ИОАНН ДУНС СКОТ

(1265/1266 – 1308)

На переломе XIII и XIV вв. развивалась философская деятельность Иоанна Дунса Скота, последнего и самого оригинального представителя золотого века средневековой схоластики и в некотором роде предвестника нового мировоззрения.

Жизнь и творчество

Иоанн Дунс, по прозванию Скот (шотландец), родился в Шотландии, по одной версии – в графстве Роксбро в местечке недалеко от г. Макстон, по другой – в селении Дунс, графства Берик. Его семья была тесно связана с францисканским орденом. Его дядя, Илия Дунс, вступил в орден ещё в ту пору, когда францисканцы ещё только начали обосновываться в Шотландии. В орденской иерархии он достиг больших высот и в 1278 г. был назначен генерал-викарием Шотландии.

Сам Иоанн Дунс вступил в орден, когда ему было около пятнадцати лет, а в 1291 г. был рукоположен в сан священника епископом Линкольна Оливером Саттоном. По отрывочным сведениям можно предположить, что между 1281 и 1292 гг. он учился в университетах Англии и Шотландии, а в 1293 г. отправился в Париж, где продолжил образование у Гонсальва Испанского (в будущем – генерала францисканского ордена). Между 1297 и 1301 гг. он преподавал в Кембридже и Оксфорде, а в 1302 г. был приглашен в Парижский университет для чтения лекций по «Сентенциям» Петра Ломбардского. В 1303 г. он мог получить степень магистра теологии, но оказался втянутым в противостояние между королем Филиппом Красивым и Папой Бонифацием VIII и, как сторонник папы, был изгнан из Парижа, куда смог возвратиться только после смерти Бонифация в 1305 г. В том же году он получил, наконец, магистерскую степень, продолжил преподавательскую деятельность и в течение двух лет прославился как философ, получив прозвище «Тонкий» или «Изощрённый» Доктор за необычайную глубину и тонкость мысли.

В 1307 г. он покидает Париж (возможно, из-за новых осложнений с королевской властью) и перебирается в Кёльн, где и продолжает преподавательскую деятельность вплоть до своей внезапной смерти восьмого ноября 1308 г.

Несмотря на короткую жизнь, Дунс Скот оставил огромное наследие. Но основными и наиболее фундаментальными являются его работы «Оксфордское сочинение», в котором излагаются комментарии к сочинению Петра Ломбардского «Сентенции» (но в ещё большей степени – учение самого Дунса Скота), «О первоначалах», где учёный излагает учение о Боге, и «Вопросы метафизики» – комментарии к логическим произведениям Аристотеля.

Как член францисканского ордена, Дунс Скот унаследовал приверженность учению Блаженного Августина, который представлял консервативное направление в средневековой католической теологии и определял мировоззренческую ориентацию францисканцев, в отличие от доминиканцев, идеологией которых была теология Фомы Аквинского. Но хотя Дунс Скот и принимал участие в борьбе против томизма, его мировоззренческие установки и научные интересы выходили за рамки только августинианства. Здесь сказалось и влияние Аристотеля, с переводами которого он был знаком, и теологические традиции Парижского университета с их ориентацией на формальную логику, и установка на математизированное естествознание, которая была характерна для школы Гроссетеста в Оксфордском университете.

На основе этих различных влияний складывается оригинальное учение Дунса Скота, который стал основоположником «нового» францисканства с ориентацией на позитивное знание и логику, в отличие от «старого» францисканства, ориентированного в соответствии с учением Августина на мистическое богопознание.

Философия Дунса Скота отличается также пристальным вниманием к содержанию понятий, скрупулёзным выявлением их смысловых оттенков. Фундаментальным методом прояснения содержания понятий у этого мыслителя выступает метод дистинкций (от лат.– различение). Этот метод предполагает поэтапное выявление абстрактных различий между предметами, которые подвергаются сравнению. Сначала – это различение разнородных предметов (например, материи и формы), затем – выявление суждений об одном и том же предмете («дистинкции разума») и, наконец, различение элементов и разнородных свойств самой вещи. Любой объект получает свою определённость (т.е. о нём можно сказать «этот», а не другой предмет) только пройдя все этапы дистинкции. Эту определённость Дунс Скот обозначал как «этовость» или «самость».

