Снова втроем

 

Мое решение покинуть группу пришло во время записи альбома «Songs Of Faith And Devotion» – а именно, во время первых сессий – я подумал: «Это не приносит удовольствия, мне не нравится это делать».

Алан Уайлдер, 2001

 

Путешествие по Южной Америке обошлось без печальных происшествий. Повод написать что‑то у прессы появился только в тот день, когда было объявлено, что в 11‑недельном североамериканском продолжении «Exotic Tour» разогревать группу будут «Primal Scream». Учитывая их репутацию дикарей, такое решение могло быть расценено как самоубийственный шаг со стороны «Depeche Mode», поскольку дела с наркозависимостью Гэана не стали лучше. И гастрольный психиатр за $4000 в неделю не помог.

Мартин Гор: Попытка пригласить специалиста не сработала, потому что к нему ходил один Флетч, а остальные туда даже не заглядывали. Спустя шесть недель мы отказались от его услуг.

Алан Уайлдер: Дэйв очень сильно настаивал, чтобы мы взяли с собой в тур этих «Primal Scream» – понятия не имею почему! Я чувствовал, что это добром не кончится, но не стал возражать. К тому моменту у меня уже опустились руки, я просто хотел дожить до последнего концерта.

Гэан и впрямь был впечатлен «Primal Scream»: «Я настоял на этом! Я полюбил их позицию и альбом, который они тогда записали, – „Give Out But Don't Give Up“. Я хотел, чтобы мы могли быть настолько же свободными».

Фил Сатклифф резюмировал в «Q»: «В завершающем американском туре Гэан выпросил место разогревающей группы для своих обожаемых „Primal Scream“. Но, как утверждают, „скримы“ оказались так потрясены уровнем излишеств B „Depeche Mode“, что решили сами избавиться от всего этого, и их грядущий альбом был записан без порошков, таблеток и косяков».

Слова Фила отчасти были подтверждены Энди Флетчером: «Я был в клинике во время тура с „Primal Scream“, но думаю, что совместный тур мог испортить скорее „праймалов“, чем „депешей“. Вряд ли „Primal Scream“ осознавали, в каком состоянии к тому моменту мы находились. Думаю, они оказались шокированы! Большая продолжительность того тура была ошибкой».

Уайлдер (в отличие от Флетчера, присутствовавший в туре) тоже поделился мыслями. «Ну, немножко вонючие, особенно этот Бобби Гиллеспи, – пошутил он. – Честно говоря, я не много времени провел с ними, так что о них как личностях судить не могу. С ними активнее всего тусовались Дэйв и Дэрил, но общение обычно сводилось к пьянкам в гостиничном номере. Я предпочитал выбираться на улицу после концерта».

Мартин Гор: Больше всего писали про период с «Primal Scream». Да, мы не были ангелами, но это не было и полностью вышедшей из‑под контроля оргией. Мы бы попросту не выжили, если бы все обстояло так, как все это описывают.

Эндрю Перри из журнала «Select» путешествовал с «Primal Scream» и видел проблему с самого начала. «Гэан явно благоговеет перед ними, но сами „скримы“ были в полном раздрае с того самого момента, как присоединились к туру в Калифорнии. Они только что отыграли три недели в Британии и были вымотанными. Когда они приземлились в Сан‑Франциско, тут же возникли сложности с таможенниками, которые решили, что у них обязательно должны быть наркотики, потому что они – рок‑группа. А им уже тем вечером, 12 мая, надо было выступать в Сакраменто».

Однако Дэйв Гэан не оказался разочарован «Primal Scream»: «Мы здорово повеселились. Они постоянно болтались у меня в гримерке».

Несложно догадаться почему. «Это было замечательно, – продолжал Гэан. – Перед концертом ко мне стучались или Эндрю Инне, или Роберт „Троб“ Янг, или Бобби Гиллеспи: „А у тя есть снюхать, мистер Джи? Нимагу прям сегодня, весь день „Jack Daniels“ пил. Мне просто снюхать надо, мистер Джи“. И, конечно, я предоставлял им желаемое. Бобби меня насквозь видел, а я, кажется, видел его. Он производит впечатление тощего болвана, но он очень умный, сообразительный парень. Бобби очень хорошо управлялся с веществами: он знал, где остановиться. А я – нет. Я не понимал, что больше никто так далеко не заходит. И „скримы“ это показали».

