СТАНОВЛЕНИЕ ЭТНИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ В РОССИИ.

В России этнопсихологические исследования первоначально были делом литераторов, этнографов и языковедов.

Объектом познава­тельного интереса этническое самосознание русского народа стало выступать в эпоху русского Просвещения. Воспитание на­циональной гордости соотечественников было лейтмотивом тру­дов М. В. Ломоносова, который положил начало традиции, под­хваченной и развитой просветителями второй половины XVIII в. Стремление к формированию общественного мнения, к воспита­нию национального достоинства, к противодействию «офранцузивания» русской знати можно увидеть в публикациях И. И. Новикова, Д. И. Фонвизина, Н. М. Карамзина, А. Н. Ра­дищева.

Преемниками идей просветителей в начале Х1Хв. стали де­кабристы. В программах преобразования Российского государ­ства, особенно после Отечественной войны 1812 года, они учи­тывали значение этнопсихологического фактора воздействия на русское общество.

Продолжателем гуманистических традиций русского Про­свещения был П. Я. Чаадаев, без учета творчества которого не­возможно всесторонне оценить особенности развития русского рационального самосознания в первой половине XIX в. С его именем связано начало двух важнейших общественно-политиче­ских течений, в рамках которых обсуждался вопрос о самобыт­ности русского народа. В «Философических письмах» П. Я. Чаа­даева впервые не отвлеченно, а предметно поднята проблема значения русской народности, ее особенностей. Во взглядах Чаадаева скептицизм и неприятие исторического прошлого рус­ского народа сочетались с верой в его особое предначертание, мессианскую роль России в будущем Европы.

Идея мессианской роли России легла в основу теоретиче­ских построений славянофилов как представителей особого на­правления русской общественной мысли. Наибольшую актив­ность это движение приобрело в 30—50-е годы XIX в. Созда­тели общества «Любомудров» Д. В. Веневитинов, А. С. Хомя­ков, И. В. Киреевский считали самой насущной проблемой России становление национального самосознания русских, что возможно через достижение национальной самобытности, созда­ние своей литературы и искусства.

Славянофилы второго поколения—К. С. Аксаков, И. С. Ак­саков, Ю. Ф. Самарин, Ф. И. Тютчев, А. А. Григорьев и др. – в художественных и публицистических работах также стреми­лись обратить внимание зарождающейся русской интеллигенции и вообще читающей публики на проблемы национального самосознания русских как этноса, имеющего уникальную исто­рию и географию расселения. Славянофилы второго поколения в отличие от своих предшественников говорили не о народных основах национального возрождения, а конкретизировали, что в послепетровской Руси только крестьянство и частично купече­ство выступают хранителями извечных самобытных черт и тра­диций, по выражению И. С. Аксакова— «самостоятельности рус­ского воззрения».

Другое направление русской общественной мысли запад­ничество связано с ориентацией на вхождение России как ев­ропейского государства в мировое сообщество цивилизованных государств Запада. Идеологами этого направления выступали А. И. Герцен, Н. П. Огарев, В. Г. Белинский. В. П. Боткин, Н. А. Добролюбов. Западники в отличие от сла­вянофилов не склонны были идеализировать ни историческое прошлое, ни нравственные качества русского народа. Но при этом они противостояли нивелированию национального, особен­но в верхних социальных слоях русского общества, утрате частью дворянства чувства национального достоинства.

Велико значение и русской этнографии в становлении этни­ческой психологии. Экспедиции, снаряжавшиеся Академией наук, начиная с XVIII в., привозили с севера России и из Си­бири разнообразный материал. Для разработки материалов экс­педиций и дальнейшего изучения страны в 1846 г. было учреж­дено Русское Географическое общество. Его создание было свя­зано с выполнением не только, и даже не столько научных, сколько социальных заданий. В программу общества входило всестороннее изучение России – ее географии, природных бо­гатств и народов. Одной из главных задач было изучение рус­ского крестьянства для решения вопроса о крепостном праве. Государственные интересы требовали и сведений о народах Си­бири, Средней Азии, Кавказа. Это наложило отпечаток на дея­тельность общества и его этнографического отделения, в кото­ром организуются этнопсихологические исследования.

В связи с программой комплексного этнографического ис­следования Н. И. Надеждиным в 1846 году была составлена «Инструкция этнографическая», которая предлагала описывать:

быт ве­щественный,

быт житейский,

быт нравственный,

язык.

Нравственный быт включал в себя все явления духовной куль­туры и среди них «народную характеристику», т. е. психический склад; сюда же входило описание умственных и нравственных способностей, семейных отношений и особенностей воспитания детей.

