с друзьями и незнакомыми людьми, из всего этого состоит местная жизнь, но здесь ощущаешь движение к настоящему моменту, равновесие между личными нуждами и нуждами других. Организация и координирование сложных церемоний и событий у балийцев происходит естественно, и люди совсем не спешат и не суетятся. Сурияни хороший на то пример. Я был поражен, сколько всего она успевает. У неё есть большая семья, работа, конференции, частная практика, теоретические и практические исследовательские проекты, политическая деятельность, попытки вселить в обществе новое отношение к престарелым, беседы с посетителями, и при всем при этом она остается сердечной, доброй, невозмутимой, как будто в её распоряжение есть целая вечность.

Хотя медитация, представленная в этой книге, не особенно широко практикуется на Бали в наши дни, к ней до сих пор относятся с почтением. Сразу чувствуешь, что образ жизни на острове установился давным-давно благодаря мудрости, восходящей из медитации. Для выхода во внешнюю активность медитация имеет множество способов, поэтому все аспекты жизни от зачатия до смерти и дальше заключены в разворачивающееся осознание. Волны двадцатого века захлестывают остров, и только смахнув пыль забыться со старого понятия Мокши, можно сохранить культуру, основанную на практической мудрости.

Сегодня, помимо написания книг и обучения людей из разных стран, я создаю центр в Сидемене, в предгорье величественного Гунунг Агунг, священного вулкана, занимающего большую часть острова как в физическом плане, так и символически. Тут, в этой спокойной местности я собираюсь учить уникальному синтезу медитации, искусства, движения и внутренних исследований, который я назвал «Путь мудрости». Это средство для пробуждения осознания. «Путь мудрости» содержит лучшие западные и восточные подходы к раскрытию осознания и предлагает что-то вроде моста между двумя мирами. На Бали я нашел идеальные условия для этой работы.

Другие книги авторов:

Лу Кетут Суриями и Йснсен, «Балийцы», ОУП, Куала Лумпур, 1992г.

« Транс и одержимость на Бали», ОУП, Куала Лумпур, 1993г.

Питер Врица, «Живое осознание», Гейтуэй Букс, Бат, Англия, 1996г.

За информацией о психиатрической помощи, семинарах и т.п. вы можете писать:

Dr Luh Ketut Suryani, Jalan Gandapura 12, Denpasar, Bali, Indonesia

Или:

Dr Peter Wrycza, Pos Restan, Sidemen, Karangasem, Bai 80864, Indonesia

Вы также можете связаться с Питером по E-mail: 100410, 1423@Compuserve.com

В Европе: Vera Rochin, 28 Rue Louis Pasteur, 92100 Boulogne, France

Телефон: +33 146 04 79 33

Факс: +33 146 04 98 91