«Я не был тогда наркошей», – сказал Бобби Гиллеспи «Гардиан».

Так или иначе, но через две недели после своего появления гитарист «праймалов» по прозвищу Троб сумел не поладить с законом, едва избежав обвинения в непристойном обнажении после купания голым в реке Сан‑Антонио с тремя людьми из своего гастрольного персонала. «Они угрожали предъявить мне обвинение, но ограничились предупреждением, – сказал он тогда. – Я на следующий день пожалел об этом. Наверное, это все из‑за алкоголя произошло».

Спустя шесть лет «Select» писал об этом так: «В кошмарных американских гастролях на разогреве у „Depeche Mode“ в небольшом балтиморском клубе „8 By 6“ Мартин Даффи заявился на саундчек вдрызг пьяным, щеголяя парой сломанных пальцев и необъяснимым знаком „никаких боевых искусств“ на шее. Несмотря на этот знак, Троб неожиданно напал на Даффи, пытаясь размозжить голову клавишника своей гитарой, и в течение часа или двух группа официально считалась распавшейся».

В общем‑то, гастрольная жизнь «депешей» и «праймалов» выглядела какой угодно, только не скучной. Побывав за кулисами на концертах в нью‑йоркском «Джонс Бич Амфитеатр» 16 и 17 июня, Перри написал следующий текст: «Гэан тогда был в своем обычном состоянии, вокруг него вились какие‑то дурные американские рок‑цыпочки, все в сетчатых колготках и на шпильках, неспособные даже помаду ровно нанести. У группы среди персонала был человек, который каждый вечер выбирал 15 или 20 самых симпатичных зрительниц, а затем приглашал их за сцену – очевидно, для удовлетворения желаний группы».

«„Primal Scream“ всегда таскали с собой записи, а в гримерке у них была пара дек, – продолжил Перри, – так что люди танцевали, а Дэйв Гэан сидел в центре комнаты в кресле, нюхая кокаин с пугающей частотой. Неожиданно он осознал, что я журналист, указал на меня, и один из его лакеев подвел меня к нему. Мне надо было встать на колени рядом с его креслом, чтобы он мог со мной поговорить. Он начал бормотать о том, что люди его не понимают, но затем его настроение резко изменилось, он сказал „Я тебя прокляну!“ – и в следующий момент укусил меня за шею! Затем он начал орать, и все смотрели, как он вскочил, выбежал и хлопнул дверью, продолжая выкрикивать проклятия в мой адрес. Я решил было, что он совсем съехал с катушек, но затем, на сцене, он был полностью собран и профессионален».

Алан Уайлдер: В целом, перед концертом никто не позволял себе излишеств. Я не знаю точно, в каком состоянии был Дэйв перед концертами того тура, но он всегда был способен отлично выступать.

Как же сам «Дракула» отреагировал на впечатления Перри? «Мне казалось, что мы хорошо провели время перед нью‑йоркским концертом. Я прочитал в его тексте, что укусил его, но сам не помню, чтобы такое делал. Тогда я мог считать себя вампиром, это меня увлекало. Даже кровать, в которой я спал в Лос‑Анджелесе, была в форме гроба – большая двуспальная кровать в форме гроба!»

 

Алан Уайлдер: Мифы о «Devotional Tour» теперь вырвались из‑под контроля. На самом деле это был не более «рок‑н‑ролльный» тур «Depeche Mode», чем любой из многих других, – просто он оказался длиннее.

В большинстве историй есть доля правды, каждый из нас удовлетворял собственные желания – порой с разрушительными последствиями. Там были инциденты вроде неудачных перелетов и драк, что создавало напряжение, но в настолько продолжительном туре напряжения не избежать.

Плохой перелет, о котором зашла речь, случился во время небольшого перерыва.

Алан Уайлдер: Мы с Мартином летели из Далласа к Карибскому морю, когда примерно через двадцать минут после взлета раздался громкий хлопок и, кажется, были поданы кислородные маски. Не обошлось без паники, и стюардессы, в слезах обнимающие друг друга, не помогали почувствовать себя увереннее. Пилоту пришлось развернуться, и мы провели кошмарные двадцать минут, пока самолет пытался вернуться в Даллас. Позже мы узнали из надежного источника, что, набери мы нужную высоту, поломка стала бы крупной аварией! После посадки мы мертвецки напились прямо в аэропорту.