Благодаря данному методу, ему удалось впервые в истории философии определить различие абстрактных и конкретных понятий, актуальной и потенциальной бесконечности, внутренней и внешней формы, объекта и субъекта. Ему же принадлежит введение в философский обиход понятия интенции, которое выражает направленность сознания на какой-либо объект (первая интенция) или на само сознание (вторая интенция).

.

Вера и разум, философия и теология

Проблема соотношения веры и разума, философии и теологии была одной из наиболее важных для всей средневековой философии. Эта проблема включала в себя множество вопросов, которые требовали недвусмысленных и ясных ответов: нужна ли философия верующему человеку или для него достаточно принять библейское учение без рассуждения? можно ли разумно обосновать христианские догматы или это невозможно в силу их сверхразумности? можно ли верить в то, что невозможно понять? К концу XIII в., когда развертывается деятельность Дунса Скота, сложилось, по крайней мере, три точки зрения по этой проблеме.

Сигер Брабантский и Боэций безоговорочно разделяли философию и теологию. Фома Аквинский считал, что у философии и теологии разные предметы изучения. Но при решении отдельных проблем теология нуждается в философском их обосновании и, таким образом, они в некоторой степени совпадают, хотя философия занимает второстепенное место по отношению к теологии. Бонавентура и Роджер Бэкон признавали их полное совпадение.

«Тонкий» доктор предложил собственное оригинальное решение проблемы. Рассматривая философию прежде всего как метафизику, т.е. как учение о сверхчувственных принципах и началах бытия, он утверждает, что она, как и теология, даёт нам истинное знание о Боге. Если бы человеку была дана возможность непосредственно созерцать Бога, то разница между теологией и философией вообще перестала бы существовать. Но человек лишён такой возможности, и ему остаётся довольствоваться теми знаниями, которые дают ему теология и метафизика. В этом смысле они едины, потому что обе дают знания о Боге.

Теология и метафизика не только сходны, но и различны. Теология является не теоретическим знанием, а практическим. При её обширном объёме она могла бы содержать гораздо больше знаний, чем в ней сейчас содержится. Но назначение теологии не в этом. Она призвана посредством частого повторения одних и тех же практических истин побудить слушателей к исполнению предписанного. Теология есть врачевание духа. Она основана на вере и имеет своим предметом не природу Божества, а его волю. Её цель – научение любви к Богу и через неё – спасение души.

Цель метафизики – созерцание Бога, но не непосредственное, а опосредованное созерцание Бога как Сущего. Бог познаётся эмпирически через испытание его действий частично в физическом мире, частично в историческом откровении. Бога мы не можем понимать, но только воспринимать в его действиях. Рассматривая мир и мировую жизнь в их положительных и отрицательных свойствах, разум познает Божество как совершенную первопричину, целесообразно действующую, но о самой индивидуальной действительности Бога мы можем иметь лишь смутное познание.

Что касается внутреннего определения Божества (его троичность, например), которые сообщаются в христианском вероучении, то они не могут быть ни выведены, ни доказаны разумом, и здесь следует полагаться лишь на авторитет Св. Писания. Но эти откровения, сообщённые человеку, становятся затем предметом разумного мышления, которое и извлекает из них систематическое знание о вещах божественных. Так, размышляя о догмате троичности Бога, Дунс Скот утверждает, что хотя Бог – существо абсолютно простое, не выразимое ни в каких понятиях, его атрибуты различаются формально. И первое такое различие – различие разума и воли. Разумность Бога явствует из его совершенной причинности, т.е. из всего порядка мироздания. Воля же его доказывается случайностью единичных вещей: если единичные явления не следуют из общего разумного порядка, а имеют собственную причинность (которая всё же подчинена Богу как первой причине), то из этого следует наличие в первой причине кроме разумного действия ещё и произвольного, которое существует как воля. Следовательно, в самом Боге существуют две составляющие – разумная (ведение) и волевая (любовь). Разумом рождается Слово (или Сын), любовью – Дух святой, а их единство есть Бог-Отец.