Таким образом, в этнографическом отделении Русского Гео­графического общества в конце 1840-х годов было положено начало новой отрасли психологии – народной психологии.

Исторически этническая, или народная, психология развива­лась в России в двух направлениях. Одно представляло собой сбор этнографического материала, а психологические проблемы оказывались включенными в общие описания жизни разных народов. Другое направление было связано с языкознанием; здесь язык выступал как основа единства психического склада того или иного народа. Поддержку и развитие получила идея, что основой народной психологии является язык, и он обусловли­вает существование этнических общностей. Эта идея повлияла на формирование психологического направления в языкознании, восходящего еще к работам немецкого ученого В. Гумбольдта. И главной чертой народной психологии стала ее связь с языко­знанием.

Также, в составе национальной психики помимо интеллектуальных, языкознательных выделялись и волевые элементы: «задерживающая воля» и «действующая воля». Они образуют уклад воли, который проявляется в национальном характере. В национальных характерах различались два типа – пассив­ный и активный. Каждый из них, по классификации, вклю­чает в себя два уклада.

Пассивный тип: а) задерживающая и действующая воли не отличаются силой и осложняются психо­логическим элементом волевой лени (пример—русский воле­вой уклад);

б) обе воли—задерживающая и действующая— одинаково сильны и характеризуются отпечатком психологиче­ской дисциплины (пример—немецкий волевой уклад).

Актив­ный тип: а) обе волн сильны, но действующая воля осложня­ется психологическим элементом спорта (пример—английский волевой уклад);

б) сильная и импульсивная действующая воля при относительно слабой задерживающей воле, особый психоло­гический элемент—героизм (пример—французский волевой уклад).

Овсянико-Куликовский – основоположник этой теории, считал, что нельзя отрицать влияния культурного развития и исторических условий на уклад воли, но если этот уклад сложился, он становится при­надлежностью национальной психологии, приобретает у каж­дого народа особую психологическую постановку. Разнообразие национального характера проявляется в общественной жизни, в политической и социальной борьбе, в истории каждого народа. Следовательно, общественное развитие оказывается, согласно данному взгляду, подчиненным национальному характеру.

Теория национальной психологии, которую развивал Овся­нико-Куликовский, служила целям психологизации социально-исторической проблемы наций и национальностей, из нее дела­лись практические выводы для национальной политики. Автор считал, что основной вопрос национальной политики сводится к вопросу о языке. Трактуя язык как инструмент этнической идентификации, он видел в нем фактор национального самооп­ределения личности. Вслед за психологизацией социальных яв­лений Овсянико-Куликовский сделал и другой шаг биологизировал их, введя понятие патологии национальности, «болез­ней» национальной психики, таких, как национализм, шовинизм. Согласно его взглядам, гипертрофия социальных межнациональ­ных признаков в некоторых случаях вызывает атрофию нацио­нальных черт, явление «денационализации», но ее следствием может быть и повышение национального чувства, ведущее к на­циональному тщеславию и шовинизму.

В предреволюционные годы в Московском университете был введен курс этнической психологии, читал его философ Г. Г. Шпет. В 1917 г. опубликована его статья об этнической психологии в журнале «Психологическое обозрение», а в 1927 г. – книга о предмете и задачах этой науки под назва­нием «Введение в этническую психологию». Эта книга была написана еще в 1916г., позже были добавлены лишь коммента­рии к вышедшей за это время иностранной литературе. Хотя книга Шпета была издана в советское время, она относится к науке дореволюционной России. Г. Г, Шпет опубликовал только первую часть—»Введение, предмет и метод этнической психологии». Однако по своему содержанию она представляет собой обобщенное и критическое изложение состояния этниче­ской психологии и утверждение положения о развитии этниче­ской психологии как раздела социальной психологии.

«Дух народа», по мнению Г. Г. Шпета, символизирует смысл и идею «народа», которые раскрываются в типологических изображениях его состава и изменений во времени. Например, «дух. аристократии», «дух данного времени», «дух рыцарства», «дух мещанства»—все это частные ингредиенты целого, не теряю­щего сути в конкретности. «Дух» в этом смысле есть собрание, «связка» характерных черт «поведения» народа. В совокупности с постоянством «диспозиций» он представляет собой народный характер. Этот субъективный характер узнается в его объекти­визации как совокупность реакций народа на обстоятельства, в которых он сам участвует, на объективно данные ему отноше­ния и идеальные образования. Типическое и общее отношение к объективному существует как переживание коллектива, вкла­дываемое в определенный репрезентант народа—сословия, касты, группы. Отсюда выделение этнической психологии из со­циальной и определение для каждой из них собственного объекта.