Проведя из пятнадцати последних месяцев тринадцать в изматывающих турах «Devotional» и «Exotic», «Depeche Mode» завершили их концертом на площадке «Дир Крик Мьюзик Центр» в Индианаполисе 8 июля, выступив за время туров в сумме примерно перед двумя миллионами зрителей.

Алан Уайлдер: Несмотря на всю фигню, было и много отличных моментов!

Отличное время, несомненно, провели и посетители вечеринки по случаю окончания тура, устроенной в детройтском «Сент‑Эндрюс‑Холле». Как сказал Алан Уайлдер: «Она соответствовала той репутации, которая сложилась у группы, – по крайней мере, стандартным требованиям „Depeche Mode“: там были полуобнаженные девушки, стриптизерши и Мартин в женской одежде».

Не было там только Дэйва Гэана, который довел свой стейдж‑дайвинг до логического предела. Совершив 12‑футовый прыжок со сцены в Индианаполисе, он врезался в стулья, прикрепленные к бетонному полу, и вновь оказался в больнице, на этот раз с двумя вызывавшими мучительную боль сломанными ребрами и внутренним кровотечением. Правда, певец еще некоторое время не чувствовал физической боли, потому что в момент прыжка был пьян. Несмотря на советы врачей, Гэан решил лечиться по‑своему, самостоятельно выписался из больницы, снял маленькую калифорнийскую хижину на озере Тахо с женой Терезой и в течение трех недель жил там.

Уайлдер вспомнил некоторые приколы последнего концерта: «Джез Уэбб – гитарный техник – вылез, к моему удивлению, из рояля во время „Somebody“. Устраивать розыгрыши во время „зеленого“ концерта стало в рок‑н‑ролле традицией. А гастрольный менеджер Энди Фрэнке, переодевшись женщиной, вышел на сцену в качестве бэк‑вокалистки. Еще мы любим сыпать тальк на барабаны, выходить на сцену в роли уборщицы с метлой в кульминационный момент выступления Дэйва, показывать голый зад сбоку сцены – ох, как мы веселились».

Однако тур закончился, и Дэйв Гэан загрустил. «Мне очень нравился тур после выхода „Songs Of Faith And Devotion“. Было в кайф: „Я это делаю, черт возьми! И никто меня не может остановить!“ У меня ушло несколько лет, чтобы окончательно отойти от этого».

 

Тем временем в Англии приятель Энди Флетчера привез его обратно в «The Priory». Укрывшись в отдельной комнате, Флетчер, по‑видимому, убедил себя, что Дэйв Гэан был дьяволом, собирающимся прийти за ним. Приятель попытался его успокоить, распахнув занавески, но тут, словно по заказу, раздался удар грома. «Это он! Это Дэйв!» – вскричал Энди.

Воспоминания самого Флетчера, понятно, более осторожные: «Вернувшись домой, я отправился в клинику на четыре недели. Я пришел в норму, занявшись йогой, релаксацией. Думаю, теперь я куда сильнее. Надеюсь, такое больше не повторится».

Пока Флетчер восстанавливал силы. Гор занялся приготовлениями к свадьбе с Сюзанн Буавер, состоявшейся 27 августа. Вездесущий Рик Скай передал слова одного из гостей: «Прием был щедрым, шампанское лилось рекой».

Гэан, как утверждают, приплелся на церемонию уже следующим утром, в сопровождении участников «Primal Scream», с которыми джемовал на фестивале «Reading». Дела у него тогда шли неважно. «Тереза решила, что хочет завести ребенка, – сказал он „Q“. – Я сказал: „Тереза, мы же наркоманы!“ Не будем себя дурачить: если ты наркоман, ты не можешь нормально ходить в туалет, кончать, ничего не можешь. Все эти функции организма перестают работать. Ты находишься в этом вялом теле, ты словно в раковине. Тереза этого не поняла».