Таким образом, Дунс Скот утверждает, что знание о Боге человек может получить двояким путём – и через теологию, и через философию. Но если Бог открылся человеку в Св. Писании, зачем ему ещё и теоретическое знание, да и можно ли доверять такому знанию, если разные мыслители по-разному толкуют одни и те же догматы, а излишнее философствование часто приводит к ереси? Сам Дунс Скот так отвечал на этот вопрос: «Если существуют какие-либо неопровержимые доводы в защиту положений веры, их неопасно приводить ни верующим, ни неверующим: неопасно для верующих, ибо католические учители, исследуя достоверность истин веры путем доказательств и пытаясь понять то, во что уверовали, не намеревались этим уничтожить заслугу веры, но, напротив, Августин и Ансельм полагали, что их труд ради понимания истин веры достоин заслуги».

Материя и форма

Проблема материи и формы, зародившись еще в античной философии, сохраняет свою актуальность и значимость также и в средневековой философии. Её решение позволяло мыслителям объяснить как становление универсума и его функционирование, так и существование конечных вещей.

Дунс Скот представлял себе мироздание как постепенное восхождение от общего к индивидуальному, от слитного к раздельному, от неопределённого к определённому, от несовершенного к совершенному. Пытаясь образно представить этот процесс, он сравнивает вселенную с огромным деревом, корень которого – первая материя, ствол – видимое вещество, ветви – физические тела, листья – организмы, цветы – человеческие души, а плоды – ангелы. Так в учении Дунса Скота формируется представление о вселенной как самостоятельном, из себя развивающемся целом.

Естественно, возникает вопрос об источнике и причинах этого восхождения и развития. Помимо этого и бытие индивидуального тоже нуждается в объяснении. В своей повседневной жизни человек сталкивается с множеством разнообразных вещей, которые являются конечными сущими, поскольку они ограничены в пространстве и времени. Но при всём их разнообразии эти сущие обладают определёнными общими свойствами, например, все они находятся в постоянном движении и изменении: возникают, развиваются и гибнут. Кроме того, нельзя не заметить, что изменение того или иного конечного сущего подчиняется определённым правилам и законам: человеческий зародыш развивается в человека, а не в какое-либо другое существо; дерево при сгорании превращается в уголь, а не в железо и т.д.

Для решения этих проблем средневековые философы обращались к учению Аристотеля об акте (действительности) и потенции (возможности), как общей теории, и к учению о материи и форме, как частном случае. Однако следует отметить, что учение Аристотеля истолковывалось далеко неоднозначно, а порой – в диаметрально противоположном ключе.

Что касается материи, то Дунс Скот различает несколько её видов. Во-первых, есть некая универсальная и первичная субстанция, которая существует без формы и лежит в основе всего сущего. Эта материя и составляет предмет метафизики и получила название «перво-первой» материи. Кроме того, существует еще «второ-первая» материя. Это качественно определённая материя, из которой состоят предметы материального мира, и она является предметом изучения натурфилософии, т. е. естествознания.. И, наконец, есть еще «третье-первая» материя, из которой уже человек сам создает вещи и которая изучается механикой.

Согласно учению Дунса Скота, всякое конечное сущее состоит из материи и формы, причём материя является потенциальным элементом и принципом неопределённости, а форма – активным элементом и принципом определённости. То, что материя обладает потенцией, означает, что она содержит в себе возможность соединения с формой, некое внутреннее «тяготение» к ней. Форма, в свою очередь, стремится к материи. При соединении материи и формы вещь, бывшая потенциальностью, начинает существовать актуально, т.е. возможность превращается в действительность. При этом может случиться так, что вещь не осуществилась сразу и полностью, но может изменяться и совершенствоваться через привнесение в неё иных форм.

Например, неграмотный человек имеет возможность стать грамотным при вхождении в него формы грамотности. Это новое свойство не затрагивает сущности человека. Но могут произойти и более существенные изменения: сгорающее дерево перестаёт быть таковым и превращается в уголь. Здесь происходит замена одной субстанциональной формы другой, но только той, к которой материя дерева находится в потенции, содержит изначально возможность такого превращения. Таким образом, согласно Дунсу Скоту, каждая вещь имеет множество формальностей, но окончательную индивидуальность вещь приобретает благодаря форме, становясь «этовостью», которая не позволяет спутать данную вещь с любой другой.