Энди и Грейн построили роскошную дачу на лесистом острове Темзы, чем Энди остался очень доволен: «Мы рассматривали самые разные варианты, но лишь по чистой случайности решили посмотреть на то, что риэлторы описали как „жилище на острове Темзы, нуждающееся в ремонте“. На самом деле мы обнаружили скорее лачугу, подлежащую снесению. Однако это место было идеальным. Мы влюбились в него и решили приобрести. У нас один из лучших видов на Темзу, и это идеальное место для рыбалки, которую я люблю».

Грейн Флетчер: «Наша изначальная задумка столкнулась с ограничениями. К сожалению, нам запретили достраивать второй этаж и увеличивать размеры здания больше чем на десять процентов».

Уайлдер тем временем решил развеяться после тура, прокатившись по горам Шотландии, сопровождала его Хеп Сесса. То, что задумывалось как отдых, превратилось в кошмар, – а с ужасного полета прошло всего несколько недель. «Melody Maker» описал это так: «Алан Уайлдер из „Depeche Mode“ едва избежал смерти, когда самолет Королевских военно‑воздушных сил „Tornado“ разбился в холмах в шотландском графстве Перт 1 сентября, убив двух членов экипажа. На Уайлдера посыпались осколки, оказавшиеся раскиданными по дороге „А85“, – самолет упал в двухстах ярдах от его автомобиля с открытым верхом».

Уайлдер дал собственное детальное описание события, которое журнал напечатал целиком: «Когда я приблизился к крутому изгибу дороги, из‑за спины донесся шум „Tornado“, и, посмотрев вверх, я увидел днище самолета не более чем в 50 футах над собой. Через долю секунды самолет разбился рядом с дорогой примерно в 200 ярдах впереди. Очевидно, его скорость составляла примерно 400 миль в час.

Свернув с дороги к ферме, я услышал звук удара и увидел громадный взрыв, дым и осколки которого меня чуть не поглотили.

Другой свидетель бежал вызывать полицию, а я проехал за поворот к месту события. В то же время частицы угля и всего остального начали падать дождем на мою машину с открытым верхом.

За поворотом части тел мертвых пилотов были отчетливо видны на дороге – части ремня безопасности с кишками на нем, много крови. Также был парашют, в воздухе сильно пахло топливом.

Когда прибыла полиция, я решил уехать с места события, так как больше ничего не мог сделать, а вокруг уже было много других машин. Только в этот момент я понял, что чудом спасся. Я бы точно был убит или, что еще хуже, страшно искалечен, случись катастрофа на десять секунд позже.

Невероятно то, что такое происходит в одном случае из миллиарда, а я оказался именно там и в то время».

Несколькими годами спустя Уайлдер по‑прежнему находился под впечатлением своего близкого знакомства со смертью. «Я не стал религиозен, и в корне это мою жизнь не изменило, но свой след оставило. Больше всего мне запомнилось, насколько сюрреалистично это было. Меня поразило то, что мгновенная трагедия тут же продолжилась банальностью обычной жизни. Два мертвых пилота были размазаны по дороге, светило солнце, пели птицы, и не звучало никакой специальной музыки».

 

Кроме всего прочего, Уайлдер серьезно засомневался в том, стоит ли ему оставаться участником «Depeche Mode», и вынашивал некоторое время свои сомнения. К 1 июня 1995 года – когда ему исполнилось 36 лет – Уайлдер принял решение. Он решил уйти.

Алан Уайлдер: Я устроил встречу в нашем лондонском офисе, чтобы сказать об этом Мартину с Флетчем, а затем я послал факс Дэйву в Лос‑Анджелес – после нескольких попыток до него дозвониться. Я не получил прямого ответа от Дэйва, но он послал нам с Хеп большой букет цветов, когда в 1996‑м у нас родилась Пэрис Уайлдер. Уверен, что он отлично понимает, почему я ушел, и он повел себя как джентльмен.

Реакция других участников группы, присутствовавших на той судьбоносной лондонской встрече, последовала быстрее. Сам Алан Уайлдер описывает ее так: «Мартин пожал мою руку, выглядя немного растерянным, а Флетч занял оборонительную позицию и, кажется, воспринял это как что‑то личное – я не понимаю почему, так как я ни на кого не клеветал».

Флетчер рассказывал несколько иначе: «У нас была встреча – у меня, Мартина и него, – и он сообщил об этом. Мы попросту спросили: „Ой, а почему?“ Мы не пытались его переубедить».