Поскольку ни материя как таковая, ни форма как таковая не даны чувственному восприятию и недоступны опытному знанию, это чисто умозрительное (метафизическое) учение, а не научное, если иметь в виду современное значение этого слова. Но основанием для этого умозрительного заключения служат наблюдения за проявлениями материи при её изменении, а также тот факт, что вещи обладают определёнными свойствами и ведут себя так, а не иначе.

Учение об универсалиях и индивидуализации

Тот пристальный интерес, который философ проявляет именно к единичным вещам, их способности приобретать «этовость» или «самость», невольно заставляет полагать, что в противостоянии реализма и номинализма в споре об универсалиях Дунс Скот должен принадлежать к номиналистам. На самом деле позиция его в этом споре намного сложнее.

Любая индивидуальная вещь, состоящая из материи и формы, отлична от другой вещи того же вида благодаря какой-то сущности, или реальности. В то же время вещи, принадлежащие одному виду, имеют нечто общее – определённую видовую природу. Например, мы говорим, что Иван, Петр, Павел – люди, и это значит, что они принадлежат к одному виду и обладают общими характеристиками, ему присущими. Но в то же время они и отличаются друг от друга. Что делает Петра Петром, а не Иваном или Павлом? И что его отличает от «человека вообще»?

Это некая специфическая его характеристика или набор характеристик, которую можно назвать «петровостью» (или «этовостью» Петра). Между «этовостью» и общей видовой природой существует реальное единство при формальном различии. Это значит, что хотя Петра нельзя разделить на «петровость» и «человека вообще», в нём есть некие свойства, которые и служат объективной базой для наших понятий «петровости» и «человека вообще». Они не сводимы друг к другу и не включаются друг в друга, но различаются только логически.

Таким образом, каждая единичная вещь состоит из общей природы и «этовости», которая ограничивает общую природу и придаёт этой вещи индивидуальность, отличающую эту вещь от других вещей этого же вида или рода. Подобно тому, как видовое различие «разумность» ограничивает род «живые существа», создает вид «человек», так и отдельные «этовости», ограничивая общую природу, производят множество человеческих индивидов.

А что такое общая природа? Как она существует? Присутствует ли в каждом конкретном человеке «человек вообще» и если существует, то как он сохраняет своё единство, существуя в реально различных индивидах? Это и есть проблема статуса общего, или проблема универсалий.

При решении этого вопроса Дунс Скот исходит, прежде всего, из того, что видовая «общая природа» есть просто природа, она не является ни общей, ни частной, ни универсалией, ни индивидом. Термин «универсалия», по его мнению, может иметь три значения.

1. Универсалией может именоваться отношение логическое, отношение между общим понятием и субъектом, в качестве которого выступает индивид.

2. Универсалией может называться общая природа, которая рассматривается безотносительно к конкретному индивиду.

3. Понятие нашего ума, сформированное сообразно такой общей природе.

Тогда можно сказать, что общее существует только в уме в виде понятия, сообразно третьему значению термина «универсалия», потому что в вещах общее всегда ограничено «этовостью», от которой оно отлично формально, а не реально.

Однако из этого ещё не следует, что Дунс Скот придерживался позиции номинализма. Его позицию скорее следует отнести к умеренному реализму, поскольку он предполагал, что общее, хотя и не в чистом виде, но всё же реально присутствует в отдельных вещах, и это является основанием для умопостигаемых форм. Они образуют при взаимодействии с человеческим интеллектом понятие, в котором как объект дана общая природа этих вещей.

Воля Бога и воля человека

Исходя из целесообразности и взаимосвязи всего со всем в мироздании, с одной стороны, и наличия единичных, неповторимых вещей – с другой, Дунс Скот приходит к признанию наличия у Бога двух способностей: ума и воли. Различие между ними проявляется в том, что ум обнаруживает себя необходимым образом, когда Бог действует ради определённой цели, любя её, а воля свободна.