В тот же день Уайлдер объяснил прессе свое намерение покинуть «Depeche Mode» с помощью развернутого заявления: «В связи с возросшей неудовлетворенностью внутренними взаимоотношениями и работой группы, с некоторым сожалением я вынужден разойтись с „Depeche Mode“. Мое решение оставить группу не было легким – особенно учитывая, что наши последние альбомы свидетельствовали о полной реализации потенциала „Depeche Mode“.

С момента прихода в группу в 1982‑м я старался быть полностью вовлеченным в дела группы и приверженным ей, отдавать ей все силы. Я предлагал это добровольно, несмотря на постоянную неравномерность в распределении работы.

Хотя я верю, что наша музыка со временем стала лучше, сам наш союз при этом ухудшился до того уровня, когда я перестал чувствовать, что цель оправдывает средства. Не хочу ни на кого клеветать – достаточно сказать, что отношения стали очень натянутыми, все более разочаровывающими и в итоге, в определенных ситуациях, невыносимыми.

С учетом этих обстоятельств у меня нет иного выбора, кроме как покинуть группу. Мне кажется предпочтительным уйти на относительном пике, и, так как я по‑прежнему очень люблю музыку, меня захватывают перспективы новых проектов.

Остальные участники группы располагают моей поддержкой и впредь».

Поскольку «Depeche Mode» в тот момент были разбросаны по миру, вместо них собственное заявление сделал лейбл «Mute»: «Нам очень жаль сообщать вам, что Алан Уайлдер решил покинуть „Depeche Mode“ после 13 лет в группе. У остальных участников нет планов по замене Алана, а Мартин сейчас пишет новый материал. Мартин, Дэйв и Флетч собираются продолжать работу в качестве „Depeche Mode“».

Вспоминая позже свой уход из группы, Уайлдер сказал: «Я не думаю, что кто‑либо из участников группы осознавал, что я собираюсь уйти, а если они и понимали, то вряд ли считали, что я на это решусь…

Преимущество заявления в том, что это хороший способ закрыть тему. У меня нет желания дальше углубляться в то, что там сказано. Достаточно сказать, что ситуация всегда не так проста, как кажется со стороны.

Вероятно, мое заявление не всем пришлось по нраву, но мне хотелось кратко резюмировать некоторые из причин моего ухода, а не давать прессе возможности решать самой, потому что она неизбежно сделала бы неправильные выводы».

Флетчер сделал свои собственные краткосрочные выводы: «Я лично считаю, что он думал, что больше не будет записано ни одного альбома „Depeche Mode“. Ну, конечно, состояние Дэйва в тот момент… мы в любой момент могли получить сообщение о том, что он мертв».

Уайлдер не согласился с мнением бывшего компаньона: «Многие считают, что я покинул группу из‑за очевидных проблем Дэйва, но дело не в этом. Впрочем, я действительно думал, что возможность дальнейшего существования „DM“ зависела от того, сумеет ли Дэйв уладить свои проблемы, а в тот момент было непохоже, что сумеет».

Энди Флетчер: Если читать между строк, думаю, он считал, что первым бежит с тонущего корабля. Он также не сказал ничего хорошего о нас с Мартином.

«Когда Алан ушел из группы, он настаивал на большом заявлении для прессы, – ворчал Гор, разговаривая с Китом Кэмероном из „NME“ в 1997‑м. – Одним из его главных пунктов было то, что объем работы был распределен несправедливо. Пусть это было так, но это же было его собственным решением, потому что он хотел держать все под своим контролем. Если работа распределялась несправедливо, то сделал так именно он сам».

Когда в том же интервью был задан вопрос, продолжали ли «Depeche Mode» контактировать с Уайлдером, Флетчер пытался сказать, что они его толком не видели даже тогда, когда он еще входил в группу, но фразу прервал на полуслове Гор: «Я не думаю, что нам стоит начинать переругиваться с Аланом, потому что он был важной частью группы, вносил большой вклад и помогал принять многие решения».

Однако, хотя Гор и пытался смягчить ситуацию, сам он обозвал Уайлдера «мизантропом».

Алан Уайлдер: Ну, в этом есть доля правды, но думаю, что «мизантроп» – это все‑таки слишком резко. Я не располагаю армией так называемых друзей, потому что я не выношу дураков, и у меня нет такой неуверенности в себе, которая требовала бы свиты льстецов. Я очень разборчив в том, с кем я хочу общаться.

Подозреваю, Мартин имел в виду, что я циничен и саркастичен, что во многом верно. Я понимаю, насколько легко плыть по течению интервью и говорить вещи, которых на самом деле не думаешь. Я также знаю, что журналисты могут неверно трактовать или специально искажать слова, так что не обращаю особого внимания на все, что было сказано.

К уже сказанному Флетчер добавил: «Мы ни разу с ним не общались после той встречи, а с тех пор прошло два года. Алан не был участником „Depeche Mode“, когда группа появилась. Он стал, благодаря нашей любезности, постоянным участником после того, как был временно нанятым музыкантом, и он решил уйти. Если бы решил уйти я, Мартин или Дэйв, это могло бы означать конец „DM“, потому что в нас изначальный дух группы».

Гэан тоже прокомментировал уход Уайлдера: «Заявлять такое, может быть, самонадеянно с моей стороны, но я думаю, что произошедшее с Аланом во время создания „Songs Of Faith And Devotion“ предопределило его решение. Думаю, тогда возникали очень нехорошие ощущения, и Алану было в течение долгого времени неуютно из‑за того, как все происходило».

Предположение Гэана было частично верным.

Алан Уайлдер: Мадридские сессии к «Songs Of Faith And Devotion» дали мне понять, что я не получал достаточного удовольствия от жизни в группе, чтобы за нее цепляться. Особенно учитывая, что у меня не было ощущения, что я еще чего‑то могу достичь в ее границах. Мне нужны были перемены, я хотел делать что‑то новое.

Мартин Гор: Не могу сказать, что я был удивлен, потому что во время записи «Songs Of Faith And Devotion» бывали моменты, когда он был явно не слишком радостным, и в туре он тоже не был счастлив. Одной из главных проблем было то, что он не ладил с Энди, – я уверен, что это было не единственной причиной, но одной из.

В оценке Гора было здравое зерно. «Да, были некоторые сложности с общением, – признал Уайлдер. – Состояние Дэйва определенно все усложняло, но я бы не сказал, что это очень повлияло на мое решение. А трения между мной и Флетчем – они значили не слишком много, потому что не затрагивали важных вопросов вроде записи и исполнения музыки».

Гор указал на то, что привело к возникновению «трений» между Флетчером и Уайлдером: «Алан тогда ощущал, что он очень значим в создании музыки. Думаю, ему казалось неправильным, что он получает столько же денег, сколько Энди, который вообще ничего не делает в студии. Думаю, что это стало камнем преткновения – хотя мне он никогда такого не говорил. Но я готов поверить, что это было одной из причин, по которым он не любил Энди – помимо того, что их характеры плохо сочетаются».

Учитывая, что на всех альбомах «Depeche Mode», в создании которых активно участвовал Уайлдер – с «Construction Time Again» в 1983‑м до «Songs Of Faith And Devotion» в 1993‑м, – в качестве создателей была указана вся группа, не могло ли это его задевать?

Алан Уайлдер: Не думаю, что выходные данные записей «Depeche Моде» сообщали правду о том, кто их создал, но, если честно, в то время мне было не до того, чтобы влезать в дискуссии по такому поводу. Я был счастлив работать, потому что работа приносила мне удовольствие.

Основная же проблема, по словам Уайлдера, в другом. «На самом деле никогда не были особо хороши мои взаимоотношения с Мартином. Я чувствовал, что он недооценивает мой вклад, и это меня разочаровывало, потому что обычно мы хорошо уживались, и я ценю его талант сочинителя. Предполагаю, что интровертная натура Мартина делала его скупым на похвалу».

Дэниел Миллер: «Depeche Моде» всегда работали так, что не совсем понятно, кто за что отвечает. Март пишет песни, и он также вовлечен в студийную работу, но он не слишком любит сидеть в студии. Алан выполняет большую часть работы в студии, а Флетч, который на инструментах практически не играет, встряхивает остальных время от времени, задавая затруднительные вопросы или комментируя происходящее, что заставляет всех задуматься, – он не то чтобы катализатор, но кто‑то вроде наблюдателя или случайного человека, очень практичного: «Ты слишком долго ковыряешься с этим треком, давай уже, продвигайся». И это действительно срабатывало, так или иначе.