Свобода воли заключается в том, что она не имеет для себя каких-то внешних причин, но сама является причиной своих собственных актов. Даже в Боге воля имеет примат над умом. Отсюда философ делает вывод о безусловной ценности Бога. Всё остальное приобретает ценность только через соотнесенность с Богом.

Нравственные нормы сформулированы Богом именно таким образом, а не иначе, не потому, что они нравственны и представляют собой безусловное благо, но они нравственны и благи, потому что сформулированы Богом. Дунс Скот допускает даже, что нравственный порядок, установленный Богом, мог бы быть и другим, но это не отменяет необходимости безусловного порядка, который дан. Это открывает возможность рассматривать нравственные нормы как относительные, а потому и необязательные. Однако философ стремится ограничить, смягчить свой релятивизм и потому очерчивает некоторые пределы нравственного произвола Бога, который связан всё же первыми двумя из десяти заповедей («любить своего Бога» и «не поклоняться другим богам»), следовательно, они являются абсолютными и безусловными.

Поскольку человек создан по образу и подобию Бога, то, подобно тому, как воля и разум Бога составляют его сущность, то воля и разум являются также сущностью человека. Но разум человека-странника, в отличие от божественного, ограничен, тогда как воля его в любом состоянии обладает всей полнотой свободы.

Она свободна не только в том смысле, что является причиной самой себя, но и в том, что может реализовать или, наоборот, сдержать определенное хотение, да и сами хотения, желания находят достаточную причину в воле.

Философ не отрицает воздействия знаний, впечатлений, естественных склонностей, мотивов, но эти внешние воздействия не могут стать основанием для волевых актов. Поскольку причина воли – она сама, то она настолько свободна, что способна выбрать меньшее благо. Вместе с тем, самостоятельно направляя действия своей воли, человек несёт за них всю ответственность только перед Богом и своим разумом. Это налагает на человека определённые ограничения в его распоряжении своей волей.

Целью каждого человека является счастье, т.е. благо, но наивысшая цель имеет сверхъестественный характер: это Бог. Поэтому нравственная задача на пути к блаженству состоит в следовании воле Бога, которая сформулирована в Библии. Для этого надо так совершенствовать свою волю, чтобы она была способна принять волю Бога как безусловную моральную норму. Любовь к Богу, которая заставляет принять его волю, какой бы она ни была, которая никогда не может быть поколеблена ни при каких обстоятельствах, – вот то состояние, которое гарантирует личности нравственно достойный образ мыслей и действий.

Здесь, как и во многих других вопросах, Дунс Скот-философ вступает в противоречие с Дунсом Скотом-теологом, характерное для многих представителей средневековой философии, которые пытались через философию прояснить содержание религиозных догматов, чтобы сделать их более достоверными для принятия верой и тем самым содействовать укреплению веры. Однако их интеллектуальная деятельность выходила далеко за пределы поставленной задачи, и они поневоле приходили в противоречие и с теологией, и с самими собой. Неслучайно сам Дунс Скот считал себя в большей степени теологом, чем философом.

 

Заключение

Иоанн Дунс Скот похоронен во францисканской церкви в Кёльне. Его гробница в разное время имела разные эпитафии. Одна из них – изящная элегия, написанная в духе Ренессанса:

Пред вашим взором огромный камень, сокрывший Учителя,

Чей уход оплакивает святая Минерва.

Замедли шаг, о, читающий, прикоснись устами к красно-желтому камню.

В этой гробнице лежит тело Иоанна Скота,

Когда 8 лет прибавилось к году 1300-му,

Ею завершен был его последний день, и Лета волновалась.

Двенадцатого июля 1870 г. во время реставрационных работ на гробнице Дунса Скота появилась новая надпись:

Шотландия меня родила,

Англия меня приняла,

Галлия меня обучила,

Кёльн меня хранит.

В 1965 г. католическая церковь торжественно отметила семисотлетие со дня рождения Иоанна Дунса Скота. К этой дате было приурочено и послание Папы Павла VI, в котором была признана значимость философского и теологического учения средневекового мыслителя. Пятнадцатого ноября 1980 г. Папа Иоанн Павел II первым из римских пап посетил гробницу Дунса Скота в Кёльне. Двадцатого марта 1993 г. философ был причислен к лику святых.