Все это было частью «химии» «Depeche Моде», но Алана такие вещи все сильнее раздражали, и он ощущал, что, возможно, остальные недостаточно ценят его работу.

Дэйв Гэан: Все превратилось в фабричную работу. Есть один наш снимок, сделанный во время записи «Songs Of Faith And Devotion», на нем мы сидим в мадридской студии. Мы там все находимся рядом, а смотрим в совершенно разные стороны. Снимок отлично передавал суть.

Дэниел Миллер: Я не знаю, был ли достаточно обоснован уход из группы, но думаю, что Уайлдер обоснованно считал свой вклад недооцененным другими участниками. Он проделывал очень большой объем работы, а я не знаю, ценили ли они это вообще.

Алан Уайлдер: Я думаю, Дэниел предчувствовал, что я уйду, и был, вероятно, расстроен, но остался очень понимающим и всегда поддерживал.

Пожалел ли Уайлдер о своем решении? «Бессмертны слова великой женщины Эдит Пиаф – „Je ne regrette rien“[71]. Мое участие в „депешах“ принесло мне многое, я рад, что увидел мир и получил столько вознаграждений, находясь в составе группы, – немногим удается столько пережить и достичь таких высот. Были некоторые разочаровывающие вещи, но я не конфликтую с остальными участниками группы. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на злобу, и мое достоинство никогда не даст мне прибегнуть к мелочным ссорам на людях.

В основном я получал удовольствие. Были очевидно скучные моменты вроде сидения в аэропортах, что напоминает мне о такой истории: когда у Чарли Уоттса спросили, каково быть участником „The Rolling Stones“ столько времени, он ответил: „На самом деле я провел в группе только пять лет, а остальные двадцать болтался где‑то рядом“. Отлично сказано».

 

Как выяснилось, Уайлдер был не единственным, кто покидал стан группы. Женившись на сестре Джо (бывшей жены Дэйва Гэана), Дэрил Бамонт – который за эти годы сделал рядом с «Depeche Mode» карьеру – ушел от них, чтобы присоединиться к своему брату‑клавишнику Перри, став гастрольным менеджером «The Сиге». Чуть позже Бамонт предложил оставшемуся в одиночестве Алану Уайлдеру присоединиться к Роберту Смиту с компанией.

Алан Уайлдер: Это было высказано как сомнение, а не прямой вопрос. Я подумал сначала, что это было шуткой, но меня убедили, что это серьезно. Дэрил Бамонт, который раньше работал на «DM», а теперь перешел к «The Сиге», спросил меня, не хочу ли я этого. Последним, чего бы мне тогда хотелось, было бы участие в очередной команде. Я никогда не хотел провести в группе всю свою жизнь – это выглядит немного наивным, быть замкнутым в поп‑мире, когда тебе почти сорок. По мере того как взрослеешь, пропадает желание быть связанным с одной группой одним видом деятельности.

А вот еще более неожиданный поворот: Винс Кларк связался с Мартином Гором и предложил восстановить оригинальный состав «Depeche Mode». «Он действительно сказал, что хотел бы заменить Алана и вернуть оригинальный состав, и мы посмеялись над этим первые пятнадцать минут, – сказал Гор. – Но затем он говорил это при каждой встрече, и это заставило нас подумать: „А может, он серьезно?“».

Так было ли это серьезно? «Я не знаю, – продолжил Гор. – Я ни разу не говорил ему: „Как насчет вернуться на одну запись?“ Не знаю. Возможно, он бы и вернулся. Но я думаю, что музыкально мы с ним разошлись в разные стороны. Вряд ли ЧТО‑ТО получилось бы. Я не думаю, что мы теперь совместимы».

В то время Кларк мог страдать оттого, что продажи нового альбома «Erasure» впервые оказались разочаровывающими. На альбоме (названном так же, как и сама группа) дуэт отошел от стандартных синти‑трехминуток в сторону более сложных вещей, и Энди Белл называл его «Наш „Dark Side Of The Moon“».

Когда у Кларка спросили напрямую, предлагал ли он Гору восстановить старый состав. Винс ответил в не слишком серьезном ключе: «Возможно, я пошутил – вероятно, когда встретил его на какой‑нибудь пьянке!»